Эстебан Пламенное Сердце

Земли Меев встретили нас весьма недобро. Еще на пути к их имению, вдоль редких придорожных кустиков, на карету обрушился страшный ливень. Капли нещадно барабанили по крыше и громко врезались в окна. Помню, в тот момент я вгляделся в размытую зелень за окном и, мне стало так тошно на душе. Глядя на вновь и вновь стекающие капли, чертившие дорожки на стекле, я про себя обращался молитвами к Создателю, чтобы он наконец прекратил дождь. Чтобы дал мне наконец забыть те ужасные события в лесу. Вот уже неделю мы держали путь из столицы на наши основные земли Приморской Эпинэ. Те были достаточно обширны, чтобы мы смогли на время затеряться в одном из поместий своих вассалов. А рельеф, состоящий из преимущественно возделываемых полей и густых лесов, делали гораздо сложней работу возможным преследователям. От очередной кочки карета качнулась и ногу прострелило болью. Та лежала на специальной подставке, чтобы не тревожить заживающую голень, но от раздолбанных, почти нехоженных дорог эти меры почти не спасали. И так державшаяся на последнем слове шторка на окне упала, резко закрыв мне обзор. Словно пробудившись ото сна, я перевел взор на сидевшую напротив сестру. Та также прислонилась к стенке кареты и пусто смотрела вдаль через мокрое стекло. Уже привычная вуаль украшала ее нижнюю половину лица и привлекала внимание яркой вышивкой. Затейливые узоры сильно контрастировали с ее серьезным взглядом. Сейчас же эта тряпка оказалась прижата к стенке и при дыхании на мгновения приподнималась, открывая красные, еще бугристые полосы шрамов. Видимо, почувствовав внимание, Анна повернула в мою сторону голову и вопросительно приподняла бровь. Я невольно отметил, что сам никогда не умел так затейливо изгибать брови, и эта мысль помогла мне беззаботно улыбнуться сестре. Пару мгновений Анна еще посмотрела на меня, но потом дернула щекой и резко повернулась обратно к окну. Кратко выдохнув сквозь сжатые зубы, я досадливо прикрыл глаза и откинулся назад на сиденье, так и просидев до конца поездки. Хозяева поместья, встретили нас, в отличие от погоды, вполне радушно. Семейная чета стояла на ступеньках поместья, положив руки с обеих сторон на плечи мальчика. Пока слуги суетились вокруг, я подставил руку сестре и мы пошли к ожидающим нам господам. К их чести, они и словом не обмолвились о нашем экстравагантном появлении. Думаю, мы представляли то еще зрелище— я, тяжело опирающийся на трость, и Анна, закрытая вуалью, перчатками и тяжелым платьем. Нас было всего двое, без положенных нам сопровождающих, отчего наши детские фигурки выходили донельзя маленькими и одинокими. Отец семейства вышел вперед и коротко поклонился, как и его сын. Его жена присела в изящном реверансе. Я кивнул каждому отдельно, в то время как сестра неловко взмахнула юбкой. Впрочем, по ее лицу было непонятно, было ли сие действие намеренным, или же нет. На том формальные приличия были соблюдены, и мы с графом Меем пожали друг другу руки. Ладонь у него была неожиданно холодна, с небольшими мозолями, свойственным тем благородным мужам, что в состоянии держать шпагу правильным концом. —Добрый день, маркиз, маркиза Сабвье,—улыбнулся мужчина.—Мы рады приветствовать вас в нашем поместье. —Благодарю вас за оказанную услугу.—также учтиво отозвался я.—Отец передал вам письмо, в котором изложил все необходимое положение вещей. Мужчина принял протянутый мною конверт и тотчас же передал его слуге, приказав отнести его в рабочий кабинет. Со стороны сестры послышался хмык, но я стойко проигнорировал его. Наши вассалы уже доказали свою лояльность, приняв нас на срок, сильно превышающий полагающиеся приличия. Отблагодарить за это мы сможем разумным и дружелюбным отношением к их семье. Графиня Мей выступила вперед, крепко держа сына за плечо, и обратилась к нам: —Я также рада приветствовать вас,—милая улыбка на ее лице не сочеталась со строгими взглядами, которые она бросала на сына.—Анатоль, наш наследник, покажет вам поместье. Названный Анатоль совсем не выглядел радостным от этой перспективы. Тем не менее он склонил голову и коротко бросил «Прошу следовать за мной». От входа мы отошли в неловком молчании, по всей видимости, бывшим таким только для меня. Идущие по обеим сторонам от меня спутники самозабвенно молчали и глядели по сторонам, избегая сталкиваться взглядами. Не зная что и думать, я не особо следил за показываемым расположением комнат, резных лепнин и картин. Вместо этого я сосредоточился на звуках клацанья моей трости по паркету, лениво размышляя о причинах такой неловкости. Быть может, мы оторвали его от сна? Или на самом деле он так смущен нашим великолепием и старается не показывать этого? В голове хихикнули. От греха подальше, я отбросил эту мысль. И, желая отвлечься, я все же решил разбить тишину, в которой мы шли уже какое-то время. —Барон Мей, позвольте у вас поинтересоваться, насколько часто на ваших землях идут дожди? Все те дни, что мы провели в пути, были дождливы и несколько холодны. —Всегда,—тут же последовал невозмутимый ответ. Глаз мой дернулся. —Вы верно шутите,—с натянутой улыбкой отозвался я. —Ничуть. Смешок справа, перерос в тихое хихиканье. Анна, прищурившись, поднесла руку к вуали и тихо посмеивалась. Наследник Меев приблизился ко мне со спины, и, повернув голову к нему, я увидел проблеск заинтересованности на его прежде недовольном лице. Любые намеки дружелюбия, что тлели у меня в душе к нему тотчас потухли. Уже холоднее я прервал этих голубков: —Барон Мей, я был бы признателен, если вы наконец покажете отведенные нам покои. Рената утомилась в долгой дороге. Под его озадаченным взглядом я подхватил сестру за локоть и изобразил на лице средне-мерзкую улыбку, предназначенную для особо назойливых особ. Наконец, наш провожатый понял свою задачу и довел нас до комнат. На прощание нам даже соизволили подарить улыбку, но я догадывался, кому она на самом деле предназначалась. Поэтому недолго думая, я резко захлопнул дверь, прямо перед любопытным носом. —Ты ведешь себя просто смешно,—тотчас прозвучало сзади. Обернувшись к Анне, я вновь попросил у Создателя сил. С недавних пор сестра прятала свой непокорный характер от окружающих, предпочитая являть свою язвительность лишь в моем присутствии. Возможно, в чем-то это и являлось хорошим знаком, но за целую неделю пути мне изрядно поднадоела эта черта ее характера. —Нам жить тут еще целое лето. С моей стороны это естественно… Меня прервали на полуслове: —Разговор о погоде? Ты не мог выдумать ничего оригинальнее? Насмешке Анны вторило мерзкое хихиканье изнутри. Я прошипел сквозь зубы: —Ну так и разговаривала бы с этим наследничком сама! —И это ты называешь разговором? Похоже, братец, в дороге утомился все же ты. Тварь внутри глумливо заржала, иначе и не скажешь. —Замолчи!—вслух прикрикнул я и тотчас осекся. Лучики смеха вокруг глаз Анны исчезли, и я пристыженно опустил голову. Скомканно извинившись, я, не разбирая дороги, зашагал к ближайшей комнате и в изнеможении рухнул на постель. Ногу прострелило уже привычной болью и я коротко выдохнул. Да, похоже и здесь мне не сыскать отдыху.