Chrissy and Eddie’s Infinite Mixtape

Крисси считала, что просто обожала проводить время в больнице, но это она ещё не гостила у Уилеров. В больнице ей просто нравилось. Обожает она теперь дом Уилеров. Уилеры — нормальные, или нормальные на достаточном уровне. Миссис Уилер включена в жизни своих детей, но без власти и контроля над ними. В ней есть что-то такое материнское. Она ни у кого не берет мерки после еды, она даже не следит за тем как Крисси ест! Мистер Уилер всегда присутствует, хоть он и немного ворчит, но о своём отце Крисси даже этого не может сказать. Майка Уилера она ещё не встретила, но если он хоть немного похож на Дастина и Лукаса, то он добродушный, хоть и немного ботан, но большой любитель приключений, что для Крисси в последнее время становится положительным показателем. Плюс у Майка Нэнси старшая сестра, поэтому он не может быть плохим. Крисси знала Нэнси только по слухам, поэтому она представляла Нэнси умной и ответственной. Но она не знала, что Нэнси Уилер была сильной. А ещё уверенной, интересной и заботливой, и она так убеждена, что они найдут способ как победить Векну, что Крисси тоже начинает в это верить, даже учитывая, что ни у кого нет никаких предположений как это сделать. Никто не кричит в доме Уилеров. Повышение тона есть, но в хорошей манере, как когда Миссис Уилер зовет всех на ужин, или когда Нэнси говорит малышке Холли быть осторожной. Даже если и есть какой-то критицизм, то он подаётся мягко, без зубов. Кажется, что все друг другу нравятся, что они хотят быть здесь, быть частью этой семьи. Никто не говорит Крисси что надеть, что думать или что есть, разве только если хотят убедиться, что она съела достаточно, чтобы принять свои антибиотики. Прошлым вечером, после того как все лампочки взорвались и все побежали с криками обратно к Эдди в фургон, Крисси съела целый кусок пиццы. (Уилеры заказали пиццу! Как нормальные люди!) И никто ничего ей за это не сказал, разве только когда Дастин и Эдди посоревновались за то, кто съест пепперони, которые она повыковыривала. Макс тогда ей подмигнула и стащила всю ее колбасу, пока мальчики были заняты своей псевдодракой. Крисси кажется, что Макс это живое воплощение плутов, о которых Эдди рассказывал. Ещё ей кажется, что если они переживут все это, то ей захочется больше времени проводить с этой рыжей девочкой. Этой малой нужно… Что-то. Может быть сестра или брат, но не такой как Билли. Крисси ни для кого раньше не выступала в такой роли, но кажется она понравилась Макс после их слезливого разговора, когда они записывали сборники Динь-Динь. И ради Макс Крисси может постараться. Крисси подумала о том, чтобы вызвать рвоту только один раз за тот вечер, когда она осталась одна в ванной комнате. Это было ее первое время наедине с собой с того момента, когда Эдди спас ее в больнице. Она сняла подвязку, а гипс на правой руке был замотан в мусорный пакет и закреплён скотчем. Она собиралась принять душ. Эдди, чудесный, привлекательный, заботливый Эдди, которого она почти поцеловала по меньшей мере три раза на данный момент, заметил как она смотрела на Нэнси, когда та пошла в ванную, чтобы принять душ, когда все закончили с ужином. Он сказал ей никуда не уходить и куда-то пропал на пару минут. Когда он вернулся, то держал в руках большой мусорный пакет. — О, спасибо, Эдди! — Сказал Лукас, сворачивая свою бумажную тарелку и салфетки, нацеливая их в мусорный пакет, чтобы повторить свой трехочковый бросок. Эдди сделал впечатляющий пируэт, чтобы отдернуть пакет в сторону, прежде чем Лукас сделает свой кидок. — Это не для мусора. — Пояснил он, и это, скорее всего, было ближайшей попыткой извиниться перед кем-то от Эдди. Потом он снова сел возле Крисси и предложил ей его. — Чтобы ты смогла принять душ. Тёплое чувство признательности и влечения расцвело у Крисси в груди, но оно быстро завяло из-за внезапного ужаса. — Ох, — вздохнула она, — От меня воняет? О господи, извини пожалуйста… — Нет, — начал Эдди, но потом Робин склонилась ближе и полной грудью занюхнула Крисси, что самой Крисси показалось было очень в стиле Робин. — Все нормально, — уверила ее Робин, кивая головой и пожимая плечами. — Просто немножко пыльно. На удивление это было успокаивающе. Эдди повернул свою голову, чтобы его рот был как раз у уха Крисси, его волосы прикрывали остальную часть его лица. — Ты подглядывала на дверь ванной, как Дастин и Стив подглядывали на пиццу, — прошептал он, целуя дыханием ее ухо, но его губы к сожалению нет. — Я подумал, что ты все ещё хочешь в душ. Эдди даже принёс ее больничную сумку с фургона и притащил бумбокс Майка в ванную комнату, чтобы она могла слушать свой сборник Динь-Динь пока купается. — Робин и Нэнси будут прямо за дверью, — сказал он, когда вставлял кассету в проигрыватель, — Будут проверять тебя каждые пару минут, поэтому не переживай. Он снова был только в своей футболке и джинсах. Его носки были разных цветов и почему-то из-за этого Крисси улыбнулась. — Я не переживаю, — ответила Крисси, и она говорила правду. — Спасибо тебе, Эдди, за то что заботишься обо мне. — Добавила она, проводя рукой по завернутому в полиэтилен гипсу, — Это было так мило с твоей стороны. Я бы даже не подумала попросить. Шея Эдди, прямо над воротником его футболки с Металликой, слегка порозовела, когда он ухмыльнулся и кивнул словно он понимал. Крисси начинало казаться, что он правда понимал, и ох, ей так хотелось его поцеловать тогда. Она хотела поцеловать его! Она хотела быть храброй и не травмированной, чтобы взять его лицо двумя руками и целовать, пока он не поймёт какие чувства он в ней вызывает, какие желания. Потом он постучал костяшками пальцев по дверной раме и оставил ее наедине. Она не попросила его остаться, а он не предложил, но она подумала об этом. Просить о чём-то было легче, когда это был Эдди. Все было легче с ним. Даже шариться по проклятому дому и слышать как Векна шепчет у неё в голове. Она знала, что это было глупо — думать о таких вещах как форма губ Эдди, и о том как его волосы ниспадали на плечи, о том как его руки все время двигались, о линии его носа, о том как его пальцы, кожа к коже, скользили между ее пальцев, о том как он высовывал язык, когда концентрировался на чём-то. Она знала, что ещё и два часа не прошло с того момента, когда они все, срывая глотки, выбегали из логова Векны. Она слышал голос Векны, чувствовала его ужасное присутствие, словно он был вместе с ними в комнате. Она знала, что и ей, и Макс, и скорее всего всем жителям Хоукинса грозит реальная, ставящая под вопрос жизни, опасность от приближающегося, голодного хищника. Но Крисси была всего лишь человеком, а Эдди принёс ей мусорный пакет. Душ был большим удовольствием, хоть она и не наслаждалась им долго, Крисси позволила себе несколько мыльных моментов, чтобы пофантазировать о том, что бы случилось, если бы она таки решилась попросить Эдди остаться. Она гадала как далеко его сильная шея краснеет. Окрасилась бы цветом и его грудь? Разукрасило бы его смущение татуировку, что он показывал ей кажется так давно, когда оттянул ворот футболки там на опушке… Но потом в дверь постучала Нэнси, проверяя ее. Крисси чуть ли не поскользнулась, когда вырвала себя из мыслей, чтобы уверить девочку за дверью, что с ней «все в порядке, спасибо». Когда она услышала как дверь снова замкнулась, Крисси переключила воду на холодную, и стуча зубами, хорошенько стёрла с себя все прошедшие дни, пока не стала такой же розовой, как футболка Нэнси. Когда она вылезла из душа, то почистила зубы и наконец-то почувствовала себя чистой впервые за эти дни. Она смотрела в зеркало и думала о том насколько все поменялось за несколько дней, сколько новых мыслей появилось в ее голове, начиная с того, стоило ли ей просто схватить и поцеловать Эдди (ещё как стоило, потому что ей нужно было как-то показать ему, какие чувства он в ней вызывает, но как и когда это сделать? Повсюду всегда были люди рядом, и большинство из них были детьми, а это казалось крайне неприлично) заканчивая тем, захотят ли Уилеры удочерить ее в свою семью (за завтраком она вырвала у Мистера Уилера смешок, а это хороший знак, да?). Эдди освободил ей место на, как она мысленно его называла, их диване, когда она спустилась в подвал, уже облачённая в новую футболку и леггинсы от Нэнси (слава богу, они были почти одного размера). Крисси села рядом с ним, достаточно близко, чтобы чувствовать тепло его тела через его футболку, ведь сейчас он был без куртки. Она сидела и пыталась прислушиваться к завязавшемуся разговору о вратах в Изнанку и возможно уже не супергеройской девушке Майка, Эл. Дастин показал Крисси и Эдди фотографию Эл, после того как сфотографировал их. Эл милая. Она не похожа на супергероя. Она выглядит симпатично и может быть немного застенчиво, стоя рядом с темноволосым братом Нэнси. Она выглядит одного возраста с ребятами, просто как их одноклассница. В рюкзаке Дастина было ещё одно фото, на котором Макс и Эл смеялись вместе, держа рожки с мороженным в руках. Было что-то такое в том как Макс говорила имя Эл, что заставило Крисси скучать по Дженне. Из-за этого ей захотелось подойти и обнять Макс, но сегодня она один раз это уже делала. И Крисси кажется, что, не смотря на то нравится она Макс или нет, одно объятие в день было лимитом рыженькой. Вот Лукас выглядел, будто с удовольствием обнимет Макс столько раз, сколько она захочет, а сейчас Макс уже даже не избегала взгляда высокого мальчика, как раньше. Это казалось чём-то хорошим. Крисси надеялась на это. Они обсуждали это все по кругу какое-то время, но ни у кого так и не появились стоящие идеи, поэтому все решили переспать с этим и решить что-то завтра. Когда все расположились и поделились на свои маленькие группки, Крисси решила быть очень- очень храброй, и очень-очень скрытной. Лукас был первым на страже, но скорее всего он будет слишком занят с Макс. А у Крисси может появится ещё один шанс. Она легла головой на подлокотник дивана и потом, потому что некоторые вещи было проще делать в темноте, дождалась пока выключат свет и Дастин начнёт храпеть. Она присела, взяла подушку, что ей дала Миссис Уилер и положила ее себе на колени. Эдди почувствовал, что она переместилась и сам поменял положение, его глаза были лишь небольшими отражениями в темноте. Немного суетясь, Крисси сбавила громкость на плеере, чтобы музыку было едва слышно. — Эдди, — сказала она настолько тихо, чтобы только он мог ее услышать. Она надеялась, что ее голос не дрожал. — Что такое? — Ответил он ей мягко во тьме. — Может ты хочешь, эм, прилечь ко мне на колени? — Сказала она так тихо, как могла, — Чтобы поспать? Все что Крисси могла видеть, это как расширились у Эдди глаза. Он ничего не говорил на протяжении пары напряженных сердцебиений, а потом спросил: — Что? И все вышло у неё в краснеющем, потеющем, жарком шепоте: — Ты всю ночь спал сидя. — Сказала она, стараясь чтобы это звучало логично и со смыслом, а не странно. — Ты весь день потираешь шею и, эм, я подумала о том как ты, эм, — она опустила голос ещё ниже. — Когда ты мыл мне голову, то так хорошо массировал мне шею, и было так приятно, поэтому я подумала, может я могу… Крисси запнулась, когда Эдди ничего не ответил и ее сердце упало в пятки. — Прости, — пробубнила она. Ее лицо горело, желудок перекрутился и она почувствовала себя смешной, и глупой, и маленькой. — Это было… — Теперь диван это зона свободная от извинений, — Эдди прервал ее шёпотом. Потом он закинул себя набок, падая как демонтированное здание. Он зарылся в подушку на ее коленях, поднимая ноги с пола и сгибая их в коленях, чтобы вместить все тело на диван. Он лёг спиной к подушкам дивана, лицом от неё. Его полноценное доверие, его энтузиазм по отношению к этой идеи, послал электрический ток, который отрикошетил от груди Крисси и улёгся в ее животе, подрагивая как в тот момент, когда Эдди засомневался, перед тем как оставить ее одну в ванной комнате. Два падающих звука от (его обувь, когда он ее сбросил?) заставили Нэнси сказать всем ложиться спать. — Я и так спала, — проныла Робин с другого конца подвала. Но Крисси ничего не сказала, потому что ее рука наконец-то оказалась у Эдди в волосах, и она пыталась запомнить ощущение кудрей между пальцами. Эдди передернуло и он потянулся как кот при контакте. Крисси очень это понравилось, его рвение прикоснуться к ней, его наслаждение ее близостью. Она всегда терпеть не могла когда Джейсон приглаживал ее волосы от лица, но сейчас все ощущалось по-другому. Все ощущалось по-другому с Эдди. А сейчас Крисси даже не чувствовала себя как дикий зверь, она чувствовала себя собой, но храбрее и лучше. Она прикасалась к нему мягко, пока не дошла до твёрдых мышц его шеи. Эдди массировал ее шею с таким равномерным, но ощутимым давлением, и ей хотелось повторить это для него. Крисси хотела, чтобы ему это понравилось. Она могла достать только до одной из этих больших мышц, что поддерживали его голову, и ей приходилось пробираться через его подвеску, пока Эдди, с раздражённым стоном, не сорвал ее и не засунул себе в карман. Его трапециевидная мышца была тугая и напряженная, и когда она провела костяшкой пальца по всей ее длине, Эдди попытался спрятать в подушку такой воздушный и хрипящий звук, из-за которого Крисси напрочь забыла, как называются окружающие ее мышцы. Она покраснела, жарко и самобытно, и была рада, что таки осмелилась на это. Крисси думала, что он быстро провалится в сон, но Эдди не провалился, и это было намного лучше, потому что так у них есть чуть больше времени в долгожданной изоляции темноты. Эдди растворился в подушку, переворачивая голову и шею, чтобы показать ей где он хочет ее руку. И сила этого, его очевидной жажды ее прикосновений, пьянила ее полностью. После того как она промассировала его шею, его плечо через мягкую футболку, всю его голову, Эдди перевернулся на спину, лицом к потолку. Крисси едва могла разглядеть его детали: линию его носа, большие глаза, его волосы больше похожи на разлитое чернило в темноте. Она представила его у себя в голове, но не идеально, не так как на тех фотографиях, что Дастин снял, поэтому она посмотрела в другую сторону. Дрожь в ее пальцах никак не была связана с нервами сейчас. Она может сделать все что угодно, вообще все на свете, и она знала, что это не будет плохо. Ничего не может быть плохо тут, с ним. Крисси очертила линию слегка колючей челюсти Эдди, изгиб его брови, впадину его скулы. Он дышал через нос, глубоко, медленно и контролируя себя. Его глаза были закрыты. Когда ее прикосновения стали более уверенными, Эдди вытянул шею, следуя за ее рукой своим подбородком и носом, словно она была магнитом, словно он был змеей, а она заклинателем с дудочкой, словно он умрет на месте, если она прекратит касаться его. Крисси так много времени провела рассматривая черты его лица, но прикасаться к ним… Трогать его приоткрытые губы, его закрытые веки, мягкую кожу, что обычно спрятана за его волосами… Все это ощущалось невероятно, словно подарок. Она могла бы срисовать его черты по памяти, к тому моменту, когда Эдди перевернулся одним быстрым движением. Его нос упёрся в ткань футболки Нэнси, и господи, Крисси никогда раньше не снимала свой верх при мальчике, но ей так хотелось сделать это сейчас. Ей хотелось быть максимально близко к нему, кожа к коже. Она хотела чтобы Эдди поцеловал ее, чтобы он целовал ее шею, ее изгибы, даже ее ужасный живот, ее толстые бёдра. С ним ее живот не был бы ужасным. И ее бёдра были бы просто ее бёдрами. Это была бы просто она. И Эдди. Вместе. Эдди небрежно отбросил волосы со своего лица и шеи, чтобы выставить длинную линию соединяющую его шею с челюстью, открывая ей увлекательный вид на его лицо с нового угла. Крисси услужливо снова начала с линии его волос, пальцы и ногти нежно проходятся по его затылку, массируя и слегка почёсывая. Его дыхание сначала прерывается, а потом он шумно выдыхает ей в футболку, а Крисси представляет как он делает так же об ее шею, ее щеку, об ее бёдра. Крисси читала о возбуждении. Она даже однажды это испытала. Мальчик который целовал ее в церковном летнем лагере, когда Крисси было четырнадцать, был в восторге. Джейсон не то чтобы плохо целовался. Просто он использовал слишком много языка и всегда очень спешил, но когда у Крисси получалось его замедлить, то было неплохо, в то время когда она считала, что он ей нравится. Но даже тогда, Крисси всегда витала в своих мысля, думала о тренировках группы поддержки, или о том, что скоро нужно будет возвращаться в нелюбимый дом, или следя за тем, чтобы Джейсон не прикасался к ее животу, когда залазил под футболку. Крисси не думала ни о чем из этого на диване с Эдди. Она просто думала о нем и о мягком томлении, горящем между ее ног, о тяжелом биении своего сердца, о таком же пульсе, что она нащупала у Эдди в сонной артерии, когда проводила пальцами по его шеи. Когда она была уверена, что уже потрогала каждый сантиметр его скальпа, его лица, его шеи и его плеч, Эдди глубоко и звучно выдохнул и двумя руками обхватил ее за талию, притягивая в бьющее током объятие. Когда он прижался к ней, Крисси не думала о том, что ее живот может быть вздутым после пиццы. Она не думала о своих боках, о мягкости, которую он мог почувствовать поверх ее мышц. Она просто думала о том, что ее сердце сейчас может взорваться, что она сейчас просто умрет в подвале Нэнси Уилер, и это будет не плохо, потому что она была с Эдди. — Ложись, — пробубнил он в ее живот, голос хриплый с сорванным дыханием. — Ложись со мной. Было легко сделать то, что он просил, это было самой простой вещью в мире, потому что Крисси хотела того же. Крисси хотела сделать для него больше. Эдди присел, чтобы дать ей место протянуть ноги, а потом придавил ее спиной в подушки дивана. Он лёг ровно на спину, и помог ей повернутся на бок, чтобы она не давила на свой гипс. Она не чувствовала себя задавлено, когда положила голову ему на плечо, она чувствовала себя словно под крылом, чувствовала себя защищённой и в безопасности. Они разделяли между собой один воздух и ей казалось, что сейчас Эдди ее поцелует. Но к ней прикоснулись только кончики его пальцев, мягко танцуя поверх кончика ее носа, по изгибам ее скул, по линиям ее бровей, пока он исследовал ее словно карту, так же как и она изучала его лицо в темноте. Его прикосновения было наркотическими. Они вводили Крисси в такое сонное, гипнотическое состояние, что-то между полудремой и возбуждением. Теперь она поняла, почему он тянулся к ее руке лицом, потому что она так же не могла не льнуть к его прикосновениям, не могла не покрыться мурашками и приоткрыть рот, когда кончики его пальцев прошлись по ее губам. Это было по-другому, и лучше, и намного хуже, чем когда он мыл ей голову, потому что сейчас все, что она может чувствовать, все, что она может понюхать и все, что она может увидеть это был он. Электрический ток, когда его кожа прикасалась к ее, призрак его дыхания, что колыхал ее волосы, его подбородок, что был как раз на уровне ее глаз, биение его прекрасного сердца, пока оно гоняло его прекрасную кровь по его прекрасному телу у неё под ухом. Это могло длиться минуту. Это могли длиться всю ее жизнь. Но потом Крисси проснулась, потому что пришла очередь Эдди дежурить. Он прошептал ей на ухо извинение и аккуратно передвинул подушку себе на колени, чтобы Крисси обратно утонула в дремоту, с его пальцами в волосах и с его именем на губах.

***

Теперь наступило утро среды. Крисси сидит за кухонным столом Уилеров рядом с Холли и Робин. Последняя была не против, чтобы они включили радио на кухне (и Крисси и Макс начинают надоедать даже любимые песни со сборника Динь-Динь). Крисси не согласна с тем, что на фоне поют Tears for Fears, потому что она не хочет управлять всем миром. Она хочет управлять всего лишь своей собственной маленькой жизнью, пожалуйста. Холли шесть и она бы с радостью научилась от Крисси как делать полный переворот со скручиванием, но согласилась начать с колеса после завтрака. Крисси представила как светленькие хвостики Холли будут крутиться вместе с ней и улыбнулась. Она делала такую же причёску, когда была маленькой, но ее волосы сейчас распущенные, накрученные разве что только от пальцев и немного смятые из-за сна (и из-за Эдди!). Может быть Крисси сможет попросить у Холли собрать их в хвостик, когда будет время попозже, или у Макс и Нэнси. Робин четко сказала, что в ее умения прически не входят. — Кто такой Джейсон? — Спрашивает Холли, показывая пальчиком на гипс Крисси. Крисси опускает взгляд на то место, где имя Джейсона выделяется большими буквами на ее бицепсе. Она почти забыла, что оно было там. Она больше привыкла видеть, что ее рука прикрыта рубашкой Эдди, чем смотреть на голый гипс с этими чужеродными надписями. Но она оставила фланельку внизу, накинув ее сверху на плечи спящей Макс. — Ох, — запинается Крисси, а потом решает что единственным компромиссом за сегодня будет колесо, — Это мой бывший парень. — Как Стив это бывший парень Нэнси, — кивает Холли с понимаем. Робин немного фыркает на это и выглядывает в окно, чтобы посмотреть на то место, где Стив и Эдди опираются на свои машины у дороги. Крисси может видеть их со своего места даже не выглядывая. Они выглядят раздражёнными друг на друга но в какой-то словно дружеской манере. — А Джейсон такой же хороший, как Стив? — Продолжает Холли. Она играется с доской для рисования, пытаясь зарисовать весь экран чёрным. Рот Крисси без контроля немного кривится. — Не совсем, — говорит она девочке правду, — Стив намного лучше. Холли немного раздумывает, а потом говорит: — Стив может быть твоим парнем. Это вырывает смех одновременно и от Крисси, и от Робин. — Нет, — говорит Крисси, — Мы со Стивом просто друзья. Даже не прожевав свой политый сиропом завтрак (вафли из тостера и поджаренные яйца), Робин говорит: — А вот Эдди… Она не заканчивает свою мысль, просто передергивает бровями и с каким-то скрытым смыслом сёрбает свой апельсиновый сок. Крисси подумывала спросить у Робин, что происходит между ней и Стивом, потому что они кажутся такими близкими, но она не думает, что они вместе, особенно когда она ловит Стива на том, как он посматривает на Нэнси, когда никто не видит. Шестилетку кажется Эдди особо не заботит. — Почему имя Джейсона такое большое, если он больше не твой парень? Потому что, думает Крисси, он оставил его без спроса, пока я была в отключке. Но она этого не говорит. — Очень хороший вопрос, Холли, — подмечает Робин, поднимая брови в сторону Крисси. У неё очень экспрессивное лицо, на носу россыпь веснушек. Она разрывает вафли на маленькие кусочки, прежде чем макнуть их в сироп, после этого облизывая свои пальцы даже не думая. Прямо как у Эдди, у Робин тоже руки всегда в движении. Крисси думает о имени Джейсона на ее плече, о его руках, причиняющих ей боль, о бескомпромиссности, о диких зверях. Она прислушивается к песне Tears for Fears и думает о рельсах, о том как спрыгивать с путей. — Холли, — говорит Крисси, поворачиваясь к младшей девочке, — У тебя есть фломастеры? Когда Холли убежала, чтобы принести свою коробочку с принадлежностями для рисования, Макс, Дастин и Лукас пролетают по кухне ураганом, собирая себе все для завтрака. Потом ураган улёгся, когда они пинаясь и подталкивая друг друга обратно к подвалу, удаляются, чтобы разобраться с этим впечатляющим количеством вафель, яиц и апельсинового сока. Когда Стив и Эдди возвращаются в дом, Брайан Адамс по радио только начал завывать что-то о пребывании в раю. Крисси была без подвязки, пока Холли развлекалась разукрашивая квадратик, которым обвела имя Джейсона, используя свой самый большой, самый чёрный фломастер. По ощущениям это было почти так же хорошо, как душ прошлым вечером. Словно тебя натирают дочиста. Стив стаскивает вафлю с тарелки Робин, игриво дергает один из хвостиков Холли и суетится вниз по лестнице к подвалу, крича при этом что-то Нэнси. А вот Эдди тормозит в дверном проходе на кухню, руки над головой, своими кольцами постукивает незнакомый ритм по дверной раме. На нем нет привычной куртки и жилетки, Эдди просто в той же самой футболке с Металликой и пыльных, рваных джинсах. Его волосы по-особенному пушистые. Неужели от ее пальцев? Мышцы на его вытянутых руках напрягаются, когда он сжимает раму над головой. Крисси ловит глазами летучих мышей и марионетку, выбитых на его коже, следит взглядом за движением его мышц, когда он переставляет руки на раме, а потом опускает глаза вниз, на полоску обнаженной кожи, которая показалась из-под футболки, которая слегка приподнялась из-за его позы. Яркий всплеск темный волос, словно одинокий мазок краской, исчезает за крупной бляшкой его ремня. Крисси заставляет себя поднять глаза обратно к его, прежде чем успеет покраснеть, но уже слишком поздно. Глаза у Эдди темнеют и расширяются, когда он видит как Холли снова и снова черкает что-то поверх бицепса Крисси. Его тело напрягается, когда он наклоняется слегка вперёд, все ещё повиснув на дверной раме, он томится, словно ждёт разрешения, чтобы войти. Просто спроси, говорит она себе. Ее сердце стучит в ушах, в артерии на шее, в челюсти. Просто спроси его. — Подпишешь мне гипс? — Спрашивает Крисси, поднимая фломастер. Это не совсем тот вопрос, что она хотела задать, это не «как называется то, что происходит между нами» или «ты чувствуешь то же, что и я» или «господи, пожалуйста, можно тебя поцеловать», но это что-то. Это похоже на начало. Напряжение в теле Эдди так и не исчезает, когда он опускает руки. — Твой, — он запинается, — Твой гипс? Он похож на заряжённую бомбу, готовую в любой момент взорваться, словно в ожидании искры. Крисси хочется стащить у него зажигалку и проверить, что будет. Крисси кивает. — Пожалуйста? Словно по сигналу, Робин, которая все время наблюдала за сценой как за театральной пьесой, засовывает последние три кусочка вафли в рот. — Эй, Хол, — говорит она, пока хрустит выпечкой, — Пойдём-ка, эм, займёмся чем-то другим. Чем-то не здесь. — Потом она хватает Холли под подмышки, подмигивает Крисси и выводит протестующего ребёнка в другую комнату, оставляя Крисси и Эдди наедине на кухне. Эдди делает два неуверенных шага вперёд, а Крисси осознаёт, что он нервничает. Она тоже, но теперь он словно занимает все пространство в комнате и они наконец-то одни. Крисси поднимается, огибая стол стороной на встречу к нему. Она чувствует себя словно вагончик на американских горках, проезжающий последний поворот перед самой вершиной подъема, готовый полететь вниз, но это единственные рельсы с которыми она может смириться. Их понятие личного пространства очень размылось за последние сорок восемь часов, особенно после ночи, проведённой в объятиях друг друга. Она подходит прямо к нему, и он кажется таким высоким. Или может быть Крисси просто низкая. А может быть и то, и другое. Она знает, что Стив выше чем Эдди, но Эдди просто кажется большим , массивным и гравитационным. Он берет фломастер из ее пальцев и Крисси замечает, что он больше не пахнет своим привычным мылом или дымом. Эдди просто пахнет собой, кожей и сном, и совсем немного шампунем Нэнси, который, как догадывается Крисси, был от неё. — Улётная татушка, — подмечает он, проведя по чёрному квадрату, что нарисовала Холли, пальцем с кольцом. Металл царапает бинт, и когда он поднимает взгляд, чтобы посмотреть ей в глаза, Крисси снова больше всего хочет быть свободной от этого громоздкого гипса. Она хочет обхватить его руками, прижать его к своему сердцу, оставить его там навсегда. Она хочет почувствовать эти кольца на своей коже, хочет стянуть с него футболку, чтобы увидеть куда спускается румянец, хочет обвести его татуировки пальцами, губами, языком… Из-за него она такая смелая. Но это не ощущается как сумасшествие. Это не ощущения дикого зверя. Это ощущения самой себя. Ей ничего не стоит потянуться и провести пальцами по марионетке, выбитой на его правом предплечье. Прикасаться к нему сейчас, после всего этого времени, что они провели изучая кожу друг друга, после всего этого времени, проведённого вместе вчера ночью, получается так же естественно как ее первое сальто. — Почти такая же красивая, как у тебя, — лепечет Крисси, пробегаясь пальцами вниз, чтобы обвести летучих мышек на его локте. Эдди глубоко сглатывает. Крисси никогда раньше не уделяла время на изучение адамового яблока, но не может понять почему, потому что у Эдди эта часть гортани ее даже завораживает. Этот прелестный, ярко красный румянец вновь расцвёл над его воротником. И это из-за неё. Крисси знает, что ее лицо почти зажило, но ее склера все ещё не чистая. Волосы были ещё влажными, когда она уснула. У неё не было возможности накрутить их уже несколько дней, поэтому половина волос лежит совершенно ровно, а вторая немного торчит из-за подушки и рук Эдди. На ней огромная футболка Нэнси и собственные старые розовые шорты. Мама бы сказала, что Крисси «не в состоянии», но ее мать походу все эти года ошибалась, потому что Эдди смотрит на неё как и всегда, как будто она хороша, как будто он ее хочет. — Где мне подписать? — Его голос низкий и предвещающий, когда он спрашивает, а его глаза настолько потемнели, что кажутся почти чёрными. Ее гипс начинается с самой верхушки ее бицепса до конца руки, полностью закрывая пальцы. Он тяжёлый без ее подвязки, что помогала поддерживать его. Он большой и неуклюжий, а ещё такой неженственный, но он защищает ее сломанную руку со всех сторон. Когда Эдди проводит кончиком своего пальца от неровного края, покрытого бинтом, вниз по гипсу, то это так, словно ее рука обнажена, словно вся Крисси полностью обнажена. Она никогда не была голой при мальчике. Ей кажется, что ей это понравилось бы, если бы это было с Эдди. Она не может ощутить прикосновение, но она все же чувствует этот сладкий, чистый контраст по сравнению с уже давно отдаленными ощущениями паучьих ног и режущей боли. Это похоже на то, как он трогал ее лицо прошлой ночью, с такой же нежностью и электрической чувственностью. — Здесь, — шепчет Крисси, когда он приближается к сгибу ее локтя, — Вот здесь, пожалуйста. Это не самое заметное место на ее гипсе. Это не самое доступное место. Оно почти спрятано, когда ее рука в подвязке. Но это делает это место ее собственным. Чем-то только для Крисси, чем-то, что никто не заберёт, словно тайный «Purple Rain» посреди ночи, словно семечки для Мэсси. Эдди не спрашивает причину ее выбора. Эдди просто говорит: — Хорошо. Он подходит ещё ближе и располагает свою левую руку под ее правой, придерживая вес гипса, беря ее локоть в свою большую ладонь. Потом он поднимает фломастер ближе к своему рту, облизывает губы и… О господи, думает Крисси, его губы. Его зубы и кольца на пальцах блестят белым и серебряным, когда он открывает рот, чтобы закусить колпачок, открывая фломастер. Он пишет таким же широким, неровным почерком, каким писал заметки для неё в больнице. Единственное отличие в том, что сейчас он ставит над «i» в конце своего имени сердечко. И да, думает Крисси. Это ответ на все ее вопросы, что она так и не осмелилась задать. Крисси поднимает свою руку к его челюсти, проводит ладонью по короткой щетине, пока ее пальцы не погружаются в кудри на его затылке. Он поднимает голову, чтобы встретится с ее глазами, и его такие темные… Он так близко и он понимает, потому что он выплевывает колпачок от фломастера, а Крисси поднимается на носочки даже до того, как пластик падает на пол. Это не она его целует. Это не он ее целует. Это они целуют друг друга. Они встречаются посредине. Гравитационное поле меняет свой центр. Губы Эдди мягкие и полные, а целовать его, это словно целовать молнию. Ток расходится от рта Крисси по каждому нерву, по каждой синаптической щели, пока в один момент, все ее тело не начинает жужжать, пока голова не начинает кружиться. Она никогда не целовала кого-то с щетиной до этого момента и ей так это нравится. Эти короткие колючки, что царапают ее лицо, в комбинации с мягкими кудряшками между ее пальцами, заставляют ее думать, что это просто невозможно — целовать кого-то кроме Эдди. Он роняет фломастер, и видимо только Крисси подвластна этому странному гравитационному полю, потому что маркер свободно падает на пол, когда Эдди поднимает свою правую руку вверх, чтобы зарыться в ее волосы, пока лёвой все ещё поддерживает ее гипс между ними. Он не хватает ее крепко, не держит ее на месте. Он не давит. Это просто он словно поддерживает ее, словно он готов поймать ее, если она начнёт падать. И да, думает Крисси, она точно падает. Это похоже на полёт, но это даже лучше, потому что он рядом с ней. Крисси приоткрывает свои губы. Эдди выдыхает ей в рот, а потом следует за своим выдохом языком. На вкус он словно сладкие оладьи в сиропе и горькое кофе. Крисси осознаёт, что даже не успела почистить зубы, но ей все равно. Все о чем она может думать это Эдди, Эдди, Эдди. Она никогда раньше не напивалась и не накуривалась, но, может быть, это похоже на ее состояние сейчас, на эту головокружительную, радостную лёгкость от его поцелуя. Его так легко целовать, все, что он делает правильно, все, что она делает хорошо. Все это соединяется в них двоих, в том месте где из тела соприкасаются, в тихих звуках, что он вырывает из неё, в ощущении его губ на ее, его языке у неё во рту, его коже под ее ладонью. Он отстраняется первым, тяжело дыша. Его шея ярко красная аж до изгиба челюсти. Его губы припухли и блестят, а глаза такие большие, такие темные, что Крисси чувствует, будто может провалиться в них, как в яму. Он шумно выдыхает и тянется к ее прикосновению, едва заметно, как вчера ночью в темноте, но из-за этого мышцы на его шее так сладко двигаются. — Крисси, я… — Выдыхает он, его глаза плотно закрыты, но Крисси наклоняется, чтобы поцеловать его снова, потому что она не может разрушить эту магию так скоро. Если ей и казалось, что он был жадным до этого, то сейчас он просто голодный. Он стонет, и это звучит так, словно этот звук вырвали из него против его воли. Он отпускает ее гипс, чтобы обе его большие, тёплые ладони обрамили ее лицо. Но даже так, когда он так ее держит, Крисси чувствует себя свободно, словно она в любой момент может отступить и он ее отпустит, но… Зачем ей это делать? Он окружает ее как одеяло, как щит. Она хочет поселиться здесь, в его объятиях, прямо вот так, даже не сдвигаясь. А в следующий момент из соседней комнаты слышно вскрик. — О боже мой! — Это была Миссис Уилер. Эдди и Крисси отстраняются друг от друга, тяжело дыша, руки все ещё запутаны в волосах, гипс все еще зажат между телами, глаза в глаза, когда они слушают топот вверх по лестнице из подвала. Крисси не может думать о чем-либо кроме Эдди, и о поцелуях с ним снова, и может быть о идее заниматься только этим до конца своей жизни, но Эдди кажется соображает за них двоих. Он тянет ее за угол, так что они практически прикрыты выступом лестницы, почти спрятаны от внезапного возможного появления Команды. Может быть само резкое передвижение, может быть поцелуи, но что-то из этого кружит Крисси голову настолько, что она почти на грани обморока, словно когда она очень голодна, но в хорошем смысле. Эдди тоже выглядит ошарашено над ней, почти ошеломлённо. Его волосы растрёпанны ещё больше чем обычно, его губы так явно окрашены следами поцелуев. С яркой вспышкой почти коварного востока Крисси думает: «Это я сделала! Это была я!». Когда он приподнимает ее подборок подушечками пальцев свой правой руки, Крисси подчиняется ему и позволяет себе вернуться обратно к его прекрасным губам. — Эдди, — шепчет она ему по губам, потому что порой, если озвучит мысли вслух, они могут стать реальными. Эдди отстраняется от неё, из-за чего Крисси в замешательстве на полсекунды, но он улыбается, блестя белыми зубами. А потом он принимается осыпать поцелуями ее щеку, затем вверх по лбу, снова и снова, потом по второй половине ее лица, в конце целуя ее в носик. Крисси смеётся, потому что никто раньше не целовал ее в нос, но потом Эдди снова накрывает ее рот своим. Он крадет ее смех и прикусывает ее губу зубами. Крисси ахает, потому что этого тоже никто раньше не делал, но ей нравится, а ещё Эдди пользуется возможностью, когда она вдыхает ртом и проникает языком… — Серьезно? — Спрашивает голос за ними где-то на расстоянии фута. Крисси подпрыгивает на месте, руки Эдди опускаются на ее талию, а потом ещё ниже, хватая ее за бёдра, снова зажимая ее гипс между их телами. — На кухне? — Это Стив. Он кладёт одну руку себе на бедро, слегка задирая куртку, и выглядит уставшим от всего этого, раздражённым и немного отвращенным. — Да, конечно, мысли о хорошем или как там, но люди тут едят, ребята. — Он указывает свободной рукой на Крисси и Эдди, которые все еще прижаты друг к другу. — Это негигиенично. Сердце Эдди бьется громко и быстро о щеку Крисси, когда она поднимает голову вверх чтобы посмотреть на него, встречая в его глазах нервное беспокойство. Он начинает опускать руки, словно считает, будто ей хочется быть от него подальше, но Крисси так не хочется. Поэтому она целует его снова, просто легко чмокает в челюсть, но из-за этого его прекрасный рот расширяется в медленной улыбке. Стив раздраженно стонет и уходит. — Мысли о хорошем, да? — Спрашивает Эдди, звуча немного ошеломлённо. Крисси кивает. Она правда чувствует себя хорошо. Даже счастливо. Даже в восторге. Ее сердцебиение все ещё шумит в ушах и дрожит под подвеской. По ощущениям ей словно мало воздуха. Эту эмоцию легко распознать, ее легко назвать, ее легко проявить. Она считает, что Мисс Кэлли ею бы гордилась. — О самом хорошем, — соглашается она. — Эй, голубки! — Зовёт Стив из гостиной. Его голос звучит странно, почти напугано, — Сюда идите! Вся остальная Команда и Миссис Уилер столпилась вокруг телевизора, когда Крисси притащила за собой Эдди в комнату. Она не отпускает его руку. Она все ещё чувствует себя словно в полёте. Она хочет научить Холли как делать кувырок назад. Она хочет позвонить Дженне. Но больше всего, она хочет поцеловать Эдди снова. — Жертва была найдена в школьной раздевалке, — говорит офицер полиции, который опрашивал Крисси в больнице. Офицер стоит перед школой. Его голос звучит немного искаженно из-за того как телевизор передаёт звук. — Восемнадцатилетний выпускник старшей школы Хоукинса, Патрик Маккинни. Это похоже на автокатастрофу в ее сердце, ее радость разбивается в дребезги об непоколебимую стену слов офицера. Эти новости вызывают у неё тошноту, и Крисси кажется что ее правда сейчас вырвет, что она сейчас правда загадит ковёр ещё одного друга. Патрик. Всегда тихий, всегда следующий за остальными. Никогда не в главной роли, всегда на втором плане. Он всегда был таким мягким, таким добрым по отношению к младшим игрокам. Он всегда переживал о том, чтобы все добрались домой с вечеринок в целости и сохранности, он подавлял самые худшие порывания остальных одноклассников. Он всегда больше всего нравился Крисси из всех друзей Джейсона. — Патрик? — Шокировано ахает Лукас. Крисси подзабыла о том, что Лукас тоже был в баскетбольной команде, что он знал Патрика наверное даже лучше, чем она… — Тело было полностью обезображено, — говорит офицер, читая с блокнота, — Руки и ноги сломаны, то же самое с челюстью и глазными яблоками, — Офицер закрывает блокнот. — На данным момент у нас ещё нет подозреваемых, но мы предполагаем, что это связано с делами о смерти Лизы Патенджер и Фреда Бенсона. — Векна, — говорят Крисси и Макс одновременно, обе тихо, почти шепча. — Что? — Спрашивает Миссис Уилер, так и не оторвав руки ото рта, в шокированном выражении. — Извини, мам, — говорит Нэнси решительно и немного командующе, — Нам пора. *** В школе самый настоящий хаос, когда они туда приезжают. Народ мельтешит за полицейской лентой, разинув рты. Невозможно не представить, что бы было, если бы Эдди в ту первую ночь не перевернул радио. Или если бы оно врубилось на другой станции. Если бы Дженна никогда не дала ей кассету с Принцем. Это была бы ее фотография по телевизору, ее труп, на который людям не терпелось бы поглазеть. Эдди глушит фургон как можно дальше от места расположения полиции, и тогда Нэнси и Стив выпрыгивают из машины. Нэнси — редактор школьной газеты, поэтому она убеждена, что у неё получится получить какую-то информацию от офицеров на страже. А Стив, как бывшая звезда баскетбольной команды, надеется, что у него получится найти тренера. Из-за смешанного эмоционального всплеска от экстаза поцелуев с Эдди, а затем резкого горя и мерзкого страха из-за смерти Патрика, Крисси чувствует себя невнятно и словно потеряв равновесие. Ей бы хотелось подержать Эдди за руку или снова его поцеловать, если бы у нее получилось вернуть себе хоть кроху этого бурлящего, искристого счастья обратно. Но она сидит посреди фургона рядом с Робин, в ожидании возвращения Стива и Нэнси. Эдди сидит за водительским сидением, его правая рука отпустила руль и просто свисала вниз. Крисси могла бы с легкостью почувствовать его пальцы своей голенью, если бы протянула ногу вперед. В этот раз Дастин занял переднее сидение, не умолкая о теориях того как им победить Векну. Он сам вызвался сесть на пассажирское место, потому что Джейсон мог быть в школе. У Крисси совсем не было желания видеться с ним в ближайшее время. Она все еще не рассказала Эдди о том, что произошло в том закоулке у закусочной. Лукас и Макс сидят на полу фургона сзади. Высокий мальчик вел себя очень тихо с тех пор как они покинули дом. По нервным рукам Макс легко можно понять, что она переживает о нем. Макс ничего не говорила о Лукасе, когда у них был разговор о Векне, Билли и маме Крисси прошлой ночью, но между ними очевидно что-то произошло. Они тихим шепотом обсуждают то, как Лукас винит себя в смерти Патрика. Крисси и сама чувствует себя виноватой. Сколько должно быть раз она и Патрик оказывались рядом друг с другом, но молчали и страдали? Крисси знает, что она наблюдательна, но она не заметила синяк у Патрика под глазом. Она ничего не заметила. Неужели она была слишком запутана в собственном несчастье, чтобы заметить его? Неужели она думала только о том, как поддержать свой идеальный фасад? Неужели она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему? Бесполезная, думает она. Глупая. Эгоистичная. Но разум Крисси сегодня не ее враг, и она почти в точности может вспомнить буклеты, что ей давала Мисс Кэлли, в которых было написано о том, как распознавать и перенаправлять свой негативный саморазговор. Это помогает. Она хочет сказать что-то Лукасу, но не хочет прерывать душевный разговор, в котором и он и Макс явно нуждаются. Она подождет. Вместо этого она легонько толкает руку Эдди и он мягко сжимает ее голень. Это тоже помогает. Макс даже сама вызвалась заплести волосы Крисси, когда она попросила кого-то помочь ей с резинкой (она правда уже устала быть однорукой) и это тоже еще как помогло. Нэнси и Стив возвращаются раньше чем ожидалось. Нэнси отрицательно машет головой, когда Робин спрашивает у нее могут ли они попасть в здание. — А почему мы хотим туда попасть? — Спрашивает Эдди. Стив запрыгивает в фургон обратно на свое место рядом с Крисси, и тянется наружу, чтобы помочь Нэнси забраться. — Мы искали все, что могло быть связано с Векной. Тренер просто в шоке. — Стива видимо потряхивает, и Крисси осознает, что он тоже скорее всего знал Патрика. — Сказал, что походу Патрик задержался вчера допоздна, занимался в зале или что-то такое, но кто знает? — Подождите, — Вклинивается Крисси, — Как вы пробрались в школу в прошлый раз? Когда вломились в кабинет Мисс Кэлли? — Я замок взломала, — слышно от Макс с заднего сидения. Крисси поворачивается, чтобы посмотреть на рыжую в удивлении. — Ты умеешь взламывать замки? — Да, а что? — Макс пожимает плечами будто считает, что это стандартный навык для всех. Кончики ушей Макс словно обгорели на солнце. Крисси заметила это еще вчера вечером, когда они записывали сборники Динь-Динь. Сколько времени Макс должно быть проводит на улице, чтобы ее уши обгорели в марте? Макс катается на скейте. Неужели она так добирается до школы и обратно? Их вчерашний разговор больше затрагивал Векну, их семьи и вымученные слезы, но Крисси может предположить, что возможно Макс и правда как-то сама находила способы добраться в школу и обратно. Может она сама себя научила взламывать замки? Чему еще она себя научила? С чем еще ей приходилось справляться самостоятельно? — Там все кишит копами, — говорит Стив, — Мы не можем… — Если нам надо попасть в зал, — обрывает его Крисси, все еще смотря на Макс, — то мы можем пойти через кабинет Тренера Элсон, в него есть вход с задней двери в раздевалках восточного крыла. Эти замки ты сможешь взломать? Макс пару секунд раздумывает а потом ухмыляется. — Скорее всего. Крисси подсказывает Эдди самую лучшую дорогу к восточному крылу школы, чтобы не наткнуться на ограждения полиции и строи журналистов. Вдруг Дастин поднимает руку в воздух. Во второй у него что-то похожее на компас. — Ты уверена, что мы едем к восточному крылу, Крисси? Крисси кивает. Она знает эту часть школы лучше чем любую другую, разве что кроме женского туалета. — Да. Мы храним все маты и остальные вещи для тренировок в кладовой восточного крыла. Та что в западном крыле маловата, потому что команда по рестлингу ее занимает. — Очень интересно, — бубнит Дастин, все еще не отрывая взгляда от прибора в своей руке. Крисси наклоняется вперед, но все еще не может разглядеть что там за его головой. — Что очень интересно? В ответ Дастин просто машет головой. Эдди слегка пихает ее плечом и подмигивает, его глаза цепляются за ее губы на какой-то момент, пока он обратно не поворачивается к дороге. У Крисси загораются щеки. У запасного выхода нет ограждений полиции, нет никакой охраны. Крисси чувствует себя немного плохо из-за того, что им приходится проникать тайно. Но это может быть вопросом жизни и смерти, поэтому Крисси стоит на шухере вместе с Робин, пока Макс взламывает замок самыми настоящими отмычками (где люди вообще берут отмычки? Кто в здравом уме продаст отмычки пятнадцатилетке?). Потом она посылает сигнал остальной Команде, и они все вываливаются из фургона и заваливаются в кабинет Элсон. Эдди замыкает очередь. Он сжимает ее руку, быстро и молча, когда захлопывает дверь за собой. — Посмотри на себя, — Шепчет он, и проводит большим пальцем по внутренней стороне ее запястья вроде как в успокаивающей манере, но для нее это совсем не так. Из-за этого ей хочется прыгать выше головы в шпагате, трясти помпонами и кричать все кричалки, что она может придумать. — Тайно проникаешь через заднюю дверь. — Походу в газетах не соврали, когда сказали, что Подземелья и Драконы плохо влияют на молодежь. — Бубнит она в ответ, широко улыбаясь, потому что, да, это все очень впечатляет, — Макс самый настоящий плут! Ты видел как… Голос Лукаса возвращает их в реальность: — Время на часах неправильное. Крисси и Эдди отступают друг от друга, но она все еще не отпускает его руку. Ей нравится Эдди и она не хочет прятать это от его друзей. И от своих тоже, думает она, и эта мысль очень хорошая, даже не смотря на то, что они сейчас вторгаются в закрытое помещение. Эдди сжимает ее пальцы и снова слегка ей подмигивает. — Девять двадцать семь, — говорит Нэнси, смотря на часы над рабочим столом Элсон. Часы на приборной панели Эдди показывали полдень, когда они выходили. — То же время, когда наши фонарики ёкнулись, — замечает Робин. Эдди крутит наручные часы у себя на запястье, а потом показывает циферблат Крисси. Они показывают девять часов двадцать семь минут после полудня. Скрестив руки на груди, Стив опирается на запертую дверь, что ведет в коридор между женскими и мужскими раздевалками. — Ну и что это значит? — Спрашивает он. У Нэнси на лице такое убеждённое и решительное выражение лица, что Крисси даже завидует. Она всегда кажется такой уверенной. — Это значит, что всплеск энергии был от того, что Векна напал на Патрика. — Говорит она. Дастин ходит туда-сюда по кабинету, все еще пялясь на свой компас. Макс садится на корточки рядом со Стивом, чтобы начать разбираться с замком двери в коридор. Крисси пытается сдержать дрожь. Так вот что произошло? Все лампочки взорвались одновременно. Она закричала, Эдди закричал, Стив закричал, а потом Эдди просто взял и закинул ее себе на плечо, несясь вниз по лестницам прямо в фургон, все остальные тоже засверкали пятками за ними. Робин падает на диван Элсон, на котором Крисси сотни раз сидела, планируя движения для выступлений. — Что ж, мы на шаг ближе, — говорит Робин, хватая единственную подушку на диване и прижимая ее к груди, — Теперь мы знает как Векна нападает. — И откуда он нападает, — добавляет Лукас. Он подошел ближе к Макс, принимая защитную стойку. Рыжая делает паузу и убирает свои примочки из замка. — Так что нам остается только проникнуть в его логово в Изнанке и вонзить кол ему в сердце. — Она делает вид, что отмычка это кол и делает такое движение как в Дракуле с такой легкостью, будто уже и раньше закалывала людей. Господи, она же этого не делала? Робин прижимает подушку поближе к груди. — Если у него оно есть. — Ну ему нужно было бы сердце, разве нет? — Спрашивает Крисси, думая о вампирах, убийствах и системе кровообращения. — Разве только он — это что-то типа морской звезды. — Погоди, у морских звездочек нет сердец? — Эдди смотрит на нее с интересом. — Как и у всех иглокожих, — начинает Крисси, в надежде, что Эдди бывал на биологии, но Стив расправляет руки и становится ровно. — Погодите… Векна что мор-морская звезда? — он смотрит в ожидании на Макс и Крисси. — Это была метафора, — говорит Макс раздраженно. — Ну пуля же сработает, да? — Спрашивает Эдди, снова поглядывая на Крисси, — Даже с игло… Рыбой? Крисси пожимает плечами. Ей никогда не доводилось убивать морскую звезду. Или кого-либо вообще, если что. Обычно она ловит жучков в стаканчики, чтобы выпустить их на улицу. — А как насчет отрубить ему голову? — Предлагает Лукас. Крисси практически уверена, что если отрубить ногу морской звезде (так как у них, в общем то, нет головы), то она отрастет обратно, но… — А как насчет все и сразу, — вклинивается Нэнси, прерывая такой странный диалог, — Но мы не сможем сделать ничего из этого, пока не найдем способ пробраться в Изнанку. — Нам бы не помешало, если бы к Эл вернулись ее силы, — выдыхает Макс и возвращается к замку. — Эл, — повторяет Крисси, смотря на Макс, — Твоя подруга, да? — Джин Грей, — поясняет Эдди. Крисси не понимает о ком это он. Она собирается спросить, но глаза Эдди приклеились к Дастину, который все еще наматывает круги. — Эй, а Хендерсон случайно не, эм, проклят? Дастин замертво замирает посреди комнаты. — Проклят? Не-е, он в норме, — Стив отталкивается от стены, делая шаг к Дастину, — Неадекватный? Это уже другой вопрос. А потом Дастин выкрикивает «Бум!» так громко, что даже Крисси как чирлидерша позавидовала бы. Все дернулись. Пальцы Эдди соскользнули с хватки Крисси, когда он сделал два шага вперед. Он закрыл ладонью Дастину рот. — У нас тут самый настоящий взлом с проникновением, приятель, — шепчет он, а потом показывает на комнату вокруг себя, — Чертог Мазарбул. Крисси смотрит на Робин, а потом на Стива, чтобы увидеть поняли ли они эту явно отсылку к чему-то. Робин пожимает плечами, Стив закатывает глаза. Лукас говорил: «Властелин колец», но ничего больше не поясняет. Голос Дастина приглушен из-за руки Эдди, но в один момент он замолкает. Потом он как-то странно гримасничает и Эдди сразу отрывает руку от его рта, трясёт ею и вытирает об свою жилетку. — Фу, чувак! — Эдди возвращается обратно к Крисси, все ещё вытирая свою руку. — Он меня лизнул. — Это не смертельно, — отвечает она ему, и он морщит нос в улыбке, из-за которой ее сердце танцует как веселая морская звезда. Дастин начинает говорить тише, но не менее взволновано. — Компас, — поясняет он, вытирая свой рот рукавом свитера, — Он показывает на север. Робин сгибается пополам, так что она наполовину поднялась с дивана, а второй ещё на нем лежит. — А разве это не то, что, ну, компасы должны делать? — Да, — говорит Дастин. Он похож на профессора, думает Крисси. — Но я не стою в направлении севера. Я стою в направлении востока. Это странно. Крисси протягивает свою здоровую руку в сторону компаса. — Можно я посмотрю? Дастин передаёт ей то, что оказывается обычным магнитным компасом, при этом улыбаясь. Он прав. Стрелочка указывает на север. Крисси поворачивает компас в своей руке. Стрелочка остаётся в том же положении, указывая на букву N своим красным концом. — И что? — Спрашивает Лукас, присаживаясь на край письменного стола Элсон. Макс тяжело вздыхает. — Это восточное крыло. И если это восточное крыло, то север должен быть… Крисси поворачивается на пятках в другое направление. Но компас не крутиться так как должен. Он вообще не крутиться, даже когда она проходит в другую часть комнаты. — Чего? — Выдыхает она. Это… неправильно. — Ммм-гм, — получается у Дастина одновременно согласиться и с Крисси и с Макс. Эдди подходит ближе, чтобы заглянуть Крисси через плечо. — В чем дело? Он становится очень близко к ней, и это приятно, но сейчас она занята и несмотря на то, что чувствует ее сердце, Эдди на самом деле не магнетичный, поэтому она игнорирует его, пока стрелочка без сдвига указывает вперёд, хоть Крисси явно уверена, что север не там. — Значит твой компас ошибается, — говорит Стив. — Тоже мне большое дело. Дастин кивает. — Да. И нет. — Господи помоги, — Стив звучно роняет голову в ладоши. — Этот компас работал исправно, когда мы выезжали от Уилеров. — Поясняет Дастин. — Он прекрасно работал пока мы сюда ехали. Но стрелка начинала барахлить чем ближе мы подъезжали к школе. Теперь она очень ошибается. Когда я уточнил у Крисси точно ли это восточное крыло, это потому что компас очень четко указывал на север. Крисси нравится наука. На данный момент это ее самый любимый урок, он включает в себя физику и химию. В этом году, она с Эдди в одном классе по физике. Ей уже не терпится подтянуть его по урокам (и да, говорит она сама себе, они правда будут заниматься, даже если она надеется на перерывы с поцелуями.) Но все же, это везение, что Крисси так сильно не нравился Эдди, как сейчас, когда им в классе рассказывали о магнитных полях. Если бы нравился, Крисси бы наверное не уделяла бы должного внимания, когда Мистер Эндрюс объяснял, что компас состоит из намагниченной стрелки, расположенной на острие иглы, из-за чего она может спокойно вращаться на горизонтальной поверхности. Намагниченная указательная ось взаимодействует с магнитными полями Земли, которые довольно-таки мощные и не могут меняться. Магнитные поля это природный факт. Они не должны внезапно перескакивать в кабинете Тренера Элсон. Поэтому… Как? — Что-то… влияет на него, — говорит Крисси, почти сама себе. Это очень странно! — Может… У нас в школе же не может быть электромагнита, правда? Никто не отвечает, поэтому Крисси отрывает глаза от компаса. Все пялятся на неё, будто Крисси внезапно превратилась в иглокожее, кроме Эдди, который скрещивает руки на груди и лыбиться на неё так, как она на него после того как он сыграл ей на гитаре. А ещё кроме Дастина, у которого лицо растеклось в самой милой улыбке, что она когда либо видела в своей жизни. — Или может? — Спрашивает она снова, потому что, блин, пару дней назад Крисси ничего не знала о существовании Изнанки и никогда особо не общалась с Эдди, поэтому она не может быть сильно удивлена, если у старшей школы Хоукинса, где-то в кладовых за швабрами, стоит мощный электромагнитный прибор. Ее вообще уже наверное ничего никогда не удивит. Дастин подходит ближе, чтобы взять ее здоровую руку в свою, прямо вместе с компасом. — Наконец-то, — говорит он, светясь от радости, — Кто-то понимающий.

***

Крисси узнает много нового за следующие полчаса. Она узнает, что когда Одиннадцать отрывает порталы в Изнанку, то они создают электромагнетические помехи. Она узнает, что у Векны есть силы, чтобы делать то же самое когда он нападает, а это значит, что смерть каждой его жертвы могла создать порталы в Изнанку. А через эти порталы, по идее, Команда может пройти, чтобы добраться до тела Векны и убить его. Все это очень странно и очень страшно, но еще очень интересно. Еще она узнает, что раздевалки, к которым выходит вторая дверь в кабинете Элсон, кишат копами, так что даже если компас указывает на портал, который мог открыться на месте убийства Патрика (бедный Патрик!), они к нему никак не подберутся. — Лиза умерла на озере. — Говорит Нэнси, когда они тихонечко пытаются улизнуть через заднюю дверь восточного крыла. — А Фред умер в лесу где-то поблизости. Так что у нас должно получиться найти хоть один из порталов, используя компас, правильно? По пути к Озеру Влюбленных, Крисси узнает, что у Эдди есть друг, которого зовут Рефери Рик, и который на данный момент в тюрьме. Это явно добавляет ему еще больше шарма «плохого парня», и это ничего, но Крисси очень надеется, что Эдди никогда не арестуют за что-то, потому что тогда ей придется навещать его в тюрьме. И она не уверена, что людям разрешают быть врачами, если они… Целуются? Встречаются? Видятся? С кем-то в тюрьме? Ей не кажется, что это где-то указано в Клятве Гиппократа, но она еще не до конца выучила ее на память. Но она так и не узнаёт встречаются ли они теперь с Эдди по-настоящему, потому что всё вокруг не дает им возможности наконец-то поговорить об этом. Поцелуи с кем-то на кухне не обязательно ставят вас в статус отношений, да? И хочет ли вообще Крисси встречаться с Эдди? Ей никогда особо не нравилось встречаться с Джейсоном, но ей кажется что это будет по-другому с Эдди. Лучше. Все становится лучше с Эдди. Компас дергается и крутится, пока Эдди паркуется у дома Рика. По среди Озера Влюбленных явно есть что-то мощно-магнитное, но так как у Рика есть только небольшая лодочка, а Эдди непоколебимо настаивает на том, что Крисси нельзя мочить гипс, они решают сфокусироваться на том что происходит в лесу. Дастин говорит, что они «как партизаны», когда они пробивают себе новые тропинки в лесу, следуя за компасом. Крисси жалеет, что не переоделась в длинные штаны, но она же не знала, что они сегодня решат пойти в поход. Воздух прохладный, но у нее есть рубашка Эдди поверх футболки Нэнси и ее старые розовые шорты. Плеер у нее в подвязке, на своем месте, а из наушников на ее шее слышно Брюса Спрингстина, который вызывает у нее мысли о Эдди, об уезде из Хоукинса и о всех возможностях. Прошло только десять минут с тех пор, как они покинули фургон Эдди, а стрелка уже стала неуклонно вести их в направлении того, что по заверениям Дастина было порталом. Крисси и Дастин ведут всю шеренгу вперед. За ними идут Стив и Эдди, при этом почти по-дружески споря о том, была ли Скала Череп, которая как раз где-то поблизости, «супер популярным местом для обжиманий» до того как Стив перешел в старшую школу. Эдди говорит, что была, но Стив настаивает что он «основал» Скалу Череп. Нэнси и Робин ведут какую-то скорую беседу шепотом, а Макс и Лукас замыкают их процессию. Крисси нравится Дастин. Он очень восторженный, полон энтузиазма и такой умный. Может порой он может казаться немного высокомерным, но ей не кажется, что он делает это специально. Ему нравится радиотехника и возиться со всякой электроникой. У него есть девушка по имени Сьюзи, которая гений, а еще у него ключично-черепная дисплазия, что делает его действительно одним на миллион. Он был рожден без ключиц, а еще у него была операция на зубах, и боже, как Крисси хочестя поговорить с ним об этом, а не о Векне или Изнанке! А еще Дастин — друг Эдди, что уже имело бы большой вес, даже если бы он не нравился ей по другим причинам. — Так что… Ты и Эдди? — Говорит Дастин с небольшой отдышкой, когда они выходят на небольшую чистую поляну, — Он правда нравится тебе? Из-за вопроса сердце Крисси трепещет и она кивает без раздумий. — Да, — говорит она, понижая голос, — Правда. — Что ж, — вздыхает Дастин, поднимая глаза от компаса, — А вот это так себе. — Что? — Спрашивает Крисси, ее сердце пропускает удар. Ей бы не хотелось, чтобы Дастин не одобрял ее или что-то в таком роде. Эдди так любит этого мальчика, было бы просто печально, если Дастину не нравились бы они как пара. — Почему? — Я не о тебе и Эдди, — Говорит Дастин беспечно, отмахиваясь рукой. — Вы это просто отлично. Вы это Сэм и Фродо, только с поцелуями. — Сэм и Фродо? Дастин поднимает глаза с компаса на Крисси. — Толкин? Она узнает это имя. — Хоббит? Его брови поднимаются в радостном удивлении. — Властелин колец, — говорит он, улыбаясь своей милой широкой улыбкой, — Там действия происходят после Хоббита. — Ох, — она кивает, пока холодная нервозность покидает ее. Она не знала, что было продолжение, но это поясняет что-то из того, о чем Дастин и Эдди говорили в кабинете Элсон. — Надо прочитать. А что так себе? Дастин трясет головой, словно хочет сбросить мысли и указывает вперед. — Вот это так себе. Крисси смотрит в то направление и видит слабое красное сияние, что источается из нависающего выступа, высеченного спереди на огромном валуне. Крисси прикидывает, что он где-то метров семь ввысь. Задней мыслью, Крисси вспоминает, что в этой зоне должно быть много каменистых образований, из-за того что тысячи лет назад тут проходил ледник. Прошедшие столетия придали этому валуну форму скалистого купола, усеянного острыми трещинами. Подсвеченный выступ заканчивается где-то посреди переда камня. И нет никаких выступов, чтобы вскарабкаться, никаких ступенек, чтобы достать до света. Слышно хруст листьев, а потом укрытая черной кожей рука Эдди, опускается к Крисси на плечи. Он немного вспотел от их блужданий по лесу, но это не плохой запах. — Странно, — говорит он, — указывая на отвес и смотря поверх головы Крисси на Дастина. — Это оно? Крисси не нравится этот поход по лесу. Ей не нравится этот жуткий на вид свет, светящий вниз с «потолка» отвеса. Но ей очень нравится то, как непринужденно Эдди касается ее теперь. Это одновременно успокаивающе и волнующе, и ей хочется больше. Голос Стива слышно прямо за ними. — Вот дерьмо, — выдыхает он, немного задирая футболку и ставя руки в боки. — Да, походу это оно, но походу мы никогда не узнаем! — Говорит он, его голос к концу поднимается в раздраженный вскрик. — Ладно. Ну что, Дастин? Готов к увлекательной вечерней прогулочке на лодке по озеру? — Попридержи коней, — говорит Эдди, скидывая руку с плеч Крисси и нагибаясь к земле, чтобы поднять камень. — Мы же можем просто… — Стой! — Кричит Дастин, но Эдди уже повернулся, чтобы швырнуть камень вверх в выступ. Это был меткий бросок, который попал прямо в центр этого красного сияния. Ничего не произошло, поэтому Эдди наклонился чтобы поднять еще один камень. У Дастина просто отвисает челюсть. — Ты что совсем идиот? — Из-за его тона Эдди тормозит с камнем в руке. — Ты думаешь что кабинет Элсон был Чертогом Мазарбул? — Дастин делает шаг вперед и вырвает у Эдди из руки камень, и тот моргает от неожиданности. — Не шути с порталом! То что с другой стороны будет похуже орков, Эдди. Эдди поднимает руки вверх, выглядя полностью отчитанным. — Ладно. Понял. Прости, чувак. — Он опускает одну руку, чтобы полазить по карманам. — А как насчет такого? У Рика в сарае есть как минимум десятиметровая лестница. — Он достает ключ и трясет им в воздухе, — Мы с Крисси можем сходить притащить ее, а потом Харрингтон может вскарабкаться и глянуть что там, без всяких камней. — Ну уж нет, — протестует Стив, подходя ближе, чтобы вырвать у Эдди из вытянутой руки ключи. Но есть что-то почти дружеское в том как он делает это. Небольшая улыбочка прячется в уголке его рта. — Уже начинает темнеть, а пока вы молодежь превратите еще чью-то кухню в Скалу Череп, сто лет пройдет. — Потом он по-доброму подмигивает Крисси и прячет ключи в свой карман. Крисси чувствует как у нее горят щеки из-за румянца, а у Эдди падает челюсть. — Молодежь? — Получается сказать у него. — Мы одного возраста, Харри- Робин и Нэнси появляются из-за деревьев. — Кто делает что с черепами на кухне? — Уточняет Нэнси. Стив машет головой и хватает Дастина за рюкзак, таща его за собой, оминая Нэнси и Робин. — Не обращайте внимания, — говорит Стив, — Нам нужна лестница. — В сарае! — Кричит им вслед Эдди, — Слева! На стене! Потом ждет пока все будут на пару шагов впереди и берет Крисси за руку. Она позволяет себя потащить, и потом в ее животе расцветает сладкое удивление, когда он аккуратно дергает ее так, что они оказываются грудь к груди. — Можно тебя на секунду? Поговорить. — Спрашивает Эдди, его голос низкий, а дыхание учащенное. Крисси кивает. Она и сама хочет поговорить. Она хочет поговорить, поцеловать его, а потом еще поговорить. Может конечно не рядом с порталом, но все же. Валун возвышается над Эдди, красное сияние подсвечивает его волосы. Выглядит немного жутковато. — Крисси, я… — Выдыхает Эдди. Крисси забывает о портале, стоит ему взять ее лицо в свои ладони. Он едва ли прикасается к ее щекам, словно она сделана из стекла, и дыхание Крисси застряет у нее в груди, когда… Что-то красное мигает на краю ее видения. Скрежет словно из кошмара разрезает тишину между ними, а потом длинный, извивающийся ужас прорывается из сияния на откосе, ползет как змея и обвивает щиколотку Эдди. Крисси визжит, когда Эдди падает на землю, вниз лицом, и эта вещь тащит его назад к порталу. Она бросается за ним, и плеер вылетает из ее подвязки. Это не важно. Это едва ли стоит внимания. Ее здоровая рука хватает его за запястье и тянет вниз, идя на перевес этому монстру со всей своей силой. Эдди дергает ногой на эту щупальцу, размахивая конечностями в панике, чтобы освободиться. — Нет, — ахает он, — Нет! Еще две щупальцы вырываются и оплетают его ногу. Эти штуки начинают пульсировать, и Эдди кричит, хватаясь за запястье Крисси двумя руками. Крисси сильная, но она не большая. Она может быть немного замедляет тягу, но не останавливает. Она и Эдди борются, пытаются пятками погрузится в листвой покрытую землю, но в этом нет смысла, ведь не за что зацепиться. Колючие ветки и мелкие камушки царапают голые ноги Крисси, но Эдди все еще кричит и его лицо побелело от страха. Крисси кажется, что ее сейчас стошнит, но у нее нет на это времени, потому что ей нужно спасти Эдди. Его обувь упирается в скалистую стену, и Крисси снова кричит. Она в отчаянии, в панике, плачет, хотя знает, что слезы не помогут. Она оглядывается назад, на то место где недавно были все остальные ребята, но все происходит так быстро. Эдди теперь вниз головой, его лицо и грудь царапаются об каменную стену, пока он продолжает пинать и пинать эту вьющуюся живую лозу. Крисси тянет вниз со всем чем может, но она слишком маленькая. От деревьев слышно шум, и Крисси могла бы взорваться от облегчения, если бы ее не потянуло вверх. Ноги Эдди почти у выступа, а Крисси уже стоит, все еще отчаянно впиваясь в запястье Эдди. Появляется Стив, потом Робин. У них в руках палки, которыми они бьют по щупальцам, что тянут Эдди и Крисси все выше и выше. Ее гипс цепляется и трется об скалистую стену, но Крисси едва может распознать боль в своей руке из-за паники. Ее ступни отрываются от земли и в следующий момент лицо у Эдди ожесточается. — Крисси… — И потом он отпускает ее запястье. Ее влажная ладошка смещается, но она впивается в него как когтями, отчаянно. Ее пальцы цепляются за цепочку, что он носит как браслет, но она натягивается и лопается в ее руке. — Нет! — Выкрикивает он, но это не похоже на его предыдущие лихорадочные крики. Это указание. Это приказ. Потом он проходит сквозь портал и исчезает в выступе, а все что остается у Крисси это серебренная цепочка с кожаной застежкой, все еще теплая от его кожи. Она знает, что он сделал, и зачем он это сделал. Это был единственный раз, когда он приказал ей что-то сделать. Это он был героем. Это он был ее героем. Он заботился о ее безопасности. А прямо сейчас, она не хотела, чтобы он это делал. Брать на себя вину, говорить «извини», «это я виновата» — было ее укоренившимся инстинктом. Эдди бы никогда не был бы у портала, если бы не она. Он никогда бы не был включен во все это, если бы она не попыталась купить у него наркотики. Ничего плохого не произошло бы, если бы Крисси никогда не родилась. Но у Крисси сейчас нет времени на самобичевание. Она может заняться этим позже. Сейчас ей нужно вернуть Эдди обратно. Она кричит, роняя цепочку, поднимаясь на ноги и подпрыгивая чтобы ударить по валуну. Если бы она могла достать до выступа, то она бы справилась, даже с одной рукой, но она не может. — Стив! — Требует она, ее голос ломается из-за отчаяния. — Стив, подними меня, я не могу достать до выступа. — И в следующий момент руки Стива обхватывают ее, но он не то что поднимает ее, он ее наоборот оттаскивает, поэтому Крисси начинает кричать и выбиваться, пока он пытается ее успокоить. — Дастин и остальные уже несут лестницу. — Стиву приходиться кричать, чтобы Крисси его услышала. — Они сейчас вернуться и… Блять! Крисси не планировала вмазать Стиву гипсом по челюсти, но после этого он ее отпускает, а у нее нет времени чувствовать вину из-за этого. Он сгибается пополам, хватается за рот и ахает. — Робин, — Пытается она, маневрируя свой дурацкий, тяжелый гипс из подвязки. Ей нужно больше гибкости, чем она позволяет. — Робин, все что тебе нужно это стать здесь, я могу залезть по тебе, а там… Стив сплевывает кровь на землю. — Робин не сможет поддержать тебя. Вы обе упадете и заработаете себе сотрясение. Робин сомневается, но у Крисси нет времени на сомнения и компромиссы. Она пережила Векну дважды. Она отказала своей матери. Она бросила Джейсона. Она поцеловала Эдди, и теперь Крисси вернет его обратно. Крисси рыдает в страхе, раздражении и в отчаянной, крайней нужде. — Робин, помоги мне, пожалуйста! Робин помогла Крисси в больнице. Робин подержала ее за руку и поговорила с ней, когда ей было больно и плохо, когда она была накачана лекарствами и в ужасе. Робин помогает Крисси и сейчас. Она выставляет вперед одну руку и колено, как подставку. — Господи Боже! — Выкрикивает Стив, и хватает Крисси за предплечья, потащив ее назад. Его хватка не крепкая, но он сильный. Крисси рычит, совсем не женственно и неопределимо, но Стив быстренько ее прижимает еще ближе. Робин издает звук протеста, но Стив поворачивается к ней и она замирает с тем самым выражением с которым была. А потом, к удивлению Крисси, он отпускает ее, склоняется ниже, и делает ей ступеньку из рук. — Вот, Каннингем, черт тебя дери. Мы будем сразу за тобой. Крисси не нужна ее правая рука для этого, она капитан группы поддержки в конце концов. Она могла бы сделать такую поддержку во сне. У нее железные мышцы кора, года практики, и герой которого надо спасти. Она поднимает ногу и ставит ее на сомкнутые руки Стива, и потом он поднимается ровно, чтобы она была выше. Она поднимается на его плечи, без всяких пауз, чтобы прошептать извинения или благодарности. Стив полностью выпрямляется, хрипя, и Крисси оказывается ровно на той высоте что ей была нужна, чтобы закинуть одну ногу в сияющую щель. Ее голень царапается об выступающий камень, но она не думает о рисках инфекций, или о шрамах и ранах. Она глубоко вздыхает и читает имя написанное на внутренней стороне ее гипса, упирается взглядом в угловатое маленькое сердечко над «i», и закидывает себя наверх. Снизу слышно еще какой-то шум, а потом кто-то кричит: — Подожди! — Но Крисси не ждет, даже когда голоса отчаянно ее зовут. Там есть какая-то… Дыра в камне, кровавая рана на коже земли. Неровные, сколотые, каменные углы края похожи на зубы или осколки стекла, покрытые какой-то мембраной, словно пленка, которая держит органы на местах. Это не урок биологии. Крисси сейчас не препарирует лягушек. У нее нет скальпеля, чтобы разрезать эту материю, нет никаких иголочек, чтобы загнуть ее и посмотреть что внутри. Все что Крисси может сделать, это глубоко вздохнуть и прыгнуть вперед ногами, через эту дыру вслед за Эдди.