****
Спину Карин согревало тающим теплом костра. Уже в который раз сменялись дежурные, а сна было ни в одном глазу. Вторую ночь подряд. Голова отяжелела с недосыпа, но засыпать было хуже. Плавились границы между сном и явью. Стоило забыться на время, и ее утягивало течениями бредовых кошмаров. Карин выныривала из них и крепко сжимала кулаки, пытаясь успокоить непослушное тело, сотрясаемое приступами нервной дрожи. Цеплялась за каждый звук. Пыталась удержаться, не потеряться вновь за этой размытой границей реальности и жутких иллюзий. Тихо приминая траву, к ней приближались шаги. — Эй, — шепнул Шисуи-сенсей и потряс ее за плечо. Почти ласково. Карин сильнее сжалась. От своей душевной хилости было противно. И тем более не хотелось раскрывать ее окружающим. — Все равно не спишь. — Хотите, чтобы я подежурила за вас? — огрызнулась Карин. — Ну… Ты сенсор. С тобой будет удобнее, — согласился сенсей. Карин привстала, и голова показалась еще более тяжелой. Вопреки кошмарам, от спальника отрываться не хотелось. Шисуи-сенсей присел рядом, обхватив руками колени. Он смотрел на костер. Потирая голые руки, Карин тоже уставилась на угли, завороженная их переливами. Вокруг спали ребята. И как только спалось им? После всего. Карин провела пальцами по следам зубов на руках. Сейчас они были едва заметны. — Ты молодец. Карин спрятала укусы и неуютно обняла живот. — Прости меня. Я не должен был оставлять вас. — Куренай-сенсей все правильно сказала, — глухо выдавила Карин, силясь удержать накопившийся в горле ком. — Мы уже шиноби и сами виноваты, что не уследили за связью. Вы не можете вечно нас нянчить. Ее затрясло в новой волне дрожи и она уткнулась лбом в колени. — Конечно, виноваты. Вы полные идиоты, — беззлобно сказал Шисуи-сенсей. Плечи накрыло теплой крепкой рукой. — Но я отвечаю за вас, — добавил он. — Так что мы к чертям облажались все вчетвером. Карин зажмурилась и сцепила зубы. Шисуи-сенсей привлек ее к себе, и она нехотя уткнулась щекой в его жилет. Глубоко вздохнула. Очки съехали, слезы текли по щекам, и Карин тихо сглатывала рыдания, чтобы сенсей не заметил. — От этого всегда хочется отдалиться. Уйти работать в архив. Или в полицию… Карин подняла на него глаза. Лицо сенсея, снизу подсвеченное догорающими углями, с этого ракурса выглядело непривычно. Она ничего не сказала ему о своих мыслях, значит, он говорил это все, опираясь на собственный опыт и чувства. — Или вообще бросить все и податься в какую-нибудь торговлю. Но знаешь… Беспомощность рано или поздно настигнет везде. Лучше уж бросать ей вызов здесь, в самом аду. Чем сильнее закалишься, тем от большей беды сможешь защитить себя и близких. — Если не сдохну, — буркнула Карин. Теплые пальцы сенсея крепче сжали ее плечо. — Куда ты денешься, — сказал он шутливо. — Ты сильнее, чем думаешь. Ты правда большой молодец, Карин. Если б не ты… Он повернул голову, и она проследила за его взглядом. Распластавшись на спине в своем спальнике, у костра сопел Наруто в ночном колпаке с помпоном. «Наруто с нами сейчас уже не было бы», — поняла Карин. Мысль придавила ее дикой усталостью. Не хотелось опять представлять себе вероятности; другое будущее, в котором их команда возвращалась бы домой в меньшинстве. Карин прислонилась виском к боку Шисуи-сенсея и, лениво моргая, на миг сомкнула веки. Поднять их сил уже не нашлось. От выплаканных слез по телу разливалась слабость.****
Лес оглушал щебетом птиц. Солнце пучками пробивалось и терялось, не достигая его глубин. Густой воздух похолодел от свежести, пропитался запахом мокрой земли и травы, влажной коры. Здесь, внизу, дождь будто и не кончался. Капли срывались с верхних ярусов и осыпались в кусты, падали на волосы, сползали за шиворот. Прозрачный ручей журчал и пенился, облизывая скользкие камни. Память ворона вела Шисуи вверх по течению. Он преодолевал разведанный путь уже не на птичьих крыльях, а на своих двоих. Меж стволов сновали две шустрые тени, смазывались в мельтешении. То тут, то там с кратким звоном сталкивались мечи. Шисуи по привычке активировал шаринган. Лес прорезался ясностью. Движения теней четко отпечатывались в сознании: виртуозные приемы тайдзюцу, порхание клинков. Он разглядел руки и голени, прикрытые защитой униформы Анбу. Текучую зыбкую чакру. Все в ее сущности говорило о подвижности, временно замороженной в единую форму. Водные клоны. Итачи сидел на камне, поджав к груди колено и устроив на нем локоть. Расслабленная кисть небрежно свисала. Только глаза его жили: активированный шаринган метался вправо, влево, вверх, вправо… Потрясающая скорость реакции, доступная чаще животным, чем людям. Шиноби были исключением среди людей. Учиха — исключением среди шиноби. Итачи был исключением среди Учиха. Он подрос. Талант и не по годам глубокий ум уже не так парадоксально вязались с его внешностью, и Шисуи даже немного скучал по временам, когда все это богатство воплощал в себе мелкий мальчишка. — Я погляжу, без меня ты совсем обленился? — Шисуи широко улыбнулся. Итачи опустил веки. — Со стороны проще прочитать свои ошибки. С плеском обрушилась вода: потеряли форму водные клоны. — Как прошла миссия? Шисуи тяжело вздохнул. Всю дорогу в деревню он терзался виной. По его недосмотру оба брата лучшего друга едва не распрощались с жизнью. Пусть Куренай-сан говорила, что они шиноби и на миссиях случается и не такое, Шисуи не понаслышке знал, как меняет сердце каждая новая потеря. Лишиться ребят и для него самого было бы страшным ударом. Но еще более сильным ударом это стало бы для Итачи. У того было не так много слабостей, и Шисуи знал их все. Одним из тончайших мест в броне его сердца были младшие братья. — Все живы, — он решил зайти с главного. — Но прошло все хреново. Итачи открыл глаза. Его взгляд стал острым и хищным. — Это был один из семерки мечников, — сказал Шисуи. — Покойный. — Покойный? — Куриаре Кушимару. Юркая и хитрая сволочь. Я едва остановил его. — Покойный, — повторил Итачи. — Да. Это был не просто Кушимару. Это было что-то… похожее на Кушимару, наросшее на другом человеке — жертве. Его невозможно было убить. Он восстанавливался от всех ранений. У него не текла кровь. — Как тебе удалось остановить его? — в голосе Итачи мелькнула нотка уважения. — Я обездвижил его. Но он рассыпался, как только я попытался подцепить его маску. — Совпадение ли? Шисуи приблизился и негромко сказал ему в ухо: — Труп был кумовский. И мы наткнулись на наших Анбу. Они не пошли на контакт и потребовали, чтобы мы убрались к черту. Один из них, кажется, связан с кланом Абураме. Генин Куренай узнал его. Итачи впал в молчание. «Человека из Облака использовали как расходный материал, — подумал он. — Вряд ли с ним это сделали Кумо. Скорее жертва была из той партии военнопленных, которых не выдали при обмене и списали на пропавших без вести». И еще одна деталь настораживала. В корпусе Анбу Хокаге не было представителей клана Абураме. Но из собственных частных расследований Итачи знал, что как минимум один числился в Корне. Свободно свисающая кисть мягко сомкнулась в кулак, выступили побелевшие костяшки. Лицо Итачи осталось таким же бесстрастным. Шисуи понаблюдал за его молчаливой реакций и спросил: — Что-то знаешь об этом? Итачи отрицательно покачал головой. — Я с таким не сталкивался. Но все указывает на то, что это наша разработка. Шисуи горько ухмыльнулся. Выслеживали работорговцев, делали благое дело. А людей похищала сама Коноха. Потрясающе. — То есть Годайме… твой отец в курсе. — Не обязательно. — Если разработка наша, — мрачно сказал Шисуи, — то какого черта он напал на нас? — Вырвался из-под контроля? — И аккуратно вернулся под контроль, как только его схватили, — съязвил Шисуи. — Знать бы, какая… псевдораспиздяйская тварь за этим стоит. Итачи пропустил ругательство мимо ушей и вновь нырнул в размышления. «Человек достаточно опытный и талантливый, — подумал он. — Циничный. Охотно берущийся за эксперименты. Имеющий дела с Корнем Анбу, который связан с господином Данзо». — Несомненно, это один из Троих. — Один из Троих… Кажется, я понял, о ком ты, — Шисуи безрадостно ухмыльнулся. — Не думаю, что из-под его контроля можно было вырваться настолько просто. Итачи заметил страх в глазах друга. Скользким ужом промелькнул он по дну души и вновь канул в омут.****
Затхлый, пропитанный гнилью воздух наполнял подземелья. Звуки шагов эхом разносило по коридору, освещенному холодными лампами. Не сбавляя твердого шага, Фугаку скосил глаза на вентиляционные крышки. Что-то едва заметно промелькнуло за тонкими отверстиями. Анбу Корня. Свои бы открылись, припали на колено в поклоне, а не скрывались в шахтах. Все это было неправильно. Фугаку уже двенадцать лет собирался с духом избавиться от Данзо и его автономного подразделения Анбу: пережитка двойственного аппарата власти Третьего Хокаге. Как Годайме, он имел полное право распустить Корень, но понимал, что корни организации проросли слишком глубоко. Данзо успел наладить обширную сеть разведки и контрразведки, это здорово помогло Конохе пережить один кризис за другим. Попытка избавиться от автономии Данзо приведет к теневой междоусобной грызне. Она будет скрыта от глаз, но все это рано или поздно приведет к краху деревни и Страны Огня. Фугаку чувствовал, что планы Данзо взаимны. Они оба лелеяли мечту избавиться друг от друга и выжидали подходящий момент. И оба раз за разом наступали себе на горло во имя покоя Скрытого Листа. Они сформировали холодный союз и все ждали. Ждали, пока деревня оправится после катастрофы Кьюби и уляжется вопрос Учиха. Ждали, когда закончится война с Облаком. Когда Коноха и Страна Огня восстановятся от послевоенной разрухи. Теперь готовились к новой войне. И нужда толкала их, пронизанных неприязнью друг к другу, на все новые и новые сделки. Перед ним выросла железная дверь, помеченная этикеткой с отклеившимся уголком: «Исследовательский кабинет». Фугаку откатил железную дверь вбок и ступил в каменный зал. Перед ним приземлились Анбу в черных плащах. Правый, в маске медведя, был низким, по грудь Фугаку. Второй, повыше, скрывал лицо птичьей маской. — Стоять, — сказал второй. Фугаку плотно сжал губы. Нет, с этим безобразием определенно надо было что-то делать. — Это же ваш Хокаге, — медовым хриплым голосом откликнулся Орочимару. — Пропустите же его. Анбу Корня расступились и припали на колени, пропуская Фугаку в недра лаборатории. Видимость уважения по приказу: за ним не было ни капли истинной преданности Хокаге. На полированном каменном полу плясали блики желтых ламп. В рабочем кабинете Орочимару не было аппаратуры, только несколько гудящих морозилок. Шнуры от них извивались по полу и уходили за шкафы с книгами и свитками. За отдельным столом сидел ассистент Якуши Кабуто и устало массировал глаза. Его круглые очки валялись поверх развернутых свитков фуин. На пальцах остались следы чернил. Видимо, он переписывал содержимое свитков. Орочимару безмятежно лил себе в стакан минералку из пятилитровой пузатой пробирки. Он был в стандартной униформе Листа. Его жилет висел на спинке кресла. — По отчетам моих джонинов я сделал вывод, что ты успешно освоил Эдо Тенсей, — сказал Фугаку. — Об успехе говорить еще рано. Мы стоим на полпути к цели, — Орочимару приподнял стакан, словно говорил тост, и пригубил воды. — Воскрешенный тобой мечник чуть не угробил моих сыновей и джинчурики! — рявкнул Фугаку. — Как это понимать?! Орочимару развел руками. — Я прошу прощения. Это несчастный случай. На испытаниях воскрешенный вырвался из-под контроля. — У тебя достаточно людей, чтобы удержать эксперименты в пределах своих подвалов. Еще одна утечка, и я закрываю этот проект! — Если бы ты четче контролировал поток заказов, то не направил бы генинов в этот квадрат, — тек приглушенный шипящий голос Орочимару. — Я не держу на контроле мелочевку. — Тогда не жалуйся. — Ты забываешься, Орочимару! Они молча сверлили друг друга взглядами. Ассистент протекал каплей пота от их фехтования давящей энергетикой. — Раз уж я здесь, — процедил Фугаку, — можешь продемонстрировать мне результат прямо сейчас. — Если ты настаиваешь… — Орочимару обернулся на ассистента. — Кабуто, будь добр, приведи основу. — Слушаюсь, Орочимару-сама. Побледневший Кабуто вежливо поклонился Фугаку и вышел из зала. Немного погодя он появился вновь, ведя за веревку босоногого пленного в холщовой рубашке. Темнокожий, с отросшими до пояса рыжими волосами, тот выглядел изможденным, отчаявшимся и дурно пах. Фугаку поморщился. «После эксперимента проинспектирую тюремный загон», — подумал он. Еще со времен руководства штабом полиции он привык, что все должно быть по определенному стандарту, в том числе и условия содержания арестантов. Орочимару присел и расстелил на полу свиток. — Кабуто, будь добр, подай образец Четвертого. Какой-нибудь из тех, после амплификации. Кабуто достал пробирку из холодильника. От морозного стекла шел пар. Орочимару насыпал частички пыли из пробирки в центр фуин на свитке. Быстро сложил печати. Тигр. Змея. Собака. Дракон. Он хлопнул ладонью в пол, и фуин расползлась по камню, захватила в тиски безучастную жертву. В кругах вязи прорезались иероглифы «скверна» и «земля». Фугаку с предвкушением ожидал. Он испытывал искреннюю благодарность к Минато, но вот согласен был далеко не со всеми решениями. Запечатать в джинчурики лишь половину Кьюби — ошибка на грани катастрофы. И с последствиями этой ошибки приходилось разбираться ему. На носу была новая война. Им удалось избавиться от Хачиби. Облаку досталась лишь двухвостая Кошка. И сейчас пришло время получить перевес в силе: распаковать вторую половину Кьюби и создать для себя еще одного джинчурики. Жертва в печати тряслась от страха. А символы фуин один за другим исчезали, пока вся система не разлезлась и не испарилась. Орочимару скривился и свернул свиток. — Ну вот. Я же говорил. — И как это понимать? — строго спросил Фугаку. Орочимару развел руками. — Не вышло. — Может быть, дело в амплификации? — осторожно предположил ассистент. Орочимару улыбнулся. — Нет. Другие амплифицированные образцы сработали как надо. Проблема в Минато. Вы же помните условия его кончины. Он принес жертву Шинигами. — Ты думаешь, одна техника конфликтует с другой? — В системе «Кучиёсе: Эдо Тенсей» налажен канал между бренным миром и чистым. Если душа покойного миновала Джодо, канал не проложится. — Ты уже пробовал, — понял Фугаку. Орочимару хищно осклабился. — Разумеется. Фугаку прищурился. Не было никаких гарантий, что Орочимару правильно провел технику. Может, все это было априори фальшивой демонстрацией, чтобы выбить дальнейшее разрешение на эксперименты. Но проверить это было никак нельзя. — Реши эту проблему. И поскорее. — Слушаюсь, — Орочимару улыбнулся. Когда Пятый Хокаге закончил инспекцию их исследовательской станции, Кабуто вернулся в зал. С отвращением посмотрел на недописанные свитки. С сомнением — на начальника, засевшего за материалы. И все-таки рискнул озвучить свои мысли. — Орочимару-сама, — он поправил очки. — Тот инцидент доставил нам проблемы. Я… прошу прощения. — Твоей вины в этом нет, Кабуто, — с мягкой слащавостью ответил Орочимару. — Это ведь был просто эксперимент дальности контроля. Орочимару откинулся на спинку кресла. Вспоминалось прекрасное молодое тело Учихи, сильнейшего в своем поколении. Как запросто выдержал он это испытание. Насколько широки были его пределы…