Храни мои следы в сердце...

Накахара спокойно собрался и бодро готовил завтрак. Дазай привычно не торопился вставать, однако запах кофе и еды заставили его пошевелиться и приоткрыть глаза. Чуи, к его сожалению, рядом не было, за окном уже светило солнце, пробиваясь сквозь шторы, а со стороны кухни были слышны звуки готовки. Дазай улыбнулся, лениво перекатываясь на кровати и чувствуя себя иррационально счастливым. Чуя разложил завтрак по трём тарелкам и вздохнул. Они время вообще видели? Он постучал в двери спален. — Сони, просыпайтесь! Конечно, пятница прекрасна, но я напоминаю: это всё ещё рабочий день. — Я объявляю пятницу выходным! — незамедлительно откликнулся Дазай, которому совсем не сложно было встать, но на работу он не торопился. В это время из комнаты выполз сонный Рюноске. Чуя раздражённо вздохнул и хотел что-то крикнуть, как вдруг заметил его и в голове созрел план. Ленты расёмона обвили ноги Дазая и на бешеной скорости протащили по холодному полу на кухню. Рюноске и Чуя дали друг другу пять. Накахара слабо пнул Осаму в бок. — Вставай! Даже Рю проснулся, а вы у меня оба совы полярные. Рюноске спрятался за кружкой чая, позёвывая. — Сговорились, — всё хорошее настроение разбилось о жестокую реальность, и только присутствие Рюноске не позволило Дазаю вволю пожаловаться на жестокого Чую. Вместо этого он обиженно надул губы, и демонстративно потирая ноющую после знакомства с полом поясницу, поднялся. Решив не обращать внимания на этих двоих, Осаму устроился на подоконнике, уставившись в окно. Посмеиваясь, Чуя сел за стол: — А есть-то ты будешь? Дазай не отреагировал, словно не слыша, разглядывая небо и жмурясь от яркого солнца. Чуя удивлённо поднял бровь. Рюноске растерялся. Обычно Дазай просто язвил или мстил и двойной чёрный сразу мирился. А что сейчас происходит? Чуя усмехнулся: — Не могу поверить. Демонический вундеркинд мафии строит обиженку! — он покачал головой. Но и на этот подкол он не получил ответа. Да, Дазай был обижен, но сейчас не собирался привычно отшучиваться или отвечать ответными колкостями. И ведь даже не синяк на заднице или занывшие от резкого удара недозажившие ещё ребра заставляли его дуться, нет, просто слишком резкий переход от вчерашнего тепла и утренней неги к такому. Он не хотел бы признаваться даже себе, что ждал просто прихода Чуи, и поныв ещё немного встал бы сам под его взглядом, но… Дазай реально обиделся. Поняв это, Чуя поджал губы. «Не заставляй меня испытывать вину, скумбрия». — Да ну, неужели ты действительно будешь дуться? Прости, это было плохой идеей, солнце. Рюноске навострил уши. Что происходит между его наставниками? Но даже ласковое прозвище не могло успокоить Дазая. Он только едва заметно дёрнул плечом, поежившись от странного сочетания тепла и холода в собственных эмоциях. И пусть это по-детски глупо, Дазай был упрям, а Чуя сам виноват — знал с кем связывается. И если ему надоест… Осаму откинул эту мысль в самые дальние уголки сознания, чтобы не кололась, словно плохо заточенное лезвие. Чуя покачал головой и силком впихнул в руки Дазая тарелку с рисом. — Таблетки на столе, — сказал он, проходя в ванную и выстучал по плечу: «Как мне загладить свою вину?» Дазай лишь едва заметно покачал головой, глядя на тарелку и прикусив губу в раздумьях. После вчерашней бури в душе царил хаос, и словно какая-то опустошенность. Не привычная пустота, похожая на бездну, а штиль на море, когда лишь едва ощутимый ветерок и тишина наверху, а под толщей воды кипит жизнь… Дазай есть не хотел, как и всегда, когда был в плохом настроении, но прекрасно знал упрямство Чуи, поэтому попытался запихнуть в себя хоть чуть-чуть риса, но спустя полминуты понял, что это была плохая идея, поэтому оставив перерытую палочками тарелку в сторону, закинул в себя таблетки, пытаясь водой смыть вкус еды, от которого сейчас мутило. Он постоял пару минут, глядя в окно, давая себе время вернуть привычный настрой, спрятать все отвлекающие чувства за привычной улыбкой беззаботного суицидника. Рюноске убрал всю посуду. Он молча смыл завтрак Дазая, чтобы Чуя не прикопался. У самого проблемы с питанием. — Дазай-сан? Я могу чем-то помочь? — он легонько коснулся чужого плеча. В прошлом подобное состояние ни к чему хорошему не приводило. Рюноске искренне волновался за родного человека и хотел помочь всем, чем мог. Дазай улыбнулся коротко, но честно ответил: — Я буду в порядке. Он потрепал Акутагаву по голове, стараясь успокоить. Рюноске это не успокоило, но он отступил. — Если от меня что-то понадобится, что угодно! Вообще что угодно. Я всегда рядом, — он в последний раз обернулся и ушёл одеваться. Время поджимало. Дазай только сокрушенно вздохнул — ну вот почему после всего, что он сделал с бедным парнем, тот все ещё так ему предан? Не торопясь, Осаму оделся и остановился в прихожей, размышляя — не пройтись ли до Порта пешком? Погода хорошая, да и портить своим настроением день Чуе не хотелось. Тот по большому счету не виноват, что теперь на обычную для них двоих шутку Дазай реагирует вот так глупо … Чуя собрался быстрее всех. Он подозвал к себе Рюноске. — Проследи, пожалуйста, за Дазаем. Не нравится мне его прострация. Тот кивнул. Чуя ушёл вперёд заводить машину, а Акутагава остался ждать. Заметив его взгляд, Дазай кивнул: — Езжай с Чуей, я прогуляюсь, свежим воздухом подышу, — он потянулся, возвращая на лицо привычную лёгкую улыбку. — У нас до работы двадцать минут. — Ну и что? — Дазай лучился озорством и предвкушением детской шалости. — Пусть привыкают, что я иногда задерживаюсь! Рюноске сузил глаза. Значит, будет стоять на своём до конца. — Либо вы садитесь в машину, либо я иду с вами. Выбирайте. Идти куда-то в сопровождении этого обеспокоено сверлящего его взглядом самого страшного убийцы Порта не хотелось, но Дазаю и правда нужно было немного тишины и одиночества для того, чтобы начать день. — Рю-кун, ты сомневаешься в моей способности самому добраться до работы? — Осаму изобразил преданный взгляд, хватаясь за сердце. Рюноске обиженно нахмурился. Он понял, чего от него хотели. — Я попробую уговорить Чую-сана, — он пошёл вниз Дазай наблюдал за этим разговором с крыльца, иногда щурясь и переводя взгляд на небо. Чуя пару раз бросил на него обеспокоенный взгляд, но судя по вздоху, согласился. Дазай улыбнулся, помахал им рукой, спускаясь и направляясь к пешеходной дорожке. Чуя и Рюноске поехали на машине. Осаму же медленно шел по аллеям и паркам, пока не остановился на мосту, глядя в бегущий под ним поток. Потянуло туда, в пучину, даже не с привычной целью избавиться от жизни, а просто попробовать позволить воде смыть все переживания и сомнения… Он сам не заметил, как оказался сидящим с другой стороны ограды, не сводя глаз с реки. Насколько было бы проще ничего не чувствовать… Вот только Дазай и раньше замечал, что Чуя способен всколыхнуть его спокойную пустоту, заполнить её… Раздражение, веселье, радость, злость, тепло, боль… И всё это — один маленький рыжий мафиози! Чего только стоили его слова о любви! Вот как можно любить его, Дазая? Это же глупое и мазохистское занятие! А ведь Накахара прекрасно знает все худшие стороны Дазая, начиная от вечных попыток суицида и заканчивая постоянными планами, о которых он ничего не говорит и личными психическими проблемами. Глупый Чиби! Дазаю вспомнились мягкие прикосновения и полные нежности голубые глаза. Хотел бы он ответить рыжему тем же, но ведь Дазай не умеет любить… А все эти странные реакции на прикосновения и слова Чуи это просто… Ну не привык Осаму к такому!