Храни мои следы в сердце...

Собирать было особо нечего — скудные запасы одежды, да драгоценная коробочка, вот и всё. — Тише, солнышко, не спали тут все, я ж писать объяснительные замучаюсь, — усмехнувшись, произнося прозвище, Дазай положил руку на плечо Чуи. Присутствие Дазая успокоило, и Чуя глубоко вздохнул. Он молча забрал его сумку и закинул её на заднее сидение авто. — Будь моя воля, ты бы вообще туда не вернулся. Объяснительная? Да пошли они! — Чуя глубоко вздохнул и выехал прочь от агентства. — Приказ Мори не был отменён. Ты всё ещё неприкосновенен, твоя жизнь и безопасность в приоритете, — «для меня» недосказанным повисло в воздухе, но оба о нём знали. Дазай думал. Просчитывал возможности, последствия и вероятности. Да, он понимал, что раз боссом Портовой мафии стал Чуя, то он не отменит приказов Мори относительно самого Дазая, что бы там не думали те идиоты, похитившие его ради повышения. С другой стороны — его уход из мафии был продиктован не столько словами Оды, сколько невозможностью больше находиться рядом с Мори. Может, логикой он и понимал доводы наставника, что одна жизнь стоит безопасности всей организации, но… Это была жизнь его друга, и согласиться с этим Дазай не мог. Мори перешёл черту, пусть и не став врагом, потеряв доверие Осаму. — Ты же понимаешь, что я просто не могу вернуться? — наконец заговорил пропавший в мыслях Дазай. — Никто и не говорит о твоём возвращении, — отрезал Чуя, хотя в сердце неприятно кольнуло после этих слов. Некоторое время они ехали в тишине. Но в какой-то момент Чуя не выдержал. — Я знаю, что ты ушёл из-за своего друга, я могу понять. Но не понимаю, почему ты не сказал мне. Ни звонка, ни сообщения. Да даже банальной записки! Или напарник для тебя пустое место? — он хотел обсудить это спокойно, но эмоции вырвались. Слова Дазая всколыхнули старую обиду и поддёрнули незажившие раны. Тот лишь виновато посмотрел на Чую, не зная, что ответить. Как объяснить, что в тот момент в душе и в мыслях было столько всего, что про Чую он подумать не успел. Смерть Оды слишком сильно ударила по внешне улыбчивому парню, а реакция Мори и переосмысление своего к нему отношения были слишком болезненны. Ведь, по сути, тот заменил Дазаю отца, а потом вот так буквально предал, отняв близкого друга. — Прости, — с болезненной улыбкой тихо ответил он. — Прости? Ты думаешь этого, достаточно? — Чуя резко вывернул руль, паркуясь в лесополосе. Он вышел из машины и пошёл вперёд, как можно дальше. Он прекрасно знал, что в таком состоянии может навредить Дазаю, а потом будет чувствовать себя последним мудаком. Отойдя достаточно далеко, Накахара наконец отпустил себя. Многие боялись его гнева. И не зря. Деревья летали, вырванные с корнем, в земле появлялись огромные дыры, а камни крошились в пыль. Через некоторое время он достаточно успокоился и вернулся к машине. Повернулся к Дазаю, цепко смотря в его глаза. — Сказать, что я тебя не виню нельзя. Я понимаю, почему ты так поступил, у тебя были все причины на уход. Но ты мог хотя бы написать мне после? Ты знаешь, каково это? Пережить предательство тех, кого ты считал своими друзьями, своей единственной семьёй в этом мире, оклематься, довериться кому-то, а после снова пережить предательство? Чуя глубоко вздохнул и наконец решился: — Ты самый близкий и дорогой для меня человек. Мой любимый человек. Твой уход сильно ударил по мне. Но сейчас, когда мы практически случайно встретились, я готов тебя простить, — выдав это, Чуя на несколько минут замолчал. — Когда Доппо почти ударил тебя, я взбесился. Я хотел сломать ему руку, придушить нахрен! И до сих пор хочу! — Чуя взял Дазая за плечи. — Твоя безопасность, твоё здоровье, твоё счастье. Твоя жизнь. Безумно важны для меня. Я готов сделать всё, чтобы ты был счастлив, Дазай, — он протянул дрожащую руку к его щеке. — Только не уходи. Прошу тебя. Дазай мог ожидать чего угодно — уж ему прекрасно известен взрывной, и иногда даже в прямом смысле, характер Чуи. Вот и сейчас — стоило тому отойти и выплеснуть свои эмоции, как Дазай последовал бы за ним, если бы тот не вернулся ещё минуту. Он не пытался оправдываться, говорить, что прекрасно понимает, что не раз брал в руки телефон, чтобы написать Накахаре, но… Слова не подбирались. И чем больше времени проходило, тем сложнее было. Но когда Чуя повернулся к нему, продолжая говорить, Осаму замер и отнюдь не от страха. Он был удивлен столь яркими и искренними словами Чуи. Он не верил, что может быть для кого-то настолько важным, но… Чуя не лукавил ни капли, и это вводило в шок. Зато объясняло произошедшее вчера и сегодня. Все детали, непонятные до этого, вставали на свои места. Прикосновения Чуи обжигали сквозь одежду и бинты, но Дазай не собирался избегать этого пламени. Да, он не мог бы сейчас ответить тем же, хотя бы потому, что никогда не давал своим эмоциям названия, да и вообще в существовании у себя любых чувств в принципе сомневался. Вот и сейчас он хотел бы пошутить, как обычно, возможно разозлить Чую, ведь с гневом справляться привычнее, но… — Как пожелает мой принц, Белоснежка оживет только ради тебя, — дрожащая улыбка и прямой взгляд. Он знает, что его поймут. Чуя неверяще смотрел на Дазая. Погладил его по щеке и провёл большим пальцем по контуру дрожащей улыбки. И сам улыбнулся. Это не была та яркая улыбка, которой он обычно расцветал, не была насмешливая ухмылка и не грозный оскал. Это была мягкая, еле заметная тёплая улыбка, полная нежности. Голубые глаза буквально светились нежностью и любовью к человеку напротив. Чуя отстранился и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Куда едем? — Кажется, ты собирался отвезти меня домой, — все же смог ответить Дазай, оторвавшийся от созерцания эмоций своего рыжего… Кто он теперь? Напарник, друг, противник или… В голове все ещё звучало «любимый человек», сказанное этим хрипловатым голосом. Дазай встряхнул головой, заставляя себя собраться и отложить раздумья до лучших времён. — Но сначала — в магазин, мне хочется что-нибудь вкусного, — к его удивлению это была правда. — О, так кто-то наконец созрел поесть? — Чуя усмехнулся и повернул в сторону круглосуточного супермаркета. — Понятие «вкусное» довольно растяжимо, — добавил он, когда они уже вошли в магазин. — Чего именно ты хочешь? — он взял корзинку и вскоре закинул туда пачку риса и крабовые консервы. Дома всё равно ничего нет. — Не знаю, — пожал плечами Дазай, проследив за консервами. Было приятно, что Чуя помнит о его предпочтениях, даже не хотелось ничего загадывать. — Какой ты хитрый, сам ему всё выбирай — Чуя закинул в корзину замороженные овощи и ещё пару необходимых продуктов. Потом в его голове что-то щёлкнуло и он потряс перед Дазаем упаковкой карамельных конфет. Тот заинтересовано посмотрел на них, после переведя взгляд на витрину со сладостями. Было сложно прочитать по лицу, но не для Чуи. Он видел как карие глаза загорелись при виде вкусностей. Чуя посмотрел на Дазая, на сладости и снова на Дазая. Он слишком любит эти искры в глазах! — Ты точно заработаешь диабет и есть не будешь, — Чуя положил в корзину конфеты и даже бросил один киндер. Чуя строго посмотрел на Дазая и пошёл к кассе. Осаму только удивлённо смотрел, как Чуя просто скупает прилавок сладостей для него. Это было столь непривычно, сколь и приятно, поэтому он даже не сразу нашелся с ответом. — О, мой принц без белого коня, но с машиной, я обещаю не становиться засахарившейся статуей! Чуя весело усмехнулся: — Ну-ну, ваше Высочество, — он оплатил покупки, сразу отдавая Дазаю те самые конфеты, чтобы тот сам нёс их, пока они шли к дому.