***
Они обогнули Разлом с юга: это было быстрее, да и на севере дорога была гораздо более неровной, пролегая через бугристую зону долины лесозаготовок, чему их вьючные яки вряд ли бы обрадовались, и так то и дело останавливаясь в сомнениях около каждого мало-мальски заметного пригорка. На южной окраине залесившиеся остатки когда-то развороченной породы смотрелись, конечно, гораздо менее внушительно, так как все были закручены внутрь проделанной селестианским гвоздем дыры, — но Тигнари с Кавехом и так были достаточно с ним знакомы, чтобы отказаться от экскурсии (плюс, не очень-то хотелось вспоминать о том, как другой такой же небесный шип камня на камне не оставил от парящего Ай-Ханума, убив Богиню Цветов и тем самым навсегда отравив мысли Алого Короля). А аль-Хайтаму, пусть и знавшему о Разломе только из научных работ ученых Вахуманы и Спантамада, к их общей благодарности, хватило такта не настаивать. Тем более, что и вдоль дороги находилось достаточно много занимательных вещей. Вьючные яки, по своей природе будучи животными хоть и необычайно выносливыми, но очень медлительными, тащились по петляющей торговой тропе почти что прогулочным шагом. Стоило только наловчиться держаться ровно на их шерстяных спинах, и путешественники получали неограниченное время на любование цветастым окружением, и тем, как постепенно характерная флора Сумеру сменялась более скудной желто-зеленой растительностью Ли Юэ, а с заносчивой трескотней сумеречных птиц начинали активно спорить маленькие, но невероятно настырные зяблики. Эти резвые пуховые мячики целыми стайками разлетались из-под напирающих копыт яков, обрушивая на равнодушных животных свои возмущенные трели. Не изменяя своей привычной меланхолии, яки лишь грузно фыркали, продолжая поднимать дорожную пыль, — а вот их всадникам приходилось закатывать глаза и махать руками в воздухе в надежде, что или рассерженные птицы примут их жест поражения, или им удастся хотя бы поймать закуску на ужин. На четвертый день пути аль-Хайтам отвлекся, зачитавшись взятыми в дорогу списками с манускриптов, а Тигнари, не выдержав, наколдовал маленькую призрачную лисичку, которая в два прыжка превратила негодующий хор в мясное ассорти для будущего жаркого. И заодно ехидно рассыпалась в песок прямо за шиворот Кавеха. Наученные горьким опытом, больше встречные пташки их не доставали. Тигнари по такой радости даже позволил себе расслабить чуть не оглохшие от щебета уши, пока разводил костер для вечернего привала. Ощипанные тушки нашли свое последнее пристанище на засунутых в огонь заостренных палочках, а еще одна, самая упитанная, была закушена прямо сырой, пока фенек устроился спиной к облюбованному камню, наблюдая за своими спутниками. С тех пор, как у Хайтама появился Глаз Бога, они с Кавехом оба порывались научить его с ним обращаться, — а в Тейвате не было более популярного и простого способа узнать обретенную элементальную энергию получше, чем пропустить ее сквозь прочный лук или крепкий двуручник. Естественно, они чуть не подрались, пытаясь выяснить, чье любимое оружие больше достойно оказаться в руках реинкарнации повелителя Ахмара. Но спор разрешился сам собой, когда Хайтам твердо заявил, что согласен только на самый обыкновенный меч. Милорд не изменял привычкам, и им пришлось признать, что это было более чем справедливо. Хотя «самый обыкновенный», конечно, они ему тоже взять не разрешили. Любимый обсидиановый меч Алого Короля остался погребен где-то в пустыне, но взамен Тигнари отдал Хайтаму свой памятный клинок, сделанный из тех же твердых ветвей, что и лук. Соединенные в одном лезвии изумруд и белое дерево, повторяющие форму украшений лука, легли в его руку как нельзя лучше, как будто он и был выкован специально для него одного. — У такого меча должно быть имя. Это ведь настоящий исторический артефакт! — первое, что заметил Хайтам, восхищенно разглядывая искусную драгоценную резьбу гарды. — Придумай, — разрешил рейнджер, не в силах оторвать глаз от острых бледных костяшек, перебирающих вдоль рукояти. — Я придумаю. Что-нибудь, отражающее задумку кузнеца. «Лиственный разрез», может быть. «Быстрота лиственного разреза»… «Просветление»… Или лучше просто «свет», так лаконичней… Меч действительно оказался самым удачным подарком, какой они только могли ему сделать. Красивое оружие заворожило студента настолько, что он даже разделил свое рабочее время, до этого практически полностью отведенное корпению над учебниками лингвистики, пополам между ними и тренировками. Как практическими, так и теоретическими, где он пытался придумать, как усовершенствовать стандартные техники с помощью новообретенных сил Дендро. Сегодняшний вечер в итоге оказался посвящен чему-то среднему: Кавех, уперев свой двурук в землю, строил Хайтаму глазки, выжидая, пока тому удастся сотворить три элементальных проекции сразу. Это была одна из его недавних идей: созданные из Дендро энергии «зеркала», то есть точки фокусировки, которые можно было использовать как батарейку для превращения обычных атак в элементальные. На бумаге задумка была недурной, хотя в реальности, как выяснилось, поддерживать больше одного «зеркала» оказалось той еще задачкой. — Остановись на двух! — посоветовал Тигнари, прожевав крылышко. — Лучше попробуй обновлять их попеременно, все равно ведь никак не используешь все три разом. — Ладно. Хайтам тряхнул головой, откидывая с глаз челку, — как делал всегда, когда ему не очень хотелось признавать чужую правоту, — и перекинул меч в правую руку. Кавех с облегчением выпрямился, одной левой подбрасывая свой двуручник в воздух, чтобы тот приземлился аккурат в его уже готовую боевую позицию. — Ну наконец-то! — порадовался архитектор. — Я уж думал, мы так и будем до ночи играть со светяшками, как дети с игрушечным калейдоскопом. — Не выпендривайся зазря, а то ведь он тебя сделает, — рейнджер назидательно помахал обглоданной косточкой. — И тогда будет еще стыднее. — Ну, это вряд ли, Тигнари, — Хайтам с сомнением оценил собственную еще пока скованную стойку, с моментально заскользившей во вспотевших ладонях рукояткой и задрожавшими над ухом элементальными проекциями, против полной уверенности и даже некоторой нарочной небрежности позы Кавеха. — Боюсь, в вопросе спаррингов мне пока что далеко даже до тайной честолюбивой мысли о равном противостоянии. — Ничего страшного, — Тигнари послал ему воздушный поцелуй. — Ахмар был отменным фехтовальщиком, одним из лучших во всем Тейвате. Против него проигрывал даже Моракс! И ты обязательно поставишь Кавеха на место. — Эй! Еще одно слово, и я вызову на дуэль тебя! — шутливо прикрикнул Кавех. — А его высочество Шамсин, как ты помнишь, как-то раз признал кое-чью победу в письменном виде, и прямо на стене дворца. — Я поддавался! — фенек хмыкнул и отвернулся. — Мх… Не важно, все равно ту табличку никто не вспомнит. Начинай уже. Если не будешь выглядеть слишком уныло, то уговорил, потом, так и быть, сражусь с тобой. Глаза Кавеха возбужденно заблестели, а уши, по всей видимости, решили пропустить очевидное издевательство со стороны бывшего принца, обернувшего его превосходство в свою уступку. — Готов, Хайтам! Двуручный меч окутался магической аурой, поглощая элементальный заряд. Аль-Хайтам потерял секунду на наблюдение за инфузией, прежде чем спохватился и ментальным усилием кое-как стабилизировал «зеркала», заряжая собственный. — Я тоже. — Тогда вперед, как тебе Тигнари показывал! Начнем с базовых. Четыре взмаха, восемь ударов. А я сделаю вид, что вижу их впервые. Студент подвинул ногу, чертя в голове учебный квадрат, как учили фамильяры. Один носок вперед, колено согнуть, второй поставить перпендикулярно… — Диагональ! Линия! Вверх! Справа! Оставляя зеленый шлейф, меч упруго рассек воздух по заданной траектории, исполняя выученную связку. Двуручник Кавеха протянулся рядом, лязгнув металлом о металл, затем еще и еще, — нарочно бил туда, где Хайтам мог его заметить и своевременно выставить блок. Но не сказать, что ему тем не менее не было приятно, когда он встречал в два раза более широкое лезвие своим, и то со звоном убиралось обратно. Тигнари с энтузиазмом следил за тем, как постепенно сражение набирало обороты, меняя защиту на нападение, а из простейших стоек переходя к более сложным комбинациям прямых и косых тычков, призванных быстрее найти слабое место в обороне противника. Хайтам вкладывал все свои силы: лесной страж видел, как напряженно тот закусывал губу, контролируя одновременно и свои выпады, и движения Кавеха вокруг, и как блестели бисерные капельки пота, стекающие по виску. Архитектор безукоризненно парировал, — еще бы, если бы он всерьез пропустил удар в поединке с новичком-Хайтамом, Тигнари бы злорадно припоминал ему это ближайшие пару веков, — но при этом не позволял себе слишком много вольностей, помня про растерянную сноровку их перерожденного милорда. За это его можно было похвалить. После того случая в начале их знакомства с Кхнему, фенек действительно стал гораздо внимательнее относиться к состоянию тех, кто находился по ту сторону холодной стали. Если только они не были в чем-то виновны. — Еще линия! Вниз! Вот так, молодец! Выбившиеся из-под заколок золотые локоны на мгновение подлетели почти что солнечным ореолом вокруг архитекторской головы, когда тому пришлось особенно резко увернуться от клинка, подобравшегося совсем близко в слепящей вспышке Дендро. Кавех крепче схватился за рукоять своего двуручника, не показывая, что он зазевался, но и не скупясь произнести похвалу вслух. — Хорошо, Хайтам, очень хорошо! Ты схватываешь на лету. Еще немного практики, и возможно, подаришь мне первую царапину! — Но я не хочу тебя ранить, — Хайтам даже притормозил, осмысливая сказанное. — Ничего, шрамов все равно не остается. Одно из фамильярских преимуществ. Тигнари, если хочешь знать, раньше этим с удовольствием пользовался. Настолько, что мне легко верили, когда я говорил, что боролся со стаей леопардов… — Кавех! — А ты помалкивай, ушастый! Вот будет твоя очередь в спарринге — тогда и сочинишь что-нибудь про два десятка алых укусов на твоем загривке. — Кавех, джахаш! Я серьезно! Перестань его смущать! — Его или все-таки тебя? Архитектор ловко пригнулся, спасаясь от просвистевшей мимо кости, и, пока Тигнари потянулся за следующей зябликовой тушкой, подмигнул Хайтаму. — Давай, еще пару минут и перерыв. А то, боюсь, весь ужин сейчас окажется в кустах. Нам-то ничего, но тебе иначе не хватит сил проверить все пикантные подробности на практике.***
— Доброе утро, Тамим. — Доброе утро, милорд, — как можно обыденней обронил принц. Они встретились у выхода из гостевых покоев леди Руккхадеваты, и он уж точно не собирался ему признаваться, что на самом деле не просто случайно открыл двери в одно с ним время, а прислушивался к шорохам за стеной последние пару часов. Ни ему, ни уж тем более себе самому. — Здравствуй, высочество! — дверь снова хлопнула, и рядом с аль-Ахмаром объявился Моракс, по такой рани еще не успевший облачиться во все свои одежды, а потому щеголявший с голым торсом. С очень даже привлекательным голым торсом, — не мог не отметить Тамим, чувствуя как щеки подогревает легкая зависть. Нет, разумеется, он не ревновал. Этот аспект их с Ахмаром отношений фамильяр уже успел пройти, в процессе узнав и то, каким лорд песков бывает чутким и прощающим, когда хочет довериться, и то, какими бывают настоящие наказания, когда он не шутит в своих предупреждениях. Да, возможно, он слегка расстроился прошлым днем, когда впервые услышал, как легко его повелитель принял откровенно неуклюжие и топорные заигрывания Гео Архонта. Но сейчас, когда он вперился глазами в булыжники, заменявшие Властелину Камня бицепсы, все вопросы отпали сами собой. Если в процессе он все больше показывал свои достоинства и почти не болтал, то Тамим бы и сам задумался над перспективой ощутить подслушанный им «гнев камня» на своей шкуре. — З-здравствуйте, — поклонился он, и тут же пожалел, потому что взгляд сам собой упал ниже шести идеальных кубиков живота. Что ж, зато стало понятно, почему тот предпочитал сохранять именно эту переходную форму между драконом и человеком. — Вчера ты не представился, но Ахмар про тебя все рассказал, — тем временем проинформировал Моракс, накидывая принесенную лордом пустыни тунику. — Принц Тамим, заклинатель песчаных бурь. Хотя я ожидал, что ты будешь немного… крупнее. Издалека плохо видно, ха-ха! «А я думал, что вы окажетесь поумнее, господин Архонт», — кольнула язык ответная вопиюще-дерзкая шпилька, которую он по этой же причине поспешил проглотить, мысленно укорив себя за неподобающее поведение. — Так и есть, лорд Моракс. В конце концов, Моракс был не первым в постели Ахмара, кто не совсем ловко обращался со словами. В какой-то степени, наверное, этим такие как он его и привлекали. Меньше мыслей, больше дела, — подобных партнеров повелитель выбирал чаще всего, когда не планировал ничего дольше, чем пару ночей. Как интересно. Чем больше Тамим об этом думал, тем спокойнее становилось. Если бы архонт Ли Юэ не стоял сейчас прямо перед ним, он бы даже признался в своей вчерашней слабости и попросил прощения. — Надеюсь, ваша ночь была приятной, — произнес он, обращаясь в основном к своему милорду. — А то, — перебил Моракс, довольно шлепнув хвостом. При этом он повернулся, чтобы посмотреть на Ахмара, и фенек смог разглядеть пунцовеющие следы, спускающиеся вдоль его шеи и спины там, где розовая кожа начинала превращаться в черно-золотой камень плеча. Короткое «а то» мгновенно обрело гораздо более распространенный смысл. — Наш отдых был более чем удовлетворительным. Владыка песков улыбнулся, заинтересованно глядя куда-то вглубь его комнаты. — Полагаю, как и твой, дорогой Тамим. Лисий принц обернулся: привлеченная разговором, с постели неслышно встала Синамон, теперь с осторожным любопытством газели рассматривая малознакомых богов из-за его спины. Она успела подвязать платье и пригладить смятые кудри, но все равно было очевидно, что именно она делала в спальне принца. — Ба, а ты не промах, высочество! — не замедлил снова вмешаться Гео архонт. — Настоящая красавица у тебя тут притаилась. Не стесняйся, маленькая леди, подойди. Как твое имя? — Синамон, лорд Архонт, — она сдержанно присела, проявляя уважение, но без излишнего заискивания. — Я оруженосец владыки лабиринтов. Звериная принцесса, пусть и выросла в дикой чаще, знала, как вести себя при дворе. Кроме того, в общении она умела менять свой характер, подобно диковинному хамелеону, чтобы никто не заподозрил в ней ту самую потеряшку-сироту, что однажды не на шутку перепугала добряка Вьягхару, зарычав на него в ответ. Хотя вот рядом с Тамимом она никогда не показывала клыков, и он прекрасно знал, почему. Ему, правда, потребовалось парочка сплетенных венков из кальпалат, несколько приглашений на ночную охоту и один неумелый поцелуй в полном плесенников пруду, чтобы это понять, — но уж после того, как платье девушки собрало на себя всю лотосовую пыльцу того пруда, у него точно не осталось сомнений, что она к нему что-то испытывает. И он мог честно сказать, что ощущал себя виноватым каждый раз, когда самолюбиво принимал ее заботу несмотря на то, что эти чувства не были взаимными. Но услужливая Синамон понимала его и в этом тоже, — по крайней мере, он хотел так думать, — когда не возражала ему ни словом, пока он невольно стонал имя Ахмара прямо в ее тугие кудряшки. Синамон была очаровательной, Тамим готов был повторить эту правду вслух не одну тысячу раз. Однако она не была его выбором сердца, — лишь желанием тела, подкрепленным временной недоступностью привычной ласки. И он ничего не мог с этим поделать. Только каждый раз молча извиняться, расчесывая ее после. — Вы подобны весеннему цвету вишни, маленькая леди Синамон, — Моракс благосклонно качнул драконьими рогами, оглядывая ее с головы до ног. — Ваш принц уже пригласил вас к столу? Если нет, то в таком случае позвольте эту маленькую радость мне. Синамон что-то тихо пролепетала, не готовая к такому обхождению, но не посмела отказаться от приглашения самого Гео архонта. И потому, на прощание легонько сжав руку фенека в своей, поспешила присоединиться к нему на резных ступенях, ведущих в общие залы. Тамим остался с Ахмаром наедине. — Слышал? Оказывается, эстетика ему не так уж и чужда, просто достается не нам с тобой, — шутливо поделился владыка песков и подмигнул. — Не спрашивай, там у него долгая история с целой компанией прекрасных женщин. — Как скажешь, Ахмар, — фамильяр потупил взгляд, не решив, стоит ли поддерживать шутку. — Так значит, ты снова пригласил к себе воспитанницу Вьягхары? — Она хорошая девушка, мой лорд. — Тамим, эй, — Ахмар одним выверенным движением поймал принца за подбородок, заставляя посмотреть себе в лицо. — Я знаю это выражение. У Синамон все хорошо, но что насчет тебя? Ты хотел быть с ней? Или считаешь, что ты должен был быть на его месте? Тамим мотнул головой, понадеявшись, что это было похоже на отрицание. — Нет-нет, так не пойдет. Я уже просил тебя говорить мне обо всем прямо, мой милый. Это нужно, чтобы мы с тобой лучше понимали друг друга, правильно? — получив кивок, Ахмар ласково сжал его запястье. — Человеческие эмоции сложные, Тамим, особенно для тебя. Я хочу быть уверен, что смогу вовремя предложить тебе в этом помощь. И что ты никого случайно не обидишь. — Да, мой лорд. — Вот и замечательно. А теперь скажи мне, громко и четко, — аль-Ахмар нагнулся сильнее, почти прижимая Тамима к стене. — Что бы ты хотел, чтобы я для тебя сделал? Владыка разил наповал: Тамим не имел ни единого шанса против него, когда он вот так вот нависал над ним всем телом, и у него почти кружилась голова от его самого любимого запаха в мире, — родного запаха милорда, — так близко к себе. — П-поцелуй меня, — едва шевеля губами, попросил он. И тут же задохнулся, потому что больше Ахмар не терял ни секунды.***
Воздух в предместье Лиша был настолько чистый и пропитанный соленой влажностью уже совсем недалекого Моря Облаков, что дышать хотелось полной грудью. Хайтам пару раз даже нарочно придержал своего вьючного яка, чтобы подставить лицо свежему морскому ветру, задувающему в долину через щели между скалистой грядой, скрывающей от них главный порт и по совместительству столицу Ли Юэ. Зеленую чашу озера Цинсю обрамляли руины какого-то замка, в нынешнем состоянии не представлявшего ничего более, чем несколько выщербленных колонн и квадратных оснований когда-то наверняка грандиозных башен. Над озером в голубом небе поэтично кудрявились облака. Студент долго смотрел на них, пока не устала шея, а потом так же задумчиво уставился в спины ехавших впереди фамильяров. Он даже не представлял, что древние божественные создания, какими раньше представлялись архитектор Аару и принц Шамсин, могут быть и такими — полными жизни, любви и добра. Такими человечными и в каком-то смысле понятными и простыми. Зато он отлично понимал, почему так хотел сделать их счастливыми. Привязанные яки были оставлены методично обгрызать траву на соседнем пригорке. Кавех с ворчанием загремел котелком, — все еще дулся на лесного стража за то, что наказанием за последний дуэльный проигрыш тот выбрал готовку обеда. Аль-Хайтам подал Тигнари руку, и они вместе пошли прогуляться к воде. — Ты знаешь, что здесь был за город? — спросил студент, имея в виду окружавшие их развалины. Тигнари, вздохнув, присел на край сломанного моста и окинул взглядом потрепанный ветром и водой камень бывшего дворца. Хайтам заметил, как кончик его левого уха слегка опустился: у себя в голове принц неспешно листал страницы тысячелетней памяти. — Я не застал людей Цинсю, — с сомнением произнес он после довольно долгого молчания. — Полагаю, их история оборвалась во время войны Архонтов. Как и большинства подданных меньших божеств, проигравших схватку за трон архонтов. — Здесь стояло отдельное царство? И их вот так вот уничтожили подчистую? — Возможно. Мне неизвестно, что это был за правитель, но по словам адептов он был надменным и властолюбивым, и его люди точно так же обращались с поселенцами Ли Юэ. — Значит, это сделал Гео Архонт? — Ассамблея Гуйли должна была быть их ближайшими соседями, — подумав, согласился Тигнари. — А лорд Моракс тогда снискал репутацию одного из самых суровых богов войны. Я слышал, что до того его горячий нрав сдерживала благодетель леди Хаагентус, Богини Пыли, — но после ее несчастной смерти он выместил свое горе на многих окрестных божках, кто посмел ступить на границу их совместного наследия. — То есть, ты одобряешь тот факт, что во время битвы богов были также истреблены тысячи жителей этого города, — а все, что можно записать в оправдание подобных жертв, это субъективное мнение адептов, то есть заинтересованной стороны? — А-эм… — рейнджер посмотрел на него с удивлением, будто совершенно не задумывался о таких очевидных вещах раньше. — Ну… Эм-м-м… Я верю словам Гань Юй, окей? И вообще, дела богов — не то, о чем можно рассуждать с подобной уверенностью. Кроме того, мир изменился. То, что произошло во время войны, для многих скорее позорное клеймо, чем гордые шрамы. Думаю, что и Рекс Ляпис сейчас не в восторге от событий прошлого. Но не вздумай его об этом спрашивать! По крайней мере, пока ты еще человек. Закончив свою речь этим предупреждением, он перевел дух и нахохлился. Видимо, ему действительно не понравилось, куда их привел этот разговор. — Аль-Ахмар не участвовал в войне, — попытался смягчить ситуацию Хайтам. — Нет. Но это не значит, что… Да это вообще ничего не значит! — Тигнари покачал головой. — Ахмар был богом мудрости, и он считал себя и своих подруг выше той войны. Но он не был миротворцем, нет. Никто из нас не был. — И ты тоже? — Я? Ты должен сам знать ответ, раз посвятил свой диплом нашей истории. — Да. Да, наверное. — Хайтам… Я не хочу, чтобы ты считал богов, — и всех нас, — какими-то… — Тигнари замялся, подбирая слова. — Какими-то враждебными, или жестокими, или неправильными. Когда ты был моим лордом… Реалии были другими, понимаешь? Мировоззрение, масштабы… И мы все сожалеем о прошлых ошибках, но это часть истории, которую нельзя стереть или как-то исправить. Знать о ней еще не значит следовать ей во всем. Когда ты все вспомнишь, ты наверняка посмеешься над моими словами. Но сейчас не дай мне переубедить тебя встречаться с Мораксом, прошу! — Не волнуйся, я все еще более чем готов идти за вами двумя, — Хайтам приобнял его одной рукой. — Но спасибо, что поделился со мной. Правда. Твоя искренность мне очень приятна. Я тоже не всегда могу понять ваши старые переживания, но как только я верну память, я снова буду готов помочь вам в них. — Ты сейчас звучал совсем как он, — невольно улыбнулся Тигнари. Он хотел добавить что-то еще, — возможно, что-то сказать или продолжить физический контакт, — но от объятий их отвлек внезапный топот, все нараставший по мере спуска с холма, как росло и приближавшееся к ним облако пыли, мешавшее нормально разглядеть источник шума. — Эй-эй, поберегись! — донесся до них крик Кавеха сквозь сотрясающие землю удары. — Судя по звукам, он оседлал геовишапа, — предположил Тигнари, пока они вглядывались, пытаясь увидеть скакуна под знакомым блондинистым всадником. — Не может быть, — не поверил Хайтам. — Зачем? Но это действительно был геовишап, — и в этом они оба скоро убедились. Кавех стремительно приближался к ним верхом на разъяренном драконоподобном звере. Одной рукой он держался за толстые складки панциря рядом с шеей животного, а вторую откинул назад, чтобы кое-как удерживать равновесие на подлетавшей вверх горбатой спине. Геовишап все норовил нырнуть под землю, чтобы сбросить нежеланного пассажира, но Кавех не давал ему этого сделать, ударяя каблуком в менее защищенное место между спиной и лапой. Кроме того, он пытался на нем стоять, — насколько позволял диапазон его вытянутой руки, вцепившиейся в холку, — и выходило это довольно нелепо, так как из-за полусогнутых ног и отставленного таза больше всего в этот момент архитектор смахивал не на отважного укротителя, а на сумасшедшую хромую лягушку, вздумавшую объездить живую гору. — Кави! Геовишап, острым каблуком вынужденный сменить траекторию, сорвался на абсолютно чуждый ему подобным галоп. Кавех разжал руку, делая попытку торжествующе выпрямиться во весь рост. И у него уже практически это получилось, как вдруг при особо сильном рывке его нога соскользнула, он нелепо сгреб в кулак воздух вместо ушедшего из-под ладони гребня и максимально комично кубарем свалился на землю. Хайтам и Тигнари расхохотались. Геовишап, оскорбленно проревев на всю долину, исчез в норе, оставив после себя только кучку рыхлой земли. Кавех лежал неподвижно. Хайтам замолчал, и веселье Тигнари тоже сошло на нет. Кавех все не поднимался. Они нервно смотрели на него еще пару минут, периодически тревожно переглядываясь, а потом, не сговариваясь, одновременно вскочили, подбегая вплотную. — Кави! Кавех! Ты цел? Тигнари склонился над ним, переворачивая его тело на спину. Его лицо ничего не выражало, как будто он взаправду потерял сознание, ударившись лбом о камни. Ровно до того момента, пока испачканный кончик носа не сморщился в плохо сдерживаемом смехе, и на хитрой физиономии не нарисовалась возмутительно широкая и крайне глупая ухмылка. — Кавех! — Хайта- ай! Убедившись, что тот жив-здоров, Тигнари без зазрения совести стукнул его кулаком по макушке. Кавех рассмеялся сильнее прежнего и неожиданно перехватил его руку, дергая на себя. Пошатнувшись, рейнджер бездумно лягнулся, пытаясь удержать себя от падения, и случайно заехал ботинком прямо по колену Хайтама. Студент, охнув, свалился на них как мешок с кофейными зернами, и они все втроем покатились по траве. — Кавех, ты просто невыносим, — промурлыкал Тигнари, в порыве счастливой нежности зарываясь носом в его шею. — В мою защиту, та ящерица попыталась сожрать все мои кулинарные труды! — Поддерживаю Тигнари. Это было крайне безрассудно, — Хайтам, оказавшийся сверху на распростертом архитекторе, посмотрел в шалые малиновые глаза со всей строгостью, хотя образовавшиеся ямочки на щеках превращали его твердые слова в невесомые и совсем не сердитые пушинки одуванчика. — Ты беспокоился обо мне, как мило, — Кавех ласково похлопал его по спине, незаметно спускаясь ниже, чтобы с намеком стиснуть бедро. — Не забудь этот сексуальный тон, когда восстановишь память, хаяти. Я найду ему хорошее применение. Хайтам покраснел вплоть до корней волос и поторопился слезть с него, вставая на ноги и отряхиваясь гораздо дольше, чем нужно. — Ну все, подурачились и хватит. Идемте уже!***
Посреди чащи Апам элементальная энергия бушевала так, как высоченные деревья этого леса не помнили со времен своего создания силами богини Руккхадеваты. Властелин Камня и повелитель песков сражались на равных. В когтистых лапах парящего над густыми кронами Гео Архонта мелькало одно копье за другим, беспощадным градом обрушиваясь на землю. Они со свистом рассекали тропический воздух, но рассыпались в крошку до того, как достигали пышного цветочного ковра, встречаемые стоявшим посреди него аль-Ахмаром. Вокруг лорда пустыни танцевали песчаные призраки, принимая сразу сотни тысяч форм. Священные звери, мифические птицы, джинны и демоны, — все они вихрились в магическом танце, то собираясь в один ревущий вихрь, то вновь разделяясь на переменчивые силуэты, готовые растоптать, заклевать и обратить прахом любую угрозу, посмевшую приблизиться к их могущественному владыке. Сам Ахмар держал в руке обнаженный клинок, выжидая момента, когда обмен дальнобойными любезностями будет завершен, и они окажутся лицом к лицу. — Ты больше не сердишься на то, что лорд аль-Ахмар проводит время с лордом Мораксом, — проговорила Синамон, обращаясь к Тамиму. Принц Шамсин и звериная принцесса расположились за пределами Дендро купола, который сотворил для двух божеств Вьягхара, опасаясь, что их «упражнения» навредят его бесценному лесу. Убежденный противник всякого насилия, лорд лабиринтов отказался наблюдать за боем, но охотно доверил свою пожелавшую остаться воспитанницу ушастому принцу. Они выбрали себе место на одной из толстых веток рядом с пустующей хижиной аранар. Пухлые древесные духи скрылись вместе с Вьягхарой, а молодые люди не увидели ничего предосудительного в том, чтобы угоститься из оставленных ими запасов. Несколько персиков зайтун и вяленых грибов оказались отличной закуской, пока на импровизированной арене разворачивалось такое представление. — Нет, не сержусь, — Тамим подбросил мягкий персик в ладони, цепляя его острием стрелы. — Я поговорил с Ахмаром, и он успокоил мои сомнения. Это хорошо, потому что теперь я могу насладиться великолепием их обоих. На их глазах Моракс наконец закончил метать каменные снаряды и с боевым кличем ринулся навстречу Ахмару. Тот подлетел, перехватывая его на середине, и поприветствовал атакующее копье одним точным блокирующим взмахом меча. Конфликтующая сила элементов брызнула вокруг сияющими искрами. — Я рада за тебя, — принцесса кивнула, не отводя глаз от дерущихся. Фенеку показалось, что нарочно, чтобы тот не видел ее лица, — но когда она повернулась обратно, по ней не было заметно, чтобы она скрывала слезы или еще какую-то расстроенную эмоцию. Это его устраивало, потому что он не знал, как с ней говорить на тему их странных половинчатых отношений. Они были удобными, и он находил в них комфорт, так что было бы жалко их терять. С другой стороны, он не мог врать Синамон о том, чего не имел. — Спасибо, что разделила свое время со мной, — поблагодарил он, чувствуя, как накатывающая неловкость пробирается под кожу. — Вот, держи. Он протянул ей дольку персика, ловко разрезанного о стрелу. Маленькие пальцы Синамон невесомо погладили его ладонь, забирая угощение. — Ты очень добр, Тамим. — Ты тоже. Они замолчали. Принц поморщился. Вот именно поэтому он не очень любил оставаться с ней наедине после того, как причина, по которой он появлялся на ее пороге, оказывалась исчерпана. Синамон будто бы чего-то от него ждала, а будто бы и нет, — но недосказанность каждый раз приставала к шерсти как цепкие джунглевые колючки. — Думаешь, твой лорд выиграет, Гань Юй? — чтобы разрядить обстановку, спросил он, повернувшись в другую сторону. Чуть в стороне от них к дереву скромно прижималась молчаливая девушка-адепт, которая на этот раз сопровождала Моракса в его очередном визите. Тамим помнил ее по собраниям Семерки, где она тоже тихонько следовала за Гео Архонтом, выступая его секретарем. Гань Юй носила неброский наряд в серо-голубых тонах, и только роскошный хвост ярких синих волос не давал ей смешаться с толпой, как она этого хотела. В отличие от своего мастера, его адепт не любила ни участвовать в шумных застольях, ни помогать ему с рассказами о его бесчисленных подвигах. — Я… Я не могу этого знать, — она испуганно затрясла рогатой головой. — Рекс Ляпис могущественный, но и лорд Амон тоже очень сильный… К-к тому же, они сражаются не для победы, а чтобы отточить мастерство…. Фенек фыркнул: робкая Гань Юй всегда терялась, когда в кругу фамильяров во время собраний ей задавали подобные вопросы. Все ее сомнения сразу же отражались на ее хорошеньком личике: с одной стороны, она хотела вступиться за Моракса, с другой — не хотела ни с кем спорить, с третьей — побаивалась, что ее пассивность посчитают за малодушие. К тому же, сейчас их было двое против нее одной. Силы явно были не равны. — Успокойся, мы не будем ссориться, — обнадежил ее он, когда вдоволь насладился реакцией. — Это понятно, что ты болеешь за своего повелителя. Садись лучше к нам, вместе веселее. — Х-хорошо, — цокая каблучками по древесной коре, Гань Юй подошла поближе, но для надежности опустилась все-таки не около принца, а около Синамон. — Я думаю, они признают равенство друг друга. Рекс Ляпис высокого мнения о вашем лорде, и он не станет настаивать на продолжении, если схватка ему наскучит. — Наскучит? А как же! Насколько Тамим успел узнать покровителя Ли Юэ, тот был существом довольно упертым и не стал бы так просто сдаваться. Даже Ахмару. — Ты не знаешь его! Ты судишь поверхностно. У моего повелителя мягкая душа, и он всегда очень оберегает тех, кто… кто ему нравится. А лорд Амон ему понравился! Я слышала, как он говорил об этом с Хранителем Облаков. И после того, как умерла госпожа Гуй Чжун- Упомянув имя леди Хаагентус, адепт сразу погрустнела, хотя постаралась не выдавать своих переживаний. — В общем, это первый раз, когда мы видим его таким оживленным. Поэтому, не надо так говорить. Для него эти встречи очень важны. — То-то он стал чаще появляться в Сумеру, — не удержался фамильяр. — Хотя впервые вижу, чтобы он приводил с собой компанию. — Я здесь по делу, — Гань Юй ответственно сжала губы, доставая откуда-то бамбуковую дощечку с каллиграфически выписанными чернильными иероглифами. — Так как на следующее собрание явится леди Буэр, а не лорд Амон, Рекс Ляпис пожелал передать ему официальное приглашение в свою резиденцию. — Значит, ты здесь только как секретарь? А я думал, мы друзья. — К-конечно мы друзья! — снова засуетилась она. — Но и дела у меня тоже есть… И контракт… Вот… Она глубоко вдохнула, успокаиваясь. Тамим отвлекся: по ту сторону купола Ахмар и Моракс продолжали поединок, не уступая друг другу ни секундного преимущества. Золотое копье сверкало, как превратившийся в оружие чистый солнечный луч, а обсидиановый меч побагровел от количества впитанной энергии, словно раскаленное в печи железо. С такого расстояния не было слышно ни единого их слова, но почему-то он был абсолютно уверен, что за агрессивным звоном оружия те любезничали между собой так, как если бы собрались чинно выпить по чашке чая. — Ух… Раз уж мы друзья, можно тебя кое о чем спросить? — наконец совладала с собой адепт. — Прошу. — В свете того, что я рассказала… Ты ведь тоже приглашен. Ты правда не против, что твой лорд и мой- — Конечно нет! Что за глупости. Как будто это я выбираю за милорда, с кем ему развлекаться. Что бы ты там не думала, я не буду осуждать ни твоего лорда, ни тебя, ни кого-либо еще из ваших адептов. Больно надо! — Ох, большое спасибо! — девушка просияла. — В таком случае, мы сделаем все возможное, чтобы в Ли Юэ тебе понравилось, принц Тамим. Обещаю.