Яхрон, столица кошмара

      Настойчивый стук в дверь заставил Сириуса продрать глаза и, натянув в спешке брюки, он, наконец, открыл незваному гостю.       — Простите за беспокойство, господин Блэк, Роуз попросила передать это вам, — быстро протараторил темноволосый парень на вид лет девятнадцать с короткой стрижкой. В руках он держал приличных размеров сверток.       — Благодарю, — все, что смог выдавить из себя Сириус спросонья, принимая презент. Кивнув, незнакомец тут же испарился с порога его дома.       Вздохнув полной грудью, Блэк понес презент в комнату. Проходя мимо зеркала в пол, взгляд невольно зацепился за собственное отражение. С зеркальной глади на него смотрел потрепанный жизнью мужчина. Растрепанные вьющиеся волосы топорщились в разные стороны; темные круги под глазами разили усталостью. Подолы рубахи, наспех заправленные в брюки, в нескольких местах торчали из-под кромки пояса. Скорчившись от нецелесообразного вида, Сириус брезгливо отвернулся и водрузил сверток на кровать. Последний раз он выглядел подобным образом лет в двадцать, на утро после светского приема, где последние два бокала вина, подчистую стершие воспоминания были явно лишние.       Развернув плотную ткань, на глаза, как не странно, попалась еда. Он тут же принялся уплетать свежие куски хлеба и молоко из небольшой стеклянной бутылки. Практически сутки без какой-либо еды сказывались болезненными спазмами в желудке от довольно больших кусков пищи, кои Сириус вкушал не разжевывая. Зависнув на пару секунд, он ухмыльнулся, подумав о своей сердобольной наставнице, так любезно позаботившейся, чтоб он ненароком кони не двинул с голодухи. И все же, на большее было рассчитывать глупо и здесь ему уж точно не станут готовить множество разнообразных изысков на завтрак, обед и ужин. Придется это уяснить и довольствоваться тем, что есть.       Покончив с импровизированным завтраком, Сириус вновь вернулся к изучению свертка. Одежда. Блэк опешил, чем его собственная стала неугодна охотнице? Комплект был стандартным: высокие сапоги, брюки из плотной ткани с хлопковой подкладкой, тонкий жилет, перчатки, льняная рубашка, несколько поясов под вспомогательные предметы, длинный кожаный плащ с высоким воротником, пелерина и плотная повязка, защищающая дыхательные пути. На самом дне он обнаружил шляпу, смутно напоминающую треуголку.       Минут десять ютясь возле зеркала, Сириус, наконец, привел себя в порядок и оделся. Столичная одежда оказалась не столь удобна и немного сковывала движения, в отличие от охотничьей. Черный цвет гармонично подчеркивал бледность кожи и присущие аристократичные черты, делая его вид более статным. Вспоминая разнообразие жилетов и пальто на любой цвет, фасон и ткань, было не комфортно видеть на своем теле однообразие. Мысленно прикинув в очередной раз, что ему тут никто прислуживать не собирался и скорее всего отстирывать кровь, пот и грязь с одежды придется самому, посчитал черный цвет, как нельзя приемлемым. А смотря на жителей, модничать в городе не перед кем.       Блэк взглянул на часы над кроватью. До полудня оставалось чуть больше полутора часа, посему он принял решение сесть за стол и написать письмо родителям. Спустя сорок минут и восемь смятых листов бумаги, валявшихся по разным углам комнаты, все было готово. Скептически взглянув на корявый почерк, Сириус пробежался глазами по тексту еще раз, контрольный.       «Дорогие родители! К вечеру пятницы я прибыл в Яхрон в целости и добром здравии. Извещаю вас, что мне придется остаться в городе на неопределенный срок, поскольку сейчас Регулус как никогда нуждается в моей поддержке. Причиной отсутствия известий от брата является трудный период, который он переживает на данный момент своей жизни, и попросту не захотел посвящать вас, дабы не подвергать излишним тревогам. Уверяю, беспокоиться не о чем и даю слово сам во всем разобраться. Безусловно, я еженедельно буду отправлять вам письма.

Ваш сын, Сириус Орион Блэк»

      — Надеюсь эта ложь только во благо, — прошептал Сириус себе под нос и, запечатав письмо в конверт, убрал его во внутренний карман плаща. Прибравшись на столе, или скорее создав иллюзию чистоты, он со спокойной душой взглянул на время. Стрелка часов показывала половину двенадцатого.       Выйдя на улицу и заперев дверь, Блэк немного растерялся, плохо запомнив путь до таверны из-за неимоверной усталости. Отойдя на пару метров от дома, ему все же пришлось спрашивать дорогу у прохожих. Благо попались доброжелательные супруги преклонного возраста и даже поблагодарили за его нелегкую работу, ведь не каждый мог решиться висеть на волоске от смерти каждую ночь.       «Мда… очень воодушевляет» — саркастично подумал мужчина, выудив из объяснений супругов гадкое слово «смерть». Покидать мир живых в свои двадцать пять с небольшим как-то не входило в его планы. В довесок память освежила последние сказанные на прощание слова Роуз. Естественно, времени на раздумья у него не было, поэтому он двинулся в таверну, подбадривая себя первыми приходящими на ум наставлениями.       Зайдя в помещение, Сириусу стало не по себе от пристальных взглядов, обращенных в сторону его персоны. Вчерашние ощущения нахлынули с новой силой. Он вновь почувствовал себя выброшенным на произвол судьбы.       — Ну вот, хоть на человека стал похож, — ухмыльнулся Ремус, самым первым приметил новенького и тем самым прервав общение в их небольшом кругу из четырех человек.       — Ты пришел раньше, чем я могла ожидать, — одобрительно кивнула Роуз, в миг посерьезнев, как только Сириус подошел ближе.       — Я подумал мне пойдет на пользу, если начнем занятия раньше обговоренного времени, — пожал плечами Блэк, чувствуя себя неимоверно чужим. Все же он надеялся на более теплый прием. — Благодарю за одежду, она в разы удобнее столичной.       — Глянь-ка, подлизывается, — хмыкнул Поттер, несильно ткнув локтем в бок Роуз.       — У меня и в мыслях не было, — возразил Сириус, скрестив руки на груди.       — Довольно пустых разговоров, — прервала веселье Хофман, указав Блэку следовать за ней.       Оказавшись на улице, молодые люди обогнули таверну, удаляясь в сторону, обставленного мелкими строениями, пустыря. Местность была огромной, по ней были разбросаны небольшие сараи имея возле себя деревянный стол. Имелись столбы, соединенные между собой приваренными медными трубами, к которым на тонкие веревки привязывали бутылки, дабы тренировать стрельбу. Все еще зеленая трава в несколько сантиметров высотой была выкрашена белой краской, в следствии чего площадь делилась на квадраты, для удобства. Вдалеке Сириус заметил одиноко человека, размахивающего своим оружием, оттачивая мастерство. Роуз подвела Блэка к одному из столов, на котором уже были разложены пистолет с пулями и клинки Хофман, а рядом стояло его копье.       «Она вообще спит?» — задал сам себе вопрос мужчина, удивляясь, как девушка успела все подготовить заранее и при этом совершенно не выглядела уставшей.       — Запоминай, — с этими словами она протянула ему пистолет.       Она досконально объяснила принцип капсюльного механизма. Как менять капсюль и заправлять его гремучей ртутью. Наглядно зарядив пистолет патронами, обозначила цель.       Стеклянные бутылки одна за другой разлетались на осколки с характерным звуком от точных попаданий. Не скрывая изумления, Роуз потянулась к накрытой тканью корзинке, в которой, как выяснилось, сидела перепелка. Они прекрасно бегают и быстро летают, отчего попасть в цель становилось труднее. По этим параметрам наставники определяли навыки учеников в стрельбе. Недоверчиво прищурившись, девушка замешкалась. Живые мишени — последний этап в обучении огнестрельному оружию. Заметив ее замешательство, Сириус украдкой улыбнулся, отводя хитрый взгляд. Взяв на руки птицу, Хофман отошла от ученика на три широких шага. Убедившись, что Блэк сосредоточен на цели и готов приступить к своеобразному экзамену, опустила перепелку на траву. Почувствовав свободу, пернатое создание пронзительно закричав, мигом пустилось в бега.       Выстрел. Маленькая тушка падает на бок в пятнадцати метрах, так и не успев взлететь.       — Опережая твой вопрос. Я часто бывал в охотничьих угодьях. Кролики, утки, кабаны. Просто хотел показать, что не настолько безнадежен, как думают твои приятели, — расплывшись в довольной улыбке, объяснил Сириус, ожидая от нее похвалы. Тщетно, даже ни один мускул на лице не дернулся. Вернувшись к столу, Роуз взяла свои клинки и копье подопечного, перекинув его Блэку. Ловко поймав оружие, он слегка поник от собственных несбывшихся ожиданий.       — Следующий этап — учебный поединок, — обойдя новобранца сбоку, она встала в боевую стойку. Он послушно повторил. — Копье довольно эффективное оружие. Высокая дистанция поражения — твое главное преимущество над соперником. Прежде чем использовать вторую форму, для начала стоит нанести несколько ударов. Старайся бить размашисто, так удар будет сильнее, а острый наконечник позволит тебе причинить больший вред. В критических ситуациях сделай оборот вокруг своей оси, это позволит задеть нескольких тварей и, пока они в замешательстве, предпринять дальнейший план действий. Как только ты поймешь, что пора, вонзи копье поглубже и раскрой веер. Несмотря на это все, ты можешь атаковать и в веерной раскладке, не всегда будет время закрыть их обратно. И помни, оружие имеет свойство ломаться, — рассказала Хофман, затем отошла от ученика на расстояние пяти метров. Обхватив рукоять парных клинков обеими руками, она кивнула. Бой начался.       Движения Сириуса были тяжелыми, неуклюжими, мышцы рук быстро уставали с непривычки. Хотелось избавится от плаща, материал которого был достаточно плотным и тяжелым и именно при активности оказывал медвежью услугу. Высокий воротник перманентно терся о щетину, доставляя дискомфорт, который уже невозможно было терпеть. Роуз же перемещалась с абсолютной легкостью, блокировала все удары, но сама не нападала. На его фоне девушка казалась миниатюрной, дралась играючи. Все ее удары, шаги и движения отточены до мелочей. Это не могло не завораживать Блэка. Изящное тело скрывали одежды, лишая возможности полюбоваться девичьей красотой. Сириус долгое время не мог сосредоточится на чем-то одном: то ли ему драться, то ли ловить момент, когда подолы ее плаща взметнуться при очередном пируэте и оголят бедра, плотно обтянутые брюками. Как показала практика в том, что его наставник — женщина, были очевидные минусы.       — Меняй раскладку, — подсказала Роуз, внимательно анализируя его промахи и успехи.       Кивнув ей, Блэк полностью переключил свое внимание на поединок. Старался выискать окно для успешного удара, уловить все ее движения и атаки. Часто путался, промахиваясь по механизму копья. Замахнувшись, он активировал веер в движении, она легко увернулась, будто считывая наперед все его действия.       — Больше размах.       По виску прокатилась капелька пота. Шея и спина нещадно чесались от испарины. Рубашка противно прилипала к коже и каждый раз Блэку приходилось одергивать себя от желания поправить льняную ткань. Вместе с этим досаждала ноющая боль в мышцах, напряженный пресс изнывал от жжения. Стиснув зубы и сохраняя свое джентльменство, дабы не выражаться при даме, Сириус последовал очередному ее совету. Размах и впрямь стал больше, но движения медленней и слабее. Блэк слишком быстро уставал. Пробовал подходить ближе, но Роуз ни в какую не позволяла этого сделать, контролируя дистанцию между ними.       — Напорствуй.       — Я боюсь тебя ранить, — злится Сириус, делая очередной замах.       Последовал ответный удар, достаточной силы, от которого он уже не в силах удержать копье. Толчок в ногу, и мужчина оказывается на земле, а его шея в опасной близости от острого лезвия ножниц. Не было сил даже беситься, Блэк не успел среагировать должным образом, что уж там говорить о ее молниеносных, как ему казалось, действий. Лежа на земле и тяжело дыша, он всем своим видом просил дать хотя бы две минуты отдышаться.       — Еще раз.       Это был весь ее ответ. В потемневших от азарта голубых глазах отплясывали черти, давая понять, что ни о какой пощаде и речь быть не может. Убрав от его шеи оружие, охотница встала в исходное положение. Застонав про себя и переведя дух, Блэк поднялся на ноги, подбирая валявшееся рядом копье.       Раз за разом он падал, вновь поднимался, и только успевал стирать пот со лба. Она не уступала, не давая и секунды на отдых. Руки подрагивали от напряжения, голова начала болеть до такой степени, что взгляд замыливался. Привлекательные бедра наставницы напрочь вылетели из головы, уступая свое почетное место духу соперничества. Гордыня била словно кувалдой, подрывая мужское самолюбие. Сириус скорее добровольно отдастся на растерзание чудовищам, чем проиграет женщине.       Грязный, насквозь мокрый от пота, Блэк не отступал, бросая вызов. Если она, девушка, смогла добиться таких поразительных результатов, он подавно сможет. Наружу полезла эгоистичная часть его естества. Если до этого Сириусу нравилась компания Роуз, то теперь он люто негодовал, его наставник — представительница слабого пола, да еще и так легко укладывающая его на лопатки. Мысли сменялись и путались одна за другой, не давая сформулировать адекватное мнение о ней. И все же он уважал ее, не пытаясь этому противится.       После очередного провала, Сириус думал, что уже не встанет, как увидел протянутую ему ладонь.       — Одно из главных правил — доверие. Принятие помощи не есть слабость или стыд, — запыхавшись, сказала девушка, терпеливо ожидая его ответной реакции. Сириус принял ее помощь. — На сегодня хватит. А пока время обеда.       Блэк был на седьмом небе от счастья после этих слов. Энергии осталось разве что дойти до таверны. Успокоившись, все вернулось в свое русло и Сириус как ни в чем не бывало продолжил вести себя любезно и обходительно.       Зайдя внутрь, ему хотелось плакать от изобилия ароматных запахов. Воротник плаща резко прекратил бесить и раздражать, а на чесотку мужчина вовсе перестал обращать внимание.       Сев за стол, им сразу же принесли горячее и свежий хлеб. Наверное, Сириус никогда так не радовался жаренной свинине с запеченной картошкой и сомнительному на вид компоту из засушенных ягод. Из головы вылетело даже пожелать даме приятного аппетита. Вспоминая какими изысками был полон стол его дома в столице, он невольно дернулся. Высшие чины могли позволить себе баранину с картофелем на завтрак, закончив трапезу, все следовали протоколу посещая светские мероприятия в обязательном порядке. Когда таковых не предвиделось, просто бездельничали, ведь фамильное состояние позволяло. В пять часов пили чай, а заканчивали день поздним ужином, включавшим в себя холодное мясо и десерты. Блэк ухмыльнулся, его мать безусловно впала бы в истерику, при виде собственного сына, жующего картофель вместе с тонкой шкуркой. Да и в целом набрасывающегося на еду чуть ли не руками, словно голодное животное, послав все манеры и столовый этикет куда подальше.       Наблюдавшая за своим подопечным Роуз только диву давалась и сдерживала улыбку. С какой завидной, как оказалось, скоростью, чувство голода могло превратить дворянина в «простого смертного». А ведь шел только второй день его пребывания вдали от столичной цивилизации. Съев половину, Хофман отодвинула от себя тарелку.       — Господи, тебя словно месяц не кормили, — изогнув бровь, ухмыльнулась девушка.       Уничтожив свою порцию, Сириус грустно поглядывал в тарелку наставницы, так безжалостно отказавшейся от лучшего, что придумало человечество. Ошеломленная его аппетитом, она аккуратно придвинула блюдо ближе к мужчине. Блэку даже не пришлось понимать ее намек, и он с радостью поддался одному из семи смертных грехов.       — Итак, поговорим о самом важном. Охотники принимают душ каждый день. Ты вообще, как, моешься? — непринужденно спросила Роуз, положив руки на стол и сцепила пальцы в замок.       Мужчина, пивший в это время компот подавился, а его кашель был слышен чуть ли не на всю таверну. Придя в себя, Блэк уставился на Хофман, будто увидел привидение. Напоровшись от души и пожалев об этом, Сириус приготовился к любому испытанию, но никак не вести дискуссию с женщиной на столь деликатную тему, как гигиена. В конце концов, это было неприемлемо в его привычном обществе.       — Да моемся мы в столице, ну не каждый же день это делать, — неохотно возмутился Блэк, отводя взгляд. В глаза наставнице было неловко смотреть. Да и вообще, они даже не супруги, чтоб обсуждать это. Больше всего мужчину удивляло абсолютное спокойствие девушки.       — Каждый день, — вскинув бровь, настаивала Роуз. — Во-первых, от тебя разит после тренировок.       — От тебя, знаешь ли, тоже не розами пахнет, — не подумав, ляпнул Блэк, опасливо глядя на девушку.       — Во-вторых, после охоты ты весь будешь в крови. Нельзя допустить, чтобы кровь монстров долгое время оставалась на коже и слизистой оболочке, — невозмутимо продолжила Хофман, проигнорировав его высказывание.       — А если принимать водные процедуры, скажем, раз в три дня? — поинтересовался Блэк, никак не ожидая, что ему придется в корне менять свой образ жизни и вырабатывать новые привычки.       Она замолчала, подбирая не совсем правильные, но вполне доходчивые слова. В то же время Сириус хмуро следил за ее мимикой, точнее, ее отсутствием. И все продолжал сравнивать с другими женщинами, рассуждая как быстро ему прилетела бы пощечина за подобные высказывания. А она сидит и разглагольствует, словно это в порядке вещей, вводя его в неловкости.       — Сириус, — начала она с подозрительной ласковостью в голосе, — как ты думаешь, что будет через три дня с твоим причинным местом, если туда попадет кровь через одежду? — хмыкнув, спросила Роуз, веселясь с его выражения лица.       — И что же будет? — нахмурившись, задал вопрос Блэк, уже зная — ответ ему не понравится.       — Мне придется воспользоваться ножницами, — с хищной ухмылкой прошептала охотница, показывая руками характерный для ее оружия жест. Сириус даже отпрянул, состроив страдальческое лицо и поморщился.       — А знаешь, в принципе мыться каждый день не такая уж и плохая идея, — развалившись на стуле с важным видом, улыбнулся мужчина. Хофман фыркнула ему в ответ, качая головой.       — И почему именно этот аргумент всегда работает?       — Ну знаешь ли, — смутился Сириус, заставляя ее тихо рассмеяться, — и вообще, дама не должна говорить на столь интимные темы. Это неприлично. Об этом вообще нельзя говорить вот так открыто, — строгим тоном пристыдил ее Блэк. Думал, что пристыдил.       — То есть бегать ночью по городу в мужских одеждах и убивать тварей, пожирающих мирных жителей можно, а на, как ты выразился, интимные темы мне говорить нельзя? — удивленно спросила девушка. Сириус решил воздержаться от ответа, но принимать ее правоту отказывался. — Я многого насмотрелась. Думаешь, мы только и делаем, что оружием машем? Нет. Мужчины приносят тела мертвых сюда. Любого пола и возраста, мы помогаем Минерве. Омываем их, одеваем и хороним со всеми почестями. Забудь о правилах, привитых тебе с молоком матери. Наш маленький мир здесь пошатнулся, и теперь существует только одно правило — не потерять рассудок. Когда каждый день может стать последним, ты имеешь право говорить, о чем захочешь, и никто тебя за это не осудит.       Сириус не знал, что ответить, она говорила правду, и он стал мириться с этой правдой. Ведь жителям того же Лондона не о чем было беспокоиться. А люди, сидящие в этой таверне, добровольно согласились в случае чего отдать самое ценное — жизнь. И для них больше не было глупых порядков, навязанных элитным обществом. Женщины носили брюки, потому что так удобнее сражаться. Пили алкоголь, курили сигары и получали удовольствие от жизни наравне с мужчинами, а они в свою очередь, могли выполнять женские обязанности по дому и воспитанию детей. И это было нормально. Они просто жили, смирившись, что завтра уже не наступит. Да что уж там, что охотники, что горожане, все старались вести счастливую жизнь, ограждая себя от кошмара.       Было так странно, словно все это время он был в заточении и, наконец, выбрался на свободу. Отрешенную, чужую. Идя в таверну, он обратил внимание на женщину с довольно округлившимся животом, и никто не смотрел на нее, как на прокаженную. Заприметил мужчину, гуляющего с двумя дочерьми-погодками. Тот что-то увлеченно им рассказывал и в принципе выглядел заинтересованным в общении с детьми. Жизнь в столице, в состоятельной семье уже не казалась сахарной, проклюнулось чувство зависти. За братьями ухаживали няньки, обучали гувернантки, а мать наведывалась в детскую проследить за поведением и успехами в учебе. К отцу они приходили сами, в специально отведенное для этого время. Сириусу вспомнилось, как его мать, будучи беременной, все время до рождения Регулуса просидела дома. Потому что выставлять напоказ факт грехопадения — совершенно недопустимо. И не дай бог родится девочкой, заклюют контролем и строгим воспитанием.       Что-то в голове Сириуса щелкнуло, переворачивая его жизнь с ног на голову, когда он понял, что ему даже ближе эта «нормальная» жизнь, царившая в Яхроне. Наверное, его брат тоже так думал.       — Таскать воду из колодца и греть будешь сам. Все необходимое найдешь в уборной, — добавила девушка, выдергивая Блэка из раздумий. Роуз поднялась со своего места, закрепляя стоявшее рядом оружие за спину.       — Что следующее по плану? — бодро спросил Сириус, вставая следом.       — Прогулка. Ты должен знать каждый уголок города, — ответила Хофман.       Покинув таверну, они молча шли по улицам, не спеша, периодически останавливаясь у того или иного здания и Роуз рассказывала. О семьях, как тем приходиться жить в такое не простое время. Как горожане справляются в вопросах содержания близлежащих ферм. Объясняла и показывала потайные ходы и где лучше срезать путь. Некоторые переулки были особенно хороши для охоты. А в какие лучше не следовало соваться в одиночку, иначе есть вероятность оказаться прижатым к стене, без шанса на отступление. Какие крыши подходили для внезапного нападения и куда лучше залезть, чтобы видеть часть города как на ладони. Сириус внимательно слушал, жадно запоминая глазами улицы Яхрона. Он почти расслабился, не предаваясь рассуждениям, однако желтоватый конверт неприятным жаром обдавал грудную клетку.       — Я хочу услышать твое решение, — резко остановившись, произнесла Роуз.       Блэк не сразу понял, чего именно от него хотят. В памяти вспыхнули слова девушки о «подумать», он какое-то время продолжал молчал, не поддавшись ее серьезному тону. Во взгляде охотницы читалась тоска, недоверие и что-то такое, заставляющее откинуть затею остаться. Словно она старалась безмолвно отговорить, сберечь его душу. Хофман терпеливо ожидала ответа, пока внутри Блэка шла ментальная борьба самим с собой.       Что его ожидало в Яхроне? Изнурительные тренировки, не имеющие определенной продолжительности курса. Несколько месяцев, а то и больше, презрительных взглядом с сопутствующими высказываниями в его адрес. Светские приемы и безделье сменит самая настоящая работа, чего он в жизни не испытывал на собственной шкуре. Чудовища, гонимые примитивными инстинктами. И, самое главное, большая вероятность пасть смертью человека, оберегающего невинные жизни горожан. Чужих людей, которые и словом о нем не обмолвятся. Именно такого мнения он был. Но и в столицу Сириус тоже отчего-то не рвался. Взвесив все «за» и «против», мужчина приготовился к ответу, как взгляд зацепился за вывеску небольшого заведения.       — Ты там бывала? — поинтересовался Блэк, очерчивая ладонью фасад светлого здания. — Вкусно готовят?       — Полтора часа прошло! Ты опять голодный? — чуть ли не испуганно воскликнула Хофман, растерянно взирая на подопечного.       — Мне на будущее, — учтиво ответил Сириус, подмигнув девушке.       Роуз выпала с неожиданности и чересчур прямолинейного намека. А паршивец перед ней добил всю ситуацию обворожительно лукавой улыбкой. Хофман слово вымолвить не могла, обескураженная его поведением. Резко встрепенувшись, девушка недобро подняла указательный палец вверх, готовясь отчитать его прямиком посреди улицы.       — Я, кстати, остаюсь, — поспешил оповестить Блэк, а заодно избежать расправы за свой, как он считал, безобидный флирт, — куда пойдем?       Одернув руку, Роуз страдальчески осмотрела его с ног до головы. Шумно выдохнув, она повела его дальше смирившись, что кучерявое недоразумение в виде Сириуса ей терпеть еще как минимум год, пока он не выпуститься или его не съедят.       По пути девушка показала ему почтовое отделение. Отставив письмо, которое через пару дней уже окажется в столице, Сириус смог расслабился. Одно дело было сделано, осталось дождаться ответа. Выйдя с почты, молодые люди выдвинулись по направлению городских ворот.       — Откуда они приходят? — спросил Сириус, когда они дошли до массивных двустворчатых врат. Строгую геометрию металлических труб толстого сечения украшали кованые вензеля, а дугообразная рама конструкции была усеяна пиками. Мужчина оценивающе уставился на ворота, любопытство тянуло его ко всем деталям города.       — Мы подозреваем, что из леса. За сорок лет этой чумы погибло слишком много охотников. Собирались целые разведывательные группы, однако никто не вернулся. Точнее, будучи человеком никто не возвращался, — с болью в голосе ответила Роуз, поведя его дальше.       — Что ты имеешь в виду? — с искренним непониманием задал вопрос Блэк, потеряв какой-либо интерес к окружающему его миру.       — Они были обезображены. Очень сильно, будто до конца не видоизменились. Это как отнять у человека руку и пришить коровье копыто, только еще хуже, — по голосу было слышно, ей тяжело об этом говорить, но Роуз продолжила. — Выдвигали много версий: кто-то наслал проклятие на город, и оно одаривает столь ужасным побочным эффектом; охотники нашли очаг заразы и тоже попали под удар. Некоторые считают, будто в лесу живет нечто, оскверняя и развращая тела опытами. Пока у нас нет возможности найти точную причину этого безумия. Твари неразумны, обращенные тоже. С ними нельзя договориться. Только один инстинкт — убивать. От запаха любой крови они становятся куда более агрессивнее и злее.       — Почему вы просто не уедете? — следом спросил Сириус, только погодя осознав всю глупость своего вопроса.       — Те, кто мог, уже уехали. У кого-то нет возможности, желания или «я здесь родился, здесь и умру». У всех разные причины. Если уедут охотники, чума распространиться и дальше по городам. Мы урезаем популяцию и пока это неплохо получается, — пожала плечами Роуз.       За непринужденными разговорами они потихоньку возвращались обратно к таверне. Начинало вечереть. Охотница сопроводила Сириуса до его жилища, наказала все же принять душ и постирать одежду. Показала откуда набирать воду. Хоть Блэк еще не ходил на охоту, девушка решила все же сразу привить ему привычку. Договорившись через два часа о встрече, Блэк первым делом заглянул в дом.       С горем пополам затопив печь, мужчина вернулся на улицу. Взяв с небольшой пристройки пару ведер, отправился на колодец. Поразмыслив пару минут над тем, как это работает и чуть безвозвратно не утопив одно ведро, Сириус пошагал домой. Благо он сразу разобрался в какой именно отсек печи нужно было водрузить свою ношу. Следующей проблемой стала, как не странно, одежда.       Переодевшись на время в рубашку и хлопковые штаны, Сириус переместился в ванную комнату. Пока одно ведро грелось, Блэк погрузил шмотье в холодную воду, дабы не тратить много времени. Усевшись поудобнее на маленькую табуретку и вооружившись стиральной доской, он приступил к работе. Первыми в ход пошли брюки. От души намылив их, чтоб наверняка, Сириус начал интенсивно тереть ткань о ребристую поверхность. Наступила очередь тонкого жилета из шелка. Вещица мужественно терпела издевательства, но все же сдалась. Кто же знал, что подобные ткани нельзя стирать на доске, иначе от них ничего не останется. Прикрыв глаза, Блэк шумно выдохнул, борясь с подступающим бешенством. Смирившись, что жилета у него больше нет, измучено взглянул на плащ. И без того плотный материал впитал в себя всю оставшуюся воду. Вскочив с табуретки и чуть не навернувшись на мокром полу, Сириус побежал обратно на колодец. Несколько горожан испытали негодование, при виде его, разгуливающего по улице в одежде для сна. Но Блэку было уже откровенно плевать.       Закончив стирку, он только больше вспотел, нежели безупречно справился со своей задачей. По этой причине рубаха и хлопковые штаны полетели следом в белый таз, бортики которого украшали грязно-коричневые разводы. Прополоскать одежду в чистой воде, Сириус, конечно же, не додумался, зато аккуратно развесил по всем углам дома.       Вылив содержимое, он просидел над пустым тазом еще минут десять, смотря в одну точку и осознавая, что он только что сделал. Морально уставший от всего происходящего, он невольно затосковал по служанкам, оставшимся в отчем доме. В особенности по светленькой девушке, чуть младше его. На ум сразу пришла еще одна, весьма строптивая блондинка, весь день терроризирующая мужчину. Пофантазировав немного, как его, слишком требовательная наставница стирает его рубашки, вспомнил о втором ведре и сломя голову ринулся на кухню.       Смыв с себя все пережитые тягости, Блэк покинул ванну, закрепив полотенце на бедрах. Очутившись в спальне, он решил немного полежать и переварить сегодняшние приключения. Чудовища, охотники, все это было похоже на кошмарный сон, частью которого предстоит стать Сириусу. Он думал о брате, мысленно прокручивая день перед его отъездом.       «Большая светлая столовая была полностью готова. Слуги вычистили все до блеска, а круглый стол был полон изобилия блюд. Буквально через несколько минут семья была в сборе.       — Регулус, ты уверен, что хочешь учиться именно в Яхроне? Есть более престижные места. Не хочешь в Лондоне, можешь отправиться в Ливерпуль. Куда лучше этого сомнительного городка, — мягким тоном спросила Вальбурга, не в силах смириться, что младший сын выбрал для себя такой путь.       — Не стоит переживать так, матушка. Я уже принял решение. Яхрон не так плох, как вам кажется, — ответил Регулус, стараясь быть как можно вежливей.       — Твоя мать права. В этом городишке живут одни деревенщины, чему они смогут тебя научить? — недовольно высказался Орион, глава семейства, поглядывая на старшего сына в поиске поддержки.       — Я уже молчу о воспитании этих крестьян, особенно девушек. Ты достоин только лучшего, воспитанной дамы из высоких сословий, — продолжила давить Вальбурга.       — Что-то я не вижу, чтобы Сириус в свои двадцать три был женат на такой девушке, — ответил Регулус, закатив глаза.       — Твой брат просто слишком избирателен, — пожала плечами женщина.       — Дело не в избирательности, мама, просто все девушки, которых вы мне подсовываете, довольно глупые, брезгливые и не интересные. С ними даже не поговорить. А светское общество только и призывает слушать их щебетание, делая вид, будто это интересно и ни в коем случае, нельзя давать женщине повода о мысли, что она глупее канарейки, — устало возразил Сириус. Регулус попытался подавить смех.       — Сириус! — возмутился Орион.       — Простите, отец, — извинился Блэк, стараясь не засмеяться вслед за братом.       — Сириус, что ты думаешь о решении Регулуса? — не разделяя веселья сыновей, поинтересовалась Вальбурга.       — Он будущий мужчина и джентльмен, не вижу причин не разделять его интересов. В конце концов, Регулус всегда сможет вернуться обратно, если ему что-то не понравится, — пожал плечами Блэк, кивая брату в знак поддержки.       — Может, ты поедешь с ним? — не унималась женщина.       — Даже думать не смей! — возмутился глава семейства. — Я понимаю, что чувствует твое материнское сердце, но Регулус не младенец и в няньке не нуждается. Может ему еще за руку брата отвести? Это будет позором. Не хватало подобных слухов для нашей фамилии, какой срам!       — Я просто переживаю, — возразила Вальбурга, с недовольством взглянув на супруга.       — Не стоит, матушка. Я обещаю писать письма каждую неделю и навещать вас, — улыбнулся Регулус. — А теперь прошу меня простить, нужно собрать вещи, завтра на рассвете я отправляюсь.»       Он и правда писал письма. Одно для родителей и одно для брата. Каждую неделю на протяжении трех лет. Один раз все же приехал. Повзрослевший, с другими взглядами на мир. Тогда семья ничего не заметила. Только сейчас Сириус все понял. Его взгляд был полон решимости и любви к жизни с толикой какой-то непонятной грусти. Все ладони усыпаны мозолями. Тогда он отнекивался, мол упражняется в фехтовании. Признаться, что все приходится делать своими руками, вплоть до приготовления пищи он просто не мог, вызвало бы слишком много вопросов. Выйдя на улицу, у Регулуса не осталось и капли гордости и надменности по отношению к простым горожанам. Напротив, сострадание и странные для Сириуса порывы помощи. Он также упомянул одну девушку, ранее не встречая подобных, она была умна и хороша собой. Сириус тогда не поверил ему. Через пару дней Регулус уехал, прощаясь с семьей так, будто завтра его не станет.       Грудную клетку сдавило чувство вины. Быстро одевшись, Сириус решил вернуться в таверну, хотя ему нужно быть там только через пол часа. Мужчина шел медленно, вспоминая все особенности местности, о которых ему говорила Роуз. Кстати, о ней. Сириус думал и о наставнице, пока шел. Ухмыльнувшись, он признал правоту брата. Хофман и впрямь была хороша, однако ее взыскательность и высокие требование не могли не раздражать Блэка. За то ничтожно малое время, что они знакомы, его мнение поменялось несколько раз.       Изначально Блэк воспринял все за розыгрыш. В его понимании женщина не способна учить сугубо мужскому ремеслу. И насмешливо фыркнул про себя ее серьезному поведению, решив подыграть. Порой ее ледяной и жестокий тон вызывал неприятный осадок, но он пытался не обращать внимания.       Затем все сменилось удивлением и негодованием, когда девушка много часов рассказывала о тонкостях охоты. Тогда он признал — эта дама умнее всех взятых с кем ему доводилось вести беседу. Было стыдно признавать, ведь о некоторых вещах он и вовсе не знал. Сириус был хорошим стрелком, но пистолеты и ружья чистила прислуга и похвастаться такими детальными знаниями каждого болтика он не мог. Про оружие и вовсе лучше промолчать.       Она говорила только по делу. В столице девушки предпочитали часами обсуждать погоду, но не она. Пустых разговоров Хофман не терпела. Во время учебного поединка к нему пришло сознание, она действительно по праву носит звание его наставницы. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, из которого пытаются воспитать мужчину. Пускай методы Роуз были жесткие, а о поблажках можно было забыть, Сириус решил относиться к этому проще, гоня прочь свою озлобленность. Так должно быть и все. Если Блэк что-то не мог или не понимал, это были сугубо его проблемы. Ему дали выбор, и он добровольно его сделал.       В таверне было всего пару людей, разговаривающих с Грюмом. Охотники еще отдыхали в своих жилищах перед ночной охотой. Не подумав, что Роуз скорее всего тоже отдыхает или занимается делами по дому, Блэк сначала решил подождать ее за одним из столов, но передумал, заглянув в мастерскую. На его счастье, Хофман оказалась именно там. Стояла у станка, затачивая лезвия своих клинков.       — Снова пришел раньше? — спросила девушка, завидев мужчину боковым зрением.       — Не смог долго оставаться наедине с собой, сразу посещают мысли о Регулусе, — поделился Сириус, подходя ближе, внимательно наблюдая за процессом.       — Завтра к полудню получишь еще два комплекта одежды и жилет, — оповестила Хофман, отложив оружие в сторону, — ты ведь стер его в клочья, не так ли? — фыркнув, добавила она.       — Вовсе нет, — наигранно возмутился Сириус, скрестив руки на груди, но довольно быстро сдался. — Откуда ты знаешь? — недовольно пробурчал он.       — Я наставляла твоего брата, забыл?       — То есть, ты знала и не сказала? — попрекнул мужчина, раздражившись при виде ее ухмылки и знакомых чертят во взгляде. Роуз даже не пыталась скрыть своей предвзятости, сравнивала его с Регулусом. Сириус прекрасно это понимал, было слишком очевидно. Дав себе обещание хотя бы немного подружится с охотницей, во избежание подобных сцен, его пыл поутих.       — Старайтесь не обращать внимания, — подал голос молодой парень, ковыряющейся в шкафу, — наставники они такие, порой безжалостней чудовищ, — беззлобно добавил он с легкой улыбкой и повернулся.       — Сейчас договоришься, — закатила глаза Хофман, ухмыльнувшись и потрепала подошедшего паренька по светлой шевелюре.       — Вы только Белле не говорите, она мне за подобные высказывания уши надерет, — шепнул молодой охотник, озорно блеснув глазами.       — Нужен ты мне, — хмыкнула Роуз, несильно хлопнув его по плечу и отошла к стене с оружием.       — Ганс Акер, рад приветствовать вас в наших рядах, — представился парень, протянув ладонь в честь знакомства. Удивившись такой доброжелательности, Сириус позабыл о инциденте с жилетом и сопутствующей обидой на свою наставницу и пожал руку. — Вам, кстати, повезло, мисс Хофман одна из самых лояльных здесь.       — Что-то я пока не заметил, — фыркнул мужчина.       — В любом случае желаю удачи. Еще увидимся, — кивнул на прощание Ганс и поспешил покинуть мастерскую.       — Сейчас покажу, как чистить копье, — шумно выдохнула Роуз, вернувшись к мужчине.       Поставив два стула напротив друг друга, девушка взяла оружие Сириуса в руки.       — Раскрываешь веер и по очереди выкручиваешь лезвия. Делать это нужно в перчатках. Затем складываешь их в емкость с раствором, я все покажу после твоей первой охоты. Далее нужно выкрутить держатель лезвий, механизм раскрытия находится внутри, будь с ним крайне аккуратен, не роняй. И не забудь отцепить леску с пускового крючка, иначе придется полностью разматывать и разбирать рукоять копья, чтобы вернуть плетение на место. Леску следует менять раз в две недели, будет неприятно, если она порвется в разгар охоты. Остальное обрабатывать и чистить следует каждое утро. Точить лезвия по мере их затупления. Попробуй сейчас разобрать и собрать обратно, — подробно объяснила Роуз, отдавая ему копье обратно.       Надев перчатки, Сириус приступил к работе. Медленно и аккуратно он выполнял каждый шаг по очереди. Исполнить задачу у него получилось с первого раза.       Одобрительно кивнув, Хофман продолжила:       — Как бы странно это не звучало, ты должен уважительно относиться к своему оружию. Не лениться качественно обслуживать его, соблюдать правила хранения. Не кидать, не ставить острым концом вниз. Будешь выполнять все эти условия, и оно спасет тебе жизнь. В нашей практике было пару юнцов, с халатностью относящиеся к своему оружию и в нужный момент механизм заклинило. Паника. Как итог — смерть. Ученики порой не понимают, каково наставникам их хоронить. Начинаешь винить себя. Недоглядел, упустил что-то важное, рано взял на охоту и еще бесконечное множество упреков самому себе, — грустно ухмыльнулась Роуз, опустив глаза в пол. Какой бы сильной она не была, боль утраты все равно подкашивала и не проходила сама по себе долгое время.       — Хочешь поговорить об этом? — аккуратно спросил Сириус, колеблясь в желание взять ее за руку.       — Если я захочу исповедаться, схожу в Собор. Не пытайся лечить мою душу, — резко ответил девушка, немного прищурившись.       — Как скажешь, — сдался Блэк.       Первая половина ночи проходила спокойно. Вкратце повторив старый материал, охотница начала рассказывать новый. Сириус внимательно слушал. У нее, наверное, никогда не закончатся ценные знания, которыми она делилась, так ему думалось все чаще. Как и с предыдущими учениками, Роуз обещала на днях предоставить Блэку свои охотничьи дневники. Казалось, эта ночь пройдет так же, как и первая, пока дверь таверны не распахнулась, с силой ударяясь о стену. Хофман схватилась за оружие.       В помещении ввалился Джеймс, придерживая Беллу, рука которой была полностью истерзана и окровавлена. Следом зашел Ремус, вместе с незнакомым Сириусу охотником. Мужчины на руках несли молодого парня, живот и грудь которого более походили на кровавое месиво, в буквальном смысле. Внутри Блэка все похолодело, как только он узнал в пострадавшем Ганса, единственного, кто отнесся к нему доброжелательно. Дальше все происходило в спешке. Беллу и полуживого паренька переместили в Лекарную, остальные, кто помогал, ушли на улицу.       — Что случилось? — нервно спросила Роуз, дождавшись, пока двое друзей вернутся от Минервы.       — Мы зашли в южную часть города. Их было трое, как только мы нанесли удар, еще двое напали со спины. Беллу сильно зацепило, а вот Ганса, — объяснял Джеймс.       — Прогнозы неутешительные, Минерва сказала, у него задеты жизненно важные органы. Будем надеется. Они стали умнее, Роуз, — закончил за товарища Ремус.       Сириус с ужасом в глазах вслушивался в разговор троицы. Хофман подошла к нему, тихо шепнув о продолжении урока завтрашней ночью. Люпин с Поттером ушли обратно на улицу. Сев за стол, девушка не могла успокоится, нервно теребя подолы белой рубашки. Не зная куда себя деть, Роуз оперлась локтями о крышку стола, судорожно массируя виски подушечками пальцев. Пустующая таверна погрузилась в пучину напряженного ожидания.       Просидев пару часов в тишине, Блэк задумчиво подбирал слова, которые могли бы поддержать ее. Скрипнула дверь Лекарной, заставив обоих повернутся на звук. Шоркая сапогами по деревянным половицам, к столу подошла Белла, безэмоциональная и уставшая. Плюхнувшись на стул рядом с Роуз, девушка судорожно вздохнула полной грудью. Взгляд был пустым, словно она окончательно разочаровалась в жизни. Пострадавшая рука, плотно замотанная бинтами, чуть подрагивала. Сириус прикусил язык, раз уж они продолжают молчать, значит его высказывания будут неуместны. Хофман окинула ее жалостливым взглядом и аккуратно приобняла. Белла, всхлипнув, прикрыла глаза, положив голову на плечо подруги.       Подкрадывался рассвет, таверна потихоньку заполнялась охотниками. Сириус пару раз попытался расспросить Роуз, но та отмахивалась, с каждым часом нервничая все сильнее. Вернулись Джеймс с Ремусом, и сразу же присоединились к ним. Напряженная тишина и подавленный вид угрюмых товарищей сжирало Блэка изнутри. Таверна буквально поделилась на два лагеря: первая половина охотников уже смирились, вторая же продолжала свято верить, что паренек выкарабкается из лап смерти. Сегодняшняя ночь одарила мужчину наглядным примером. Охотники страдали не только от физического вреда, подрывающего жизнь и здоровье. По психике так же приходился немалый удар. Сириусу оставалось лишь гадать, как они все до сих пор прибывали в ясном рассудке и на сколько прочным было ментальное здоровье.       Спустя пару часов заветная дверь открылась. Минерва вышла в зал, тяжелым взглядом осматривая присутствующих. Ткань белого халата, одетого поверх темных одежд, пропиталась кровью, расползшейся большим багровым пятном, не сулившим хорошие новости. Все с замиранием сердца ожидали вердикта, не теряя надежд на лучшее.       — Ганс покинул нас, — на выдохе сказала Макгонагалл.       Охотники сняли головные уборы, отдавая дань уважения. Роуз, положив свою треуголку на стол, направилась к целительнице. Кто-то из мужчин отправился в Собор за Геллертом. Белла после услышанного опустила взгляд в пол, не веря в происходящее, прошептав что-то неразборчивое.       Откинувшись на спинку стула, она запрокинула голову, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Боль от глубоких порезов плавно отошла на второй план, уступая куда большей, душевной. Часто задышав, Белла провела ладонью по лицу, терпя раздирающие спазмы в районе солнечного сплетения. Внимательно следя за ее бегающим взглядом, Сириус вдруг осознал всю суть слов своей наставницы. Он рассчитывал увидеть в темных омутах боль утраты, сожаление или тоску. Но на первом месте стояла вина. Блэка передернуло. Ведь гибель того паренька была несчастным случаем, стечением обстоятельств, никто не мог предвидеть его смерти. Однако девушку продолжало неистово душить чувство вины, в довесок все усугубляла взваленная на плечи ответственность, с которой она не справилась.       Последующие действия происходили как в немом кино. Люди приходили и уходили, относили одежду в Лекарную. Брали лопаты. Сириус прибывал в ступоре, не понимая, что ему делать и как себя вести.       — Побудь с ней, — попросил Джеймс, перед тем как они с Ремусом куда-то ушли. Мужчина только кивнуть успел.       — Каждый раз так паршиво, представляешь, — хмыкнула Белла, после десятка минут молчания, прибывая в каком-то трансе, — потом еще месяц ходишь, как в воду опущенная и думаешь, кто меня за язык тянул в наставники податься.       — Почему не откажешься? — аккуратно спросил Сириус. Она вздохнула и секунду погодя повернулась к нему. Одинокая прозрачная капелька окрасилась красным, скатываясь по запачканной кровью щеке.       — Человек такая сволочь, что привыкает ко всему и по-другому уже не представляет своей жизни, — ответила Беллатриса, задумчиво уставившись на небольшую царапину на гладкой поверхности стола. — Вот и я привыкла, — кратко добавила она, отвернувшись.       Мужчина уловил смысл ее слов и как он понял, все охотники предпочитали говорить только о главном. Сам же Сириус порой страдал словоблудием. Безусловно в определенные периоды жизни ему это помогало. Но теперь, как ему думалось, придется научится, держась язык за зубами, дабы скорее влиться в коллектив и вернуть свой, изрядно подорванный, авторитет. Он и так достаточно выделился своим происхождением, впервые переступив порог таверны.       К ним подошла Роуз, оповестив о готовности к прощальной панихиде. Блэк отчего-то не удивился, на сколько быстро организовываются подобные мероприятия. В конце концов, он просто устал изумляться и как-то реагировать. Из Лекарной вышли двое мужчин неся на носилках молодого охотника, завернутого в черные ткани. Сириус сглотнул горькую слюну, поднимаясь со своего места. Стало скверно на душе. Смерть в принципе являлась неприятным, но неотделимым, явлением их мира.       А далее предстал путь до охотничьего кладбища, раскинувшись довольно большой территорией. Оно находилось за Собором, сразу же после стен, отделяющих границу города. Мужчина хмуро переводил взгляд с одного оружия, воткнутого в землю, на другое, ища надгробные камни, плиты или хотя бы одинокий обелиск. Негодование сменилось ужасом. Оружия и есть памятники и под каждым их них покоились металлические таблички с выгравированным именем погибшего. От количества клинков нещадно заболела голова. Посещать кладбище Блэку было чуждо, подобные места вводили его в тревожные чувства. По этой причине он старался избегать или поскорее убраться с могильников. Теперь же, ему предстоит стать частым посетителям, учитывая высокую смертность среди охотников.       Все столпились у вырытой ямы. Ближе всех стояли первые и старшие, Сириусу же пришлось наблюдать за всей процедурой поодаль могилы. На дно опустили тело погибшего, и мужчина еще сильнее опешил, замечая лишь охотников. Неужели родственники Ганса не удостоили его чести своим присутствием. При виде вышедшего вперед Гриндевальда, Блэк списал все на неимение у парня родни.       — Я прошу выйти сюда Беллатрису Лестрейндж, именно она прошла с Гансом путь его становления охотником, — сказал Геллерт, жестом пригласив девушку занять его место. Стараясь не терять самообладание, Белла вышла из толпы, неся в здоровой руке оружие своего ученика и цилиндр.       — Ганс попал под мое начало два года назад. Мне выпала честь быть его наставницей, передать свой опыт и знания. Он был способным учеником, не смел перечить, усердно занимался. Часто делился со мной мечтой, однажды тоже стать наставником. В нашу первую совместную охоту Ганс стойко переносил все атаки, стараясь не ошибаться. Несмотря на поврежденную в бою ногу, он и подумать не смел останавливаться или сдаться, будучи предан нашему общему делу и оставался предан до самого конца. Спи спокойно. Твоя охота окончена.       Закончив речь, Белла обошла могилу и воткнула оружие в землю с той стороны, где находилась голова покойного. Когда тело было полностью закопано, девушка повесила на рукоять оружия головной убор своего ученика. На этом похороны завершились.       Все прошло слишком быстро. Покинув кладбище, Сириус уже было хотел подойти к Роуз и расспросить подробнее, как заметил у Собора двух людей, у ног которых ютился маленький мальчик. К ним подошла Беллатриса, подтвердить гибель их старшего сына, разнесенная слухами. Безутешная мать, поддавшись эмоциям бросилась в объятия девушки, безудержно зарыдав у той на плече. Белла успокаивающе поглаживала женщину по спине, сама чуть ли не плача.       — Сириус, — окликнула подошедшая Роуз.       — Без отпивания, без родителей, — не выдержав, высказался Блэк, указывая в сторону семьи погибшего. — Как же так? А поминальная трапеза?       — Таковы правила, — тихо ответила Хофман, что самой было не легко пережить груз утраты, отпечатавшийся на душе.       — Что же вы творите, — не веря добавил мужчина, растерянно взирая на наставницу. Он испытал искреннее сочувствие к Гансу, которого просто закопали и забыли.       — У нас нет времени оплакивать погибших, — с болью в голосе произнесла Роуз, — иди отдыхай.       Более не взглянув на него, Хофман удалилась. Сириус же так и остался стоять поодаль Собора. Его безмятежная жизнь канула в лету, вдребезги разбиваясь о камни нового безжалостного мира; в котором не было места предрассудкам и привычным правилам. Были чудовища, охотники, свои порядки, традиции и крохотная ниточка надежды, кричащая лишь об одном — выжить.