Храни мои следы в сердце...

— Привет, Ацуши-кун! Как ты, тебя ещё не съел ходячий сборник правил? Ацуши опасливо косился на незнакомый номер и очень удивился, услышав Дазая. — Дазай-сан? Здравствуйте. Я хорошо и зачем мне трогать Куникиду-сана? — он успокоил насторожившуюся Кёку одним взглядом. — А откуда вы звоните? — Ну, если однажды ты его съешь, кое-кто скажет тебе приятного аппетита, — глянув на Чую улыбнулся Осаму. — Я свой телефон утопил вместе с симкой, а это мой новый, Чуя подарил, правда мой мини-мафия милый?! — похвастался Дазай, неосознанно погладив пальцем обновку. Чуя отсалютовал кружкой будто Ацуши его видит. — Понятно, как вы? Выздоровели? — Ацуши-кун, не задавай таких провокационных вопросов, — Дазай скорчил обиженную мордашку. — Если я скажу «да», меня загрузят какими-нибудь бумажками по работе, а если «нет» — не выпустят гулять… — он выглядел, как ребенок, который не хочет в школу. Ацуши непонимающе уставился на телефон. Чуя, прекрасно слышащий разговор, сказал: «moncoeur прикалывается, не волнуйся» и ретировался, чтобы не мешать. — Ладно, если Накахара-сан так говорит. Вы позвонили с какой-то целью? Дазай рассмеялся, уже серьезнее заверив парня, что с ним всё в порядке, а звонит он просто так, чтобы узнать, не случилось ли чего важного, раз Мистер Идеал так с утра его искал. — Новое дело. Террористы-эсперы. Я должен сейчас найти информацию и вызволить заложников, как только мы узнаем об их расположении, — по голосу Ацуши было слышно, как сильно он устал. — Один? — Дазай нахмурился, подобравшись. Раньше на такую операцию выходили вдвоем, а сейчас… — Нет, Танизаки будет моим прикрытием и Кёка со мной. Одного не отпустила. — И правильно! — Дазай немного успокоился, зная, что Кёка уж точно приглядит за мальчишкой. Дальше разговор не пошёл, да и время было позднее, поэтому Дазай быстро закончил и пошел искать Чую. Чуя был в своём кабинете. Работу никто не отменял. Дазай не стал мешать, только пристроился на подлокотнике большого удобного кресла, одним глазом с ленивым интересом глядя в бумаги. — Узнал что хотел? –Чуя снял очки и потёр переносицу. — Как они там? Прежде, чем ответить Осаму уже почти привычно запустил руку в мягкие рыжие пряди. — Какой-то эспер-террорист и из-за него куча проблем, — и кратко пересказал суть разговора с Ацуши. Чуя кивнул: — Солнце, иди спать, хорошо? У тебя трудный день, а я тут закончу и присоединюсь. — Ты же знаешь, я всё равно не усну, разве что снова наглотаюсь таблеток, — вздохнул Дазай. Чуя молча выдал ему стопку документов. Все они предназначались главе исполкома. Чуя хотел подождать, пока Дазай выздоровеет, но если он чувствует себя хорошо… Тот горестно скривился при виде бумажек, но, к удивлению, отлынивать не стал. Чуя и без того реально тонет во всей этой макулатуре, а Дазай, хоть и ненавидит отчёты всей душой, но проверить чужие — это же не писать свои, правильно? Уже через несколько минут Дазай сполз с отчётами на пол, опираясь спиной на ноги Чуи и разложив бумаги на ковре. Он то хмыкал, то хмурился, иногда оставляя какие-то пометки стащенной со стола ручкой… Работа пошла в разы быстрее. Уже через несколько часов Чуя отложил последний документ и погладил Дазая по волосам, чтобы отвлечь. — Ты собрался ночевать за бумажками? Я думал, это только моя участь. Тот и правда увлёкся — по отчётам хорошо отслеживались последние события в Мафии, да и Дазай не любил сочинять свои, а вот принимать чужие куда интереснее, одни речевые обороты чего стоят… — Ну считай это моей большой благодарностью за подарки, — улыбнулся Осаму, собирая разложенные листы в две стопки. — Я уже говорил, как тебе стоит меня благодарить, — Чуя встал, сложил документы по шкафам, некоторые отправил в сейф. — А теперь — спать, спать, спать! Кстати, пока не забыл: твой больничный закончится через неделю. Дазай тоже поднялся, потягиваясь и почти повисая на Чуе: — Я устал… Чуя развернулся и, перехватив Дазая на руки, донёс до спальни. Положил его на кровать, дал пижаму, и улёгся рядом. Дазай уже не пытался как-то протестовать, наконец признав себе, что быть тем, кого носят на руках, ему нравится, тем более, что они дома и никто не видит. Скинув одежду, Осаму ненадолго замер, потеребив край бинтов на руке. Он не знал, откуда вдруг появилось желание снять их. Это желание было непривычным, ведь без этого белого покрова он чувствовал себя голым даже полностью одетый. Чуя заметил эти телодвижения: — Ты чего, больно? Дазай мотнул головой, отгоняя лишние мысли. Может быть однажды, но не сегодня. — Нет, все нормально, — ответил он, быстро натянул пижаму и спрятался под одеяло, словно уже оставшись без привычной брони. Чуя перевернулся на бок. С минуту смотрел на Дазая. И без слов было понятно, что Осаму думал о чём-то важном для себя. Чуя ласково улыбнулся ему, придвинулся ближе и, пригревшись, быстро заснул. На этот раз Дазай сам обнял Накахару, устраивая длинные конечности на нём. Мысли ещё долго не давали заснуть, но сопящий под боком рыжик словно одним своим присутствием отгонял все мрачные думы, поэтому Дазай наконец провалился в сон. *** На коже было что-то мокрое. Чуя поморщился. Лень просыпаться, само пройдёт. Но через пару минут не прошло. Он открыл глаза и раздражённо вздохнул, собираясь вставать, но понял, что не может из-за веса чужого тела. А, Дазай. Для Чуи это давно стало обыденностью и он собирался обратно лечь, как вдруг лунный свет упал на лицо Дазая. Он плакал. Прекрасно помня о прошлом кошмаре, Чуя предельно нежно обнял его, чтобы уж точно не убежал, и слегка потряс. — Что случилось? Дазай медленно выплывал из сна, прежде чем приоткрыть глаза и непонимающе посмотреть на Чую. — А…? — вопрос перешёл в зевок. — Ты плачешь, что случилось? — Чуя стёр слёзы с его лица. Дазай все ещё сонно моргнул, сам касаясь глаз и удивлённо глядя на мокрую ладонь. — Не помню… — честно отозвался он. — Приснилось наверное что-то, всё нормально… Чуя даже расслабился. — Принести воды? Дазай только притянул его к себе, словно большую мягкую игрушку, показывая что никуда отпускать не собирается. Чуя мягко усмехнулся на такие действия и устроился поудобнее. — Зря я переживал, обнимать меня не перестанут, — он накрыл их обоих одеялом и настолько задумался, что неосознанно начал напевать ту самую песню про цветок, что Дазай поставил на рингтон. Осаму радовался, что в темноте было сложно увидеть его лицо — скулы ощутимо горели, но даже смущение сейчас не способно было заставить его отказаться от тепла и тихого голоса Чуи, от которого по коже почему-то пробегали мурашки.