Без правил

Слишком холодно, а ещё даже не наступила календарная зима. Штормовой ветер сдувает снег, который мог бы хоть немного согреть землю. Тротуары покрыты коркой льда. Там, где дворники посыпали дорожки, соль разъела лёд до черноты грязи с вмёрзшими бурыми листьями. Ветер сечёт ледяной крошкой покрасневшие пальцы, забирается в широкие рукава куртки. Всё время забываю надевать перчатки, из-за этого кожа шелушится, трескается. На костяшках проступает кровь, которую я с отвращением слизываю, чтобы не испачкать одежду. Не могу остановиться, без конца листаю соцсети, даже на улице, стоя на остановке в ожидании автобуса. Фотографии солнечных островов, бирюзовой воды, паучьих теней пальм на белом песке успокаивают. Никогда не была на море, но знаю, что там хорошо. Воздух там не воняет жжёным дизелем, как в застрявшем в пробке автобусе. Час пик, и все стоят, вросшие колёсами в грязно-серое месиво, смердят выхлопными газами. А мне хочется выломать хлипкую гармошку дверей и прыгнуть в солнечное лето, но за аквариумными окнами та же тусклая серость. Вырвавшись из металлической коробки, я не получу глотка свежего воздуха, так зачем трепыхаться понапрасну. Проще представить, что всё это скучный чёрно-белый фильм, отключить звук, а запахи, к счастью, телевизор пока не научился передавать. Только иногда пугает мысль: не могу определить, с какой стороны экрана нахожусь я. Мы идём в театр. Кристина сама предложила. Подошла на перемене и сказала, оттеснив меня в сторону, к окну. После уроков она теперь исчезала одной из первых, так что случая нормально поговорить не представилось. Мы не сталкивались даже в столовой. — Только я за билеты заплачу, — сама не знаю, зачем это выпалила. Видимо, Кристинина щедрость в KFC всё-таки не давала мне покоя. Захарова смотрит совершенно без эмоций, потом кивает. Я торопливо загружаю сайт местного театра, чтобы глянуть афишу. — «Доходное место» Островский или «Король Лир». Выбирай, — я умышленно озвучила на выбор только эти два спектакля. Кристина мнётся, теребя рукав толстовки, уголки губ траурно опустились. Светлые ресницы взлетели к потолку, словно там написан правильный ответ. Наверняка одно упоминание фамилий из учебника литературы вызывает у неё тоску. — Чё туда надевать-то надо, у меня нарядов нет. Рукав толстовки грозит оторваться от того, с каким напором Кристина его дёргает. Из-за чего бы ей злиться, не понимаю. В городском театре всё демократично. Наряжаются туда только бабушки, так что джинсы и худи вполне подойдут. — Можешь прийти в обычной одежде, у нас ведь не Большой театр. Кристина не догоняет: — Какая нахуй разница большой или маленький, не нравится мне это... Только ради тебя, Ярка! Я рада, что она решилась. Сходить в театр первый раз в жизни стоит хотя бы ради себя. От хорошего спектакля можно получить больше эмоций, чем от самого кассового блокбастера. Я, например, почти всегда засыпаю посередине фильма. Когда понимаю, как будет дальше развиваться сюжет, становится неинтересно. Да, и в театре часто бывает скучно. Но Кристине я об этом рассказывать не стану — если что, похрапим на пару. — Шекспир или Островский? — напоминаю. Хочу, чтобы она выбрала сама. Начнём с классики. Какая-нибудь авангардная постановка может в первый раз и напугать. — Какая быстрее? — Короче по времени или что? — Ну, завтра какая будет? Вечерние спектакли есть по субботам, утренние и дневные по воскресеньям. — В эту субботу Шекспир. Кристина выдыхает — трудный выбор сделан. — Ну, значит, этот... Шекспир, типа, с королём. Спектакль не совсем классический. Судя по фотографиям на сайте, актёры в современных костюмах. Шекспира сложно играть, хотя, мне кажется, сложно и испортить. — Договорились. В субботу полшестого встречаемся в фойе... Кристина кривится: «типа, чё», но уходит, не задавая больше вопросов. Я решила, что вместо обычных скинни, которые не очень уместно будут смотреться в театре, возьму у мамы джинсы-трубы, которые когда-то лет двадцать назад считались модными и снова актуальны. Они выглядят как новые и отлично сидят на мне, правда, ткань тонкая, рассчитана скорее на лето, но лучшей комбинации с коротким свитером оверсайз я не смогла придумать. Мне нравится сочетать разные образы, особенно, когда не приходится тратить на это деньги. Джинсы продувает насквозь, а низкая посадка с укороченным свитером и курткой обеспечивает ледяные мурашки по всему животу. Я терплю — красота требует жертв. Надеюсь, Захарова оценит. Сойдя с автобуса у драмтеатра, внимательно оглядываюсь по сторонам: если Кристина приедет вовремя, мы можем встретиться на улице, чтоб идти вместе. Хорошо, что я поторопилась заранее, полчаса в пробке не привели к катастрофическому опозданию. Мама отпустила без проблем, как только я сказала, что иду в театр с Лизой. При упоминании Юли, она бы не поверила, насторожилась. Ну, Юлька сама по себе театр одного актёра. Как она пересказывает последние школьные сплетни — в лицах и с узнаваемой интонацией! Последнее время Михайлова что-то совсем потухла: не трещит как обычно на уроках, не смешит класс глупыми вопросами к учителям, изображая дурочку... Кажется, вокруг неё стена, которая с каждым днём становится выше. Даю себе слово поговорить с ней в понедельник. Когда народ на остановке рассасывается, я замечаю впереди на тротуаре знакомый силуэт. Дело не в куртке и не в спортивных штанах — такую одежду полгорода носит. То, как она двигается, шагает слегка враскачку, сунув руки в карманы и сгорбившись — всё это кажется таким привычным, я узнала бы Кристину в любой толпе, лучше, чем родного брата. Радостно ускоряю шаг. Но тут у обочины, нарушая правила, тормозит высокая чёрная, с заляпанными грязью номерами, машина, и Кристина останавливается, медленно наклоняется к водительскому месту. А потом, двигаясь плавно, как в слоу мо, открывает переднюю дверь и садится внутрь. — Кристина! — между нами метров пятьдесят, она не может не слышать мой отчаянный вопль, но никак не реагирует. Автомобиль, рыкнув, срывается с места, а я стою, обтекаемая толпой, растерянно раскинув руки. Тело тяжелеет. Той лёгкости, с которой я неслась на встречу, нет и в помине. Захарова уже в который раз доказала, что её дела важнее меня, вряд ли получится перемотать назад. В понедельник в школе она, возможно, даже не извинится. Что мне делать? Забронированные билеты не выкуплены, лежат в кассе. Если я сейчас развернусь и поеду домой, то ничего не потеряю. Ну, кроме гордости, самоуважения, в очередной раз разбитых иллюзий и стоимости двух автобусных билетов. Невелика потеря, решаю я, шаркая назад к остановке. Теперь выражение «холод пробирает до костей» приобретает новый смысл. Чувствую, что моё сердце больше не бьётся, застыв в груди. Горячая кровь не течёт по венам, вместо неё там горько-солёные слёзы, которые так долго копились внутри. Известно, что солёная вода замерзает гораздо хуже, только поэтому, вероятно, я ещё дышу. Лишь через несколько минут замечаю, что стою на той же самой остановке, а мне надо в противоположную сторону. Это наблюдение не задерживается в голове, почерневшим тополиным листком планируя на асфальт под порывом ветра. Наступаю каблуком, мне всё равно. Снова визг шин, который не имеет к окружающему никакого отношения. Тот же автомобиль тормозит, едва не наскакивая колесом на бордюр. Люди поблизости шарахаются в стороны. Кто там сказал, что время нельзя отмотать назад? С переднего пассажирского в упор пялится Кристина. Из машины выскакивает человек. Безвольным мешком толкает меня на заднее сиденье, буквально занося внутрь своим мощным телом. Дверь оглушительно хлопает и щёлкает блокировка. Я в ловушке?