Храни мои следы в сердце...

Дазай, наконец сумевший расслабиться, пригрелся, и за те несколько минут, что они петляли по дворам, даже немного задремал, очнувшись в момент остановки. — Мог бы и не просыпаться, — Чуя взял его на руки и понёс в квартиру. — Холодно, — пожаловался Осаму, пряча лицо на плече Чуи. Переход от прогретого салона машины к холоду улицы был очень резким. — Сейчас будем тебя отогревать, — Чуя скинул ботинки и сразу набрал горячей воды в ванную. Дазай был только «за», он как раз избавлялся от грязной и насквозь мокрой одежды, дожидаясь, пока уровень воды в ванне поднимется до середины. Чуя выключил воду и отошёл в сторону, давая место. — И только попробуй заболеть! — Не хочу! — откликнулся тот, забираясь в почти обжигающе горячую воду и погружаясь с головой — благо, несмотря на рост самого Чуи, ванна была достаточно большой, чтобы даже Дазай там мог немного поплавать. — Вот и не хоти, — Чуя не сильно замёрз и прекрасно отогрелся от пара. Так что собирался уходить. Дазай резко вынырнул, беспокойно завозившись и тихо позвал: — Чуя… — А? — тот обернулся и подошёл ближе. — У нас все хорошо? — и пусть вопрос глупый, ведь его только что спустили с рук, но сейчас Осаму было важно услышать ответ. Чую этот вопрос удивил: — Да? Я имею ввиду, что мы всё прояснили, а если что-то произойдёт, мы вместе это решим. Так что да, у нас всё хорошо, — в его голосе была мягкая уверенность. Взгляд Дазая менялся, и него уходили остатки неуверенности и опаски. Он не очень хорошо понимал, как теперь себя вести, ведь это была их первая серьезная ссора с начала отношений, и что делать он не знал. Чуя закатил глаза: — Ты знаешь, что слишком громко думаешь и паришься из-за глупостей? Всё хорошо, не надо об этом переживать. Осаму возмущённо фыркнул, брызнув на Чую водой. — И ничего не глупости, откуда мне знать, как это работает?! Чуя отпрыгнул, плеская в ответ: — Что работает? — Отношения, — устроив локти на краю ванной, Дазай задумчиво смотрел на Накахару. Чуя присел около ванной: — Я не буду говорить, что знаю, что происходит в твоём гениальном мозгу, но никто не может знать как это работает, успокойся, ты не защищаешь диссертацию. — Докторская была бы проще, там все понятно, а тут… — Осаму устало вздохнул. Чуя взлохматил его волосы: — Это ты всё усложняешь! Единственное, что мне надо узнать: я прощён? Дазай непонимающе посмотрел на него, услышав такое определение. Как будто Чуя был в чём-то виноват, хотя это же он сам натворил глупостей, потом ещё и сказал не подумав… Чуя рассмеялся: — По взгляду вижу — ты вообще не понимаешь, что я натворил. Я на тебя сорвался. Вышвырнул кольцо, которое, поверь, важно нам обоим. — Ну, думаю, это значит лишь, что я умею доводить даже богов, — нервно усмехнулся Дазай, машинально коснувшись своего кольца. — Ага, одного конкретного точно, — Чуя улыбнулся. — Твои чувства важны, Осаму. Безумно важны. Ими нельзя пользоваться, на них нельзя играть и выводить тебя на плохие эмоции тоже нельзя, — серьёзный тон резко сменился шутливым, хотя слова были искренними. — Простите меня, ужасного. — Прощаю, — Дазай изобразил милостивого судью, отпускающего на волю обвиняемого. — А про эмоции — я итак знаю, что ты не будешь ничего такого делать… — Вы так великодушны! — Чуя прижал руки к груди. — Понабрался я от тебя, театральный деятель. Осаму рассмеялся: — Ничего ты не понимаешь в высоком искусстве, учись, пока я жив! Чуя лишь передразнил его. — Отогрелся? Прислушавшись к себе, Дазай кивнул, ещё раз на полминуты нырнул с головой в не успевшую остыть воду и поднялся, отфыркиваясь. Чуя усмехнулся, вставая: — Ты похож на выдру, — он потянулся за полотенцем и, заодно бросил футболку в корзину. Облить-то его успели. Вытираясь, Осаму больше любовался Чуей, чем смотрел, что делает, поэтому про то, что с волос капает на только что обсушенную кожу, он не заметил. А вот Чуя заметил: — Хватит слюни пускать, мозги работать перестают, — он отобрал у Осаму полотенце и вытер его волосы. — Это все Чуя виноват! — возмутился Дазай, тыкнув в его в грудь. — Да в чём я виноват? Везде у тебя один Чуя виноват, — он сложил руки на груди, ничуть не обижаясь. — А кто ещё? — с улыбкой парировал Осаму. — Ходит тут такой красивый, дразнится… — Почувствуй себя в моей шкуре за предыдущие шесть лет, — Чуя мстительно усмехнулся, неосознанно облизывая клыки. — А я-то что? — непонимание Дазая было уже не наигранным. Он явно не припоминал такого, чтобы щеголять голым торсом перед Чуей, да и кого такой вид мог бы дразнить — тот ещё вопрос. — А мы не при делах, да? — Чуя достал из сушилки первые попавшуюся одежду и кинул Осаму. — Ходим такие красивые, и вообще ничего не замечаем. Особенно с хвостом, — Накахара прекрасно помнил, как напарник изредка собирал волосы на работе. — До хвоста мы ещё не добрались, ты мне его только обещал в комплект к ушкам, — подумав совсем о другом, напомнил Дазай, озадаченно нахмурившись, что особенно интересно смотрелось с заалевшими от комплимента скулами. — Солнце моё, ты не о том думаешь, — Чуя показательно собрал свои волосы в хвост. — О, — неловко усмехнувшись своей оплошности, Осаму попытался припомнить — когда он вообще пользовался резинкой. В памяти мелькали лишь пара эпизодов в ранние годы в мафии. Чуя лишь посмеялся: — Ты одеваться планируешь? Мне всё безумно нравится, конечно, но ты простынешь. Достав из стопки штаны, явно принадлежавшие Накахаре, Дазай улыбнулся, рассматривая остальные доставшиеся ему по воле случая вещи. Да, вторая часть была его, но кроме белья и рубашки по размеру теперь на нем красовались своеобразные бриджи. Чуя не обратил на это никакого внимания и просто закинул Осаму на плечо, потащил спать. Тот сначала от такого положения опешил и даже попытался оказать сопротивление. Чуя шлёпнул его по заднице: — Локти острые! Возмущённо сопение за спиной было ответом, а попытка укусить за ягодицу, заманчиво мелькающую перед глазами — местью за шлепок. За что был получен и второй: — Метко ж мы кусаемся, — Чуя сбросил его на кровать и улёгся рядом. Дазай фыркнул, переворачиваясь на живот и угрожающе облизнулся: — Ну ты же любишь укусы, а тут — такая красота и так близко… Чуя усмехнулся: — Я начинаю бояться за свои тылы. — Ну, думаю, однажды я до них все же доберусь, — полусерьезно, словно проверяя что-то, предупредил Дазай. Чуя вскинул брови: — Нет, — сказал как отрезал. — Я не был пассивом и не буду. Даже для тебя. Осаму поднял ладони, словно сдаваясь: — Нет, так нет, — попробовать было бы интересно, но его и так все устраивало. Чуя кивнул и сгрёб его в объятия, накрывая одеялом. Немного повозившись и найдя руку Дазая, Чуя переплел их пальцы, чувствуя, как соприкасается кожа и металл, слегка вибрирующий их общим ритмом.