Острое лезвие медленно скользило, вспарывая нежную кожу лица. Кровавые порезы покрывали щеки и наслаивались друг на друга, образуя только одному Леворукому ведомые узоры.
Из глаз Анны катились горькие слезы, вероятно, причиняя еще большую боль в открытых ранах. Руки ее безжизненно болтались после безрезультатных попыток закрыться от мучителя.
Сквозь дымку мне виделись изрезанные рукава кофты, пропитанные сочащейся из порезов кровью. Скатываясь ручейками, она текла по ладоням и медленно капала с кончиков пальцев на пол.
Кап-кап.
Они будто набатом звучали у меня в голове и отсчитывали секунды, минуты, часы, что я провел, осоловело наблюдая за этими зверствами. Тело лежало пластом и только вспышки боли держали в сознании.
Дышать было тяжело, воздух с трудом проходил через покалеченную шею. Сиплая отдышка заглушала все звуки.
Вновь дернув рукой, я слабо приподнялся на раненных руках и привалился к стене. Нога вспыхнула огнем и я заглушил вырвавшийся крик, прокусив ладонь.
Перед глазами замелькали мушки и я на несколько секунд провалился в полубессознательное состояние. Такие приступы стали привычны за то время, что я пытался подняться для спасения Анны.
Проморгавшись, я приказал себе оставаться в сознании. Перед глазами все также стояла крупная спина головореза, мучавшего сестру. Каждый раз я молился, чтобы все это оказалось кошмарным сном, но жестокая реальность не оставляла надежд. Опять.
Вдруг рука мужчины, державшего Анну, разжалась, и та упала на пол. Из ее бледных синих губ послышался очередной стон боли.
Вперившись в бандита я с ужасом представлял, что нас теперь ждет. По-детски зажмурившись, я в поражении склонил голову. Я больше ничего не мог сделать.
—Долго еще будешь сопротивляться? —внезапно прозвучало спереди.
Онемев, я открыл глаза и сразу же попал в плен горящего взгляда твари. Вся черная, та сидела передо мной. Чернее самой ночи, два эбонитовых крыла отходили от ее спины и закрывали обзор на комнату.
Огненно-рыжие волосы и золотистые радужки глаз были единственными светлыми пятнами. Уставившись на них, я разлепил пересохшие губы и прохрипел:
—О чем ты? Я же прогнал тебя.?
Вспомнив, о том, что в комнате мы не одни, я резко вскинул голову. Та вновь заболела, но я все равно ничего не смог рассмотреть за кромешной темнотой крыльев.
Тварь перехватила мой взгляд:
—Именно об этом! —усмехнулась та.—Твоя сестричка там уже в отключке, да и ты не блещешь здоровьем. Хочешь так и сдохнуть тут?
Пропустив незнакомые слова мимо ушей, я более и менее понял, о чем шла речь.
—Чего ты хочешь за помощь? —медленно прошептал я.
Алые губы твари предвкушающе растянулись в оскале большем, чем человеческий рот мог вместить. Тварь моргнула и довольно озвучила условия сделки:
—Однажды ты умрешь и отдашь мне свое тело.
Спокойный и безмятежный тон привел в дрожь даже больше, чем смысл слов.
—Когда? —только и оставалось спросить мне.
—Число четыре священно в вашем мирке, поэтому по доброте душевной, именно столько лет и станут оставшимся сроком твоей жизни.
Четыре года. Всего четыре года. Меньше трети уже прожитого мною.
—Я не…
Тварь не дала мне закончить, внезапно захлопнув крылья и мне стала видна комната.
Бандит не обращая на мои телодвижения внимания, открыл дверь и, по всей видимости, собирался позвать своих подельников.
Так же неожиданно, как и прежде, комната вновь оказалась закрыта чернотой крыльев.
—Уверен?
Я вперился в глаза существа, уже зная свой ответ.
—Я согласен.
Слова потонули в грохоте заискрившей магии клятвы, скрепленной кровью. Зрение помутилось, уши заложило и я окончатльно сдался под контроль этой Птицы.
Будто со стороны я отрешенно глядел на свое тело. С невозможной легкостью, то вскочило на ноги, не обращая внимания на раны.
Тварь, которой я добровольно сдался, вырастила когти на ногтях и медленно двинулась к фигуре у двери. Головорез обернулся на тихие шаги и вскрикнув, в то же мгновение оказался прижатым к деревянному косяку.
Не дав времени на ответные действия, Птица сжала когтистую лапу на шее того и проткнула кожу. Вскрик мужчины потонул в хлюпе крови. Птица не остановилась и молниеносно погрузила свою лапу в шею, прорывая ту насквозь.
Придерживая тело за плечо, тварь добралась когтями до кости и с нечеловеческой силой вырвала кусок позвоночника.
Зажав его в кулаке, Птица раскрыла пасть и впилась в разодранное горло, открывая кусок тупыми человеческими зубами.
Я равнодушно отвернулся от этой картины и заместо этого сконцентрировал внимание на сестре. Та уже начала подавать признаки пробуждения, веки ее затрепетали.
—Быстрее, —кинул я за спину.
Чавкающие звуки вмиг прекратились и я почувствовал обжигающее тепло тела за собой. Мои же руки обняли меня за шею и тварь прощально прошептала:
—Каждый, кто сделал тебе больно—покойник, да?
И вложила в мою руку кость.
Миг и я уже вновь ощутил себя в теле и сжимал ладонью окровавленный позвонок. Брезгливо поморщившись, я кинул его в подсумок и поспешил к Анне.
Та, очнувшись, сразу же скривилась от боли и заозиралась по сторонам. При виде меня на ее лице мелькнуло облегчение.
И я не сдержался. Глаза пощипывало, слезы уже собрались в уголках. Подбежав к ней, я крепко обнял ее. Вцепившись руками, я зарылся лицом сестре в шею и тихонько облегченно заплакал.
—Эсти? —несмело раздалось от нее и в следующий момент я почувствовал ее крепкие объятия в ответ.
Рыдания сотрясали ее тело, и моя рубашка постепенно промокла. После нескольких таких мгновений, почувствовав, что сестра успокоилась, я высвободился из объятий и сказал:
—Еще немного, Рената, и мы выберемся отсюда и доберемся до дома!
Та решительно кивнула в ответ и первой встала, протянув мне руку. Почти не чувствуя боли в ноге, я поднялся и повел сестру к разбитому проему окна, не позволяя ей оглянуться на тело позади.
Быстро выбравшись из дома, мы освещаемые лишь Луной, побежали по кромке леса в сторону придорожного тракта. Какую-то часть дороги мы прорывались через кусты, поедая ягоды, оставшиеся у меня в запасе.
И наконец, преодолев пару хорн, мы добрались до пыльной дороги. Справа невдалеке замелькали огни и мы решили направится в их сторону.
Из последних сил мы дошли до группы всадников, которые при нашем появлении недовольно прищурились. Один из них устало гаркнул:
—Чего вам?! Милостыню не даем!
Затащив ослабевшую сестру за спину, я так же недобро спросил в ответ:
—В какой стороне имение Колиньяров?
—А на кой вам это? — мужчина потянулся к эфесу меча на поясе.
Его движения напомнили мне кое-о-чем и я вынул отцовский кинжал из ножен на бедре. Тот, с замызганной в приключениях ручкой, сверкнул чистейшей серебристой сталью лезвия.
Окружившие нас рыцари нахмурились и уже наполовину подоставали мечи, как я выставил кинжал на всеобщее обозрение. На лезвии четко был виден символ нашего рода.
—А то, что я их наследник!
Мужчины недоверчиво переглянулись, и вроде успокоившись. Облегчение пронеслось по их лицах.
Говоривший с нами до этого мужчина спрыгнул с лошади на землю, неловко поклонился и проговорил:
—Так мы, это, Ваша Светлость, вас и ищем!
Недоверчиво приподняв на это бровь, я тем не менее немного расслабился. Уже другой мужчина слез с лошади и дополнил:
—Да-да! И сестру вашу тоже!
—Ну значит прекрасно, что мы встретились. Полагаю, мы можем выдвигаться.
—Как прикажете! —суетливо покивал мужчина.—Вы, наверно, ко мне полезайте, а вашего…вашего спутника, давайте к Мэттью.
—Спутника? —моя вторая бровь присоединилась к первой.—Вы обознались, это моя сестра—Анна Колиньяр.
На лице собеседника отразилось смущенное ошеломление. Глупо раскрыв рот, он повел взглядом по нашим измазанным лицам, по всей видимости, пытаясь найти сходства.
Наконец мужчина отмер и прокашлялся:
—Верно, кхм… Что же, тогда это даже хорошо.—и повернувшись в сторону, бросил.—Эй, Джон! Иди отзови остальных, раз всех нашли!
—Полезайте к нам и мы быстро домчим вас до дома! —вновь обратившись к нам, мужчина попытался успокаивающе улыбнуться.
—Благодарю, —степенно бросил я и первым делом пошел к коню упомянутого ранее Мэттью.
Подсадив сестру, я убедился, что та крепко держится в седле и только после подошел к мужчине.
—Подскажите ваше имя еще раз?
—Меня можете звать Николем, маркиз.—помогая мне сесть, ответил тот.
Когда все расселись по лошадям, Николь дал команду и мы наконец двинулись.
Сколько та поездка заняла времени я уже и не помню. Темнота вокруг освещалась лишь немногочисленными факелами в руках рыцарей. Дорога впереди была еле видна, не говоря уже об окрестностях. Мерный топот копыт и мягкое покачивание заставляли глаза слипаться и я, уже не помня себя от усталости, провалился в сон.
Следующие пробуждения мелькали вспышками. Вот, меня снимают с коня, вот, мягкая перина и плач матушки над головой, вот, крепкие объятия отца.
Голова кружилась, тело болело и только почувствовав безопасность дома, я позволили себе окончательно расслабиться.
***
Пробуждение мое было, по большей части, вызвано лекарем, который осматривал мою ногу. Первые мгновения я не мог взять толк, где я, и уж было дернулся вскочить, как взгляд наткнулся на стоящего над кроватью отца.
Увидев, что я очнулся, тот сделал ко мне шаг, но был остановлен мужчиной.
—Прошу, будьте аккуратнее. Ваш сын получил ужасные травмы и я настоятельно рекомендую не тревожить его и в ближайшее время исключить физические нагрузки.
Договорив, лекарь опустил руку, и отец тут же стиснул меня в деликатных объятиях.
—Ох, Эсти…—пронеслось над головой.
—Папа…—всхлипнул я и неожиданно разрыдался.
Истерика длилась недолго и оставила меня с подсыхающими дорожками слез. Икнув от усталости, я благодарно принял поданный бокал с водой и в два счета осушил его.
—Молодой господин, —официально позвал меня лекарь.—Как я и сказал ранее, вам рекомендуется длительный восстановительный отдых. Прошу вас не напрягаться и оставаться в кровати ближайшие дни.
Ко мне вновь обратился отец:
—Эстебан, целитель прав. Прошу, отдыхай, обо всем поговорим позже.
Я и сам уже чувствовал, как тяжелеют веки, но не мог уснуть, не спросив.
—А что же Рената?
Лицо отца на мгновение исказила печаль, но он быстро оправился.
—Твоя сестра, хоть и тоже ранена, сейчас чувствует себя лучше. Ей ничего не угрожает. Ты молодец, Эстебан.
Еще раз нежно потрепав мне волосы, отец встал с постели и отошел к лекарю. Они зашептались о чем-то приглушенным голосом. Кажется, мелькнуло имя сестры, но я уже на тот момент крепко спал.
***
Через несколько дней, когда я уже встал на ноги, хоть и с посторонней помощью, отец вызвал нас на разговор. В тот день я впервые увидел сестру после происшествия и поразился тому, как она выглядела.
Обычно веселые глаза смотрели на меня отрешенным и безразличным взглядом. Нижняя часть ее лица была покрыта тонкой непрозрачной вуалью, закрывающей свежие раны.
Матушка, отец, Анна и я расположились в малой гостиной на мягких софах, стоящих полукругом у камина.
—Эстебан, Анна, —позвала нас мама.—Мы бы хотели вам кое-что сообщить.
Мы с сестрой заинтересованно почти одновременно подались вперед. Наконец на ее лице мелькнула эмоция. Слово взял отец:
—То, через что вы прошли…—мгновение он неуверенно и огорченно помолчал.—Было спланировано недоброжелателями нашей семьи при дворе.
—Это был дядя! —экспрессивно воскликнула сестра сбоку.
—Да, и я до сих пор невероятно огорчен этим.—согласился отец.—Но у него были могущественные союзники.
—И для того, чтобы защитить вас, мои дорогие…—начала матушка.
—А также найти и покарать виновных, —вставил отец.
—Нами было принято решение послать вас в поместье графа Мея, нашего верного вассала.
—Но матушка! —вместе с сестрой вскинулись мы.
—Их имение расположено неподалеку от окраин Олларии и там вы будете под защитой.—ответил за маму отец.—Тем более, Эстебан, у них есть сын твоего возраста.
—Наш дом тоже хорошо защищен!
—Не спорьте, —уже тверже прервал отец.—В столице небезопасно. Пока вы будете под защитой графа, мы сможем разобраться со всем, что произошло, не беспокоясь за ваши жизни.
—Поверьте, мы делаем это для ваше же безопасности.—мягко успокоила нас матушка.—Не пройдет и месяца, как вы вновь вернетесь в наше семейное поместье. К тому же, мы будем навещать вас!
Отец подошел к нашей софе, опустился на одно колено и взял наши руки в свои.
—Поймите, мы не можем потерять вас еще раз.
Со стороны матушки послышался тихий всхлип. Первой сдалась Анна:
—Ладно, хорошо, я согласна.—недовольно пробурчала она.
Я же с присущим будущему герцогу хладнокровием с достоинством кивнул. И тут же совершенно неподобающе прижался к отцу в объятии.
—Только забывайте о нас, хорошо?
Крепкие руки стиснули меня в ответ.
—Мы бы никогда и не смогли.
