Храни мои следы в сердце...

Чуя приготовил ужин довольно быстро. Тот прошёл как обычно: разговоры, споры, Чуя припомнил пару забавных совместных историй. Под конец он заметил, что Рюноске начал падать со стула. Он уснул. Чуя спокойно его поймал и передал Осаму лекарства. — Вот и результат. Он отработал пятьдесят четыре часа без перерыва. — И почему вокруг меня одни трудоголики? — укоризненно вздохнул Дазай, привычно запивая таблетки и делая глоток эссенции. — И после этого он ещё куда-то собирался… — Зато ты отдыхаешь за всех, — Чуя взлохматил его волосы и поднял Рюноске на руки. По его лицу было видно: Акутагава не в первый раз так отрубается и Накахара совершенно не удивлён. Дазай фыркнув пошел за ним, ворча, что он вот работает в последнее время, разобрав больше бумажек, чем за всё время в Агентстве. — Ты умница, — Чуя улыбнулся. Положил Рюноске на кровать и вышел из комнаты. Добравшийся до кровати первым, Осаму нервно дёрнул плечом, сжав в пальцах край пижамы и о чём-то задумавшись. — Ты чего? — Чуя лёг рядом. Дазай только покачал головой: — Всё нормально, — он вернул контроль над телом, расцепив пальцы и расслабленно растекаясь по простыням. — Не ври мне, — Чуя потянул его за ухо. Тот тихо зашипел, зажмурившись, словно пойманный на столе кот. — Ну Чу-у-уя… — Я говорил, что ненавижу ложь? — Чуя был серьёзен, — Ты доверяешь мне свою жизнь и мысли тоже можешь доверить. — Я и не вру, сам подумай — если я буду жаловаться на каждую мысль, ты первый же захочешь, чтобы я, наконец, замолчал, — Дазай слабо понимал, о чём вообще говорит, да и ту самую мысль уже спугнули пальцы Чуи на его ухе, поэтому он не видел смысла тревожить ею своего рыжика. — Mon Cher, я видел тебя вусмерть пьяным много раз, я слышал многое, — Чуя усмехнулся. — Если тебя что-то беспокоит, мы просто это обсудим. Если я смогу тебе помочь, я помогу. Дазай посмотрел на него с сомнением: — Если я скажу, что ты уже помогаешь одним присутствием, можно не озвучивать остальное? — Нет, — Чуя взял его за руку и всем своим упрямым видом показал, что Дазаю не слинять. Тот только скривил губы, отводя глаза и тихо выдохнул: — Я думал о том, что правильно сделал, исчезнув из жизни Рюноске раньше, чем исправлять поломанное было поздно. Только с моим уходом он стал вести себя свободнее, как и положено в его возрасте… Чуя погладил Дазая по спине. — На самом деле, твоё возвращение хорошо на него повлияло. Он как будто отпустил то, что тянуло его вниз все эти годы. Один раз я видел как он слегка улыбнулся Хигучи. Та аж застыла. — Пока тебя не было, его передали мне. Я видел, что главные его проблемы — это зажатость и перфекционизм. Поэтому я начал тренировки вне штаба и пытался всячески убрать между нами границы рангов. В нашем случае это легче. Я же видел его совсем мелким. Это дало свои плоды, но с тобой он начал раскрываться намного быстрее, чем со мной, — Чуя почесал затылок. — Даже немного обидно. — Он посмотрел Осаму в глаза. Чуя не сомневался в своих словах ни секунды. — Рюноске очень любит тебя. Несмотря на то, что ты делал ранее, ты всё ещё ему нужен. И без тебя множество его проблем так и останутся нерешёнными. Он хочет быть к тебе ближе, это видно даже по поведению. — Глупый малыш Рю… — вздохнул Дазай. — Мне только и остаётся пытаться хоть немного помочь ему, раз уж он не мог просто возненавидеть меня, как должен был… — Мне кажется, что он не смог бы тебя возненавидеть. Ты всё-таки быстро прикипел к нему, хотя и пытался этого не делать. Брошенный ребёнок прекрасно понимает, как к нему относятся. Рюноске до сих пор очень жаден до тёплого отношения к себе. — Жаль, а я так старался… — Дазай не стал уточнять, что именно он старался, но и без того было ясно — злить тех, кому его уход мог причинить боль, было его решением, памятником которому стала машина Чуи. — Ну, ты же знаешь какой он упрямый. Захотел — и никогда не отступится, — Чуя отвёл взгляд. — В тот день, когда мне сказали, что ты ушёл, я забеспокоился о нём. Несмотря на то, что о твоём уходе он знал уже несколько месяцев, он был разбит. Он тогда к стене прислонился так, будто ноги его не держат. А потом я предложил ему спарринг. Таким яростным я его не видел никогда. Больше полугода он горел лишь злостью и обидой. Будто без них перестанет существовать. А после Мори-сама обронил, что ты когда-нибудь вернёшься. И он загорелся надеждой. Она и вернула его в норму. Чуя горько усмехнулся: — Честно говоря, я и сам был не лучше. Дазай потёр ладонями лицо, тихо застонав: — Вот что вы во мне вообще нашли, чтобы так привязаться?.. Чуя пожал плечами и крепко обнял Дазая, поцеловал его в шею. — Где-то говорилось, что любят не за что-то, а вопреки. Осаму фыркнул, вдыхая родной запах Чуи и пытаясь загнать всех своих демонов на место. — Ну, тут уж точно много пунктов… Чуя усмехнулся: — Для меня ты прекрасен. У тебя много недостатков, как и у любого человека, но твои положительные стороны их покрывают. Осаму издал тихий смущённый звук, не протест, но сомнение. — Мой Чиби слишком хороший… — Сомневаюсь, что большинство людей назвало бы меня хорошим человеком. — Большинство людей беспросветные идиоты, — недовольно проворчал Дазай, искренне не понимая, как вообще можно не восхищаться Чуей. — Кто ж спорит, — Чуя потихоньку засыпал, пригреваясь. Осаму тихо выдохнул, оставив поцелуй на рыжих волосах и прижав Чую ближе. После разговора стало спокойнее, а прикосновение дыхания на шее и ощущение веса Чуи на нём заставляли все мысли затихнуть. *** Следующим утром Чуя был тихим, как мышь. Во-первых: не разбудить Осаму, которому никуда не нужно ближайший месяц. Аж зависть берёт. Во-вторых: дать отоспаться Рюноске. У Акутагавы настолько чуткий слух, что Чуе приходилось ходить в миллиметре над полом. Рюноске, конечно, потом будет ворчать за то, что не разбудил вовремя, но это будет потом. И у него получилось, по крайней мере Дазай не проснулся, когда Чуя встал, только поёжился от внезапно исчезнувшего тепла, укутываясь в одеяло глубже. Чуя подкинул ему свою подушку и вышел. На часах восемь сорок. Больше тянуть нельзя, как бы не хотелось, чтобы некий трудоголик поспал подольше. Он постучался в дверь. Через минуту послышался громкий мат. Вторил ему злорадный смех. Чуя ушёл разогревать завтрак, пока ему по голове Расёмоном не прилетело. Дазай, сон которого стал неспокойным без Чуи, мгновенно проснулся от возмущенных воплей Рюноске. Ради того, чтобы увидеть дальнейшие события, он даже вышел из спальни, правда босиком и натянув на плечи плед. Параллельно ему из комнаты выглянул Рюноске. Он пытался одёрнуть мятую рубашку и продрать глаза. Заметив Осаму, Рюноске скомкано поздоровался и повернувшись, ударился носом об дверной косяк. Не проснулся он от слова совсем. С мягким смешком Дазай повернул его в сторону кухни, растрепав и без того торчащие в разные стороны пряди. Посмотрев на свои волосы, Рюноске надулся и так витиевато выругался, что сомнений в его близком знакомстве с Чуей не возникало. Он хотел прошмыгнуть в ванную, но был перехвачен и запихнут за стол. — Умыться успеешь, — Чуя спокойно улыбался. — Доброе, — он отсалютовал Дазаю кружкой. — Почему будильник не сработал? — Рюноске взял палочки. — Потому что я его выключил. — И зачем? Дазай фыркнув, ответил за Чую: — Потому что детишкам нужно спать, а не работать по пятьдесят четыре часа без отдыха… — Кажется, мне нужно обоим вам повторять, что я уже не ребёнок? — А кто сказал, что мы будем тебя слушать? — Чуя бесцеремонно запихнул ему в рот кусок омлета. Рюноске лёг лбом на столешницу и что-то возмущённо забубнил, но видно, что ему приятна забота о себе. Хоть это и дико смущает. Осаму с улыбкой следил за ними, неторопливо смакуя вкус кофе и жмурясь от удовольствия. Чуя пододвинул к нему тарелку с большим намёком. Также он достал и нужные таблетки. Увидев их, Рюноске обеспокоенно посмотрел на Дазая. — С тобой всё хорошо? В последнее время ты пьёшь очень много лекарств. Осаму вздохнул, но взял палочки, потянувшись к еде. — Всё со мной хорошо, просто приходится перестраховываться. — Перестраховываться от чего? — У проведенной операции могут быть последствия, — тоном доктора Акайо затянул Дазай, скорчив недовольное лицо. — И если во время реабилитационного периода не следовать рекомендациям врача, то можно заработать целый букет заболеваний. — Я за этим слежу, — попытался успокоить его Чуя. — Поэтому он из дома и работает. Надеюсь больше с ним ничего не приключится. Осаму видимо решил, что моя жизнь слишком скучна. Рюноске принял это к сведению и вдруг застыл. Он впервые обратил внимание на то, что Чуя называет Дазая по имени. В сознании это как-то не укладывалось. — Рю? — заметив его замешательство, окликнул его Дазай. Рюноске вздрогнул: — Я, ничего. Просто никогда не слышал, чтобы кто-то тебя по имени звал. Думал, никому нельзя. Осаму в ответ вздохнул, покачав головой: — Там тёмная история, я и сам не привык вспоминать своё имя, — ответил он. Рюноске понятливо кивнул: — Я не знаю, как получил своё имя, но Гин думает, что это из-за того, что я родился в год и месяц дракона. — И оно тебе подходит, — Дазай расслабился, отгоняя тени прошлого. — Я больше на ворону похож, — Рюноске доел свой завтрак и посмотрел на часы. Поставив тарелку в мойку, он метнулся в ванную. — Да чего он так боится? До работы ещё полчаса. — А это он укладку делать собрался, слышал, как ругался, когда себя в зеркало увидел? — откликнулся Дазай, вставая за Чуей и обнял его, выдыхая в шею. Чуя извернулся и, поцеловав Осаму, вернулся к своему завтраку. — Он всегда приходит одним из первых. — Ага, а уходить вообще периодически забывает, как я понимаю, — хмыкнул Дазай, притянув к себе стул и устраиваясь ближе к Чуе. — Спит на стуле в кабинете. Вампир недоделанный. Дазай дернул плечом: — Ну в виде доделанного я его не увидел, но да, похож… — Да, он там не особо отличался, — Чуя усмехнулся, но вид у него был мрачный. Тяжело видеть близкого человека в невменяемом состоянии, когда он хочет тебя убить. Прекрасно понимающий его настроение Дазай потёрся о плечо Чуи, отвлекая от мрачных картин прошлого. — Главное, что теперь он здоров… Чуя кивнул. В этот момент Рюноске вышел из ванной. — Тебя ждать? Чуя отправил тарелку в мойку и подошёл к нему, надевая верхнюю одежду. — До вечера. Рюноске только кивнул на прощание и они ушли. Опять оставшийся один дома Дазай заскучал, стоило двери закрыться. Он ненавидел оставаться один именно из-за этого — стоило оказаться в тишине и без дела, как в голову тут же лезли разные мысли, когда-то отодвинутые в глубины сознания. Вот и сейчас он умывается холодной водой и торопится в кабинет — закончить оставшиеся со вчерашнего вечера документы и ещё раз их проверить, лишь бы отвлечься. Ближе к обеду забежал Рюноске. Отдал новую стопку документов и ушёл. У него просто было задание по пути, но Дазай благодарен ему хотя бы за это — теперь он будет занят почти до вечера, составляя новую стратегию сотрудничества с поставщиками и усовершенствования путей контрабанды. Он оторвался от бумаг, когда за окном давно стемнело, но Чуи все ещё не было дома. При мысли о Чуе вновь вспыхнуло воспоминание о том, что он сказал вчера. Мимолётная фраза, сколько таких он говорил за всё время их знакомства?.. «Кто ты такой, чтобы я тебя слушался?» «Кто ты такой…?» «Кто ты мне…?» Дазай сжался в кресле, когда в воображении возник образ Чуи, тем же пренебрежительным тоном задающий этот вопрос в разных вариациях. Осаму зажмурился, вцепившись пальцами с волосы, но родной голос с больно ранящими нотками вгрызался в уши, заставляя вскинуться в попытке вернуться в реальность. Где-то на краю сознания мелькнуло понимание, что это лишь его воображение и он привычно старался отрезвить себя, до боли, до синяков сжимая запястье, оставляя царапины от ногтей на и без того изрезанной шрамами коже…