Без правил

Почти половина сентября позади. Могу себя поздравить: я не сдала ни одного домашнего задания. Пока учителя спускают на тормозах, помня мои прошлогодние хорошие оценки. Все, кроме химички. Та решила взяться за меня всерьёз. Раз в неделю я буду ходить на платный курс для подготовки к ЕГЭ и ещё два раза просто приходить к ней после уроков и решать дополнительные задания. Начиная с восьмого класса, я списывала химию у Лизы, так что неорганическая, органическая и прочее — всё прошло мимо. Единственная тема, по которой я могу хоть что-то вспомнить — валентность. Не знаю почему, но меня успокаивает раз за разом повторять определение из учебника 8 класса: «Валентность — это способность атома одного химического элемента присоединять определенное количество атомов другого химического элемента». Мне нравится представлять, как неспаренные электроны соединяются друг с другом, образуя связи между атомами. Но некоторые электроны так и проводят всю жизнь в одиночестве, у них нет шансов найти пару. Я вижу себя таким одиноким электроном, обреченным крутиться на одной орбите. И даже если тот, кто мне нужен, совсем рядом, нам никогда не быть вместе. Сегодня химичка посадила меня в кабинете писать уравнения реакций, а сама ушла. Из окна кабинета я вижу невероятно голубое небо и думаю, что оно имеет такой цвет за счёт рассеивания синего света молекулами воздуха. Блин, химия сломала мой мозг. Скоро я во всём буду замечать только атомы и химические реакции. На стадионе тренируются футболисты школьной сборной. Я замечаю Стаса, идущего вдоль забора к гаражам. Что ему там понадобилось? Даже с такого расстояния, даже со второго этажа я уверена — это он. На прошлой неделе в среду я спускалась со второго этажа в столовую и чуть не упала от сильного толчка в спину. Я уронила сумку, пытаясь удержаться на ногах, и мысленно уже представила, как пересчитываю головой ступеньки. Мимо, как ни в чём не бывало, прошел Стас. Я не видела, кто именно меня толкнул, да и жаловаться бесполезно. Скажут, сама споткнулась. Поэтому я просто стала собирать рассыпавшиеся вещи, делая вид, что всё в порядке. Закончив запихивать как попало в сумку своё имущество, я подняла голову и заметила наблюдавшую с площадки второго этажа Захарову. Твою мать, опять она смотрит! Хотелось избавится от этого взгляда. Стать незаметной, как раньше. Хэзэ, зачем ей это надо. В конце концов, пусть пялится. Лишь бы не лезла. Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы успокоиться. Конечно, в столовую я в тот день не пошла. Видеть Стаса, невозмутимо жующего свой обед, и давиться склизкими макаронами, как толстыми червяками, проталкивая их в горло... Лучше уж голодать. Всё остальное так, по мелочи. Возвращаясь в класс, я находила разорванную тетрадку или сломанную линейку. Ручки пропадали почти каждый день. Обычно его хватало не больше, чем на пару недель. Скоро Стас переключится на что-нибудь другое, и я смогу какое-то время пожить спокойно. Осталось потерпеть всего восемь месяцев. Просто надо быть осторожнее. Теперь я спускалась, держась за перила, и старалась не оставлять свои вещи без присмотра... Я снова смотрю на листочек с заданием. Странные значки сливаются друг с другом. Кажется, что это мерзкие копошащиеся насекомые. Тошнота подкатывает к горлу. Я ухожу, оставляя на парте смятый листок. Пустые школьные коридоры мертвы. Но я ощущаю их голод. Они всё время хотят жрать. Завтра учителя, играя на своих дудочках, приведут к ним новые порции детей. Мне кажется, я никогда не выберусь отсюда. Турникеты на входе мигают красным. Я судорожно ищу в карманах карту. Воздуха не хватает, а изнутри рвётся что-то непонятное, похожее на крик. Охранник, сжалившись, машет рукой: «проходи». Дверь хлопает за мной, как голодная пасть. Снаружи тепло, но я мёрзну. Заставляю себя дышать. Медленно. Выдох в два раза длиннее вдоха. Не помогает. Что со мной не так? Не доходя до гаражей, я слышу странные звуки. Невольно ускоряю шаг. В «курилке» за гаражами дерутся двое. Стас сидит на ком-то верхом и бьёт головой о землю. Я вижу тощие голые ноги его противника в грязных белых носках и синих кроссовках. Когда Стас поднимается, наматывая на руку длинный светлый хвост волос, я кричу. Нет, не так. Я ору, выпуская из себя вместе с криком часть того, что мешает дышать. Стас оборачивается, замирая. Успеваю заметить его расширенные от удивления глаза. Это даёт возможность Захаровой отскочить на метр в сторону и с разворота ударить парня в грудь ногой. Я такое только по телевизору видела. Стас начинает падать, пытаясь удержаться на ногах, а Кристина подскакивает к нему, нанося удар кулаком по подбородку снизу. Голова Стаса запрокидывается назад, кажется, он теряет сознание. Кристина прыгает сверху и бьёт его кулаками по лицу. Не понимаю, почему она не останавливается, он уже в отключке. Резкие короткие удары сыплются на голову парня. — Кристина! — ору, — Хватит! Она не реагирует. Вообще не слышит. А Стас уже не подаёт признаков жизни. Я подбегаю сзади, пытаюсь её оттащить. Она жёсткая, как пружина. Невозможно удержать в руках. Но я не сдаюсь. Обхватываю со спины, прижимаю к себе, сцепляю пальцы в замок и тяну в сторону. Кристина падает на землю, выворачиваясь из моих рук. Беззвучно смеётся. Половина лица у неё залита кровью, непонятно чьей. У Стаса глаза закрыты, но он дышит. Всё в порядке, очухается. Он это заслужил. Я протягиваю руку, помогаю Кристине подняться. Она шатается, как пьяная. Наши лица оказываются на одном уровне. Слишком близко. У неё невероятные глаза, очень светлые, прозрачные, как стекло, я легко могу разглядеть в них своё отражение. Кожа тонкая, бледная, с мелкими прыщиками на лбу и на щеках. Её растрёпанные волосы порывом ветра относит мне в рот. Мы обе улыбаемся, пока я отплёвываюсь. — У тебя кровь, — говорю, проводя пальцем по скуле. На подушечке остаётся красное пятнышко. Её волосы с одной стороны слиплись от крови. Непонятно, есть там рана или нет. Я боюсь трогать грязными руками. — Надо промыть. — Не надо, — решительно хрипит Кристина, — Заживёт. — Надо! — здесь меня никто не переспорит. — Заебала, — сдаётся она, — Пошли ко мне. Тут рядом. Я подбираю свою и её сумки и иду следом, не оглядываясь на Стаса.