Дракон-консорт

Драконий камень на закате выглядит вполне мирно, а часовые все стоят на своих постах. Облетев остров, Деймон на Караксесе приземляется на площадку перед замком и отпускает своего дракона. Он видит, как почтительно кланяются находящиеся здесь же воины, а сир Лорент даже подходит ближе. — Принц Деймон. — На Драконьем камне всё спокойно? — Мы увеличили число дозорных на двадцать человек, включая пятерых на лодках, мой принц. День прошёл без происшествий. — Что королева? — Долго летала на драконе вместе с принцессой Рейнис и леди Бейлой, мой принц. Затем обсуждала отправку воронов с мейстером Герардисом и присутствовала на общем ужине. Деймона этот ответ устраивает, но то, насколько подготовлен к нему сир Лорент, вызывает небольшие подозрения, из-за чего он решает проверить кое-что ещё. — Сир Лорент, чем в отсутствие королевы и своей сестры занималась сегодня леди Рейна? — Как и обычно, уделяла много времени своим сводным братьям — принцам Эйгону, Визерису и принцу Джоффри, мой принц. Особенно принцу Джоффри. — Благодарю, сир Лорент. Тот кланяется и отходит. В отсутствии примечательных событий в замке Деймон видит повод продолжить искать подход к Вермитору, а потому, взяв хлеба и воды, отправляется к драконьей горе, заходит в неё с факелом и напевает колыбельную — старинную валирийскую песенку, случайно вычитанную в одной из хроник в Пентосе. Её, как убеждал автор истории, когда-то пел король Джейхейрис своему дракону. Что ж, в его первый визит Вермитор, по крайней мере, к ней прислушался и появился, пусть даже и не сразу. Теперь же его пламя вырывается длинной струёй вверх, стоит лишь переступить порог пещеры, и, глядя на него, Деймон продолжает петь и поднимается по ступенькам на небольшую площадку у края ямы. Вермитор склоняет голову и смотрит очень пристально правым глазом с вертикальным зрачком. Стоя неподвижно, Деймон не может не поражаться тому, насколько всё же он огромный — второй по размеру после Вхагар во всём королевстве и второй после неё по возрасту. Определенно, куда большая ей ровня, чем Караксес, — из-за того и нужен. Слова песенки заканчиваются, и Деймон поёт её снова. Вермитор фыркает, затем ныряет куда-то вниз, во тьму. Стихает каждый шорох. Подождав немного, Деймон решает, что дракон тут в своём праве, и разворачивается к выходу, но стоит ему сделать всего несколько шагов вниз по ступенькам, как гора вздрагивает, по стенам сыпятся песок и камни, а вслед за этим Вермитор, взмыв из своей ямы, с грохотом приземляется прямо перед выходом, полностью закрыв его собой. И он рычит — предупреждающе и низко, покуда Деймон не замирает. В тишине Деймон слышит треск факела и стук собственного сердца. Разглядывает громадного и очень старого дракона. Потом пытается сделать крохотный шаг вперёд, но застывает от нового рыка. До конца лестницы всего четыре ступеньки. За спиной их осталось восемь. Он пробует снова напеть колыбельную, однако Вермитор её слушает, только пока он стоит на месте, и рыком реагирует на любую попытку продвинуться вперёд. И нависает — выжидающе и очень грозно. Деймон задумывается, зачем дракону такой пленник (а заодно и почему пленник жив), потом, допев, на пробу отступает на одну ступеньку назад — Вермитор смотрит пристальнее. Ещё на шаг — дракон без рыка ждёт. После третьего шага Вермитор немного опускает голову. После четвёртого — ещё ниже. Рискнув повернуться к нему спиной, Деймон доходит до самой верхней ступеньки и на ней останавливается. Прислушивается к звукам за спиной, чувствуя, как по ней течёт холодный пот. Затем очень неспешно опускается на одно колено и кладёт горящий факел на площадку, рядом с ним еду и воду, а после садится сам и смотрит вниз. Вермитор тоже успел сесть. Деймон вздыхает. Он пленник старого дракона, огромной твари, прозванной Бронзовым гневом, и ни одной душе не ведомо, где он проводит ночь. Прекрасный способ закончить разом день и жизнь. И что тут можно сделать? Он говорит на старом валирийском: — Я много о тебе читал, Вермитор. И продолжает. Пересказывает хронику, восхищается долгим правлением его хозяина — своего деда, рассказывает обо всём, что было после. Когда доходит до сегодняшнего дня, припоминает то, что читал о событиях более давних. Об Эйгоне Завоевателе и о Валирии, и переводит дух, когда Вермитор опускает голову на пол пещеры, слушая, как мог бы и Караксес. — Ты лишь ещё один таргариеновский дракон. Воды хватает Деймону надолго, чтобы время от времени смачивать горло. Хлеб он съедает на середине рассказа о своём мече — Тёмной сестре. Глаза слипаются, но позволить себе уснуть он не может и только трёт их мокрой рукой. Потом сон отступает вовсе. И Деймон даже позволяет себе пройтись по небольшой площадке на возвышении перед ямой. Когда не видит никакой реакции на это, вынимает из ножен меч и принимается с ним упражняться, называя цели и назначение каждого удара. Покончив даже с этим, возвращает меч на пояс, поднимает почти догоревший факел и начинает петь. Петь и идти вниз, медленно, по строчке на ступеньку. Ещё две строчки остаются лишними — их Деймон допевает на расстоянии пяти шагов от драконьей морды. И замолкает. Смотрит в обращённый к нему глаз, пока тот не моргает, и Вермитор с ворчанием, но всё же тяжело взмывает вверх и ныряет в свою яму так, что со стен снова осыпаются песок и камни. Однако Деймон их почти не замечает. Покачнувшись, он хватается за каменную колонну возле входа. Затем, ступая не слишком твёрдо, проходит по выдолбленному в скале проходу дальше, сворачивает за угол — до этого места не достанет даже струя пламени, и здесь же гаснет факел. Остановившись, трёт глаза, зевает и решает: «В пекло всё!» Отбросив бесполезный факел, Деймон опускается на пол и, прислонившись спиной к стене, находит удобную выемку под затылок. Немного ерзает, кладёт рядом с собою меч и закрывает глаза с тем же: — В пекло всё. *** Без света просто потеряться во времени, но Деймон чувствует, что выспался неплохо. По ощущениям, дело идёт к полудню, а свет снаружи, как и утром накануне, кажется ему чрезмерно ярким. День очень солнечный. На склоне на траве в присутствии служанок играют Эйгон и Визерис. Довольно близко к ним общаются Рейна с Джоффри. Но Деймона привлекает не это, а то, что чуть выше них на склоне стоит сир Лорент. Он выглядит как дозорный, вот только здесь выход из драконьей горы и излюбленное место для драконов. Дежурят у него обычно воины из числа драконоблюстителей, на всей этой горе, а вовсе не белые рыцари из Королевской гвардии. Деймон решает разобраться и идёт к нему. Взбирается по камням на возвышение, краем глаза примечая, как с самого верха скалы за ними бдительно следит Караксес. Сир Лорент выпрямляет спину и приветственно кивает. — Мой принц. — Сир Лорент. Почему вы здесь? — Несу дозор в этой части острова, мой принц, — чеканит тот. — Понятно, — Деймон прищуривается. — Почему вы здесь на самом деле? Его взгляд сир Лорент не выдерживает, опускает глаза и негромко уточняет: — Насколько я могу быть откровенен? — Предельно. Рядом с нами никого. Деймон поглаживает навершие меча и ждёт ответа. Он следует довольно скоро: — Мой принц, так получилось, что сир Эррик из всех нас, белых рыцарей, стал оруженосцем королевы. Я бы желал подобного, но только быть полезным вам. — Хотите поступить ко мне на службу? — Да, мой принц. — Хм. Желание сира Лорента Деймону понятно и даже кажется довольно своевременным. Теперь, когда Мисария вскорости прибудет на Драконий камень и будет рядом с Рейнирой, а позже даже на её стороне, заполучить собственного наблюдателя — совсем не лишнее. Но есть один вопрос. И на него — как и обычно — очень чутко реагирует Караксес: сползает по скале вниз, пока не оказывается у Деймона за спиной. Сир Лорент вздрагивает, но застывает, старается не двигаться, даже не дышать и не моргать, уставившись на дракона. Потом, переборов себя, он от него отводит взгляд. — Я твёрд в своём желании, мой принц. — Я в обществе Караксеса довольно часто, — даёт шанс передумать Деймон. Ему этот уже не юный, но ещё совсем не старый рыцарь, пожалуй, даже нравится. Да и его желание вызывает уважение. Подумать только — под угрозой смерти присягнуть новой королеве, увидеть тогда оскалившегося дракона прямо перед собой, а после решить всё же напроситься на службу к его владельцу. Кто бы ещё так смог? — Вы можете вернуться к другим рыцарям, сир Лорент. И я не стану думать о вас хуже, обещаю, — искренне заверяет его Деймон.— Достаточно уже, что вы спросили. — Да, я спросил, мой принц, — сир Лорент смотрит на дракона и сглатывает. Затем позволяет себе пару глубоких вдохов и опускается на одно колено. — Я, сир Лорент Марбранд, приношу присягу вам, принц Деймон. Клянусь хранить вам верность, защищать вас любой ценой, говорить только правду и исполнять все ваши приказы. С этого дня и до моего последнего дня. Насколько надо быть безумным, чтобы не передумать? Или насколько надо быть любителем тянуться к невозможным целям, туда, где жарче и острее? Помедлив несколько мгновений, Деймон отступает на четыре шага в сторону, давая возможность вытянуть шею Караксесу, и наблюдает пристально, как тот склонившего голову рыцаря обнюхивает со всех сторон, как шевелит дыханием его белый плащ, но после отстраняется и, рыкнув, улетает прочь. Сир Лорент медленно поднимает голову, выглядя как человек, который только что родился вновь. В его расширившихся глазах почти мальчишеская радость. Он улыбается, он радуется, что остался жив. И шепчет: — У вас потрясающий дракон, мой принц. Что ж, с этим Деймон может согласиться. — Я принимаю вас к себе на службу. Встаньте. Сир Лорент торопливо поднимается, выглядя ещё счастливее. — Какие будут приказания, мой принц? — Пока мы здесь — докладывать мне обо всём, что важно. В первую очередь — о моей семье, она должна быть под защитой, даже если меня с ней рядом нет. Но происходящее с другими тоже ценно. — Я понял вас и постараюсь ничего не упустить. Насчёт семьи… — сир Лорент ненадолго замолкает. — Не знаю, будет ли вам это интересно, но королева утром спрашивала, где вы провели две ночи. Никто не смог ей сообщить. — Мне интересно. Если такой вопрос возникнет снова, упомяните драконью гору, об этом можно рассказать. — Да, мой принц. — Возможно, даже стоит сделать это в ближайшее время и заодно узнать, в порядке ли дела. Пока я отправляю письма и обхожу дозорных. — Будет исполнено, мой принц. Сир Лорент, поклонившись, уходит к замку, и Деймон смотрит ему вслед вполне довольный и им, и собой. Затем спускается на площадку к детям. Слушает от нянек, какие молодцы и Эйгон, и Визерис, по одному берёт их на руки, а после смотрит в сторону Рейны и Джоффри. Они оба стоят возле дракона Джоффри Тираксеса, ещё довольно небольшого, которому не позволяют подниматься в небо с юным принцем, хотя седло для него есть. Что удивляет Деймона — хорошее настроение Рейны, она охотно гладит Тираксеса, в то время как сам Джоффри рассказывает своему дракончику, какая замечательная леди Рейна и как он хочет, чтобы у неё поскорее вылупилось её яйцо. О, то яйцо — больная тема. Деймон прекрасно помнит, как Рейна в Пентосе почти всё время таскала его с собой и грела у камина. Помнит и как Лейна однажды рассказала, что дочь уверена в своей ненужности отцу без собственного дракона — и той же ночью он поговорил с об этом с дочкой, подробно объяснив, что это чушь. И даже просидел с ней у камина до утра, когда она уснула на его коленях. Теперь же повзрослевшей Рейне по-прежнему хочется получить дракона, вот только это должна быть самочка, на роль которой ну никак не годится Вермитор — его бы Деймон ей, пожалуй, даже б отдал. Но увы. Однако то, что слова юного Джоффри не причиняют Рейне боли, Деймона радует. Он вспоминает вопрос Корлиса о помолвке этих двоих, а также замечание сира Лорента, что Рейна больше всего времени проводит с Джоффри. Думает и об увиденных прежде долгих беседах за книжками о кораблях. Отмечает, что даже сейчас Джоффри обращается с Рейной как с леди, он мал, но тянется к ней более, чем к матери, старается держаться при ней с достоинством, берёт за руку с трепетом, любуется, как только выпадает шанс. Джоффри в неё влюблён — в этом попросту нет сомнений. А Рейна… что ж, она расположена к нему довольно сильно, это тоже видно. Скорее, как сестра, но рядом с Тираксесом она признаёт главенство мальчика и обращается с ним как со старшим. Деймону это любопытно. Он думает, что всё же есть возможность дать идее лорда Корлиса шанс, но прежде стоит обсудить всё это с Рейной. В конце концов, взять её в жёны пожелают многие, но юный Джоффри Веларион не вызывает отторжения как минимум, особенно с учетом того, что он Таргариен по крови и одновременно сын не Лейнора, а самого сильного рыцаря в королевстве — Харвина Стронга. Рейну зовут к себе возникшие на тропе Рейнис и Бейла. Когда все трое уходят, Деймон отдаёт Визериса его няне и подходит к наглаживающему Тираксеса Джоффри. — Отец, — вежливо кивает ему мальчишка. — Мне говорят, что я смогу подняться на драконе в небо уже на днях. Тогда я смогу быть полезным тебе и маме на войне? — Если она продлится долго, то возможно. — Я буду рад помочь! — Я это запомню. Джоффри улыбается и отпускает своего дракончика — тот отходит размять крылья. — Летать на нём тебе придётся одному. Пока не вырастет, не пробуй брать с собой леди Рейну. — Я и не думал даже, отец! — вспыхивает Джоффри. — Как можно подвергать её опасности? Такую невероятную и... великолепную! Вот это слова… Заметно, кто из трёх детей Рейниры от сира Харвина действительно любитель книжек. Усмехнувшись, Деймон замечает: — Она будет прекрасной женой, верно? — Лучшей из возможных, — с восторгом выдыхает Джоффри, и Деймону этого достаточно. Он уходит с драконьей горы к мейстеру Герардису и пишет короткое письмо принцу Пентоса Реджио с вопросом о состоянии дел за Узким морем и о положении старых знакомых. Потом обходит дозорных, проверяет обмундирование, выслушивает жалобы и предложения, запоминая, чего ещё не хватает им. Обо всём услышанном Деймон подробно докладывает на вечернем совещании и, выслушав его, Рейнира распоряжается, чтобы всё было куплено и доставлено на Драконий камень. После этого Деймон по привычке наблюдает за остальными. За тем, как королеву вводят в курс дела по поводу новых союзников мейстер Герардис и лорд Бартимос. За сообщающем о положении дел на море лордом Корлисом. За Рейной, стоящей сегодня у стола со стороны горящего камина рядом с Бейлой и всего в паре шагов от Джоффри. За их короткими переглядываниями с Джоффри. Затем он смотрит на Рейниру. Сегодня она стоит на расстоянии вытянутой руки и выглядит не такой бледной, как накануне. Держится прямее и строже. Говорит решительнее. Когда замечает его внимание, с легким волнением потирает руки, но уже не сторонится. Напротив, находясь во главе стола, понемногу смещается к тому углу, что к Деймону ближе. Его это устраивает. С ним уже почти желают быть на одной стороне, а сир Лорент кивком даёт понять, что рассказал Рейнире то, что было велено. Обсуждение заканчивается, и все расходятся по своим комнатам. Рейнира выходит первая с Рейнис и Бейлой — хотят попробовать и в сумерках полетать. За ними тянутся и остальные. Деймон уходит одним из последних, но слышит оклик Рейны: — Пап, можно тебя на пару слов? И останавливается. Ждёт, когда из зала уйдут все, кроме неё, и вдали смолкнут все шаги. Потом смотрит на дочь — слегка взволнованную, с блестящими глазами. — Да, Рейна? — Ты так смотрел на меня с Джоффри и днём, и вечером. Так… оценивающе. Могла я угадать, о чём ты думал? Наблюдательная девочка! Вся в мать. Деймону приятно это видеть, он кивает: — Вполне. И раз так вышло, что думаешь об этом ты? Мы ведь условились решать всё вместе. Я слушаю тебя. Она молчит, и Деймон не торопит. Садится на один из стульев у камина, жестом предлагает дочери занять второй. Та слушается, и в результате на пламя смотрят уже оба. Спокойно, тихо. Очень долго. И Рейна всё-таки решается: — Не вижу, кто бы стал мне лучшим мужем, чем вот он. Ты как считаешь, папа? — В браке с ним немало плюсов, — пожимает плечами Деймон. — Ваша привязанность друг к другу. Его наследие — Корлис отдаст ему Дрифтмарк. Желание мальчика всем этим заниматься и принявший тебя его дракон. Из минусов — пока что малый возраст, так что вопрос к тебе: готова ты лет десять ждать его? — Тебя Рейнира ждала те же десять лет. — Да, это верно. — У меня будет преимущество: мы проведём их с Джоффри вместе. — Я понимаю, это твоё «да»? — Да, папа. — Что ж, тогда займусь твоей помолвкой. Рейна встаёт. Подходит и целует в щеку. И улыбается. — Спасибо, пап. Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Она уходит. Деймон думает, остаться ль в замке, в комнатах с Рейнирой, поспать не на драконе и не на полу внутри горы, а на постели… Но нет. Им слишком нужен Вермитор, так что приходится идти к нему. С едой, водой и песенкой, и внутренней готовностью рассказывать истории ночь напролёт. Но успевает спеть лишь песню. Из ямы, проникнув в неё через один из драконьих выходов наружу, вдруг выбирается Караксес и заползает на ступеньки, вольготно располагается на них и смотрит пристально. Деймон оглядывается. За ним на нового гостя свысока взирает Вермитор. Перед ним — Караксес. А в его распоряжении лишь небольшая площадка примерно пять на десять шагов. Он нервно усмехается: вчера было тревожно? Когда вот Вермитор закрыл собою выход, было волнительно? О, нет! Неизмеримо неприятнее оказаться между двоих взирающих на тебя драконов. Что остаётся делать? Опустив на пол факел, Деймон поднимает руки вверх ладонями к обоим и говорит на валирийском: — Мы с вами одно, Вермитор, Караксес. Мы с вами одно. Драконы смотрят свысока довольно долго. Потом Караксес опускает морду и ею тычется в правую ладонь. Через мгновение Вермитор, фыркнув, поступает так же и склоняется к левой. Деймон стоит, зажмурившись, и держится за двух драконов. И говорит: — Теперь вас двое. Этот груз уходит с плеч. — У нас вас двое. После такого почти не держат ноги. Подняв факел, Деймон, пошатываясь, спускается мимо Караксеса по лестнице, но, когда она заканчивается, Караксес разворачивается головой ко входу и ложится полукругом, преграждая путь. Следом за ним Вермитор ложится тоже, но на лестницу и так, чтобы всё видеть. Деймон в кольце из двух драконов любуется обоими. Потом забирается своему на лапу и тихо поёт другому. Их совместное сопение навевает крепкий сон. *** Ночь остаётся позади, и из пещеры Деймон выходит бодрым и довольным выполненной задачей. Потерянный с Люцерисом дракон Арракс имеет шансы на более впечатляющую замену — Вермитора. А с ним Вхагар будет куда менее страшна. Успех настраивает его на хороший лад, так что в этот день время пролетает быстро: за упражнениями с мечом с другими воинами, полётами на Караксесе, проверкой новых прибывших товаров, включая доспехи. Вечером на заседании королевского совета мейстер Герардис приносит письмо от Алисенты. Нахмурившись, в общей тишине Рейнира бегло его читает и удивлённо поднимает глаза. — Деймон, ты послал убийц в Красный замок? Они лишили юного Джейхейриса головы на глазах его матери и Алисенты! Что ж, Мисария устроила всё быстро. Деймон кивает: — Люцерис был достойно отомщён. Это проблема? — Никаких проблем, — Рейнира отвечает твёрдо. — Лишь благодарность королевы и супруги. — Я польщён. Письмо Рейнира сворачивает, но мейстеру не возвращает. Поскольку иных писем нет, слово решает взять лорд Корлис. — Ваше величество, я бы хотел здесь объявить при всех: я назначаю принца Джоффри Велариона своим наследником, после меня именно ему отойдёт Дрифтмарк, — он поворачивается к мальчику, стоящему сегодня, как и вчера, у камина с няней и в двух шагах от Рейны. — Ты хочешь быть моим преемником, принц Джоффри? — Конечно, дедушка! — восклицает мальчишка. — Больше всего хочу! Корлис смотрит на Рейниру. — Если не будет возражений у королевы. — Что вы, лорд Корлис! Это решение — большая честь для всей нашей семьи. И мы вам благодарны за него. Я подтверждаю права Джоффри Велариона на Плавниковый трон. — Ваше величество, — Корлис с поклоном отходит. Деймон ловит многозначительный взгляд Корлиса, затем — ожидающий от Рейны, которая держится за руку Бейлы, и говорит: — Нам стоит ответить сильнее. — Что? — недоумённо морщит лоб Рейнира. — Веларионы — главные союзники законной королевы в борьбе за трон. Я предлагаю укрепить союз помолвкой моей дочери Рейны Таргариен и Джоффри Велариона, наследника Плавникового трона. Что скажете, лорд Корлис? — Прекрасное предложение, принц Деймон. Его наверняка оценит и сам Джоффри, — Корлис смотрит на мальчишку. — Принц Джоффри, ты хотел бы взять в жёны эту красавицу — прелестнейшую леди Рейну? Поражённо распахнув глаза, Джоффри кивает: — Об этом и мечтать не смею, дедушка! Да, да, само собой! — он переглядывается с Рейной, и та улыбается. — А что же Рейна? — деловито спрашивает Рейнис. — Нам стоит и её услышать. — Да, твоё мнение, Рейна? — оправившись от удивления, вступает в разговор Рейнира. — Ты можешь говорить открыто, как думаешь на самом деле. Мы поймём. — Моя королева, — отпустив руку сестры, Рейна отвечает с достоинством. — Принцесса Рейнис. Лорд Корлис. Отец. Я была в печали, услышав о гибели моего суженого, принца Люцериса. И память о нём всегда будет со мной. Но я также знаю свой долг и не могу представить лучшего мужа, чем юный принц Джоффри, — мальчишка вспыхивает восторгом. — Я знаю, что он будет ко мне добр, — на это Джоффри быстро кивает, не сводя с неё глаз. — И что станет достойным Лордом приливов и Дрифтмарка. — Я стану! — клятвенно заверяет Джоффри, после чего с прямой спиной почтительно целует Рейне руку, а она отвечает поклоном ему и смотрит на Рейниру. — Моя королева? — Что ж, это действительно прекрасный выбор, — соглашается Рейнира. — Поскольку возражений нет, я одобряю помолвку Джоффри Велариона и Рейны Таргариен с надеждой на долгий и счастливый союз. — Благодарю, королева, — кланяется ей Рейна. — Ваше величество, — вежливо кивает Деймон, когда Рейнира смотрит на него. Совет продолжается совсем недолго, но Деймон успевает поймать пару одобрительных взглядов от Корлиса и Рейнис, благодарные — от Рейны и Бейлы, совершенно восторженный — от Джоффри. Затем собравшиеся начинают расходиться, но медленно, кто-то зевает, пока Рейнира не распоряжается всем выйти и окликает Деймона уже у дверей. — Закрой их изнутри. А это интересно. Он так и поступает и возвращается к ней, стоящей у расписного стола, и, остановившись на расстоянии шага, готовится внимать. Рейнира выглядит слегка взволнованной. — Мы уже несколько дней не разговариваем, Деймон. И ты проводишь ночи не в нашей спальне. — Ты, несомненно, знаешь, где я их провожу. — Да, у драконов. Я… догадываюсь, чего ты пытаешься добиться. И я желаю тебе успеха в этом, правда. Но… мне немного не хватает моего супруга. Рейнира замолкает и опускает голову. Понаблюдав за ней, Деймон прислоняет меч к столу и сцепляет пальцы. — К драконам я сегодня не иду. Хочешь поговорить — я слушаю тебя. — Ты не был прав! — с неожиданной вспышкой обиды восклицает Рейнира, глядя в глаза. — Ты не был прав, когда пытался с первых же часов взять на себя абсолютно всё, пустить войну сугубо по твоему плану! Но ты был прав, назвав войну войной, и в том, что милосердию в ней нет места. — Хм. — Я… чувствовала, что у меня забирают власть. Что всем руководишь лишь ты, пока я рожаю или… пока пытаюсь осознать своё сменившееся положение, или… Я раньше думала, что буду управлять сама. — Ты управляла. Я дал тебе возможность. — И это стоило мне жизни сына, Деймон. Я отправила его на смерть и… — закусив губу, она качает головой. — И всё в итоге провалила. В словах Рейниры сквозит горечь. Тут и немалая досада на себя, и злость, и разочарование, и обида… Не слышно только гордости, нет прежнего «я всё равно права». Гибель Люцериса действительно что-то в ней перекроила… Но что? Заставила задуматься об ответственности за поступки? Понять, что каждое решение теперь — это чья-то жизнь или смерть? Три дня назад Деймон видел коронованную принцессу, сперва растерянную, а после видящую мир далёким от того, каков он на самом деле. Нелепо верящую в справедливость и готовность сдержать слово у противоположной стороны. Рассчитывающую, что «зелёные» запрутся в замке в ожидании перемирия, а не станут рыскать по государству, набирая союзников тут и там. Отказывающуюся признавать объявлением войны сам факт того, что Эйгон сел на Железный трон. Он думал, есть ли у них время, чтобы Рейнира повзрослела, но случай и Вхагар взяли это на себя, сумев-таки подтолкнуть её. Три дня спустя Рейнира молчит долго. Деймон не видит смысла торопиться тоже, снаружи только-только в свои права вступает ночь. Он смотрит на изображение дракона на короне и думает, что сама Рейнира — по-прежнему довольно молодой, запутавшийся, но всё-таки родной дракон. Не видит перед собой ни жены, ни королевы, а лишь племянницу, пожаловавшуюся на судьбу. — Мне нужна помощь с правлением, дядя, — будто услышав эти мысли, говорит она. — Помощь от тебя в который раз, — и запрокидывает голову с почти отчаянным: — Седьмое пекло, который уже раз! Деймон на это усмехается. — Быть дядей я тебе не перестал. — А мужем? — тут же спрашивает Рейнира. Заглядывает в глаза очень требовательно, да так, что Деймон морщится от мысли, что же она себе успела напридумать. Напоминает ей, подняв ладонь с едва заметным тонким шрамом: — У нас неотменяемый до смерти валирийский брак. Левую ладонь Рейнира поднимает тоже и соединяет руки в точности так, как на свадьбе. Рассматривает то, что получилось, после — размыкает пальцы и касается своей шеи. Этот жест Деймону предельно ясен — намёк на тот единственный раз, когда он вышел из себя. Когда хотел заставить выслушать настолько, что ненадолго лишил возможности вздохнуть и возражать. — Деймон, мне бы не хотелось спровоцировать тебя ещё раз на такую злость. — Ты вряд ли обладаешь ещё одной тайной Визериса, которую он случайно решил от меня скрыть. Бояться нечего. — Я не испугалась. Мне было больно. — Я сожалею. — …Больно за тебя, я чувствовала, каково тебе. Не знаю, что бы со мной было, если бы близкий человек меня так предал. И если б выяснилось, что он на самом деле мне не доверял все десять лет и называл наследницей, в действительности не собираясь отдавать мне трон. Это… — Рейнира замолкает, пытаясь подобрать слово. — Бесчестно, подло, недостойно. Не красит моего брата. Противоречит всем его словам о том, как он на меня рассчитывал и дорожил мной. Заставляет сомневаться в нём, — на выбор невозмутимо предлагает Деймон. — Да. — Рейнира, его больше нет с нами. И Дом дракона — это теперь мы. Со всем, что уже принадлежит и будет принадлежать нам. — Да… — она качает головой и вздёргивает подбородок: — А знаешь, в пекло сны! Мы заберём всё! — Я слышу королеву, — произносит Деймон с гордостью. — Прекрасно, ведь королева рассчитывает, что её первым мастером над войной с завтрашнего дня станет любимый дядя, муж и король-консорт.