****
На каталке мимо провезли раненого, всего в кровавых бинтах: пострадали и конечности, и половина лица. Раненый мазнул по Карин пустым взглядом. У него были белые глаза без зрачка. Карин выдохнула и постучалась. Обеими руками откатила дверь палаты, не пятнадцатой, какой-то другой. Люди здесь точно так же спали, разделенные ширмами, прикованные нитями капельниц к прозрачным пакетами с жидкостью. Вот только пустыми они не казались. И среди них была мама. Мама спала. Карин присела рядом с ней, поднырнула под безвольную руку, заплывшую синяками, и прижалась щекой к простыни. Мамина ладонь была теплой. Уже несколько дней Карин вот так проводила у маминой постели все утро, пока не приходила пора идти на занятия. За все время мама ни разу не проснулась, но ощущение ее присутствия успокаивало. Пальцы шевельнулись. Карин затаила дыхание. Рука сползла с ее макушки. — Карин? Она подскочила. Мама смотрела на нее, едва приподняв веки. Измученное бледное лицо матери расплылось в накативших слезах. Карин стянула очки и вытерла глаза футболкой. — С возвращением, — всхлипнула она. — Воды… Мама с трудом привстала, и Карин подала ей стакан. — Какой сейчас день? — Сейчас вторая неделя апреля. Глаза мамы округлились от ужаса. — Как же ты?! Ты все это время одна? — Я пошла в Академию. Как мы договаривались. Мама погладила ее по щеке. Карин перехватила ее ладонь обеими руками и зажмурилась. — Скорее поправляйся. Мама… Ты все время лечишь этих людей. Почему ты так же не вылечишь себя? Мама слабо улыбнулась. — Боюсь, я отдала слишком много чакры. В этом моя болезнь. — Она неловко провела по синякам на предплечьях. — Это мелочи. Восстановлюсь, и все быстро залечится. Карин уставилась в пол. Из головы не лез тот разговор медиков… — Мама. У меня тоже есть такая способность? Лечить других. Мама почему-то молчала. Карин подняла на нее взгляд и закончила: — Если так, я смогу тебя вылечить. Она протянула руку. Нежная кожа — без единого синяка. Но один укус от мамы того стоил. Мама опустила ее руку и мягко накрыла своей. Покачала головой. — У тебя нет такой способности, — нарочитая твердость прозвучала неубедительно — так показалось Карин. — А если бы была, я бы запретила тебе ее использовать. Раз начнешь… Мама показала свою руку. — Можно лечить близких, — возразила Карин. — Только тех, кого хочешь. Не обязательно всех! — Те, кому ты действительно важна, не станут желать твоей силы. А другие… Нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Нужно приносить пользу. Моя способность полезна в госпитале: только поэтому нам позволили остаться в Конохе. — Мы можем уйти в другое место. — Будет ли там лучше? — мама грустно улыбнулась. — Если я не могу… Если у меня нет способности лечить, какую пользу принесу я? Или меня выгонят? Мама сжала ее плечо. — У тебя еще есть время. Учись, развивай свои способности. Твой собственный путь понемногу прояснится. Кстати, как дела в Академии? — Э-э… — Карин почесала шею. — Не то чтобы я что-то поняла… Зато теперь я знаю немного новых кандзи.****
Черная краска присохла к бумаге кривыми мазками. Вчерашние листки с иероглифами висели на экспозиции в задке класса. Две девчонки любовались своими работами и посмеивались над чужими. Братья Учиха пришли одновременно. Саске скинул сумку и сел за свою первую парту. Наруто подошел к нему, небрежно сцепив руки на затылке и глядя в потолок. — Знаешь, я тут подумал… Перед ним незаметно промахнула Яманака Ино и уселась на свободное место рядом с Саске. — Хэ-э?! — заорал Наруто. — Я хотел здесь сесть, ттэбайо! — Я сижу на первой парте с Саске-куном уже две недели. Проваливай на свою галерку! Саске усмехнулся. — Стало скучно на верхах? — И-и-и ничего не скучно! — Наруто сжал кулаки. — Это тебе здесь скучно, да! Потому я и хотел сюда сесть. Замутили б чего… — Саске-куну не скучно, — отрезала Ино. — Эй ты, он, вообще-то, мой брат, даттэбайо! — Ну и налюбуешься на него дома. — Р-р-р… Слышь!.. В дверях прокашлялся Итару-сенсей. — Можете отложить территориальные споры до следующей пары. Сейчас занятия во дворе. Наруто столкнулся взглядом с Ино, и пространство между ними едва не заискрило.****
Ученики скопились кучей на учебном полигоне перед полосой препятствий. Вереница вколоченных в землю бревен разной высоты перетекала в лесенки с гимнастическими кольцами, сетками и тарзанками. — Начали! — скомандовал сенсей. Первые ребята из кучи полезли на бревна. Карин в предвкушении облизнула губы. Вся первая неделя учебы прошла словно бы мимо, в серости, пустоте, постоянном страхе и напряжении. С пробуждением мамы жизнь заиграла новыми красками. Карин чувствовала: ее собственный путь начинался здесь. Что-то вокруг должно было подсказать ей, в чем она будет полезна. Последний одноклассник перед ней сорвался с места. Карин не помнила его имени и даже лица. Только лохматый каштановый затылок маячил перед носом. Одноклассник бесстрашно скакал с бревна на бревно и быстро очутился у горизонтальной лесенки. Карин тоже влезла на бревно. Перепрыгнула на следующее. И еще на одно. С расстоянием промежутки между бревнами увеличивались. Она останавливалась, чтобы как следует подготовиться к прыжку и не промахнуться. Учитель хлопал в ладоши. — Быстрее, быстрее! Она подпрыгнула с последнего бревна и схватилась за планку. Кожу ладоней больно стянуло под весом тела. Раскачавшись, Карин зацепилась за новую планку. Еще за одну. Руки болели. Пальцы соскальзывали, а в затылок уже дышал кто-то из ребят. Конец лесенки, затянутый сеткой, казался предательски далеким. Карин зажмурилась от напряжения, пытаясь понять, что же ей делать. «Не могу. Я не…» — И-йи! — взвизгнули позади. Кто-то шлепнулся вниз. Карин попыталась обернуться и тоже сорвалась. Земля ударилась в ладони и стопы. Позади сидела на земле девочка и потирала ушибленную ногу. Ее лицо утонуло в розовых волосах. — Вы… вы в порядке? — спросили сверху с искренним беспокойством. Соседка по парте — Хьюга Хината. — Не тормози, глазастая, — девочка позади пнула Хинату по ягодицам. — Про… простите. С неожиданным проворством перебирая руками, Хината во мгновение ока добралась до сетки. Девочка попыталась за ней угнаться, но выдохлась и спрыгнула вниз. — Шиноби — те, кто терпят, — сказал сенсей. — Развивайте не только мышцы, но и выдержку. Цепляйтесь до последнего. Выжимайте из себя все. Только тогда вы сможете продвинуться дальше. — Ха-ай, — протянули ребята с разных этапов полосы препятствий. — Карин, Сакура, Фуки! Возвращайтесь на старт, — приказал учитель. Тренировка на свежем воздухе выжала мышцы до предела. Карин плелась в класс, едва волоча ноги, и с успокоительным злорадством отмечала, что на последнем издыхании не только она. Грядущее занятие в аудитории уже представлялось отдыхом. Только аппетит проснулся волчий. Все лениво расползались по местам. Яманака Ино, не в пример бодрая, поскорее заняла первую парту рядом с Саске и все поглядывала на двери, готовясь отстаивать территорию, но Наруто потерялся где-то между полигоном и классом. — Будешь? — Хината робко подвинула Карин бенто. — А? — Карин опешила. — Спасибо… Не менее робко, она вытянула из коробочки онигири. Непривычно было идти на контакт с ровесниками. Все прежние тесные знакомства Карин ограничивались мамой и ее коллегами. Ну и еще маминым ухажером. Она как-то интуитивно поняла, в каком тоне его нужно оттеснять от их семейного гнезда. — Их-хихи! Девчонки заверещали. Наруто втащил подмышками жирнющих крыс, взобрался на последнюю парту и усадил рядом с собой. Крысы скрылись под столом. Одна из них вынырнула, явила острую мордочку, и стало понятно, что это не крыса. — Тануки! — крикнули с парты позади Карин. — Ты не совсем прав, Киба, — сказал другой мальчик, в черных очках для плаванья. — А потому не прав, что длина лап и строение их не енотовидной собаке отвечают. Вернее будет назвать… — Ты че, ошалел, дурачье? — перебил Киба, будто и не заметил речь очкастого товарища по парте. Он хлопнул ладонью по столу и заржал: — Сенсей тебе ща таких пиздюлей пропишет. — Завались! Это мои кореша, даттэбайо! — Че, обзавидовался, что братца обсели тянки? — Было б чему! Мои кореша получше. Зырь какой мех… Наруто показательно приласкал тануки между ушей. — Хэ-э? Дай потрогать… Киба полез к нему на галерку. Сенсей незаметно проник в аудиторию, немного выждал и окликнул класс. Наруто показательно прилежно сложил руки на парту. Из-за стола показалась пара меховых ушей. Наруто вжал уши обратно. Учитель вроде бы не заметил, потому что ничего не сказал и начал урок. — Всю прошлую неделю вашим домашним заданием были практики ручных печатей и концентрации чакры, не так ли? — сенсей улыбнулся. — Чакра составляет основу любой техники шиноби, и сегодня мы начнем учить первое дзюцу. По классу прокатился восторженный вздох. Карин смущенно спрятала руки под стол. Никакие печати на неделе она не практиковала. Учитель зашуршал мелом по доске. — Это «Хенге» — техника превращения. Он повернулся к классу. — Каркас техники превращения задается тремя печатями. — Сенсей по особому сплел пальцы. — Это «собака»… В центральном ряду завизжали девчонки. Тануки выполз между ними, выбрался на стол и разорвал своими почти человеческими ручками упаковку батончика. — Мой обед! — воскликнул Чоуджи. Он потянулся к тануки, но тот агрессивно зашипел на него и вгрызся в батончик. — Менма, вернись, ттэбайо! Учитель метнул куски мела в Наруто и толстяка. — Уй-й… Притихшие ребята потирали лбы. — Куда важнее техник для шиноби умение концентрироваться, — сказал Итару-сенсей. — Несмотря на внешние раздражители. С первой парты выстрелила рука. — Да, Ино? — Сенсей, нельзя ли избавиться от животных на уроке? Они мешают воспринимать материал. — Ты че там вякнула? — вскочил Наруто. Итару-сенсей жестом приказал ему умолкнуть. — На миссиях условия будут разные. Вас будут отвлекать непогода и голод, боль от ран и усталость. Неприятель может намеренно организовать ложную активность, чтобы отвлечь вас на несущественное. Вы же должны оставаться сосредоточены на своей цели. Учитесь этому уже сейчас. Итак… Класс погрузился в тишину ожидания. Тануки дожирал батончик и облизывал пальчики. — …печати следующие: «собака», «кабан», «овца». Карин пискнула: что-то меховое скользнуло по ногам, наверное, второй «кореш» Наруто. С трудом она заставила себя не обращать на это внимания. — Хенге используют, чтобы сменить внешний облик. Это дзюцу в ходу у шиноби всех рангов. Техника простая, но очень полезная в деле. Мы начинаем учить ее уже на второй неделе, однако вам, скорее всего, понадобится несколько лет, а то и все годы обучения в Академии, чтобы довести ее до сколько-нибудь приличного вида. Сенсей распечатал с запястья пачку крекеров, помял ее, пошуршал. — Первым делом вы должны решить, какая именно маскировка вам необходима. Нужно ли незаметно слиться с толпой? Притвориться в быту другим человеком? Превратиться в животное или предмет? Один из тануки выполз к доске, привлеченный шуршанием. Итару-сенсей подхватил его за шкирку и усадил на кафедру. — Когда вы приняли решение, в кого собираетесь обращаться, приходит время следующего этапа: сотворения образа. Допустим, вам нужно превратиться в енота. Он погладил животное. — Значит, нужно соблюсти размер. Форму тела, — сенсей поводил у зверя перед носом пачкой крекеров. Енот повернулся к классу в профиль, в анфас. — …морды, ушей, лап. Текстуру шерсти. Основная сложность Хенге — в достоверности. Если допустить промашку, враг мигом раскроет вашу маскировку. Итак, вы продумываете свой будущий образ, закрепляете концепт в воображении и складываете в печати. Воображение, подкрепленное волей, создает форму, и с помощью чакры вы воплотите эту форму в себе. Учитель умолк и осмотрел класс. — Что-нибудь поняли? Ребята нестройно замычали. — Сейчас и проверим. Вот ваша модель на сегодня. — Итару-сенсей отдал еноту на кафедре пачку крекеров. — По легенде, лисы и тануки любили оборачиваться людьми. Мы развернем их оружие против них: сегодня люди будут превращаться в тануки. — Не тануки это, — занудно промычал голос с задней парты. — Изучайте сколько угодно. Где-то по аудитории ползает еще одна модель. Можете исследовать ее вблизи. — Тамаго-чан! — взвыл Наруто. Карин поправила очки и вперилась взглядом в енота. Максимально изучить его… Это было понятно. В первом ряду послышался хлопок. На месте Яманаки Ино появилась здоровенная меховая скотина и опрокинула пузом парту. Между непропорциональных ушей, сидевших почему-то по бокам морды, как у человека, красовался голубой бант — такой же, как был у Ино. Ребята заржали. — Прекрасно, Ино, — с улыбкой похвалил сенсей. — С первого раза. Осталось поработать над размерами. Ино прервала технику и пристыженно раскраснелась. Карин прикинула в воображении енота, сложила печати. Собака. Кабан. Овца. Она открыла глаза. Ничего не произошло. Не раздался хлопок, не опрокинулась парта. Карин посмотрела на свои руки. Это были все еще ее руки, не енота. — Запомните: главное четко зафиксировать детализированный концепт, — наставлял Итару-сенсей. — Воля без воображения создаст расплывшуюся неубедительную массу. Воображение без воли просто не воплотится. Важно и то, и другое. И, конечно же, грамотная работа с чакрой. Карин закрыла глаза и снова представила енота. Образ в воображении обрастал мелочами. Уши растянулись и заострились. Шерсть вокруг черной маски порыжела, глаза твари налились красным, пробился тонкий зрачок. Морда, уже скорее лисья, приподняла дрожащую губу, обнажая белоснежные клыки. И вдруг клацнула челюстями у самого носа. Карин вскрикнула и раскрыла глаза, обливаясь холодным потом. Угасающий животный рык напоследок откликнулся звоном цепей.****
Из ставней дома Годайме Хокаге пробивался свет. В тишине застыл у крыльца распахнутый зонт. Первые капли ударились о черепицу, скатились на шубу енота, который околачивался у порога и скребся в дверь. Дождь сорвался ливнем, забарабанил по каменной дороге. Темными потеками заплывала штукатурка с красно-белыми веерами — гербами клана Учиха. Еноты сбились кучкой под зонтом. Грелись, прижимаясь друг к другу боками. Потоки воды журчали вокруг них, стекая с зонта. Не замечая их, мимо пробежали полицейские, и улица вновь опустела. Две фигуры неторопливо приближались к дому Пятого Хокаге. Старший держал прозрачный зонт. Маленькая девочка подле него шла в круге относительной сухости. — Мы пришли. — Большое спасибо. Дальше я справлюсь сама. — Может, хотя бы теперь скажете, зачем вам это, Хината-сама? — Ко-сан, вам не нужно стоять под дождем. Вы можете подождать меня в той кондитерской за углом. Хорошо? — Хината-сама… Она постучала в дверь. Заслышав стук, Микото полотенцем вытерла руки и вышла в прихожую. На пороге стояла дочь главы Хьюга: крошечная, нежная и большеглазая. — Добрый вечер. Простите за неудобство… Она поклонилась. — Добрый вечер. Пожалуйста, чувствуй себя как дома. Ты пришла к Наруто и Саске? — На самом деле… — Хината замялась. — Я бы хотела поговорить с Хокаге-сама… Если это возможно. Микото оторопела. Это было что-то новое. — К сожалению, мой муж еще в Резиденции. — Вот как… Тогда прошу прощения. Она снова поклонилась. — Постой! Постой. Годайме человек занятой. Вряд ли у тебя получится с ним так просто пересечься. Но я передам ему все, что ты хочешь сказать. — Спасибо большое! — Заходи, выпей чаю, отогрейся с дождя. — Благодарю. Хината разулась и прошла на кухню за Микото. Дом словно дремал в уютном спокойствии. За стенкой журчала вода — кто-то мылся. Никто не кричал. Здесь не было животных. Даже не верилось, что дом, в котором обитает Наруто-кун, может быть таким правильным и тихим. Микото пустила в чайник холодную воду. За стенкой Наруто взвизгнул и отшатнулся от хлынувшего из крана кипятка. —А-ата-та-та… Горячо! Он выждал, с опаской провел рукой по струям и вновь нырнул под потоки воды. Смыв остатки мыльной пены, он закрутил кран, вытерся мягким махровым полотенцем, натянул штаны и, перекинув полотенце через шею, вышел из ванной. — …так о чем ты хотела поговорить с Годайме? — Я… Наруто остановился. Знакомый голос. Похоже, кто-то из одноклассниц. Почему одноклассница пьет чай с его мамой?! — Меня беспокоит война, — выдавила девочка жалобным голосом. — Люди умирают. Мои соклановцы… Наруто, затаив дыхание, вжался спиной в стенку коридора. — Всех нас это беспокоит, Хината, — печально сказала мама. — Ничего не поделаешь. — Эта война… — Хината глотнула воздуха, собираясь с духом. — Она началась из-за меня. Из-за меня отец убил того человека из деревни Скрытого Облака. Полный несправедливости мир вдруг раскрылся, глубоким коридором устремился в прошлое. Глядя на устеленную трупами котловину, которую показал им отец, Наруто все никак не мог понять: зачем? Эта девочка, Хината, принесла ответы на вопросы. Все время, что он не замечал ее, она носила эти ответы в себе, и, как Наруто мог судить от отчаянному голосу, эти ответы поедали ее изнутри. — Ты много знаешь, — сказала мама. — Об этом ты хотела сказать Годайме? — Я хотела сказать… Может, и сейчас можно договориться? Если обменять мою жизнь на жизнь того человека, которого убил отец, все снова станет по-честному. Я готова отправиться в Облако. — Ты представляешь, что может ждать тебя в Облаке? — Я знаю, что там будет плохо. — Тебя могут убить. — Знаю. Только… все эти люди, они не имеют к этому отношения. Они не должны страдать, Микото-сан. Наруто представил эту незаметную девочку со странными глазами лежащей на дне котловины с трупами, и ему захотелось выпрыгнуть из укрытия, остановить ее. Не пустить в это самое Облако! — Я очень ценю твою решимость и смелость, Хината, — сказала мама. — Однако, к сожалению, это ничего не решит. Те люди хотели завладеть силой твоих глаз, секретами клана Хьюга. И захватив тебя, они бы использовали обретенную силу против Конохи. — Я не думала об этом… — Хината, ты не виновата в том, что родилась в семье Хьюга и владеешь редкими способностями. И в том, что другие люди захотели похитить тебя и развязать войну. Это их вина, не твоя. — Простите, что отняла ваше время… — пролепетала Хината. — Пустяки. Мне было приятно побеседовать, — невидимый мамин голос обволакивал теплом. — Береги себя. Послышались шорохи: мама и Хината вставали из-за стола. Нужно было поскорее смыться, но Наруто так и прирос к стене, не дыша, все еще влажный после душа, в одних штанах и полотенце. Хьюга Хината прошла мимо. Вздрогнув, замедлила шаг и покосилась на него. Наруто смотрел в ее чистые глаза, и впервые за все время они показались ему невероятно глубокими. Где-то там тяжелым грузом копилась правда. Где-то там, внутри, билось израненное сердце, полное сострадания, и вызревала искренняя готовность жертвовать собой ради других. Наруто казалось, он смотрел на нее минут десять, когда Хината отвернулась и пошла дальше, не сказав ни слова. Тогда он понял, что на самом деле прошло не более пары секунд. Он не заметил, как мимо него промелькнула мама. Стянув с шеи полотенце, Наруто так и стоял на месте и смотрел, как Хината обувается, затем кланяется маме и скрывается за темной стеной дождя.