Храни мои следы в сердце...

Когда они оказались дома, Чуя открыл перед Дазаем дверь ванной: — Я буду в спальне, — предупредил он, сам скрываясь в гостевой ванной. Такому человеку как Дазай ещё подумать надо, так, что не нужно его торопить. Осаму кинул взгляд на дверь, затем посмотрел на себя в зеркало, чего не любил делать. Да уж, и что в этом тощем подобии мумии нашел Чуя — непонятно, но спрашивать, вновь слыша греющие, но почти до боли смущающие комплименты… Нет, он лучше промолчит, просто поверив, ведь Накахара не стал бы врать, а значит Дазай ему и правда нравится… Одной рукой снимать бинты сложно, но он привык, пусть и получается медленно, зато есть время на то, чтобы загнать всех демонов, все страхи и глупые мысли, запереть их самым крепким засовом… К тому моменту, как Осаму выбрался из ванной, закутавшись в халат, он был почти спокоен, чему способствовало минутное разглядывание следов, которые оставил Чуя на его шее. Чуя помылся довольно быстро, хотя свою идею лечь на песок он материл ещё долго. Волосы-то у него длинные. Увидев, Дазая в халате, он улыбнулся: — Я понял, что мне его уже не вернут. На нём самом кроме штанов вообще ничего не было. Дазай фыркнул на его слова, игриво предложив: — Если он тебе так нужен, могу отдать прямо сейчас, — слабый узел на поясе халата развязался сам, стоило Дазаю слегка выгнуться, потянувшись. Чуя сверкнул глазами: — Оставь себе, — притянул его за запястье и мягко толкнул на кровать, нависая сверху. — Ты не представляешь, какой ты красивый, — в словах Накахары не было фальши, лишь искреннее восхищение. Дазай не знал, куда деваться, каждый раз, когда Чуя говорил что-то подобное, вот и сейчас он приподнялся на локтях, постаравшись заткнуть его поцелуем. Чуя ответил молниеносно, сразу же углубляя поцелуй. Помня о том, что было утром, сейчас разрешения он не спрашивал, проникая языком в рот. Покусывая и посасывая чужой язык. Осаму, довольный сработавшей задумкой, на этот раз просто наслаждался поцелуем, не пытаясь руководить и полностью отдавая власть Чуе. Напоследок куснув нижнюю губу, Чуя отстранился: — Не думай, что я перестану, — он переключился на шею, покусывая и зализывая чувствительные места. Делая свои старые метки ярче. Дазай прикусил губу, из-под ресниц глядя на Чую. Да, они оба прекрасно знали друг друга… — Ты всегда был очень… упрям, — громкий выдох, не стон, но что-то близкое, прекрасно показывало, насколько Дазаю нравится, когда Чуя вновь заявляет на него права. Чуя не услышал — почувствовал этот вздох. Он посмотрел на Дазая. В глазах загорелся шальной огонь. Чуя поцеловал около ключицы и тут же укусил. Сильно. На грани с болью и зацеловал яркую метку. — Да, этого не отнять. Запустив пальцы в рыжие пряди, Дазай, не пытаясь надавить или направить, только держался, словно пытался найти опору, изредка слегка царапая кожу короткими ногтями, когда на его собственной расцветал новый след от укуса. Дыхание безнадежно сбилось, воздух, казалось, нагрелся на десяток градусов, но Дазаю было мало. Чуя опустил его руки к себе на плечи и отстранился, впиваясь в губы. Ему нравилось, как он действует на Дазая. Руками погладил по телу и широко провёл по одному из шрамов, проверяя границы. На самом деле, границ не было, несмотря на то, что Дазай инстинктивно напрягался, стоило коснуться шрамов, словно ожидал презрения или сочувствующих вопросов, но он так же быстро преодолевал эту реакцию, напоминая себе, что это Чуя. –Не молчи. Если тебе больно, хорошо, скажи мне, — Чуя мягко поглаживал его шею, уже поняв, что она чувствительна. Дазай сглотнул, все же ответив: — Если мне станет больно, ты об этом узнаешь… Он намекал на свою привычку театрально жаловаться на незначительные неудобства, хотя они оба знали, что когда было что-то серьезное, Осаму не подавал виду. — Я надеюсь на это, — голос охрип. Не одному Дазаю здесь было жарко. Чуя провёл рукой вниз, зажимая один из его сосков между пальцами и чуть оттягивая. Сейчас он был похож на хищника, который наблюдает за своей добычей. Изучает. И реакция не заставила себя ждать, когда Дазай выгнулся вслед за его рукой, на миг забыв дышать и вцепившись свободной рукой в простыню, и если бы не гипс, сейчас бы точно сместил себе все. Чуя, ухмыльнувшись, склонился и вобрал сосок в рот, посасывая нежную кожу. Если он хочет добиться голоса Дазая, он это сделает. Но пока самой яркой реакцией на его действия были не звуки, а движения тела, куда более откровенного, чем привык его хозяин. Не то чтобы Осаму специально старался быть тихим, скорее это было нечто глубинное, что-то, не позволявшее издавать что-то громче резких выдохов, громких, быстрых, но явно не походящих на стоны. Чуя прикусил сосок и подул на него, заставляя сжаться от холода. — Так и будешь лежать, ничего не делая? — это было лишь предложение. Дазай внимательно на него посмотрел, собирая мозги в кучку, словно пытаясь определить, чего Чуя от него хочет. — Ну, пока мне и тут неплохо, — Дазай облизнул пересохшие губы, — но если ты хочешь чего-то конкретного — скажи… Давно поняв, что в таких случаях просчитать не получается, Осаму даже не стал пробовать. Сам он хотел лишь ни о чем не думать и, как только будет возможность, оставить на рыжике точно такие же метки, которые он ощущал на себе. И желательно, чтобы чокером их было не прикрыть. Как будто прочитав его мысли, Чуя рванул его вверх, вытягивая шею. — Давай же, — даже игривый тон не обманул. Это был приказ. Дазай, словно только этого и ждал. Начав с игривого лёгкого поцелуя в нос, он поцеловал яркие после прошлых поцелуев губы, прихватывая одну и слегка куснул другую, прежде чем спуститься вниз к шее. Один засос, пока не укус, сбоку почти за ухом, другой над кадыком, так, что ничем не спрятать. Дазай не торопился, наслаждаясь вкусом и запахом Чуи, желая всем показать, что этот живой огонь принадлежит ему. Тот часто доводил до исступления медленным темпом, но Дазай не думал, что ему самому это нравится. — Ma passion, я не хрустальный. Сильнее, — а вот тут приказной тон уже прорвался, как бы Чуя не пытался его сдержать. От этого тона по спине Дазая пробежали мурашки, отчего пальцы, которые он вновь вплел в чужие волосы, сжались. Но не подчиниться, когда всем существом жаждешь того же — невозможно, и Дазай перестал осторожничать. Местечко между плечом и шеей, уже давно приглянувшееся Осаму было укушено и зализано от души, и явно ещё долго будет ощущаться, ровно, как и укус на ключице по пути к другому плечу, где симметрично первой расцвела другая метка. Чуя издал низкий, гортанный стон сквозь зубы. Дазай попал прямо в точку. — Здесь, — он повёл плечом, указывая на стык и опустился ниже, проводя рукой по внутренней стороне бедра, дразняще задевая основание члена Дазая. Дазай, в этот момент, как раз мягко посасывал кожу, но от прикосновения Чуи на миг забывшись, прикусил ее, впрочем, сразу разжав зубы и слегка виновато оглядывая быстро темнеющие следы, не до крови, но синяк будет конкретный. — Вот так, — голос был наполнен довольством — Осаму, я люблю укусы. Чем сильнее, тем лучше, — Чуя ещё раз провёл по бедру и подставил шею. — Не предполагал в тебе наклонностей к мазохизму, — успокоенный Дазай уже с меньшими опасениями кусал и зализывал его шею, буквально оставляя ожерелье следов. — Умница, — Чуя почесал его голову, как бы поощряя. — И ты же понимаешь, что ни чокер, ни даже шарф это не скроет? — голос у Дазая был расслабленный с ноткой самодовольства. — Кто сказал, что я хочу это скрыть? — Чуя вновь толкнул его на кровать. Достал тюбик смазки и покрутил его между пальцами, оставляя в поле зрения. — Если не хочешь, я ничего не сделаю, — повторил Чуя. Бесенята в глазах танцевали румбу. — Повторю твои же слова, mon ciel, я не хрустальный! — фыркнул Дазай, явно не собиравшийся останавливаться. Чуя кивнул. Его улыбка больше походила на оскал. Он закинул одну ногу Дазая себе на плечо и ощутимо куснул внутреннюю сторону бедра. На руку выдавил немного смазки и растёр между пальцами, оглаживая отверстие. Не спрашивая. Предупреждая. Осаму откинул голову, тем не менее, продолжая смотреть в лицо Чуи, когда все тело слегка подрагивало от предвкушения. Дазаю очень хотелось поторопить, но пока он молчал, позволяя Чуе самому решать, когда и что делать с его телом. Чуя, не видя отторжения, обвёл по кругу и наклонился к его уху, как будто издеваясь: — Попроси. Возмущенный взгляд Дазая был красноречив. Да, Осаму вообще плохо умел просить, а в такой ситуации… — Чуя… — Что ты сказал? — Чуя оттянул мочку его уха зубами и вновь дразняще провёл по отверстию. — Ну Чу-уу-я… — низкое на выдохе, звучало уже ближе к требуемому тону. — Что-что? — он облизал кромку ушной раковины, размашистым движением проведя до члена и обратно. Дазай выгнулся, пытаясь выразить все без слов, но упрямство Накахары и сейчас никуда не делось. — Чуя, ну давай уже… — почти потребовал Дазай. — Солнце, ты же прекрасно знаешь, чего я от тебя хочу, — Чуя уже откровенно рычал. Злость была напускной, но угроза чувствовалась. Если Дазай любит силу, он её получит. И Дазай это прекрасно понял, поэтому вместо того, чтобы подчиниться, он лишь ещё больше раззадоривал Чую, то ли в желании посмотреть, что будет, если того довести сейчас, то ли просто в попытке прощупать границы. — Ты тоже знаешь, чего хочу я, — улыбнулся он. Чуя глухо усмехнулся: — Так скажи мне это, — он вновь переключился на член Дазая, проведя по всей длине. Собственный уже болезненно ныл, но если Осаму хочет поиграть, Чуя ему уступит. Он умеет ждать. Это уже запрещённый прием, ведь после всех этих поцелуев и прикосновений Дазай так возбуждён, что даже мимолётного касания уже много. — Чуя! — негромкий вскрик почти мгновенно забывшего все планы Осаму. — Что Чуя? — тот укусил чувствительное место на шее, тут зацеловывая место укуса. Чуя продолжал надрачивать Дазаю, умело приближая к разрядке, но не доводя до неё. Тот лишь подкидывал бедра, и, в конце концов, сдался, едва слышно выдыхая: — Чуя, пожалуйста… — Конкретнее, — прямой приказ. Это заставило собраться и, с силой вцепившись в плечо нависшего над ним Чуи, почти с вызовом попросить так, как от него хотели: — Босс, возьми меня уже, наконец! Делай, что хочешь… Пожалуйста…