Дракон-консорт

Бронзовый дракон больше не скрывается во тьме, а ждёт, положив голову на верхнюю площадку перед ямой. Деймону не видно, за что он там цепляется когтями, но делает это надёжно и почти не шевелится. С таким и побеседовать не жалко, так что Вермитор внимает, а Деймон сперва поёт, неторопливо поднимаясь по ступеням и освещая факелом пещеру. Затем, остановившись, принимается дракона гладить по огромной морде и обещает: — Скоро ты сможешь выбраться наружу, Вермитор. Скоро понадобится твоя помощь. Это вопрос нескольких дней. Вермитор фыркает, но не отстраняется и продолжает наблюдать за тем, как его гладят, не выпускает пламя. — Ты сможешь сжечь наших врагов. Сжечь тех, кто предал истинную королеву. Ты это сделаешь. Скрипнув когтями, Вермитор слегка приподнимает голову и поворачивает другою стороной. Что ж, Деймону нетрудно погладить и вторую половину. Он снова начинает тихо петь, затем оглядывается на выход из пещеры, прикидывая, разозлится ли дракон, если от него уйдут так рано. Вермитор испускает тихий рык, и Деймон решает не рисковать, побыть ещё немного. Рассказывает, как провёл последние два дня, делится планами на войну и на словах описывает союзников. Всё это удаётся растянуть на несколько часов, и после Вермитор уже не мешает. Деймон спускается по лестнице и не без облегчения выбирается наружу, где уже стемнело, пусть и горящих огоньков ещё полно, так что пока даже не полночь. В замке зал для собраний непривычно за последние дни пуст. В нём лишь Рейнира и Мисария сидят в деревянных креслах, да двое стражей держатся у входа — сир Эррик и сир Лорент. Крайне удачно, что они здесь. — Сир Лорент, приведите лорда Корлиса. Только его. — Слушаюсь, мой принц. Сир Лорент уходит с поручением, а Деймон берёт одно из кресел из числа расставленных вдоль стен и несёт его к камину. Затем так поступает и с другим. Он видит, что Рейнира и Мисария беседу прекратили и с любопытством наблюдают за ним, сидя друг к другу очень близко и даже держась за руки. И это в первый день знакомства! На самом деле, ими можно любоваться как парой перевёрнутых отражений: длинные белые волосы у одной и тёмные у другой, чёрное платье и белое. Однако на такое занятие нет времени, так что Деймон подходит к ним. — Сейчас сюда придёт десница. Нам есть что вместе обсудить. Переглянувшись, Рейнира и Мисария встают, после чего Деймон забирает и их кресла, относит их к камину. Там выстраивает все четыре полукругом так, чтобы каждый сидящий видел остальных. Как раз в этот момент в зал, постукивая тростью, входит заинтригованный приглашением Корлис. Сир Лорент остаётся с сиром Эрриком охранять вход. Деймон думает, что есть смысл налить всем вина, чем и занимается, вручает кубки севшим рядом Рейнире и Мисарии, отдаёт третий подошедшему деснице и сам садится с четвертым в кресло слева от камина, оказываясь точно напротив жены. — Ваше величество, — кланяется королеве Корлис. — Деймон, — затем задерживает взгляд на Мисарии: — А с вами мы пока что незнакомы. — Это леди Мисария, лорд Корлис, — представляет её Рейнира. — Мой новый мастер над шептунами. — Что ж, рад встрече. — Взаимно, лорд-десница. Мисария отвечает вежливо, но Деймону любопытнее то, как хорошо держит лицо Корлис, занимая последнее кресло и пристраивая трость; как он пытается понять, что тут творится, ведь, судя по мелькнувшему удивлению, имя Мисарии он услышал не в первый раз. Но Корлис — старый морской волк и с выводами не торопится. Зато не хочет больше ждать Рейнира: — Что ж, Деймон, ты собрал нас всех. Мы слушаем. Отпив вина, Деймон описывает рукою полукруг, включив в него троих. — Вот это твой малый совет. — Я поняла. Продолжай. — Мисария, с тобой должны были связаться городские стражи. Что они передали для меня? — Что ты можешь рассчитывать на половину верных, Деймон. Людей, что помнят, кто им выдал золотые плащи. Ещё треть, скорее всего, их поддержит. Оставшиеся верны Хайтауэрам. Сир Отто поставил над ними сира Лютора Ларгента, а своего сына Гвейна сделал его правой рукой и наказал следить, не проявит ли сир Лютор вероломства. — А он проявит? — уточняет Корлис. — Ты его знаешь, Деймон? — Как же не знать? Он капитан одних из семи ворот столицы. И его им сделал я за выдающуюся храбрость. — Что ж, это хорошо, — отмечает Рейнира. — Значит, городская стража нас поддержит? — Должна. Но мы проверим их сначала в другом деле. Мисария, тебе о «скорпионах» что-нибудь известно? — Лишь то, что, по моим сведениям, в Красном замке их сейчас двенадцать, — она пожимает плечами, и Деймон улыбается: он не давал ей поручения всё выяснить, однако спрашивал о «скорпионах» бродяг на пляже, и, получается, они ей донесли. Женщина знает свою работу! — Сыру известны ходы к ним? — Он говорит, что да. Однако «скорпионы» — оружие немаленькое, Деймон, и в одиночку их не унести. — Вот и задача для сира Лютора. Ты донесёшь ему моё послание. Я поручаю взять надёжных рыцарей и вынести все «скорпионы» по потайному ходу на берег моря. Если кого-то вдруг заметят, пусть поджигают свою ношу. Их не должно остаться ни единого, когда мы полетим на штурм. — Я позабочусь, чтобы это гарантировали, Деймон, — обещает Мисария. — А я об остальном, — добавляет Корлис, отпив вина и покрутив пальцами кубок. — Я понял так, что «скорпионы» нужно вывезти по морю. Готов взять это на себя, согласовав время и место с нашим мастером над шептунами. — Я одобряю этот план, лорд Корлис, — кивает Рейнира. — Значит, в самом удачном случае мы их получим двенадцать штук, Деймон? — Да, и предлагаю шесть отправить сразу же на флот Веларионов. Чтобы достойно встретить драконов Эйгона и Эймонда в Глотке. Корлис? — Я устрою и это. — Другие шесть — или сколько их там будет — расставим неприметно здесь, на башнях. Если «зелёные» решат атаковать, они об этом пожалеют. — Мне нравится идея, — соглашается Рейнира и пьёт вино. Глядя на неё, о своих кубках вспоминают и остальные, и Деймон чувствует удовлетворение от первой связанной с реальными задачами беседы. Самое главное, в ней все при деле и все настроены серьёзно, а не как в совете у Визериса. Нет пустословия, нет споров, только разумный разговор. — Лорд Корлис, — допив вино, обращается к нему Рейнира. — Мы с Деймоном с утра отбудем в Винтерфелл. В моё отсутствие всем будете распоряжаться вы. Представьте леди Мисарию на завтрашнем совете. — Я полагаю, о её роли стоит знать лишь тем, кто важен. Определите имена, ваше величество? — Готова положиться полностью на вашу мудрость, — улыбается Рейнира. — Вашу и принцессы Рейнис. Не сомневаюсь, первым делом вы обсудите всё с ней. — Благодарю вас… за доверие. — Кому мне верить, как не вам? Что ж… обсудили всё, что собирались, Деймон? — Всё, что я хотел. — Прекрасно. Рейнира встаёт первой, за ней и остальные. Откланявшись, Корлис идёт к выходу из зала, но Деймон ловит его многозначительный взгляд через плечо и соглашается проводить, пока Рейнира разговаривает с Мисарией. Ему кажется, Корлису есть что сказать. Почти у дверей так и происходит. — Ты сделал свою шлюху мастером над шептунами, Деймон, — Корлис произносит это тихо, чтобы не донеслось до женщин. — А своего соратника по битве на Ступенях — вообще десницей. Ему ли жаловаться? — Это не жалоба. Я восхищён. И благодарен, — Корлис бросает взгляд в сторону камина и спрашивает ещё тише: — Твоей Мисарии вообще хоть можно верить? — Её бы здесь иначе не было. Но всё равно проверь. — Я попытаюсь. Корлис уходит. За ним довольно быстро и Мисария, и Деймону приходит в голову, что они могут перекинуться парой фраз прямо сейчас, а это любопытно. Достаточно, чтобы приблизиться к неплотно прикрытым дверям и встать у них. Затем он ловит недоумённый взгляд Рейниры, прикладывает палец к губам и манит её к себе. Она на цыпочках подходит, пока сир Лорент и сир Эррик изображают, что их вообще здесь нет. Ночь делает всё тихим, так что голоса из-за двери доносятся хотя и приглушенно, но вполне разборчиво. — Итак, вы новый мастер над шептунами. Признаться, не совсем ожидаемый и очевидный выбор, леди Мисария. — Итак, вы новый лорд-десница. Этот выбор меня чуть меньше, но всё же тоже удивил, лорд Корлис. — Похоже… нас объединяет то, что два Таргариена дали нам обоим шанс. — Похоже, так. — И потому нам вряд ли мудро враждовать, как думаете? — Я с вами согласна. Мне кажется, мы заняли места, предельно соответствующие нашим амбициям, ведь выше только королева и король-консорт, а значит, нам стремиться некуда. Лишь сохранять то, что имеем. — Мы видим это сходным образом, Мисария… Могу я так вас называть? — Вполне, когда нет протокола, Корлис. Что насчёт вас? — Отвечу тем же. Между членами совета воцаряется молчание, и Деймон смотрит на прижавшуюся ухом к двери Рейниру. Сейчас здесь вовсе не королева и король-консорт, а пара любопытных взрослых. По-видимому, она думает о том же, так что подмигивает с озорной улыбкой. Тем временем паузу за дверями нарушает голос Мисарии: — Что ж, раз делить нам нечего, как насчёт действительно интересующих нас вопросов? — И что же вас во мне интересует, Мисария? — Вы здесь, так как давали клятву ещё принцессе, ради своих внуков или из-за Деймона? Какой вопрос! Деймону это любопытно тоже. — Дом Веларионов всегда старался держать слово, и клятвы не пустой звук для нас. — Понятно. Продолжайте. — Моя жена Рейнис, когда недавно я очнулся, сказала, что наш долг защитить внуков и поддержать Рейниру в правах на трон. Я счёл это разумным. — Так. И? Корлис помолчал немного. — Но если быть предельно откровенным, то в том, что род Веларионов до сих пор господствует на море, немалая заслуга Деймона. Он потрепал Триархию шестнадцать лет назад, да так, что в той же силе она уже не возродилась. И этого я не забуду. — Я поняла вас, Корлис. Что бы хотели узнать вы? — Я убедился, что у вас хватает информации и связей для планов Деймона. Но я хотел спросить: вы здесь и как его любовница? Рейнира на мгновение удивлённо поднимает брови и хмуро морщит лоб, сильнее прижимаясь к двери, что Деймону кажется весьма забавным. Он слышит: — Нет, он мне отказал. Похоже, что решил хранить супруге верность. Но не беда, найду кого-нибудь ещё. — Уверен, что найдёте. — Как насчёт вас? Или вы тоже храните верность, Корлис? — Уж не один десяток лет, Мисария. И лучше вам не знать, что было б с вами, если бы хоть что-то заподозрила Рейнис. — Позвольте, я предположу. Она бы отдала приказ задержать ту, что нарушила её покой. Велела бы отвести её к драконице Мелеис с запиской для драконоблюстителей, что с этой жертвой нужно непременно поиграть дракону. Ваша жена бы выбрала хорошую погоду, которая позволила бы греться ей на солнце и пить дорнийское вино под крики медленно умирающей девицы, что посягнула на ваш брак. Всё, что приходит Деймону в голову в тишине, — это: «Ого!» До него прежде доходили слухи о безусловной верности Морского Змея супруге, как и о том, что изначально таким принципиальным Корлис не был и многих женщин привечал, пока это не прекратилось. Так что… действительно: «Ого!» Да и недавние слова Рейнис: «Кузен, давай сегодня ты не будешь врать. Я даже не сожгу тебя Мелеис, если ты хоть раз признаешь правду», — теперь предстали в ином свете. А ведь она могла бы! Деймон встречается взглядом с Рейнирой — та тоже впечатлена, обескураженно качает головой и шепчет своё: «Ого!» Он беззвучно отвечает ей: «Согласен». — Что ж, вижу, мастером над шептунами взяли правильного человека, — за дверью отмирает Корлис. — Я рада, что вы это поняли. Закончили с проверкой? — На сегодня. — Тогда нам стоит пожелать друг другу доброй ночи и разойтись. — Согласен. Леди Мисария, приятных снов. — И вам, лорд Корлис. До встречи на совете. Их разговор закончен, и Деймон может отойти от входа, потирая ухо. Беседа оказалась и познавательной, и любопытной в равной мере. — Сир Лорент, — обращается к ближайшему к ней рыцарю Рейнира. — Убедитесь, что леди Мисария благополучно дошла до комнат, и вы свободны. — Да, ваше величество, — кивает ей сир Лорент и уходит. — Сир Эррик, вы сегодня тоже больше не понадобитесь. Идите спать. — Моя королева, — кланяется ей и этот рыцарь, после чего тоже покидает зал. В итоге Деймон и Рейнира, как и вчера, остаются здесь одни. Вот только у обоих больше нет претензий, а есть усталость и удовлетворение прошедшим днём. — Хранишь мне верность, значит? — любопытствует Рейнира с полулыбкой, слегка задрав нос. — Ты же слышала. Она подходит очень близко, проводит ладонями по плечам и по груди, соединяет пальцы сзади на шее. Как всё-таки на женщин действует, когда другим отказывают ради них! Деймон доволен, что она об этом услыхала и что Мисария сказала правду. Охотно отвечает на первый поцелуй… потом на следующий... Чувствует скольжение ладоней по спине вверх-вниз и то, как сильно Рейнира прижимается всем телом, и это заставляет быстрее бежать кровь. Достаточно, чтобы поднять жену за талию и усадить на расписной стол, единственный свободный край, где нет огарков от свечей. Рейнира отвечает немного удивлённым взглядом и не шевелится, пока он ставит у стола свой меч и кладёт поодаль нож, чтоб не мешались под руками. Но после всё же спрашивает: — Ты так решительно настроен, Деймон? Он искренне не понимает: в чём проблема? Вчера же обо всём договорились. Но напоминает ей на всякий случай: — Ты же хотела дочку. И я с трудом увёл тебя отсюда. Я понял всё неправильно, Рейнира? — Нет… Нет, ты понял верно. Она осматривается, гладит неровную столешницу ладонью, но на её лице довольно странное выражение сродни смущению. С чего бы вдруг? После шести лет брака? Деймон считает, что спешить им некуда, и потому ждёт объяснений, прекрасно зная: если смотреть в глаза достаточное время, Рейнира всё сама расскажет. В итоге так и происходит. — Здесь больше света, чем обычно, Деймон. Чем было, когда мы в последний раз… — она не договаривает, да и не нужно: он помнит всё и так. Вечерний зал лишь с пламенем в камине, красное платье, изрядно приглушённый тьмой контраст между чёрной поверхностью стола без всяких светящихся наименований и белой кожей. Но много просьб и вздохов: «Мне нужно больше, Деймон». Много «Ещё…» и «Продолжай!» Теперь же… — Рейнира, пламя делает всё лучше. И стол, и это место, и тебя. Особенно тебя. — Сейчас я в другой форме. — Это глупость, — качает головой он. — Что? — Сомневаться в том, что ты красива. Прекращай. Она молчит, глаз не отводит и, кажется, беззвучно возражает вроде: «У меня совсем недавно были роды» и «Я пока не стала прежней после них», — что Деймону совершенно безразлично. Он прожил столько лет и столько повидал разнообразных тел, что перестал считать их совершенство чем-то безусловно ценным. И обращать внимание на изменившуюся талию жены не собирался вовсе. Ещё бы ему не хватало такой заботы! Вслух же Рейнира спрашивает то, что заинтересовало бы почти любую женщину: — Ты правда отказал Мисарии? — Да. — Но почему? Я же могла и не узнать. А если бы и да, ты делаешь всегда что хочешь, Деймон. — Вот ты ответила на свой вопрос. — То есть? — Не захотел. На расписном столе Рейнирой можно только любоваться. Отсветом пламени факелов на волосах, тусклым отражением надписей на чёрной ткани платья, общим силуэтом на фоне пламени камина, всё ещё полыхающего дальше за её спиной. И высота стола очень удобна, чтоб опустить ладони на её бёдра, например, и их погладить. Какие могут быть Мисарии, когда здесь женщина таргариеновской крови? Ещё и королева. — Деймон? — М-м? И всё-таки она упряма, смотрит с таким ожиданием, что он вздыхает, хотя водить руками по её телу не перестаёт. И надо бы сосредоточиться на её вопросе, на том, что почему-то ей так важно, хотя, казалось бы, о чём тут думать? Да, выбрали тебя, а не другую, так почему бы это просто не принять? Но неуверенность проглядывает под маской из упрямства и объясняется-то просто: Рейнира усомнилась в себе как в королеве, приняв ошибочное решение отправить сына в Штормовой предел. И после смерти Люка сомневается уже во всём и всех, больше обычного желая подтверждений всего, что так или иначе важно ей. — Я с той, с кем хочу быть, Рейнира. Мисария довольно точно объяснила, чем ты больше неё подходишь мне. Рейнира хмурится. — Да, её слова я помню. И всё-таки, давай начистоту… У всякого терпения имеется предел, и Деймон чувствует, что и без того держался долго. Мелькает мысль, что со стороны Рейниры это уже скорее не неуверенность, а провокация — есть у этой женщины такое качество время от времени испытывать границы. Но это и непреходящая часть их отношений, родом из детства, что всегда делала их слегка острее. И это же и повод ей поддаться. Он, положив ладонь Рейнире на затылок, опрокидывает её на спину, склоняется и целует в губы, спешно расстёгивает крючки «драконов» на её платье. Отстраняется всего на миг, лишь чтоб задрать повыше юбку и целует снова, пока не ощущает столь же страстный отклик: торопливые прикосновения рук к голове, спине и шее, а с ними встречное движение и бёдер. Слышит частые вздохи и только тогда смотрит в глаза: — Хочешь начистоту? — Ну не сейчас же, Деймон! — это звучит почти отчаянно и Деймона изрядно веселит как подтверждение его победы. И удивительная всё же женщина Рейнира: ни разу не сумела взять верх над ним, но продолжает всё-таки пытаться! Упорный и родной дракон. И променять такого на кого-то? Пф! Он перехватывает её потянувшиеся вниз руки и возвращает их себе на плечи. Расстёгивает сам камзол и распускает на штанах завязки, однако после только проверяет её пальцами, чтобы узнать, насколько она готова, но дальше пока не заходит, ещё не время. Вместо этого ласкает её грудь губами и языком, любуется разливающимся по белой коже румянцем, слушает тихие стоны и вздохи. Позволяет поверить, что дальше так и будет, но… — Так вот, ты задала вопрос, Рейнира, — напоминает Деймон и уворачивается от попытки открутить уши, удачно перехватив оба запястья. Что радует — Рейнире так же весело, как и ему. Она уже расслабилась, ей больше не нужны ответы, всё хорошо без них. Она смеётся, говоря: — Я, кажется, об этом пожалею. Но у меня есть оправдание: лорд Корлис удивлён не меньше. Красивая ведь женщина — Мисария. — Красивая. Но ты всерьёз считаешь, что, имея возможность трахать королеву, я буду трахать шлюху? На миг Рейнира замирает, открыв рот, и Деймон усмехается: да, дорогая, это твой ответ. Его ты получить хотела? Видимо, его, поскольку её глаза вспыхивают восторгом, а губы расплываются в улыбке. Искренней, солнечной и только для своих. И Деймон ей любуется, потом — целует, отпустив запястья, и ощущает длинные пальцы в волосах, перебирающие пряди. Он видит в этом удачный момент, чтобы её всё же взять на расписном столе, не резко поначалу и без спешки, и получает в ответ короткое: — О, да… А после начинает двигаться, сперва — в небыстром темпе, но прибавляет, когда слышит: — Да, так, можно ещё сильнее… И этого «сильнее» Рейнире требуется совсем немного. Кончает она громко и после с разметавшимися по столу белыми волосами смотрится прекрасно. Ещё поднимается от частых вздохов её грудь, блестят глаза и приоткрытые губы, виден румянец на щеках. Светящиеся надписи вокруг создают ореол чего-то из сказок или легенд и служат дополнительным напоминанием: «Всё это непременно станет нашим». Сам Вестерос сейчас под королевой. Нет, это зрелище Деймон не готов ни на что менять.