Храни мои следы в сердце...

С ухода из агентства прошло два месяца. Накаджима Ацуши подрезал мимозу. Сегодня он помогал в цветочном магазине. Он перебивался разными подработками и никак не мог найти постоянную. Образования-то у него нет. А с опытом работы в Вооружённом детективном агентстве могут взять либо в полицию, либо в силовые структуры. Но там нужно соответствующее образование. Которого у него нет. Вот и был разнорабочим то там, то сям. Ацуши вздохнул. Год назад он и подумать не мог, что его жизнь так обернётся. В магазине он работал уже пару недель. Но и отсюда скоро нужно будет уходить. Он лишь замена постоянного сотрудника. Он не знал, как ему искать новую работу. Да что там работу, он не знал, что будет дальше с его жизнью! Он просто не знал, чего хотел. В приюте говорили раз и навсегда забыть о своих желаниях. Ацуши забыл. Он не помнил даже самую маленькую мечту. Он думал только о том, что ему нужно. Нужно поесть, чтобы не умереть с голоду, нужно молчать, чтобы не били, нужно работать, чтобы заслужить право на сон. Нужно быть полезным, чтобы заслужить право на жизнь. А что ему нужно сейчас? Закончить с этой работой и найти новую. Нужно заработать деньги, нужно оправдать свою значимость. Нужно, нужно, нужно. Он должен. Должен. А хочет ли? Чего он хочет? Ацуши зажмурился. Ему в глаза бил солнечный луч. Нет. Он освещал что-то за окном. Маленький цветочек льна пробился через асфальт и теперь купался в солнечном свете. На вид маленький, хрупкий. Тронь — сломается. Но он стоит. Крепко стоит. Простоит долго. Почему-то Ацуши в этом уверен. А ещё он уверен, что этот маленький лён как будто говорит: «Я то чего ты хочешь. То, что тебе нужно». В руках Ацуши держал белую хризантему. *** Ночная темнота медленно сменялась предрассветными сумерками, пока неспособными разогнать все тени. И одна из теней, кажущаяся со стороны клочком мрака, медленно двигалась вдоль улицы, иногда останавливаясь, но вскоре упорно двигаясь дальше. Рюноске тихо шипел, периодически закашливался, осторожно держась за плечо, куда попал один из обломков. Миссия была завершена успешно, противники уничтожены, вот только кто же мог предвидеть, что в последний момент кто-то успеет бросить в висящего под потолком Акутагаву осколочной гранатой?! Был бы обычным человеком — умер бы на месте. Но даже с учётом Расёмона он не смог защититься от всех острых осколков. Враг был добит с яростной жестокостью. Звать группу поддержки Рюноске не стал, привык сам разбираться со всем, и сейчас медленно двигался от окраин города к центру, где высилось здание мафии. «Я должен…» — мысль осталась незаконченной, когда последние ресурсы организма истощились, и силы покинули Рюноске, оставив его лежать без сознания на медленно просыпающейся улице. Казалось, ничего не предвещало беды и рабочий день, в кои-то веки, проходил нормально. Чуя внимательно слушал новый безумный план Дазая как вдруг его телефон зазвонил. Он прервал Осаму и принял звонок от одного из информаторов. Спустя секунду явно занервничал и даже не пытался это скрыть. — Сделай что угодно, чтобы они не достали информацию раньше срока, — несмотря на эмоции, голос был ровным и чётким. Дазай, только что расслабленно прислонившийся к окну, выпрямился, напряжённо глядя на Чую. Чуя бросил телефон на стол и потёр переносицу. — Рюноске попал в гражданскую больницу. Он в отключке. Личность пока не установили, но… — Дазай и сам прекрасно понимал, что с ним будет, если его узнают. Электрический стул. Нахмурившийся Осаму сжал кулаки, начиная придумывать варианты решения. — Мы можем просто забрать его силой? — Нет, нельзя привлекать внимание властей к тому, чем я занимаюсь. Жизнь Рюноске для меня важнее, чем связи с другими синдикатами, но всё же. Если мы можем сделать это, не привлекая внимания, лучше это сделать, — Чуя взял телефон и записал адрес. — У тебя есть план? — Поехали туда, заберём нашего ребенка в частную клинику… — Дазай уже был у дверей. — Документы? — Чуя уже спрятал шарф и подошёл к нему. — У меня в сейфе, — отозвался тот, быстро шагая к себе. Они торопились — не стоило оставлять Рюноске надолго рядом с гражданскими… Чуя кивнул ему забирать документы. Сам он пошёл в машину, вызнавая у информатора подробности. Дазай со всем необходимым уже через несколько минут буквально влетел в машину, хлопая дверью. — Всё! Чуя лавировал между потоком машин с такой скоростью, что обычный человек бы просто не справился с управлением. И при этом без единого попадания на камеры. Мастерски остановился на соседней от больнице улице, тоже не попав ни в одну из камер. Шли как могли скрытно. — Документы у тебя и лучше разговаривать тебе, — он держался позади Дазая, стараясь не светить лицом. Мало ли, что им придётся здесь делать. Дазай кивнул, и направился к регистратуре. Разговор с медсестрой занял немного времени. Девушка с готовностью поведала, что найденный сегодня юноша с опасными ранениями был отправлен в реанимацию, куда, как и обычно в первые часы после операции не пускают даже родственников. И хотя операция прошла успешно, забрать его или навестить возможности нет. Чуя что-то написал в телефоне, а в следующее мгновение кивнул доктору, который, на первый взгляд, случайно прошёл мимо и совершенно случайно шёл в реанимацию. Дазай, заметив этот обмен взглядами, только одобрительно улыбнулся — за ребенком присмотрят. — Думаю, никто не будет против, если мы подождем у палаты до того момента, когда можно будет посетить Рю-чана… — обаятельно улыбнувшись девушке, произнес он. Та кивнула, указав направление. — Слушай, ты со своими улыбками мог уговорить её и пропустить нас, — в голосе Чуи не было ревности, лишь подтрунивание. — К сожалению, она тут не главная, а на доктора, боюсь, мое обаяние не подействует, — пожал плечами Осаму, для которого подобное было лишь одним из методов достижения цели — Сказал тот, у кого язык без костей. Дазай лишь хмыкнул, остановившись у нужной двери и устроившись так, чтобы видеть и палату и коридор. Он доказал это несколько минут назад, когда сумел убедить выдать ему личные вещи пациента. — Сомневаюсь, что тот ехидный старичок поведётся на мои комплименты… Чуя хмыкнул и встал так, чтобы видеть вторую часть коридора. Они простояли так несколько часов и им, наконец, разрешили зайти в палату. Рюноске выглядел не очень: в маске, подключённый к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Только рука с пульсометром едва заметно дрожала. В это время в его личных вещах надрывался телефон. Чуя ответил: — Спокойно, спокойно, Ацуши-кун. Он в больнице. Сейчас всё нормально. Да, сейчас скину адрес. Ацуши оказался на месте в рекордные сроки, что удивило Дазая — тот должен был сегодня быть на работе, а оттуда достаточно далеко. Впрочем, оглядев внимательнее одежду и общий вид Накаджимы, Осаму хмыкнул: — Надеюсь, в новостных сводках не будет объявлений о сбежавшем из зоопарка тигре? Ацуши даже опешил. — Да я только ноги, как обычно… Он подошёл к кровати Рюноске. — Его нужно быстро переводить к нам, — Чуя явно подумывал, как это сделать. — Что вообще происходит? Он должен был вернуться к утру, — Ацуши догадывался, но ему нужен был ответ. — Почему переводить, Дазай-сан? — Насколько я понял, — вчера на миссии что-то пошло не так, но Рю-кун, как всегда, пошел один, а закончив, отчитался о выполнении и, несмотря на ранения, явно собирался уйти домой, но не рассчитал сил, — кратко описал ситуацию Дазай. — А забрать его нужно, потому что это государственная больница, а лицо у него очень уж примелькавшееся… Ацуши опустил голову. По спине пробежали мурашки. Если его узнают… — Вы ведь знаете, что делать? — он посмотрел на Дазая и Чую с надеждой и страхом. — У меня, как у официального опекуна, есть право забрать сына, проблема лишь в том, что сейчас его состояние ещё не стабилизировалось, и нам не разрешат его перевозить. Ацуши выдохнул с облегчением, как вдруг Расёмон пришёл в движение. Рюноске нельзя было находиться без сознания больше двенадцати часов. Иначе способность выходила из-под контроля. Вся опасность была в том, что Расёмон пытался убить то, что было ближе всего к нему. Своего хозяина. Именно поэтому Дазай не отходил от кровати Акутагавы дальше, чем на шаг. Заметив движение, он тут же присел на кровать, касаясь бледной кожи и активируя Исповедь. Когда голубой отсвет аннулирующей способности Осаму испарил Расёмон, все выдохнули. — Сиди с ним, а я пойду к врачу. Может, смогу договориться, — Чуя вышел, выводя и Ацуши. Тот упирался и хотел остаться, но Чуя был непреклонен. — Тебе успокоительное нужно, трясёт всего. Накаджиму и правда сильно потряхивало. Дазай проводил их взглядом, оставшись присматривать за Рюноске. Держа его за свободную от капельниц и датчиков руку, Осаму осторожно гладил по растрепанным черно-белым прядям. — И в кого ты такой? Словно отвечая на вопрос, Рюноске сжал его ладонь чуть крепче. Он нахмурился и тихо позвал в полубреду-полусне, явно слыша голос Дазая. Едва слышно. — Папа… Осаму мягко улыбнулся, чувствуя, как сбилось дыхание — это первый раз, когда Рюноске назвал его так, и, пусть он пока без сознания и вообще может быть видит рядом Чую… Дазай позволил себе на миг представить, что это всё же сказано ему. Рюноске почувствовал, как рука Дазая расслабилась и расслабился сам, спокойно засыпая. Ему ничего не угрожает. Поняв, что обморок плавно перешёл в сон, Дазай тоже немного успокоился, но руку не убрал.