Без правил

Осознание обрушивается невыносимой тяжестью. Мне никого не жаль. Самый ужасный человек здесь — я. Я способна представить себе смерть другого, упиваясь подробностями. Даже больше — хочу его смерти. Пусть всего лишь в моём воображение, но это происходило — как Кэрри из романа Стивена Кинга, я поднимаю руки, и все, находящиеся в зале, превращаются в кровавое месиво. Меня едва не выворачивает наизнанку, пот стекает по спине под блузкой, пока школьники вручают учителям памятные сувениры, а директор в микрофон перечисляет благодарности спонсорам мероприятия. Один из спонсоров — отец Стаса. Звучит вступление к финальной песне, перед собравшимися выстраивается школьный хор, а Юлька толкает меня вперёд — шагай, не спи. Наша голубиная стая занимает свои места по бокам от хора. Я оказываюсь в заднем ряду с Лизой и Полиной, которые старательно тянут ноты. Только Лиза почему-то всё время косится в мою сторону. Юля встала так, чтобы прикрывать меня, потому что руки с этими чёртовыми бумажными голубями подниматься не желают никак. Даже не пытаюсь повторять движения вместе со всеми, а моё раскачивание из стороны в сторону кажется скорее пляской висельника. На финальных аккордах голуби должны «взлететь». Мои валяются дохлыми тушками внизу, и десяток ног проходится по ним, втаптывая в пол... В раздевалке ко мне подваливает Захарова: — Светка, типа, есть разговор, — она машет рукой, показывая, что мы должны выйти. — Никуда я с тобой не пойду! — стараюсь перекричать шум от столпотворения вокруг. — Сама пойдёшь или тебя понесут? — хрипит в самое ухо. Прядь светлых волос щекочет мне губы, я вспоминаю заднее сиденье машины, тяжесть её головы на плече... Нет сил сопротивляться. Минуя толпу, иду за Кристиной через запасной выход, который сегодня почему-то открыт. Школа остаётся позади, перед глазами только спина в тонкой белой рубашке. Как ей, должно быть, холодно на крепком осеннем ветру! Меня даже куртка почти не спасает. Жёлтые листья дождём сыплются под ноги с каждым порывом. Слышится сухой хруст и шуршание. Один листочек падает мне на голову, другой отсвечивает старым золотом в волосах Кристины. У «курилки» за гаражами, как обычно в конце учебного дня, толпа. Я не задумываюсь над тем, куда меня привели, до тех пор, пока не замечаю Стаса в окружении парней. Мне не страшно — не станут же они нападать всем скопом. Здесь и девчонки: Амина, Лиза, Лера, Настя, Кира... Неужели Стас опять задумал какую-то гадость? Хотя, стоя здесь, он не выглядит довольным. К тому же, действовать при всех — это не его стиль. Унижений я не боюсь. Человека, который не показывает свои эмоции, унизить невозможно. Мама с детства говорила: если тебя дразнят, не реагируй. В конце концов обидчикам надоест, и они переключатся на кого-то другого. Зачем меня сюда позвали? Что одноклассники могут предьявить мне? Я всегда считала, что пользуюсь уважением в классе. Не только потому, что хорошо учусь и могу дать списать. Я могу и обьяснить непонятную тему, и проверить домашку. Если вежливо попросят. Наши траблы со Стасом остальные старались не замечать, просто не принимали ничью сторону, и это понятно. Стас — всеобщий любимчик, благодаря своей внешности, голосу, харизме, а также отцу-бизнесмену. Что поделать, ещё в началке он выбрал своей мишенью именно меня... Я надеялась, что в выпускном классе его внимание будет занимать учёба, хотя бы ради приличных баллов на ЕГЭ, он ведь не дурак. Но... Что-то подсказывает, что главной героиней сегодняшнего представления стану я. — Светка, что у тебя со Стасом? — спрашивает Лера. Началось. Пожимаю плечами: — Ничего. Если ты за десять лет не разглядела, что происходит рядом, объяснять бесполезно. — Стас? Тот дёргается, словно собираясь сбежать. Парни за его спиной придвигаются ближе — Ильяс, Андрей Стаценко, двое из параллельного — все высокие крепкие ребята. Оказывается, он, как и я, здесь под конвоем. — Кто написал это слово у Светки на парте? — Лера продолжает допрос. Некоторые девчонки ржут, Амина шикает на них: «Потише, да». Никто не сознаётся. — Короче, за базар отвечать надо! — Захарова вскидывается из-за моей спины. — Ты в прошлом году базарил, что Светка сосёт за деньги? Мне хочется исчезнуть. Эти слова, которые даже про себя произносить мерзко, кто-то выпустил на свободу, и теперь они гуляют изо рта в рот, становясь ещё отвратительнее, гаже. Стас высокомерно молчит, делает вид, что его это не касается. — Стасик, ну ты чего! Я бы тебе и так дала! — откуда-то сзади выкрикивает Ангелина, заливаясь хохотом. Лера пытается не улыбнуться. В роли судьи она смотрится очень органично. — Дать ему в ебало, чтоб заговорил, — предлагает Кира. — Кирюх, погоди, да, — это Амина. — Лизка тогда подтвердила слова Стаса. Все взгляды обращаются на Андрющенко. — Так у Светки было чё со Стасом? Не молчи, да. Лиза, с прямой спиной, как обычно, в этот раз опускает глаза. — Не было, — подтверждает она. Меня трясёт, земля куда-то уплывает из-под ног. Приходится зажать двумя руками ручки сумки перед собой, как якорь. Невыносимо возвращаться на год назад, даже в мыслях. Я считала, что пережила это и больше никогда не вспомню. Именно после Лизиных слов, что я влюбилась в Стаса и не давала ему прохода, а когда он меня отшил, предложила отсосать у него за деньги, ей все поверили. Это было как жуткий сон. Мне начали звонить незнакомые мужики и назначать встречи, потому что якобы кто-то выложил мой номер на сайте с проститутками... Я сломала симку, выбросила телефон, а маме наврала, что потеряла. Большую часть десятого класса я отсиживалась дома, выдумывая болезни. Но в школу ходить все равно приходилось, писать контрольные, сдавать экзамены. И здесь, если бы не Юлька, которая изображала моего телохранителя, не отпуская от себя ни на минуту... Наверно, я бы не выжила тогда в одиночку. А Лиза демонстрировала полное равнодушие, выражая иногда вслух, при других, сожаление, как низко я скатилась. Она и сейчас играет в раскаяние, рассказывает, что сама не хотела верить Стасу, но тот был так убедителен... У неё нет цели испортить мне жизнь, наоборот. Если бы все узнали, и мне стало стыдно, я бы бросила заниматься проституцией. Так она считала. Верила, что спасает меня. Её негромкий спокойный голос, кажется, доходит до всех, кроме Захаровой. Кристина позади меня сопит очень уж громко. Только бы не полезла в драку. Почему-то я уверена на девяносто процентов, что эта разборка была её идеей. Остальные жили спокойно столько лет, не замечая того, что происходило между мной и Стасом. И только с вмешательством Захаровой им пришло в голову докопаться до правды. Говно, которое льётся изо рта Лизы, конечно, ни в каком смысле правдой не является, но мне это выгодно, так как выходит, что во всём виноват один Стас. Лиза действует в своих интересах, а я просто хочу всё забыть. «Кристина, только не надо ни с кем драться!» — прошу мысленно. Делаю полшага назад, тяну руку за спину, разворачивая ладонью вверх. Я ни на что не рассчитываю, это происходит само собой, поэтому, когда шершавые пальцы утыкаются мне прямо в центр ладони, в самую чувствительную ямку, я ловлю их, сжимаю до боли, пытаясь задержать. Кристина сдувается, словно воздушный шарик, выпуская свою злость. Накрапывает мелкий дождик. После признания Лизы говорить больше не о чем. Вокруг Стаса образуется пустота, связываться с ним никто не хочет. Лера с Кирой смеются, обсуждая бухалово в прошлую пятницу. Уходит, не оглядываясь, Лиза. Кристина выдёргивает свою руку и, когда я оборачиваюсь к ней, слегка улыбается. Выглядит довольной, мне нравится, как светятся её глаза. Несмотря на дождь, солнце проглядывает сквозь облака, становится тепло. — Пока, Ярка! Она придумала мне прозвище? — Пока... Крис.