Храни мои следы в сердце...

Ближе к ночи, когда все, наконец, разошлись по домам, Ацуши, завернувшийся в плед на диване, чтобы не будить усталого Рюноске тем, что тот называет — «Джинко, тебе думать вредно, твои мысли на весь дом шумят!», размышлял. За последние несколько дней его мир перевернулся с ног на голову, или все же обратно? Нет, он не считал всех мафиози злобными и холодными, ведь ещё до начала перемирия начал видеть, что у каждого из них есть эмоции, чувства, страхи. Тот же Акутагава… Но ведь и не в нем одном дело, тут Накаджима понимал, что не может быть абсолютно беспристрастным. Но и остальные, как он уже тогда видел, были семьёй. Может быть шестёрок и убивали за предательство, но не семью. Тем прощали многое, всегда были готовы помочь и ждали дома. Именно такой и была верхушка Портовой мафии — Коё, Кёка, Рюноске, Гин, Хироцу. Таким был Мори и такие сейчас Чуя и Дазай — верные семье, где бы ни находились, готовые уничтожить всех, кто осмелится посягать на их дом, которым они считают Йокогаму… Семья… То, к чему Ацуши тянулся всей своей сутью — и человеческой душой и звериным духом. И если человек пытался сделать таковой Агентство, то тигр всегда был настроен против, признавая за своего только Дазая. И сейчас, имея возможность увидеть, почувствовать и сравнить, он понимал, что хищник не ошибался. Вот только несмотря на желание быть частью этого не просто как ученик или парень Рюноске, а стать ближе, стать своим в этой своеобразной, подчас жестокой и безумной стае, Ацуши не был уверен, что сможет. Что он там нужен, что он не станет обузой… Рюноске вышел из спальни с трудом разлепляя глаза. Фигура Ацуши с прижатыми к груди коленями смотрелась так одиноко, что он не раздумывая залез к нему на диван, приобнимая. — Чего ты тут сидишь? Накаджима прижался к нему прежде, чем осознал сам факт, что Рюноске тут. С того момента, как они перестали быть врагами, тигр стал очень тактильным и, к его удивлению, Акутагава, хоть порой и ворчал на придирчивость джинко, не отказывал. — Разбудил? — обеспокоенно вздохнул в ответ Ацуши. Рюноске и сейчас не оттолкнул. Лишь сонливо притёрся носом в его волосы. — Я отвык спать без тебя. Так что случилось? Ацуши, успокоенный его присутствием, задумчиво спросил, сам не уверенный, какой ответ хочет услышать: — А в мафии всегда… так? — Как так? — Когда я был в Агентстве, я думал, что это семья, но… — он вздохнул, замолк, прикусив губу. — А, ты про это, — Рюноске мягко улыбнулся. — Ну, мы часто проводим праздники вместе. В новый год, например, каждый волен уйти домой, но никто этого не делает. В малом зале ставят огромную ёлку, Ане-сан всем руководит и смотрит, чтобы Кью не съел слишком много печенья. Мы обмениваемся подарками, — послышалось что-то похожее на смешок. — В первый раз мне достался подарок от Каджи. Бомба-лимонка. Конечно, мелкому мне она не очень понравилась, и Чуя заменил её на игрушку. Может ты удивишься, но все дети мафии ходят в одну и ту же школу. Когда выпускался я, учителя просили больше моих родственников к ним не отправлять. Наивные. Хироцу часто помогал мне и другим с уроками и часто был, — Расёмон, появившийся из пижамы, показал кавычки, — «нянькой», выводя нас на прогулки. За стайкой детей-эсперов попробуй уследи. Да, моим обучением и воспитанием занимался Дазай, но именно Хироцу научил меня стрелять. Ане-сан бдительно следит за всеми. Мне частенько прилетало от неё поначалу. Не умел себя вести. Мори-сама, — он сглотнул, — Мори-сама был очень суров и я очень сильно его боялся. Пока не увидел, как он тащит упирающегося Дазая делать химию. Рюноске помолчал и мягко развернул Ацуши к себе, смотря в глаза. — Я не знаю, как дела обстояли в Агентстве, но мафия странная, жестокая, но семья. Семья всегда тебя примет. Семья тебя поймёт. За годы существования мафии очень многие предавали организацию. Но семью — никто. Ацуши слушал, затаив дыхание. Ему пока сложно представить то, о чем говорил Рюноске, но образ маленького Акутагавы не хотел выходить из головы. — Но разве Дазай-сана не называли предателем? — да, этот вопрос уже давно не давал покоя тигру. — А Дазай хоть раз рассказывал агентству что-то про мафию? Ты ведь мне говорил про свой первый день в агентстве. Когда Доппо предупреждал тебя обо мне, Дазай и слова не проронил о моих слабостях, соврал, о том, что вообще мафию не знает. А как мы выслеживали вас во время каннибализма? Дазай ведь не рассказал, как обойти наши схемы, хотя мог, — Рюноске говорил совершенно уверенно. — Он предал организацию, но из семьи не ушёл. Для того, чтобы выйти из семьи, нужно оставить определённое послание. А его не было. Ацуши задумался, вспоминая. Единственное, что они услышали от Дазая про мафию — уже известные им факты, не говоря уже о том, что до определенного момента о его причастности к Порту они узнали лишь во время встречи организаций. — Вот так просто? Нет послания — нет проблемы? — Почти. Но в случае Дазая всё было немного сложнее. Если кто-то захочет уйти, он просто уйдёт. Это сделать сложно, но возможно. Хигучи хотела уйти и почти это сделала. Передумала на полпути. А она командир подразделения и мой личный кохай. Думаешь, она мало знает? Даже если бы она ушла, её бы не объявили предателем, если бы она не сливала информацию. Вот и Дазай так. Ушёл, погулял и вернулся домой. С Кёкой ровно то же самое. Нам даже дали приказ: с агентством делать, что хотим, но Дазай и Кёка не должны попасть под огонь. Они неприкосновенны. Тигр зашебуршился, вспоминая тысячи вопросов, которые раньше опасался поднимать, кажется, сейчас самое время узнать всю подоплеку прошлого. — Но почему тогда Дазай-сана похитили? Ацуши вспомнил появления наставника в штабе после этого — Дазай выглядел помятым, хотя и отчего-то довольным, ровно до того момента, как Куникида потребовал от него отчёт. Вдруг Рюноске тихо засмеялся: — Ты думаешь его похитили? Дазай всё подстроил, чтобы попасть в штаб и узнать информацию о твоём заказчике. Чуя ему помог. Когда же его действительно похитили шестёрки «C группы», это так просто не замяли. Чуя прилюдно казнил их командира. — Да уж, методы… — Ацуши слышал, конечно, про любовь Дазая к попаданию в плен ради информации, но всегда считал это больше слухами. — У него всегда безумные планы. Зато работают. Это всё, чем ты занимал свою голову? Тигр неуверенно помолчал, не зная, как объяснить свои странные мысли. — А как вообще попадают в мафию? Рюноске пожал плечами, не видя в вопросе ничего странного. — По разному. Кто-то приходит сам, кого-то вербуют старшие члены организации. Но первых мало. — А в семью? Зависит от того, кто привел? — Да. Но в семью можно попасть и со временем, хорошо себя проявив. Я, Дазай и Чуя всего лишь исключения, подтверждающие правило. Дазай сразу стал наследником семьи, как только пришёл из-за Мори-самы. Чуя изначально пришёл напарником Дазая. Не может же обычная шестёрка состоять в боевом дуэте с принцем мафии. Я тоже пришёл, как ученик Дазая. Значит, возможный наследник. Преемственность у нас крайне важна. — Проявить себя… — Ацуши невольно поежился, представляя себе кровавую баню и себя, стоящим на сотне трупов. Нет, он постепенно учился смотреть на мир более здраво, ещё после истории с Шибусавой, приняв своего тигра и кроме некоторых повадок переняв от него более спокойное отношение к чужим смертям, особенно, если убивали не невинных людей, но все же… Заметив, как вздрогнул Ацуши, Рюноске погладил его по голове. — Нет, это не то, что ты подумал. Самые главные качества для мафии, помимо силы, это верность. Ты должен быть готов сделать всё, что угодно ради своей семьи. Защищать, принимать и оберегать. Тогда семья даст тебе тоже в ответ. Тот приластился к руке Акутагавы, собирая в уме все факты и пытаясь принять решение, о котором не пожалеет. Рюноске лишь обнял его покрепче.