Храни мои следы в сердце...

На этот раз пробуждение было тоже нерадостным — неприятно просыпаться, когда тебе подключают к катетеру капельницу. Осаму вздохнул — уж не доктора Акайо он хотел бы увидеть утром первым делом, но Чуи вновь не было, наверное, дела. Чуя и правда был весь день занят. Группировка, напавшая на склады мафии, оказалась крайне интересной. Всего восемь человек выжило, но все сильные эсперы, сотрудничество с которыми будет очень полезно. Укрепление отношений с Италией и подключение к альянсу английской группировки было не пятиминутным делом. Но, несмотря на это Чуя нашёл время написать Осаму. «Как ты? Никого не довёл? В ответ ему прилетело почти мгновенно: «Ты слишком плохо обо мне думаешь! Я самый тихий и спокойный пациент». Дазай улыбался так, что медсестричка, убиравшая капельницу, едва не дернулась, и только закончив, поспешила сбежать. «Я тебя восемь лет знаю, Осаму!» Чуя был категоричен. Он ещё помнил, как шестнадцатилетнего Дазая ловили всем отделением. И он попал под горячую руку его лечащего врача. Вот так и ходи, навещай напарников. «Я постараюсь к тебе заехать, но ничего не обещаю. Они как будто поняли, что меня не будут отвлекать и завалили по самую макушку». Дазай вздохнул и послал смайлик — грустного лиса, завернувшегося в одеяло. Он все больше понимал, что скучает без Чуи. Ведь даже, когда они оба работали, Осаму периодически мог забежать в кабинет Босса, хотя бы под предлогом отдать лично очередной отчёт, а сейчас… «Всё будет окей» — попытался подбодрить его Чуя и вышел из сети. Перерыв окончен. Осаму отложил телефон, завернулся в одеяло в попытке согреться и уснуть. Если бы не всё ещё гуляющие в крови остатки лекарств, у него бы не получилось, но они сделали свое дело, и не прошло и получаса, как Дазай забылся беспокойным нервным сном. За всё пребывание Дазая в больнице Чуя так и не смог к нему вырваться, хотя исправно отписывался по вечерам. С доктором Акайо он спорил долго, но в итоге тот согласился выписать пациента на два дня раньше срока. Кто-то видел человека, который может переспорить Накахару Чую? Вот и сам Чуя нет. Ближе к ночи третьего дня, Чуя бесшумно вошёл в палату и постучал по дверному косяку, привлекая к себе внимание. Когда в смутное размытое видение ворвался новый звук, Дазай мгновенно подскочил, ошарашено посмотрев на того, кто потревожил его сон. Узнав Чую, он мгновенно спрыгнул с кровати, уронив по пути одеяло и повис на своем рыжике, обнимая его и буквально вжимая в себя и тихо жалуясь, что тот его совсем забыл, оставив скучать одного… Чуя засмеялся, подхватывая Дазая и зарываясь носом в его шею. Прошло всего ничего, но он безумно соскучился. — Прости, прости, — он аккуратно отлепил Осаму от себя и кивнул на сумку. — Одевайся, поехали домой. Глаза Дазая счастливо заблестели, словно его выпускали из вечного заточения. Оделся он быстро, едва не забыв при этом про обувь, впрочем, в его состоянии он бы и босиком сбежал… Чуя не смог сдержать смех: — Ты вроде был Белоснежкой, нет? — он подтолкнул ботинки и взял сумку. Осаму фыркнул: — Ещё немного и я бы тут не то что в Золушку, в Кощея превратился бы… Да, от скуки Дазай недавно углубился в изучение мифологии и сказок иных народов. — Это тот, который с Иваном-царевичем? — Чуя поднял бровь. — Mon soleil, не один ты хочешь отсюда поскорее уйти, я не ночевал дома всё то время, пока ты был здесь. Уже обувшись, Дазай подошёл к Чуе, готовый, наконец, покинуть это место и вернуться домой. — Судя по твоему виду — ты вообще не спал… — Осаму укоризненно посмотрел Чую. Чуя вышел первым и сдал медсестре ключи от палаты, получив на руки карту Дазая со всеми рекомендациями. — Работы много, сегодня ночью отосплюсь. Дазай кивнул, всем своим видом говоря, что лично проследит за этим. Домой приехали быстро. По дороге Чуя рассказал, чем занимался всё это время. Дазай слушал, качая головой — всё же ему казалось, что на миниатюрного Чую свалили слишком много работы. Хотелось бы посоветовать делегировать обязанности, вот только советовать что-то Боссу мафии, зная характер рыжего — чревато. Всё, что мог сделать Осаму — разобраться со своими обязанностями, чтобы хоть об этом у Чуи голова не болела. Уже дома Чуя окончательно расслабился. Он мягко притянул Дазая и поцеловал. Тот с удовольствием отзывался, лаская губы Чуи и зарываясь пальцами в пряди у него на затылке, не в силах сделать вдох. Чуя прижал его к себе и кратко поцеловал в шею: — Устал? Обычно тебя не заткнуть. Вспомнивший про рекомендованный врачом месяц целибата Осаму вздохнул, ведь прошло всего семь дней. — У меня ничего интересного не произошло, а слушать, что я скучал, думаю, тебе и по телефону надоело… — Нет, не надоело, но всё, что я сейчас хочу — это завалиться спать. Дазай бережно обвёл пальцами контур чужих губ, огладил скулы и нежно поцеловал кончик носа. — Ложись, mon ciel, я в ванну и приду к тебе… Чуя несколько минут стоял, наслаждаясь лаской, а затем ушёл в другую ванную. **** После нескольких ночей на диване в кабинете, мягкая постель казалась раем. Дазай в задумчивости машинально потёр шрамы на вновь свободной от бинтов руке. Все дни в больнице, он, как и обычно, не снимал их дольше, чем того требовалось, чтобы сменить одни на другие, и вот сейчас, он вновь всей кожей чувствовал мягкость любимой пижамы и тепло Чуи, только сейчас осознавая, что он дома. Чуя в полусне сгрёб Дазая к себе поближе. Тот усмехается тихо, целуя рыжую макушку, и очень быстро уплыл в сон, теперь наконец спокойный и тёплый. *** На следующее утро Чуя встал рано и ему вновь нужно было на работу. Заметив, что Осаму начал просыпаться он подошёл ближе, застёгивая жилет. — Ты помнишь, что тебе нужно выпить сыворотку и таблетки? Тот недовольно поморщился, но кивнул, тут же потянувшись за поцелуем. Который и получил. — Помнишь, что и когда пьёшь? — Помню… — Дазай посмотрел на него почти обиженно. — А ты пришлёшь мне бумаги? А то мне скучно, хоть над отчётами поржу… Чуя усмехнулся: — Можно было и не просить, — он продолжил сборы. — Еды это тоже касается. Я узнаю, если ты не ел. Новый кивок был каким-то неуверенным, но казался самому Осаму достаточно убедительным. Чуя покачал головой и вышел из спальни. Через минуту из кухни донёсся сильный запах шоколада. — Я ушёл, — он забрал папку с бумагами и закрыл дверь. Оставшись один, Дазай откинулся на кровать, не торопясь начинать новый день. Есть не хотелось, хотелось к Чуе и лежать головой у него на коленях, читая очередную глупость подчинённых и чувствуя пальцы Чуи в волосах… Дазай застонал и перевернулся лицом в подушку. Что за напасть? Когда он из самодостаточного маньяка-суицидника превратился во влюбленную школьницу?! Нет, конечно, Чуя сам виноват, что разбудил все эти эмоции, которые теперь клубком раскаленных змей ворочаются в груди Осаму, но все же… Несколько минут провалявшись в кровати, Дазай всё же прекратил рефлексировать, и, не торопясь, направился в сторону кухни. Завтрак получилось растянуть ещё и на обед — желание есть было слабым, тем более после приема горсти таблеток, запитых голубым элексиром… Ближе к обеду в дверь позвонили. Дазай, скучающе валялся на диване, проходя очередной уровень игры на телефоне, поэтому тут же подскочил, подошёл к двери и, не спрашивая кто там, открыл. Рюноске даже удивился тому, как резко ему открыли. — Здравствуй. — Привет, Рю-кун! — довольно протянул Дазай, буквально за руку затягивая Акутагаву в квартиру. Тот позволил себя затащить. — Просили передать, — Рюноске отдал Дазаю пачку документов. Осаму перехватил бумаги, с интересом глядя на кохая: — Ты спешишь? — с надеждой на хоть какое-то отвлечение от своих мыслей, спросил он. — Да не особо, а что? — Рюноске постепенно расслаблялся. — Расскажи, что интересного произошло, пока меня не было? — Дазай прошёл на кухню, махнув Акутагаве идти за ним, отложил бумаги на стол и кивнул на холодильник. — Есть хочешь? Сейчас обед, я могу что-нибудь приготовить… Сам он недавно доел оставленный Чуей завтрак, и даже этого казалось много. Рюноске скинул обувь и плащ, проходя следом. — Всё как обычно. Одна группировка напала на наши склады и босс добился их присоединения к нам. Мне дали нового кохайя, но я не понимаю, почему я. Его способность — это материализация любого оружия из кислорода, её можно использовать на любых дистанциях, — по всему виду Акутагавы было ясно: он не уверен, что справится. На вопрос о еде он помотал головой, но урчание желудка его выдало. Рюноске не ел с самого утра. Дазай понимающего усмехнулся, заглядывая в холодильник и с удовольствием отмечая, что для пары порций омурайсу всё есть. — Ну, учитывая твои навыки и твой дар — понимаю, почему этот одарённый попал к тебе — кто ещё с ним справится? — уже колдуя над рисом, продолжил разговор Осаму. — А я нет, — сознался Рюноске. Он хотел возразить, что не голоден, но не решился. — Ну и зря, — отрезал Дазай с абсолютной непререкаемой уверенностью в голосе. Он готовил ровно на две порции, привычно добавляя ингредиенты, специально с расчетом на состояние брюнета, так, что одну они с Рюноске поделят пополам, а вторая останется на ужин Чуе в качестве доказательства, что Дазай не голодал. Рюноске подумал, что ослышался. Дазай сказал это так уверенно, будто верил в него. — Смотря на Кёку я не уверен, — Акутагава решил перевести тему. Всё то время, когда он пришёл, его грызло любопытство. И пусть он мысленно обругал себя последними словами за дерзость, не спросить не мог. — А где ты был всю эту неделю? Дазай бросил на него нечитаемый взгляд, но через миг вновь вернул всё внимание к готовке. Он молчал. И нет, отнюдь не потому что не доверял Акутагаве, просто не знал, как и что может рассказать. Мелькнула мысль посоветоваться с Чуей… Под этим взглядом Рюноске стушевался. — Простите, мне не следовало… — он и сам не заметил, как вновь перешёл на «вы». Осаму вздохнул — ведь знал же, что стоит чуть помедлить и мальчишка надумает себе неизвестно что… Уменьшив огонь и оставив овощи, он устроился напротив Акутагавы, протягивая руку к чёрно-белым прядям. — Рю-кун, — мягко позвал он спрятавшего взгляд парня. Рюноске поднял на него глаза. В его взгляде читалась вина за бестактный вопрос. Но за этой виной было скрыто беспокойство за родного человека, обида за то, что ему ничего не рассказали и любовь. По-собачьи преданная, сильная любовь. К нему. К Дазаю. Тот вздохнул, понимая, что не хочет рушить только-только начинающие исправляться отношения, а Чуя, Чуя поймет, тем более, что он первый назвал Рюноске сыном… — Я вот прямо вижу все глупые мысли в твоей голове, — хмыкнул Осаму, растрепав волосы Рюноске. — Давай поедим, а потом я тебе расскажу, хорошо? Рюноске открыл было рот, но лишь приластился к ладони Осаму и кивнул. Ел он тоже молча. Как обычно мало, но с явным аппетитом. — Ты вкусно готовишь, — признался Рюноске, убирая тарелку в посудомойку. За мыслями о том, что и как говорить Рю, Дазай не заметил, как проглотил свою половину порции. — Рад, что тебе понравилось, — улыбнулся он, отвлекаясь от мыслей. Убрав со стола, Осаму направился к диванчику в гостиной, приглашая присоединиться. Рюноске хвостиком пошёл за ним. Дазай устроился на диване и, подождав, пока Акутагава присядет, утянул его ближе, приобняв и снова почти неосознанно перебирая мягкие короткие пряди, на долгую минуту опять замолчал. Рюноске удивлённо похлопал глазами, но практически сразу прильнул. Объятия от Дазая слишком редки, чтобы от них отказываться. Он не торопил, давая собраться с мыслями. Почти ничего не надумав, Осаму решил начать с малого. — Об этом никто не знает, и знать не должен, в курсе лишь Чуя и ещё один доктор, — предупредил он. Рюноске кивнул, внутренне напрягаясь. — Я ничего не скажу. — Знаю, — у Дазая не было ни капли сомнений. — Если не вдаваться в подробности — я был в больнице, восстанавливался после операции. Рюноске обеспокоенно взглянул на него и чуть ли не вцепился в его руку. — А если не кратко? Дазай постарался его успокоить: — Я не болел, просто… Как думаешь, что сделает Чуя, если ему скажут, что я мертв? Неважно, сам убился или кто другой постарался? Рюноске поджал губы: — Он съедет с катушек, — невольно представив эту картину, он поёжился и инстинктивно прижался к Дазаю. И тут до него дошло ещё кое-что. Он заглянул в глаза Осаму. — Ты же не? — Я не, — вздохнул Дазай. — Но, учитывая все риски нашей жизни, играть роль Джульетты я не хочу, как и не позволю Чиби сгореть из-за какой-нибудь ошибки. Поэтому пришлось придумать, как исключить саму возможность умереть без ведома моего рыжика… — Хватит говорить загадками! — Рюноске уже явно нервничал, но осёкся, когда понял, что почти наорал на Дазая. Тот только фыркнул, никак не комментируя, хотя и радуясь, что Акутагава чувствует себя уверенней в общении с ним. — Мне провели операцию и теперь у меня в сердце чип, передающий ритм моей жизни Чуе, — конкретнее некуда объяснил Осаму. И тут же сбил весь серьезный драматичный настрой, озорно улыбнувшись: — Зато смотри, как я теперь могу! — он сосредоточился на своем сердце, подстраивая под их с Чуей шифр. «Чуя. Солнышко». На его телефон мгновенно пришло сообщение: Всё в порядке?» Рюноске аж вздрогнул и удивлённо смотрел то на телефон, то на Осаму. — Вот! — гордо улыбаясь, Дазай быстро настрочил в ответ: «Да, просто я поделился секретом с сыном, надеюсь, ты не против ;)» «Ещё раз так сделаешь, я тебя убью!» Новое сообщение пришло через секунду: «И какова реакция Рю?» Рюноске краем глаза увидел сообщение и, прочитав «сыном», покраснел до кончиков ушей. В груди разлилось жгучее тепло. На угрозу Дазай лишь рассмеялся и быстро сделал снимок смущённого Рюноске, тут же отправляя его Чуе. Рюноске вздрогнул. — Эй! Чуя в ответ прислал ржущий смайлик. «Я поставлю это на обои» «Правда же, он милый, когда смущается?! И теперь у меня есть документальные доказательства!» «Никто не отрицает. Я даже больше скажу, когда приду домой покажу тебе ещё кое-что;)» Через минуту: «Я работать» «Буду ждать! Удачи!» Осаму улыбался, поглаживая кольцо и чувствуя себя как никогда умиротворённым.