Молодой человек!..

Март ничем не отличался от февраля, и, даже находясь в гараже, альфа чувствовал, что ноги у него замерзли, а нос вовсе словно стал чужим. К счастью, хотя бы руки грело тепло сковородки, а язык вовсе был безнадежно обожжен чаем из термоса. Умопомрачительно пахло жидким дымом и томатной пастой. — Дядь Петь, ты здесь? – железная дверь приоткрылась, и вместе с ледяным воздухом в помещение просочился Женя Ворона. Дядя Петя обернулся и кивнул. — Здесь, заходи. Только дверь за собой закрой поплотнее. Женя исполнил просьбу и присел на расшатанную табуреточку рядом с Петром. Дяде Пете было лет шестьдесят; он был очень высок – даже для альфы – и довольно худ, отчего в сочетании с полностью седой головой и круглыми, будто всегда удивленными глазами выглядел жалобно. Евгений познакомился с Петром, когда выбирал мотоцикл, и два альфы, даже несмотря на возраст не сильно отличные интеллектом, обнаружили общие интересы и быстро подружились. Женя частенько наведывался к нему в гараж – разобраться с капризной машиной или просто выпить, а сегодня дядя Петя позвонил Жене и несвойственным ему серьезным тоном сказал, что надо встретиться. — Ты зачем меня вызвал? – студент любопытно заглянул в лицо старику. – Что-то страшное случилось? Петр отхлебнул из термоса и причмокнул. Немного помолчав и состряпав потешное лицо, он изрек: — Прости, Женя, но я обязан дать тебе в глаз. — Ничего не понимаю! – испугался Евгений – Это за что?! Старый альфа еще с минуту помолчал, почмокал, наконец оформил мысль и пояснил: — На тебя жалоба поступила. — От кого?! — От моего бывшего мужа. — К-кого?.. — От Лерки. Ну, тоесть это для меня он Лерка, а для тебя – Валерий Михайлыч. Женя изумленно выпучил глаза на старшего товарища. Тот сочувственно улыбнулся и кивнул: — Да, Евгений. Наш городок В. – большая деревня. — А чего ж ты сразу не сказал, что он твой бывший? – обрел дар речи Женька. — Зачем? – Петр, шурша курткой, пожал плечами. — Действительно, зачем?.. – пробормотал себе под нос студент, поняв всю беспочвенность своих претензий. Обычно веселый дядя Петя суровым тоном дедушки, который журит внука, начал разъяснять суть проблемы: — Лерочка говорит, пристаешь ты к нему очень. Говорит, сладу с тобой нет. Говорит, что ты его своим напором пугаешь, и что уж больно ты наглый. Еще говорит, что ты непонятно чего добиваешься. Он, мол, ясно тебе обозначает, что беседовать с тобой не настроен, а ты прешь, как танк, будто не слышишь ничего. С каждой новой фразой Женя все ниже опускал лохматую голову, и уголки рта его дрожали все сильнее и сильнее. — Дядь Петь, не говори, пожалуйста, больше ничего, я понял... – наконец хрипло попросил он. Старик понимающе замолк, сочувственно глядя на убитого печалью молодого альфу. — Дядь Петь... – после нескольких секунд молчания тихо заговорил Евгений, глядя вниз, на свои ботинки с тающей грязью – Дядь Петя, я его люблю... Ты мне веришь? Старик нервно улыбнулся и, чтоб занять времени, почесал горбатый нос. — Отчего ж не верить... Но ты не расстраивайся. Ты парень видный, к тому ж с квартирой, с транспортом каким-никаким. Найдешь еще себе. — Мне противно даже думать, что я могу быть с кем-то, кроме него. – Вороненко судорожно сжал кулаки. — Пройдет! – пообещал дядя Петя и протянул Жене термос. Женя благодарно кивнул и осторожно отхлебнул огненного напитка. Петя, усмехаясь, продолжил: – Поверь мне. У меня опыт, как ты, наверное, догадываешься, чуть побольше, чем у тебя. У меня едва ли не со всеми омегами так было – кажется, любить вечно буду и ни на кого больше вовек не взгляну, а ведь потом ничего... приходил в себя. Опять влюблялся. И все нормально, никто не умер. Вон, пятеро детей у меня. — От трех омег. – Женя поднял голову и вымученно улыбнулся. — Ну да, от трех. – слегка смутился возрастной альфа. – Ты же знаешь, мне с омегами не везет... Зато два внука есть, скоро будет четыре. — Классно. – вздохнул Женя и отставил в сторону термос. – Только вот... Знаешь, дядь Петь, Валерий Михайлович – мой истинный. Дядя Петя сделал какой-то немыслимый кульбит густыми бровями. — О, так вот кому это сокровище предназначалось! — И я не смогу оставить его в покое. Если я не буду с ним общаться, мне будет очень плохо... Возможно, я даже умру. – Евгений потер рукой горячий лоб. – Это все очень странно, дядь Петь. Ты думаешь, я не вижу, какой он? Я вижу. – Женя невесело улыбнулся – Но он, дядь Петь, все равно для меня самый лучший! Я не понимаю, почему! Я никогда не видел омеги красивее его! У меня все внутри сжимается, когда он смотрит на меня... Петр помолчал с минуту, грея руки у сковородки, однако приступать к еде не спешил; наконец он изрек: — Пока ты Леру только пугаешь, причем так сильно, что этот гордый омежка даже не побрезговал вспомнить меня, чтоб от тебя спастись. Евгений вздохнул и, явно устыдившись, отвел глаза. — Да, я и правда о нем как-то не подумал. Я свинья... После этой фразы в гараже на долгих десять минут воцарилось безмолствие. Петр собрался с духом и начал обедать. Вороненко ворочал какие-то тяжелые думы, рассеянно приоткрыв рот. — А вообще намерения у тебя серьезные? – внезапно посреди трапезы полюбопытствовал пожилой альфа. Женя встрепенулся: — Да! Если бы я ему хоть чуть-чуть нравился... дядь Петь, да если он будет моим, я его на руках носить буду! Я бы в ЗАГС хоть сегодня! Дядь Петь, как мне ему понравиться? – задыхаясь, забормотал он. — Не надо так скоропалительно! – погрозил вилкой Петр. – Ты же Валерку и не знаешь совсем. А вдруг познакомишься поближе, без условностей, которые... которые... ну, условности отношений студента и препода. Без них, вобщем. И ты поймешь, что профессор анатомии и хрен там пойми чего Валерий Михайлович и просто омега Лера – два абсолютно разных человека. А жить тебе придется со вторым, которого ты не знаешь и которого тебе вообще по статусу не положено знать! Я верю, что ты влюбился. Но не в моего Лерку, а в некий фантом, созданный твоим воображением на основе того, что он из себя корчит на работе, и связанный с его внешним видом. — Сложно, дядь Петь... Петя нервно вздохнул, отхлебнул чая и пояснил: — Я имею ввиду, что тебя может ждать много разочарований, потому что на самом деле ты не знаешь о Лере НИ-ЧЕ-ГО. Даже его политическую позицию. Даже, наверное, год его рождения. Ну, даже то, что он обожает миндальное печенье. Не знал же ты этого? Женя обреченно кивнул. Петя торжествующе продолжил, пожевывая свое странное блюдо – жареную смесь мяса, яиц и томатов: — То, что у него на золото аллергия и то, что он любит смотреть дурацкие отечественные фильмы ужасов, воспринимая их, как комедию. И это я еще перечислил тебе нейтральные его черты, потому что не в моих правилах говорить плохо об омеге. Мы с ним жили десять лет... — Я знаю, что он лягушек любит. – вставил свои пять копеек Женька. — А я знаю, что ты любишь мотоциклы! – Петя стукнул вилкой по столу. – Выходи за меня замуж! Совсем было загрустивший Евгений тихо засмеялся. Дядя Петя засмеялся тоже и чуть не подавился. Отдышавшись, он вдруг вновь заговорил серьезно: — Ну и, например, если я скажу тебе сейчас, что твой Валерий Михайлыч в положении и скоро в декрет уйдет, ты мне поверишь? — Н-нет... – крайне неуверенно выдавил студент. — Почему?! Вороненко задумался. А действительно, почему? На основе чего он будет утверждать, верно это или нет? Женя ведь даже не знает, есть ли у Валерия Михайловича альфа. Животик у омеги... животик как животик. Рубашка – не самая облегающая одежда. И брюки с высокой талией он, кажется, всегда носил. Но бледный он в последнее время и вроде даже похудел... Токсикоз? Вполне возможно! И в обморок он падал. Евгений от жутких сомнений запустил руки в сальные лохмы волос. Дядя Петя, приподняв брови, ждал ответа. — Дя-адь, я сдаюсь... – печально протянул молодой альфа, с надеждой заглядывая в глаза Петру. Тот победно усмехнулся и продолжил есть. — Ну дя-а-адь Пе-еть...– заныл Женя, как маленький ребенок. — Ничего я тебе не скажу, отстань. – отмахнулся Петя. – Теперь-то ты понимаешь, что о настоящем Лере ты не имеешь никакого представления? — Угу... Но дядь Пе-еть, я ж теперь с ума сойду! — Ты и так не особо адекватный, тебе терять нечего. – безжалостно заявил Петр и закрыл опустевшую сковороду. Женя вдруг спохватился: — Дядь Петь, а ты почему тут мерзнешь сидишь? — Алик выгнал. – дядя Петя широко улыбнулся. — Навсегда? — Разумеется. – Петя улыбнулся еще шире. – Скоро позвонит. Не в первый раз. — Тяжелые тебе омеги попадаются! – посочувствовал Евгений. Петя только махнул рукой: — Сам таких выбираю. И они чувствуют, что я добрый, и мне на шею садятся. Ничего, ничего... Я вполне доволен. — А Ле... Валерий Михайлович? – встрепенулся Женя. — Чего? — Ну, он тоже тяжелый омега? Петр задумчиво улыбнулся, пощипывая подбородок. — Не в моих правилах плохо говорить об омегах... но твой Валерий Михайлович – лучший из всех, которые у меня когда-либо были. Больше ничего тебе не могу сказать. Женя открыл было рот, чтоб спросить еще что-то, но тут старенький Петин телефон, лежавший в опасной близости от сковороды на столе, разразился шотландским напевом. Дядя Петя поспешно взял трубку, и Евгений, сдерживая смех, минуты две слушал, что «да не обижаюсь я на тебя, Алик, какие пустяки», «скоро вернусь, только не переживай» и «я сам виноват, это ты меня прости». — Подкаблучник ты, дядь Петь. – диагностировал Вороненко по окончании разговора. Петр сурово сдвинул брови: — Но-но! Мал еще так старшим говорить. И, кстати, подставляй глаз. Это не потому, что я обиделся, а потому, что Лерка должен поверить, что наша встреча состоялась и я на тебя повлиял. Женя тяжело вздохнул и покорно поднял голову. ... — Снежка приложи. И если Лерка спросит, то я подкараулил тебя у института и после короткого альфьего разговора дал в глаз. Лера ведь не знает, что мы знакомы... Понял? Евгений, стиснув зубы, кивнул и, шипя, приложил к мигом синеющему «фонарю» кусок более-менее чистого снега. Петр запер гараж, спрятал ключи, поежился от вечернего мороза. Женя глядел на старика с завистью. Его дома ждет скандалист Алик, двое детей, ужин... А Женю никто не ждет. Даже кот. Кот спит наверняка. Хрумкая по оледенелому снегу в родные пенаты, Женя снова мечтал, но по-новому. Ему представлялось сначала, как профессор говорит, что на самом деле Женя ему очень нравится, и они целуются, потом – как они, посмеиваясь и ядовито комментируя, лежат под пледом и смотрят отечественные фильмы ужасов... Правда, время от времени в мозгу Евгения всплывал лишающий покоя вопрос, и он, до тошноты проходя одну и ту же логическую цепочку без ответа в конце, проклинал дядю Петю, подарившего ему такие мучительные сомнения.