Глава 17. Отдаваясь ощущениям
11 марта 2023 г. в 19:00
Двери церкви с грохотом ударяются о стены, осыпая белесую пыль штукатурки. Двое гвардейцев резко подняли головы, устремляя взор на виновников, посмевших прервать священную утреннюю молитву. Отпрянув, они хватаются за мушкеты и направляют дула на взбешенного Люпина.
Первородная ярость затмила инстинкты самосохранения и светлость разума. В ушах противно пульсировала кровь, голова шла кругом от неконтролируемого гнева, огненным смерчем уничтожая все остальные эмоции. Быстрым шагом приближаясь к Реддлу, который вовсе проигнорировал неожиданный визит чужаков, Ремус уже готовился нанести удар, перерезать глотку, словно Том ничем не отличался от обычной твари.
— Остановись, безумец! — приказным тоном громко произнес один из мужчин, напряженно прикоснувшись указательным пальцем к предохранителю оружия.
— В этом нет необходимости, — успокоил приспешников Реддл, наконец, оторвавшись от молитвы.
За все годы пребывания на посту управляющего городом Том прекрасно научился внушать, манипулировать, читать людей как открытую книгу. Спиной он ощущал злобный, почти звериный взгляд Люпина и отрешенно улыбнулся уголками губ. Он прекрасно понимал причину их присутствия в церкви и ни один мускул на его умиротворенном лице не дернулся. Ремус будет сыпать угрозами, нанесет незначительные увечья, впадет в истерику, но не причинит зла.
Схватив Тома за плечо, сминая в кулаке расшитые золотыми нитками белые одежды, Ремус с силой развернул его к себе лицом и приставил острие «когтей» к обнаженному горлу Реддла. Сталь неприятно уперлась в бледную кожу, вызывая маленькую капельку крови в паре сантиметров от сонной артерии.
— Где она?! — злобно прорычал Люпин, нависая над Томом, и сильнее вдавил его поясницей в мраморную столешницу алтаря.
— В безопасности, — непринужденно ответил Реддл.
— Если ты, паскуда, хоть пальцем ее тронул, я клянусь…
— Девушке ничего не угрожает, — перебил он, не прерывая зрительный контакт.
Люпин боялся, его потрясывало и еще больше вводило в бешенство спокойствие и благосклонность, исходящие от Тома. Челюсть неприятно свело от напряжения, в глазах замелькали черные мушки, костяшки пальцев побелели, на лбу появилась испарина. Снедаемый безысходностью, он сильнее вдавил лезвия, протыкая кожу. Кристально белый воротник рубашки тут же впитал кровь, расползаясь темно-розовыми пятнами. Реддл слегка поморщился, считывая эмоции с в одночасье потемневших голубых глаз недруга. Ремус не смел предпринимать ничего серьезней, сдерживая себя. Жизнь любимой женщины целиком и полностью находилась в руках религиозного фанатика и его смертью он ничего не добьется, лишь сделает хуже.
— Боги выбрали ее и вы должны возрадоваться. Она проживет еще не один десяток лет прежде, чем всевышние пригласят нас к себе, — обратился Том к обступившим его охотниками, осмотрев каждого по очереди.
Краем глаза он заметил длинное лезвие с другой стороны его шеи и обратил свой взор на Роуз, крепко сжимающую рукоять своего оружия. Ее потухший взгляд выдавал мольбу и панику, отчего Реддлу стало ее жаль, однако изменить он ничего не мог.
— Плевать на твоих богов, — дрожащим голосом произнесла Хофман, глаза заблестели, — я потеряла слишком много родных людей. Прошу, отпусти мою сестру, она ни в чем не виновата, жизни толком не видела, — уже шепотом продолжила молвить она. С нижних ресничек сорвалась прозрачная капелька. — Я готова поменяться с ней местами.
Выслушав, Том замер, невольно вспомнив самого близкого ему человека, погибшего в страшных мучениях неудавшегося эксперимента и прикоснулся большим пальцем к двум обрубкам, на месте которых ранее были пальцы. Ее самопожертвование кидало Реддла от одного воспоминания к другому, когда-то и он желал поменяться местами с любимым человеком. Все детство и часть юности прошли в упреках и избиениях и только девушка с двумя аккуратными темными косичками понимала, поддерживала и разделяла его взгляды. Однако то была другая ситуация и, вздохнув полной грудью, терпя боль острых лезвий, он сипло ответил:
— Этому не бывать.
Еще одна надежда туго натянутой струной в одночасье лопнула со свистом. Часто заморгав, Роуз зажала рот ладонью, чтобы хоть немного совладать с эмоциями, второй же рукой, она продолжала крепко держать рукоять парных клинков. Ее бросило в жар, мозг отказывался выдавать хоть один разумный вариант решения сложившейся проблемы. Перед глазами нескончаемым потоком мелькали лица всех, кого она лишилась.
— Не вынуждай меня брать грех на душу, — более спокойно попросил Ремус, ослабив хватку, и отстранил когти, держа их в паре сантиметров от шеи. — Мне хватит одного удара, — он опустил лезвия ниже, указывая на область груди, где сердце Реддла отбивало спокойный такт, — чтобы избавиться от главной проблемы; твои прихвостни слишком жалкие, и не смогут тягаться с охотниками. А затем, я сравняю Мор с землей, но найду ее.
— Я и словом не обмолвился про Мор, — кратко ответил Том.
Он знал, они придут, ждал их словно почетных гостей. Именно поэтому заранее все распланировал, чтобы быть на пару шагов впереди, выиграть ценные крупицы времени и исполнить задуманное.
Мэри не повезло родиться темноволосой со светлыми глазами; окончательно все предрешила работа лекарем. Реддл так яростно вцепился в нее, потому что она напоминала по внешности Морнис — богиню смерти, одну из дочерей Ферциаса. Древние писания, кропотливо изученные Томом, повествовали о ней, как о справедливой покровительнице тьмы. Именно под ее эгидой процветали чудовища, не смея ступать на землю пока не наступит ночь. Морнис так же обладала способностью возвращать к жизни тех, кто не готов склониться на смертном одре перед Ферциасом.
Охотники изначально не жаловали идею убить Реддла, однако его поступок все сильнее подталкивал их на отчаянный шаг. Им ничего не мешало лишить этого дьявола, развращенного чудовищной религией, жизни и вывернуть город наизнанку, обыскать каждый угол и дом. Теперь же, они знали, что Мэри находилась не в Мор и единственный способ вернуть ее домой — «выбить» из Тома хоть крупицы информации, что позволят вызволить Мэри из плена, иначе страшно представить. Возможно Реддл лгал и младшей Хофман уже нет среди живых. Сам же Реддл ни в какую не хотел раскрывать свои тайны.
— Могу ли я рассчитывать на аудиенцию с вами?
Вопрос Сириуса подверг всех в шок. Роуз резко повернулась в его сторону, выражая немой вопрос. Он немного склонил голову в бок. Напряжение на лице выдавало серьезность намерений. Серые глаза разили холодностью и спокойствием. Хофман давно заметила в нем одну особенность — под маской знатного дворянина скрывался хитрец, у которого если не всегда, то в большинстве случаев находился козырь. Сириус был в какой-то степени мерзавцем, умел подобрать правильные слова, брал харизмой и расчетливостью. Роуз верила в праведность его действий, потому отступила на пару шагов, опустив оружие.
Блэк пристально уставился на Реддла, демонстративно отдавая свое копье и пистолет рядом стоявшему Джеймсу.
— При условии, что это не займет много времени, — ответил Том, прищурившись. Первый раз его кольнуло неприятное ощущение тревоги.
— Я думаю, вас удовлетворит мое предложение, — поспешил успокоить Сириус, вальяжно кивнув головой.
По спине Реддла пробежался холодок, стоило Блэку взглянуть на него исподлобья и оскалиться. Он нервно сглотнул, ощущая себя загнанным в угол зверем, старался зацепиться за любую ниточку, способную предречь спасение, но потемневшие глаза оппонента упрямо лишали такой возможности.
Пока между двумя мужчинами шла ментальная борьба, Роуз убедила всех покинуть стены церкви. Ремус отнесся скептически, но спустя пару минут сдался и, нехотя отпустив Тома, быстрым шагом вышел на улицу самым первым. Джеймс опасливо поглядывал на друга, колеблясь в выборе молча уйти или все же убедить Сириуса забрать хотя бы пистолет обратно. Выбрав первый вариант, Поттер удалился вслед за двумя охотницами и приближенными Реддла. Церковь опустела.
— О чем вы хотели поговорить? — нетерпеливо спросил Том, который желал быстрее завершить неприятный, как подсказывало нутро, диалог. — Если про девушку, то ничего не добьетесь.
— Никак нет, я хотел поговорить о ваших дражайших чудовищах, — сходу оповестил Сириус и, сцепив ладони за спиной, принялся расхаживать из стороны в сторону. — Ваша сумка, — резко остановившись, он взглядом указал на поясную вещь, с которой Реддл никогда не расставался, — книга, что в ней лежит использовалась при ритуале этой ночью, — усмехнулся он, поставив перед фактом.
— Вы весьма наблюдательны, — согласился Том, улыбнувшись уголками губ. Однако бегающие зрачки выдавали нервозность.
— Я думаю, вы осознаете, что на каждое действие найдется противодействие, — тактично намекнул Сириус.
— К чему вы клоните? — резче, чем планировалось, вопрошал Реддл, невольно вцепившись в драгоценную сумку.
— Я рассуждаю, — отмахнулся Блэк, разведя руками.
Весь этот спектакль начинал выводить Тома из себя. Часто задышав, он поджал губы, осознавая, что паршивец перед ним без зазрения совести откровенно играет, а на устах отчетливая издевка.
— Если это все, я прошу вас покинуть церковь, у меня нет времени на пустые разговоры, — недовольно высказался Реддл и, одернув за лацканы одежду, стремительным шагом направился в свою спальню.
— Жаль, мне подумалось проблема разрешится мирным путем, но кажется придется наведаться в Мор вновь, дабы положить конец чудовищам, — наигранно разочарованным тоном произнес Сириус, шумно выдохнув.
— Не говорите глупостей! — не выдержав, взревел Реддл, резко обернувшись к собеседнику.
Повисла напряженная тишина. Блэк судорожно перебирал варианты, оттягивая кульминационный момент как можно дольше, ведь он поставил на кон все, что имел. Том рушил все фееричные планы и решаться нужно было немедленно.
«Все или ничего» — подумалось Сириусу. Скрестив руки на груди и сделав непринужденный вид, он поддался риску.
— Все действительно было бы глупостью, не оказавшись в моих руках второй книги и человека, способного ее перевести.
Это был самый безрассудный блеф в его жизни. Зло, которое упоминал Уильям в своих бреднях, по предположением Блэка после увиденного ритуала, было ни что иное, как книга. В самом начале он думал о свитках или мощах некогда могущественного и аморального колдуна, по чьей воле кровь в жилах стынет лишь от подступающих сумерек. Но судя по выражению лица Реддла — попал в яблочко. Сириус вспомнил об алтаре и некой замене, предположил, что сам Уильям мог подвергаться подобному, но что-то пошло не так и рассудок помутился. Во многих религиях есть священные писания о боге, о ином мире, где души процветают, облаченные покоем и благополучием. Но везде найдутся люди, что будут не согласны и основываясь на свете создадут свое, темное божество, культ поклонения дьяволу. Остается лишь надеется, что черная версия в руках Реддла не есть книга, о которой упоминал Уильям.
— Не может быть, — еле слышно ответил Том, потупив взгляд.
В свое время он прознал сей факт — фолиант, именуемый как Magnum opus существует и был написан священниками тайного общества несколько десятков веков назад, когда чудовища впервые снизошли на землю. Владея информацией, Реддл поклялся на крови отыскать книгу и уничтожить, чтобы ни одна живая душа не посмела положить конец кошмару.
— Великая работа была спрятана много столетий назад от еретиков, дабы обезопасить людей от зла, — скорее самому себе, а не Сириусу, поведал Том, нервно заламывая пальцы и хаотично мечась возле комнат. — Где вы ее взяли? — лицо Тома поразила маска гнева в ожидании ответа.
— Путь был сложный, меня едва не убили, — задумчиво прошептал Блэк, — мрачное место, скрытое кронами деревьев от лишних глаз, — рассказывал он, кружась возле Реддла, разводил руками и чуть сгибал колени, словно бродячий артист, разыгрывающий пьесу для единственного зрителя. — В самом сердце этого гиблого места росли каштан и дуб, именно между ними я сумел отыскать Великую работу.
Он выдавал за действительность небольшое заброшенное место, которое они с Регулусом нашли будучи еще маленькими. С детьми из высшего общества Сириусу было совершенно не интересно, а одному отправляться на приключения слишком скучно. Так что до шестнадцати лет Блэк периодически уговаривал своего немного застенчивого брата исследовать мир вместе.
Снедаемый гневом и безысходностью Том одарил собеседника ледяным взглядом и осмотрел с ног до головы. Ему нужна эта книга, даже если придется вырезать всех на своем пути. Стоило Сириусу прервать зрительный контакт и оторваться на пару секунд, Реддл выудил из внутреннего кармана небольшой кинжал и в пару шагов сократил и без того небольшое расстояние. Блэк толком понять ничего не успел, как почувствовал обжигающе ледяное лезвие на коже шеи.
— Говори где книга, — угрожающе прорычал Том, надавив лезвием сильнее. Безумные глаза заставили Сириуса вздрогнуть.
— Все придут в ярость, если вы меня зарежете, — мрачно высказался Блэк, опасливо поглядывая на противника, но продолжал быть вежливым.
— Шутить вздумал? — взревел Реддл, прибывая еще в большем бешенстве от немного глупого выражения лица Сириуса и неподдельного азарта в его глазах.
— Вздумал немного потянуть время, — уклончиво ответил Блэк, обнажив зубы в ухмылке.
Недооценивать Сириуса было главной ошибкой Тома. Весь Мор стелился перед ним, беспрекословно слушая любые указания, и это сильно расслабило, ударило по бдительности. Он был несказанно горд находиться в вечном триумфе, обыграл чужаков, вот только не учел одной детали — его противник являлся охотником. А охотники, как правило, всегда ожидают подвоха. По этой причине Реддл не сразу обратил взор вниз на дуло револьвера в нескольких сантиметрах от своего подбородка.
— Я вижу тут только два варианта: убьем друг друга, или же договоримся по-хорошему, — выдвинул варианты Блэк. — Я готов отдать книгу, но взамен требую вернуть Мэри.
— Сначала книга, — как заведенный протараторил Том, ослабив хватку.
— Не так быстро, — упреком возразил Сириус, — где гарантии, что она жива? Пока я лично не буду убежден в этом, ни о какой книге и речи быть не может.
— Кто тогда мне даст гарантии? — с прищуром спросил Реддл и резко отступил.
Ситуация зашла в тупик. Оба не могли так просто предоставить доказательства своих слов, ко всему прочему Блэк сильно рисковал. Разумным решением было бы вернуться в Яхрон, обговорить все с Геллертом, попросить Джоли написать поддельную книгу, ведь она наверняка знала язык хоть немного. Вполне уместно, будь он один, но ни Ремус, ни Роуз не согласятся покинуть Мор на пару дней и ввяжутся в самостоятельные поиски. Может они и отменные охотники, но на чужом поле играть априори труднее. Гвардия Реддла брала преимущество в знании каждого уголка города, леса, близлежащих районов. Терять свою новоприобретенную семью Блэку не хотелось, он и так потерял брата. Мысленно промотав свою, как теперь казалось, бестолковую жизнь до приезда в Яхрон, он горько ухмыльнулся.
Еще один риск, наверное, оправданный.
— Отведите меня к ней, — выпалил Сириус на одном дыхании, — обыщите, свяжите руки, лишите зрения, но отведите. Мои глаза будут завязаны, я не смогу ориентироваться, но услышать ее голос мне будет вполне достаточно и тогда мы сможем провести равноценный обмен.
Церковь вновь погрязла в пучину звенящей тишины раздумий. Приложив кончики указательных пальцев к губам, Том задумался над предложением Блэка. Добровольно отдаваться незнакомым людям, полностью лишив себя защиты, вызвало у Реддла уважение и одновременно удивляло. Он шумно выдохнул, подумав о своих людях, служивших ему верой и правдой далеко не из-за верности или крепких взаимоотношений, его по-настоящему боялись и он прекрасно это знал. Сириус просил даже не для себя и потому Том сдался.
— Хорошо, я отведу тебя к ней, но со мной будут двое моих людей, — согласился Реддл, наблюдая за реакцией Блэка. Тот облегченно выдохнул.
— Я должен объясниться перед своими.
— В моем присутствии, без глупостей, — строгим голосом уточнил Том и, получив согласный кивок, направился к выходу.
Напряженные охотники около часа проторчали возле церкви не находя себе места. Белла пыталась успокоить Роуз, находящуюся на грани истерики, Джеймс отвлекал разговорами Ремуса. Однако все их попытки были тщетны и когда Сириус вышел на улицу, все сразу же столпились возле него, а Реддл шепнул что-то одному из своих последователей.
— Почему так долго? Что случилось? Он напал на тебя? — засыпала вопросами Хофман, подбежав к Блэку, и аккуратно прикоснулась подушечками пальцев к его шеи, очерчивая запекшуюся кровь небольшого пореза. Сириус взял ее лицо в ладони, заставляя посмотреть в глаза.
— Все нормально. А теперь выслушай меня внимательно, — мягким голосом попросил Сириус, поглаживая большим пальцем ее бледную щеку. Голубые глаза блестели на солнце, отчего он еще больше убедился в правильности своих действий. — Он отведет меня к Мэри, завяжет глаза…
— Что? — перебив, вскрикнула Роуз, вцепившись в лацканы его черного плаща. — Он все подстроил, мы найдем другой способ, он убьет тебя, — запричитала Хофман, сильно зажмурив глаза.
— Я сам это предложил, — признался Сириус и прижал ее к себе, словно пряча от чужих взглядов и давая возможность выпустить эмоции. Окинув глазами остальных, он не знал, что еще сказать в оправдание своим поступкам. Все слова и эмоции остались там, внутри церкви.
Ремус нервно сглотнул, чувствуя вину, и корил себя за несдержанность. Нужно было думать разумно, а не махать оружием перед Реддлом. Блэк не обязан был рисковать своей жизнью, никто не обязан. Вступив в отношения с Мэри, он пообещал и себе и Роуз оберегать ее, а значит будет справедливее погибнуть ему.
— Могу ли я пойти вместо Сириуса? — уточнил Люпин, обращаясь к Тому, на что тот надменно фыркнул.
— Я поражен сплоченности и готовности отдать жизни друг за друга, но признаться честно, вам я доверяю меньше всего, — учтиво ответил Реддл и взглянул на идущих к ним Люциуса и Антонина. — Все уже решено, я докажу, что девушка в добром здравии, верну ее после полученной взамен книги и распрощаюсь с вами навсегда! — угрожающе озвучив условия, он терпеливо ожидал, когда Блэк подойдет к нему.
— О какой книге он говорит? — пораженно спросил Ремус, обращаясь к Сириусу. Роуз, в свою очередь тоже подняла глаза.
Одно упоминание и весь план пал крахом. Блэк, поджав губы, недовольно взглянул на Люпина, который сразу же осознал свою глупость. Отступать было поздно. Проклянув все и вся, он отстранился от Хофман и потер переносицу, пытаясь придумать что-то правдоподобное, а затем резко просветлел. Госпожа удача явно была на его стороне, незнание остальных развязало Сириусу руки, он был единственным шансом Реддла заполучить Великую работу, и теперь за сохранность его жизни станет трястись не меньше, чем за чудовищ.
Вздохнув полной грудью, Блэк поцеловал Роуз в лоб на прощание, протянул Белле ее револьвер, заранее взятый на всякий случай и подошел к Тому, с видом словно бросал вызов. Перетерпев неприятную процедуру обыска, позволил связать себе руки за спиной. Перед тем, как лишиться зрения, он с теплотой и уверенностью взглянул на свою наставницу и чуть кивнул головой, негласно обещая, что все пройдет гладко.
Охотничья черная маска из плотного материала пришлась как нельзя кстати. Приложив ткань к глазам, Долохов тугим узлом закрепил ее на затылке Блэка. Прикрыв веки, Сириус с десяток секунд просто стоял; частые вылазки в охотничьи угодья позволили научиться хорошо ориентироваться на местности. Дело за малым, отдаться призрачным ощущениям. Без лишних слов, они начали свой путь. Кто поддерживал под руку и направлял Сириус так и не понял и особо не старался на этом зациклиться.
Каждая местность обладала своими запахами и звуками. Мор звучал завываниями, горожане привыкли обращаться к богам и своему Апостолу через молитвы и религиозные фразы, прося помощи буквально из-за любой мелочи. Глубоко вздохнув, Блэк поморщился, чувствуя сладковатый шлейф мертвечины и гнили. Чудовища сутками прибывали в городе, прятались во мгле заброшенных мест, куски плоти с шерстью отвалившиеся от ночных похождений монстров не убирались. Мор превратился в настоящую помойку.
За довольно небольшой, как ему казалось, промежуток времени ощущения сменились. Дышать стало легче и Сириус открыл глаза. Черная ткань немного пропускала свет, а значит они вышли на светлую площадь, возможно поляну или местность возле леса. Он вновь прикрыл веки. Под подошвой сапог чувствовалась ровная дорога и мелкие камешки, изредка попадались углубления. Пройдя еще несколько десятков метров, подул прохладный ветерок, обдавая порядком затекшие руки. Блэк немного размял пальцы, словно стараясь ухватиться за невидимые нити ветра. Послышался шорох листвы. Он вздохнул снова, повеяло едва уловимым запахом дикой земляники, чуть погодя добавилась сырость мха. Человек рядом переместился к нему за спину и Блэк предположил, что тропа, по которой проходил путь — сузилась.
Идти стало труднее, твердая поверхность изменилась на что-то мягкое. Скорее всего сапоги подминали траву, о чем сулил характерный шоркающий звук, а запахи сменились благоуханием цветов. Сильнее всего пахло кашкой, ее приторно-сладкий медовый аромат нельзя было спутать ни с чем другим. Цветок, как правило, произрастал на полянах и открытой местности. Предположение Сириуса подкрепило жужжание пчел и гомон разнообразных насекомых. А через плотную ткань снова пробивались лучи яркого полуденного солнца.
Резкая тьма. Разгоряченное тело Блэка, заботливо окутанное летом поразил неприятный холод. Невыносимо сыро и скользко. Шаги разносились эхом, вперемешку с противным капающим звуком.
— Почему ты не рассказал своим друзьям о книге? — спросил Реддл. Его шепот мячиком для пинг-понга отскакивал от стен, даруя догадки о местопребывании.
Было слишком неожиданно услышать вопрос спустя столько времени молчания. Сириус вздрогнул и поежился, кожу все еще пробирало ледяными мурашками.
— А вы свои тайны всем рассказываете? — с ухмылкой ответил Блэк. Ответа не последовало.
— Люциус, приведи девушку.
Еще шаг и подошва сапога опускается на твердую поверхность с хлюпаньем. Брызги мгновенно впитываются в ткань темных брюк. Его несильно дергают за предплечье, заставляя остановиться. Пользуясь случаем, Сириус концентрируется. Впереди что-то проскрежетало и звонко ударилось о землю, затем какая-то возня и удаляющиеся в низину топающие по металлу звуки. Блэк нахмурился, если верить чутью — он в пещере.
Весь его анализ пути кричал бесполезностью. Лес огромный, полян в нем множество, да и пещер может быть несколько. Однако рассказать подробно о своем «путешествии» стоит, а вместе с ним придумать надежный план касаемо книги и очень постараться грандиозно обвести Реддла вокруг пальца.
Вновь послышалась возня, а затем девичий голос, испуганный, но возмущенный до глубины души. Теперь Сириус понял, металлический звук походил на шаги по железным ступеням. Не в каждой пещере можно встретить лестницу, а учитывая удаление звуков непосредственно куда-то вниз — имелся люк. Блэк удивленно хмыкнул, не учитывая столь серьезной подготовки Тома на все случаи жизни.
— Сириус?
Голос Мэри был всхлипывающий с нотками неподдельной радости.
— С тобой все в порядке? — спросил он, не в силах сдержать улыбки. Худшие опасения остались в прошлом, она жива, пускай он лишен возможности видеть, главное, что жива.
— Да, только очень холодно, все бы отдала за горячий чай с кренделем, — ответила Хофман.
— Достаточно, — спохватился Реддл, желая быстрее увести Блэка.
«Нужно добраться до чертовой книги как можно скорее» — было первым, что пришло в голову Сириуса, пока его не захлестнули наплывшие огромной волной эмоции. Как оказалось, одного голоса ему было не достаточно. Он всерьез начал переживать за Мэри, нервничал, теребя пальцами кончик веревки, связывающей руки. Ему почти удалось отогнать мрачные мысли о насильственных действиях со стороны Реддла и его последователей по отношению к младшей, пока он не почувствовал дыхание возле уха и едва слышный мужской парфюм и поежился от неприязни.
— Я тут подумал оказать тебе услугу, по старой дружбе, — заговорщически прошептал Люциус, — присмотрю за твоей женщиной, — едко добавил он, будто специально провоцируя Блэка на очередной конфликт, в голосе четко проскользнули недвусмысленные нотки. — Кто-то же должен остаться под залог.
— Присмотришь значит? — прорычал Сириус, оказавшись умнее и не стал прибегать к каким-либо действиям. — Тоже самое спьяну плел, когда я застал тебя, — злобно продолжил он, снедаемый желанием задушить Малфоя голыми руками. — Как умолял меня держать язык за зубами, извинялся. Но я видел, видел как тебе было плевать на невинную девушку, что ты обесчестил!
В ответ он услышал надменное хмыканье. Блэку хотелось рвать и метать, он вспомнил глаза, зеленые, наполненные болью и стыдом. Девушку, забившуюся в угол, старательно прикрывающуюся лоскутами порванного бального платья. Тогда он не скупился на бранные слова и рукоприкладства; прилюдно рассказал о деянии Люциуса, а тот отделался позором и осуждениями, сбежал как крыса с тонущего корабля, найдя укрытие под крылом такой же сволочи. Верх несправедливости. Прямая угроза в сторону той, которую он искренне любил — стала последней каплей для Сириуса. Стрессовые ситуации способны менять людей до неузнаваемости.
— Ты сейчас отнюдь не в выгодном положении, — констатировал факт Малфой, продолжая потешаться. — Глядя на то, каким жалким ты был в столице — ничегошеньки мне не сделаешь. Загнан в угол.
— Мы из благородных семей и посмотри, куда нас привела судьба? Оба пленники. Только вот я скоро выйду на свободу, а ты так и останешься его личной потаскухой, — капнул ядом Блэк, не оставшись в долгу.
По окончанию словесной перепалки, оставшийся обратный путь не выделялся чем-то примечательным и Сириусу не терпелось избавиться от веревок, размять кисти рук и, наконец, увидеть остальных. За неимением зрения, он так же не смог понять, сколько времени было затрачено на путь от церкви Мор до пещеры, даже приблизительно. Вновь остановившись, неприятные запахи вернулись, а путы были сняты. Стянув маску, Сириус часто заморгал, привыкая к солнечному свету. На него тут же налетела Роуз, заключая в объятия.
— С ней все в порядке, она жива, — опережая вопросы, оповестил Блэк, одной рукой приобнимая Хофман за талию, а второй нещадно тер глаза, дабы ослабить неприятные режущие ощущения.
— Слава богу, — прошептала она, уткнувшись лбом в грудь Блэка. Шумные облегченные вздохи остальных слились в один большой, словно огромный груз, наконец, упал с плеч.
Сбоку послышалось недовольное покашливание.
— Я выполнил часть нашего договора, ваша очередь, — надменно напомнил о себе Реддл, буравя Сириуса нетерпеливым взглядом с толикой нервозности.
— Безусловно, думаю, пара часов отдыха мне не помешает и после…
— Немедленно! — прорычал Том, уже порядком уставший выслушивать отговорки Блэка, который только и делал, что тянул драгоценное время. — Карета ждет.
— Я вот что предлагаю… — начал было Люциус.
— Отец наш земной, — неожиданно перебил Долохов, обращаясь к своему Апостолу. Невольно подслушав их с Сириусом диалог, он поспешил опередить Малфоя. — Я не доверяю этим людям и осмелюсь выдвинуть предложение с вашего позволения, — выдержав паузу, Антонин внимательно взглянул на Реддла. Дождавшись согласного кивка, он продолжил: — Мне стоит сопроводить их, если меня убьют, уместно будет отплатить смертью девушки, — озвучил он до конца свою мысль.
Том хищно улыбнулся, полностью доверяя одному из своих верных последователей, и победно осмотрел каждого из чужаков и только хотел вынести вердикт, как его триумф прервал Люциус, недовольно прокашлявшись.
— У меня идея получше…
— Как смеешь ты перебивать меня? — прикрикнул Реддл. Малфой, прошептав извинения, покорно поклонился. — Решено, — немного смягчившись, кратко ответил Реддл, незамедлительно удаляясь в сторону церкви, и добавил через плечо. — Люциус, за подобное непослушание перед нашими гостями, мне стоило бы прижечь твои губы. На первый раз — прощаю.
За неимением другого выбора, группа направилась к городским воротам в сопровождении членов гвардии, периодически поглядывая на Долохова. Более менее рассевшись, каждый из них молча думал о чем-то своем. Дилижанс тронулся.
— Прошу прощения, но вы упустили важную деталь, Мэри упомянула про чай с кренделем, — обращаясь к Сириусу, произнес Антонин, мельком взглянув на Роуз. Та дернулась, глаза расширить от удивления, а бледные щеки покрылись ярко-алым румянцем.
— Ради бога, закрой рот, пока я язык тебе не отрезал, — взмолился Ремус, проведя ладонью по лицу. О каких кренделях вообще может идти речь, хотя чего взять с прихвостней Реддла, им лишь бы высмеять беды других.
— Не зря я все-таки кашу на тебя тогда вылила, — пробурчала Хофман и, скрестив руки на груди, с ухмылкой взглянула на Долохова.
Она, наконец, узнала его, мальчишку который вечно доставал ее с Мэри, задирал и всячески пытался привлечь к себе внимание. Ей едва ли исполнилось пятнадцать, когда Антонин уехал из Яхрона, дав обещание присылать письма. Общение по переписке продлилось еще год, потом Роуз уже было не до этого; смерть родителей, становление охотницей, все сошло на нет. Только вот Долохов сразу разглядел во взрослой копии десятилетнюю настырную девчонку с милыми хвостиками подвязанными голубыми лентами.
Все резко уставились на Хофман и переглянулись между собой, ожидая хоть какого-то пояснения. Роуз же мысленно проклянала Антонина за то, что тот упомянул кодовое слово, которое помогло бы ей догадаться о примерном местонахождении сестры, оно ведь даже не пригодилось в сложившейся ситуации. Зная Долохова, он просто не мог не вогнать ее в краску.
— Я бы хотел попросить вас о взаимопомощи, — подал голос Антонин, — за тем и поехал, чтобы отвести вас к Мэри, но если Реддл узнает о предательстве, его гнев в первую очередь обрушится на мою семью, а это последнее, чего бы мне хотелось, — объяснил он, окинув охотников выжидающим взглядом.
— Как знать, к Мэри ли ты нас приведешь, — скептически высказался Люпин, судорожно выдохнув.
— У вас лишь один способ это проверить, — ответил Антонин, пожимая плечами.
— Ты доверяешь ему? — задал вопрос Ремус, обращаясь к Хофман.
Она не знала ответа на этот вопрос. Прошло слишком много времени, чтобы испытывать столь крепкое доверие, как было раньше. И все же, Роуз догадывалась, по какой именно причине он взялся помогать им.
— Мы принимаем твое предложение, — твердо согласилась Роуз, чувствуя, как сидящий рядом Сириус взял ее за руку, ощутимо сжав пальцы, но не причиняя боли. Никто не стал спорить, так уж было заведено, если один из них верен своим решениям, для остальных не было причины не согласится.
— У нас в запасе четыре часа, — чуть наклонившись вперед, сказал Антонин. Все внимательно прислушались. — Карета поедет через лес, оттуда мы сможем дойти до пещеры, в которой находится Мэри, только придумайте, что сделать с кучером. И прошу вас, не отдавайте Реддлу книгу.
— Нет никакой книги, — огрызнулся Блэк, — это был блеф.
Повисла неловкая тишина.
— Я вот только одного понять не могу, раз ты такой герой, к чему приплел слова Мэри про крендели? — продолжил наседать Сириус, не зная, на ком сорвать свою исподволь копившуюся злость.
— Это личное! — слишком резко выпалила Хофман и вся сжалась, осознав свою глупость, теперь у ее друзей появятся еще больше вопросов. Пораженный Блэк медленно повернулся к ней, буравя ревностным взглядом, мол: «какое это у тебя личное с этим прихвостнем?». Роуз виновато уставилась на него, закусив нижнюю губу.
— Как дела у Кассандры и Августа, они в добром здравии? — поспешил разрядить обстановку Долохов, начав задавать вопросы, пока они в дороге.
Безусловно он тосковал по Хофман, а когда та вовсе перестала отвечать на письма, рвался поехать в Яхрон, узнать что с ней случилось. Но неожиданная болезнь матери разрушила все его планы. Она повзрослела, стала охотницей и обзавелась достойным ее мужчиной, о чем сулили поступки Сириуса. Однако терять шанс поговорить с ней хотя бы по-дружески Антонин упускать не стал.
— Родители погибли, — ответила Роуз, опуская подробности.
— Извини. Теперь я понял, почему ты не писала, — виновато кивнул Долохов, шумно выдохнув.
— Ты с детства ненавидел чудовищ, так зачем стелешься под Реддла, неужели не думал вернуться в Яхрон? — непонимающе спросила Роуз, разведя руками.
— И не раз, — пожав плечами, ответил Долохов. — Матушка прикована к постели, а как ты знаешь, кроме меня у нее никого нет. Реддл для меня не более чем укрытие. Я подумал, — он выдержал небольшую паузу, дабы слова не очернили его действия как эгоистичную выгоду, — подумал, раз вы приехали, может Мор лишиться удавки в виде Реддла.
Роуз кивнула, вспоминая горящие глаза некоторых горожан. Без задней мысли просто приехали на разведку, а теперь все ждут от них преступления, которое невозможно простить — убийство короля. Никто и предположить подобного не смел. Шумно выдохнув, Роуз ощутимо дернула рядом сидящего Блэка за рукав плаща.
— Я все объясню, — прошептала она Сириусу на ухо и отвернулась к окну.
Блэк, успевший надумать себе всякого, немного расслабился. Нещадно рвущаяся наружу ревность малость поутихла. Он только и делал, что ерзал, не находя себе места из-за бурной фантазии. С недовольством взглянув на Антонина, он демонстративно по-собственнически обнял свою наставницу за талию.
Прислонившись лбом к стеклу, Хофман горько ухмыльнулась, никак не ожидая от младшей сестры раскрытия их с Долоховым общего секрета юности, и предалась воспоминаниям.
«Тихо ступая, стараясь не создать лишнего шума, Роуз медленно выглянула из-за угла, изучающе смотря на мать. Кассандра, напевая простенькую мелодию себе под нос, стояла у кухонной печи, помешивая в сковороде будущий ужин. Темные волосы убраны в тугой пучок, обтянутый бледно желтым платком. Дожидаясь, пока она отвлечется на младшую, Роуз размышляла как незаметно проскользнуть мимо кухни.
— Куда это вы собрались, юная леди? — строгим голосом спросил Август. Его высокая фигура появилась совершенно не в нужный для юной Роуз момент.
— Я… эм… собиралась немного прогуляться, — нервничая и запинаясь, пискляво ответила Роуз, обернувшись к отцу.
— Завтра погуляешь, скоро ужин, — смягчившись, произнес Август, с улыбкой наблюдая за упрямой дочерью.
— Ужин только через два часа. Пожалуйста, папа, я обещала Джеймсу и Белле поиграть, с меня крендели, — выкрутилась Роуз. Пропускать столь важную встречу ей хотелось меньше всего на свете. Состроив невинное личико, будто вот-вот расплачется, она умоляюще посмотрела на отца исподлобья.
— Врунья! Ты никогда крендели не приносишь, только обещаешь, — с обидой и недовольством в голосе встряла в диалог шестилетняя Мэри удачно сбежавшая с кухни с горой печенья в руках.
— А я их не тебе приношу, а маме с папой, ты не заслужила, — с нахальной ухмылкой ответила Роуз, показав сестре язык и прежде, чем Мэри пойдет жаловаться, добавила: — Мама, малявка опять печенье сперла!
— Зачем рассказала?! — всхлипнув, выпалила младшая, на глазах тотчас выступили слезы.
— Мэри! Ну-ка вернись! — грозный голос матери игнорированию не подлежал. С огромной обидой отвернувшись от старшей сестры и начиная реветь, маленькая бедолага послушно вернулась на кухню.
— Зачем ты ее провоцируешь? — поинтересовался Август, порядком устав от мелких перепалок дочерей. Старшая всегда находила колкости, а для младшей все заканчивалось слезами.
— Нечего обзываться, — пробурчала Роуз и как истинный упертый баран никогда не признавала свою неправоту.
— К семи часам чтоб была дома, — сдался Август, все же сжалившись.
— К восьми, — деловито возразила девчушка, светясь от счастья, — мне ведь уже четырнадцать, — выдвинула свой главный аргумент Роуз, полагая, что он сработает.
— Тебе только четырнадцать, — выделяя второе слово, ответил Август и, мельком взглянув на жену, отчитывающую ревущую Мэри за печенье, ухмыльнулся. — Пол восьмого, идет?
— Да! — радостно завизжала Роуз и, быстро обняв отца, понеслась к выходу.
Август же пошел на кухню успокаивать обоих, прекрасно осознавая, что старшая дочь как обычно опоздает и придет дай бог к половине девятого с целым арсеналом правдоподобных, для детского ума, отговорок. Благо на дворе стояло лето и до темноты она всегда возвращалась.
Хлопнув входной дверью, Роуз ринулась на юго-запад, постоянно озираясь по сторонам, вдруг кто из знакомых увидит. Благополучно добравшись до железного забора, пролезла между искривленных прутьев и, облегченно выдохнув, спокойным шагом пошла вдоль поляны в сторону леса. Виляя между деревьев зигзагами, ее взору предстал небольшой заброшенный домик из красного кирпича. Первый этаж был полностью заколочен, тем самым лишая возможности попасть внутрь.
Подойдя ближе, Роуз обошла строение. С другой стороны находилась веревочная лестница и, поднявшись наверх, она вошла в небольшую чердачную дверцу.
— Привет, Пигалица, мне подумалось, ты не придешь, — улыбнулся взъерошенный мальчишка, на полтора года старше и помог перелезть через здоровую балку.
— Думать — явно не твое, Долохов, — огрызнулась Хофман, вот уже лет пять терпя противную кличку.
— Не обижайся, — проигнорировав недовольство, весело отмахнулся Антонин.
Роуз на его высказывания тряхнула головой, усаживаясь на мягкое покрывало, и принялась рыться в корзинке, принесенной Долоховым. Достав два яблока, одно она протянула Антонину. Хрустя сочным фруктом, они как прежде завязали разговор ни о чем, наслаждаясь компанией друг друга.
Заброшенный дом около двух лет служил им убежищем от любопытных посторонних глаз. Чердак постепенно становился уютней, ведь ребята тащили туда буквально все, что видели: подушки, покрывала, игрушки, имелся даже небольшой столик. Дружба началась неожиданно и странно, обиженный за кашу Антонин долгое время продолжал подшучивать и донимать Роуз, пока в какой-то момент ему просто не надоело. Подойдя к ней на ярмарке, он ни с того, ни с сего предложил прогуляться. Любопытство и интерес взяли верх и Хофман согласилась, хоть и поглядывала с подозрением. А потом и вовсе отыскали это место и обусловились отпрашиваться у родителей взамен на крендели — любимое лакомство Кассандры, чтобы задобрить и погулять подольше.
Сбегались в свое убежище часто, минимум три раза в неделю; рассказывали байки, играли в карты, ругались, дрались подушками. Пока подростковый возраст не начал напоминать о себе, а с ним и интерес к противоположному полу. Времяпрепровождения становилось спокойнее, разговоры дольше, иногда лежали в обнимку, происходило это очень редко, в тишине, и оба сгорали от смущения.
— Пигалица, — неуверенно окликнул Долохов, выкинув огрызок яблока в небольшое чердачное окно, и нервно сглотнул.
— М? — отозвалась Роуз, пристально уставившись на него, выглядевшего крайне растерянным.
— А ты, — резко замолчав, он облизнул пересохшие губы и пододвинулся к ней ближе. Проведя рукой по волосам и шее, он смущенно продолжил: — Целовалась когда-нибудь?
Роуз открыла рот от удивления, стремительно краснея. Прокашлявшись и стыдливо спрятав глаза, вся сжалась.
— Нет, а ты? — тихим голосом в ответ спросила Хофман.
— Тоже, — так же тихо отозвался Антонин и присел еще ближе.
Деваться было некуда, а искренний интерес не позволял просто взять и уйти. Родители все чаще стали давить правилами приличия, как вести себя подобающе в компании, где присутствовали мальчики; ни в коем случае не позволять им ничего лишнего. Правила крепко держали за горло, родители словно специально ограждали старшую дочь от незабываемых ощущений, не давали ей личного пространства, когда кровь кипела, а ноги сами несли юную Роуз к заветному. Безусловно она ценила заботу родителей, что всегда желали и делали для нее только лучшее, но азарт и стремление предоставить себя взрослой самостоятельной жизни был сильнее. К тому же они совершенно одни на чердаке давно пустующего дома, никто не узнает. Ребенок никогда не признает, что он ребенок, поэтому собрав всю свою «взрослость» в кулак, Роуз повернулась навстречу.
Глядя друг другу в глаза, Антонин наклонился.
Часто задышав от предвкушения, Роуз зажмурилась, почувствовав теплые шершавые губы несносного мальчишки на своих собственных. Невинно, неумело и мокро. Они целовались не более половины минуты, боясь совершить лишнее движение. По завершению, девичье сердце с бешеной скоростью билось о ребра грудной клетки, наровясь вот-вот выпрыгнуть. Испуганные глаза разили одновременно счастьем и стыдом, словно она разом совершила все семь смертных грехов.
— Теперь ты моя, — обрадовавшись случившемуся, оповестил Долохов, притягивая все еще шокированную Хофман к себе в крепкие объятия и уткнулся носом в светлую макушку.
— Обещай, что никогда меня не бросишь! — требовательно попросила Роуз, отвечая взаимностью, и обняла в ответ.
— Обещаю, — на выдохе согласился Антонин. Говорить ни о чем не хотелось, просто молча сидели не отлипая друг от друга.
Красная заря заботливо окутывала землю и крыши домов. Двое ребят выглянули из-за угла, осматривая пустующую улицу.
— Спасибо, что проводил, мне пора, — наспех попрощавшись, Роуз выскочила из укрытия.
— Пигалица, а крендель?! — прикрикнул Антонин, достав из корзинки сдобное изделие, и помахал им. Закатив глаза, Роуз поспешила вернуться. Воспользовавшись ситуацией, Долохов мягко притянул ее и, быстро чмокнув в губы, отпустил. Покраснев, но довольно улыбнувшись, Хофман как ни в чем не бывало зашагала в сторону дома»
Из вереницы воспоминаний ее вывел громкий стук, оповещающий кучера об остановке кареты. Пропустив мимо ушей весь план, активно обсуждаемый компанией, Роуз хмуро старалась понять хоть что-то. Выбравшись из дилижанса и вооружившись пистолетами, ожидали, пока испуганный кучер спуститься на землю. От удара прикладом арбалета тот вмиг потерял сознание. Связав мужчину по рукам и ногам, Джеймс с Ремусом водрузили его внутрь кареты. Осмотревшись по сторонам и убедившись в отсутствии слежки, они торопливо направились вглубь леса.