Без правил

— Сука! Блять! — Крис пинает снег со всей силы. Я пытаюсь осознать, что произошло. Натянув свитер на пальцы, обхватываю себя руками. Блять, разве во сне бывает так холодно? Нет, это не сон, но я жива-здорова и рядом Кристина. Погода ясная, круглая луна стоит высоко, и то, что сначала казалось кромешной тьмой, спустя пару минут вполне позволяет различать дорогу, обочину, густой лес вокруг. Я помню, в какую сторону уехал джип Алика. Наверняка город там... — Телефон есть? — орёт Захарова, подскакивая вплотную, заглядывает в лицо. По-моему, она выплеснула ещё не всю агрессию. Пытаюсь нащупать локтем. Фух, смартфон в кармане куртки, не выпал. — Есть. — Звони! — Куда звонить? В полицию? — Нет, блять, дура! Мусоров мне только не хватало! Кентам своим звони, кто с машиной. Пусть приедут и подберут нас! Перебираю мысленно всех своих знакомых. Их не так много, и нет таких, кого я могла бы попросить поехать ночью за город неизвестно куда... Отец... Если он сейчас не у бабушки и трезвый, то не откажется. Выпутываю телефон из кармана куртки, а там — одна жалкая палочка. — Сети нет, — говорю Кристине. — Да ебаный в рот! — она тратит время и силы на то, чтобы скакать вокруг, пытаясь пнуть воздух. Воздуху, естественно, похуй. Запыхавшись, сгибается к коленям. Я уже не чувствую кончики ушей — шапка так и осталась валяться в сраном джипе под ногами Вано. Может, сейчас и около нуля, но на таком ветру это ощущается как минус двадцать. — Пошли, Крис! Будем стоять на месте — сдохнем! — Блять! Сука, блять! — Кристина тащится за мной. Ни одной долбаной машины! Можно идти хоть посередине дороги, что я и делаю. — Стой, Яра! Да что ей ещё надо! Я уже не могу оставаться на месте. Ветер забирается под штанины, щиплет за живот ледяными иглами. Если быстро идти, есть надежда согреться. — Снимай куртку! Она ахуела? У Захаровой от стресса крыша поехала? Но, видя, как она расстёгивает молнию и выпутывается из рукавов, я тоже начинаю раздеваться. Мы меняемся куртками. Отличная идея: теперь у каждой из нас есть капюшон, а пуховик Кристины, более узкий и длинный, хоть немного прикрывает мою отмороженную задницу. Затянув завязки на капюшоне толстовки, Крис становится похожа на пухлощёкого запелёнутого младенца. — Ну, давай, двигай! — командует она. — Надо найти, где связь ловит! — А твой телефон где? — Разбила! Судя по мрачному тону, Кристина не собирается об этом говорить. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы она разбила телефон о голову Алика или Вано... — Смотри указатели! Наверняка где-то есть деревня или посёлок! Ей-то откуда знать? Я прожила в этом городе всю жизнь и понятия не имею, что за мостом, а она карту учила что ли? Даже если Крис права, то аккумулятор к тому времени разрядится от холода... Мы бодро шагаем по асфальту минут пятнадцать, пока я не начинаю задыхаться. — Блять, сиги в куртке! Кинь пачку! У Захаровой не карманы, а помойка: связка ключей, фантики от конфет, пакетики, какая-то скорлупа, крошки. Среди всякого мусора едва находится почти пустая смятая пачка и зажигалка. — Будешь? — Кристина закуривает. Неужели она не помнит, что я не курю. — Согреешься! Мотаю головой, отходя подальше. Дыхание, которого и так не хватает, застревает в горле, на грудь словно давит снаружи глыба льда. Мои лёгкие сейчас разорвутся. Воздух со свистом входит через рот и вырывается наружу кашлем. Его не остановить. Чем резче я пытаюсь вдохнуть, тем сильнее кашель выворачивает внутренности ошмётками слюны. Цепляюсь за Кристину. Если бы не она, я бы уже лежала на мёрзлой земле. Когда Крис вздёргивает тело наверх, я инстинктивно отбиваюсь. Живот режет сухими спазмами, их легче вытерпеть согнувшись, а она не понимает: прижимает к себе изо всех сил, бьёт ладонью по спине. Потом крепко обхватывает подмышками, впечатываясь ртом. Это что, неудачная попытка сделать искусственное дыхание? Я дрожу на подгибающихся ногах, отходя от шока. Колени всё время подламываются, так что приходится сцепить руки на шее Кристины, чтобы не упасть. Наше поначалу бестолковое тыканье ледяными губами куда попало — в щёки, в нос, в веки — сложно назвать поцелуями, но оно помогает. Кровь бежит быстрее, разнося жар по телу, пальцы гладят Кристинин затылок сквозь капюшон, а её хриплые стоны эхом отдаются во рту, щекоча нёбо. Мимо нас проносится машина, и Крис, мгновенно оттолкнув меня, бросается следом с воплями, размахивая руками. — Стой, блять! Стой! — Крис! — зову я её. — Кристина! Нам в другую сторону надо! Мы обе задыхаемся диким хохотом, удерживая друг друга от падения, когда Захарова возвращается ко мне. Ещё минут двадцать дорога петляет поворотами. Никаких указателей, хотя на экране смартфона уже две палочки. — Попробую позвонить, — набираю номер отца. Долгие гудки убивают во мне всякую надежду, но я продолжаю перезванивать. Наконец он берёт трубку. — Алло. По одному слову не понятно, пьяный он или трезвый. — Ты дома? — на заднем фоне слышится голос, непонятно мужской или женский. — Нет. Обычно когда пьяный он более разговорчивый, значит, шанс есть. — Ты в деревне? — Да. Ну всё. От бабушкиной деревни до города минут сорок на машине, да потом ещё нас искать неизвестно где. К тому времени, мы вероятно превратимся в два отлично сохранившихся трупа. — А ты где? Не дома разве? — наконец он встревожился. — Я у подруги. — Понятно. Чего хотела? — Ничего. Пока, — сбрасываю звонок. Чего я ожидала? Обычно он все выходные проводит в деревне, бухая со своим двоюродным братом. Сую телефон Кристине: — Звони Денису. Захарова замирает на мгновение: — Нет. — Почему? — Нихуя! — невпопад отвечает. — Отъебись, Ярка. У меня только один вариант: своего брата она боится больше, чем замёрзнуть ночью на безлюдной дороге. Теперь мы слышим приближение автомобиля за несколько секунд. Захарова отходит к обочине, вытягивает руку, голосуя. Легковушка проносится мимо, даже не притормозив. — Сука ебаная! Совсем охуела! Наверно, за рулём была женщина, а я даже не разглядела. — В следующий раз, Ярка, ты сиськами трясти будешь! Тогда точно тормознут! Захарова ёбнулась! Мозг отморозила! Следующая попутка появляется минут через десять. Мне кажется, мы давно уже должны были дойти до каких-нибудь признаков человеческого жилья, но вокруг по-прежнему молчаливый мёртвый лес. Кристина бросается прямо под колёса, дёргая меня за собой. Водитель успевает среагировать, вильнув на встречку, объезжает нас. Потом медленно тормозит на обочине. Я бегу так, как никогда не бегала стометровку в школе, но Крис всё равно обгоняет и стучит в стекло водителю: — До города подбросишь, дядя? Машет мне рукой, сама садится вперёд. Снова я на заднем сиденье, за рулём бородатый мужик в камуфляжной охотничьей куртке. У отца есть такая. — Еду, думаю, два телепузика! Нет, как этот, который с Луны упал... Два Лунтика, во! У меня дочка помладше вас... А тут две девки шальные под колёса бросаются! Жить надоело или чо? — Нет, дядь Володь, — охотно болтает Кристина, они уже успели познакомиться, — Мы просто замёрзли очень! — Приключений ловили ночью на трассе? Или поймали уже? — мужик проницательно оглядывается. — Там между сиденьями термос возьми... Наливаю себе и Кристине по очереди в крышку от термоса обжигающую тёмную жижу, половину проливая на джинсы. Мне плевать, потому что чай горячий, сладко-горький, с какими-то пряными травками. — Ну ладно, молчание - золото... Куда вас довезти? Автобусы уже не ходят, поэтому дядя Володя подвозит сначала Кристину, потом меня прямо до подъезда. Мне остаётся только поблагодарить, деньги «на бензин» совать кажется ужасно неловким, хотя в кармане сумма, предназначенная на билеты. Сходили в театр, называется! — Ты где была, свинья? — мама встречает у порога, и я получаю удар резиновым тапком по рукам.