— Но разве может месть Служить мотивом для героя? — Выбор есть — узреть судьбу на поле боя Или лежать подо льдом Эпидемия, «Выбор есть»
Блум глядела на воспоминания, связанные с её братом. Вглядываясь в черты лица, девушка всё ещё пыталась найти в них что-то знакомое — нет, и это как раз никак не связанно с самим Деймоном, поскольку она физически не могла его помнить, будучи едва рожденным младенцем. Тот случай с Розалиндой не считается: фея разума самостоятельно вложила в память Блум свой образ… Впрочем то, что происходило перед её глазами, было куда интереснее попыток вспомнить ранее увиденное лицо. Деймон сидел на земле, вглядываясь куда-то вдаль, а его глаза полыхали слабоватым светом огня. Юноша находился в своеобразном «трансе», пока это всё не прервал мужчина в возрасте. И пускай тот был седовласым, а его глаза выдавали тяжелый опыт жизни, физически этот человек выглядел куда мощнее молодого принца, который, кстати, тоже немало повидал… — Хаген, мне страшно, — Деймон медленно встал на ноги, поворачиваясь лицом к своему наставнику, другу, отцу… — Я чувствую этот приближающийся конец, и знаю, что он неизбежен. — Я понял, к чему ты клонишь, — губы Хагена тронула легкая ухмылка, а в глазах и так до этого сильная печаль, увеличилась ещё сильнее. — Я лишь прошу, чтобы ты не сдавался. — А толку-то?! Да, я понимаю, как важно вернуть всё, важно вернуть истинную власть Доминиона. Но каков в этом смысл, если его последний король сгорит в пламени Феникса, так и не сумевший найти баланс Дракона? — Больно, конечно, говорить об этом… но в этом виновата твоя мать. Её непредусмотрительность привела к этому всему… — Верно. Если бы не она, сейчас я и… Дафна! Мы были бы вместе… у меня был шанс получить целебную силу Дракона для того, чтобы не умереть и не возрождаться вновь! А ведь я всё вспомнил, всё помню — помню каждую свою жизнь, что прожил. В конце каждой из них был тот ужас и страх перед неизбежной кончиной. Сколько я раз я должен пройти через это, пока не обнаружится, что Дафна здесь, в этом мире, что она вышла из стазиса? — Не знаю, возможно, пройдут столетия, тысячелетия. Но одно я знаю точно — Дракон явится лишь в тот момент, когда будет нужнее всего. А пока тебе и, правда, придётся умирать и перерождаться. Извини, но это суровая правда. Хотел бы я тебе помочь, да нет такой возможности — в магии я абсолютный ноль. — Это-то я всё понимаю… но мог я хотя бы чуток пожаловаться? — Деймон весело ухмыльнулся. — Для меня было честью — знать Феникса в лицо, быть другом и товарищем одному из его воплощении, — Хаген уважительно поклонился. — И в этот час для меня особенно важно знать, что Феникс не один, что он покидает этот мир, зная, что его любили и уважали. — Я все свои жизни помню, в каждой из них был кто-то, кому я смог довериться. Я рад, что ты есть среди них! Феникс в последний раз вспыхнул, прежде чем окончательно умереть… Всё это, разумеется, было очень печально. И Блум искренне переживала за судьбу Феникса, что устами принца Деймона была озвучена его неизменная участь. Но она услышала имя — Дафна. То есть, это было её настоящее имя. Имя, которое ей дала её настоящая мать, прежде чем всё это началось… И вместе с этим она вспомнила, как её назвали её приёмные родители — Дафна Блум Питерс. Девушка помнила рассказы Ванессы о том, что изначально, будучи беременной, она мечтала дать своему ребенку, если та будет девочка, какое-нибудь цветочное имя: именно так появилась «Блум». Но в один какой-то момент ей приснился сон, где фигурировала женщина, и часто называла имя Дафна… Так, в итоге и решили всё-таки назвать. Но среднее имя — Блум — использовалось чаще, да и самой девочке оно нравилось больше. Оно красивое, да и звучит интереснее. Зато теперь Блум точно знала, откуда росли реальные корни её первого имени. Следом Блум смотрела на жизни солярийского принца Тобиаса, а затем и на парня из Первого мира, Джейсона Эйвери Блэксмита. В целом, всё было то же самое — рефлексия перед неизбежным мигом смерти. Но что-то внутри щелкнуло, когда Блум увидела Джейсона, передававшего своего ребёнка неким людям. Он взял с них слово, что они позаботятся о нем… А это были кровавые ведьмы… Перед тем, как умереть, Джейсон сумел договориться с ведьмами, что они скроют его истинную магию. А дело было в том, что ребенок Джейсона — это союз феи огня и кровавой ведьмы. Но так как стихийная магия и магия крови обе являются доминантными и ведущими, то ребенок, являющийся носителем их обеих, просто не выдержит такой перегрузки — должно быть что-то одно. Так Джейсон и решил, что пускай в малыше будет магия крови. Может быть, это не самый лучший выбор, учитывая репутацию ведьм, но так можно было обеспечить безопасность. Если Солярий узнает, что Феникс оставил наследника — будут последствия не в пользу последнего. А среди кровавых ведьм искать никто не станет. И тут произошел сильный скачок, не похожий на предыдущие, в которых Блум видела жизни Феникса. Это была именно жизни семьи Блэксмит за последние двести лет, вплоть до самых близких по истории дням. И лишь на предпоследнем моменте Блум догадалась, что к чему — было и так ясно, что нужен был ещё момент. Но здесь… Кровавая ведьма по имени Джози Блэксмит была на последнем сроке беременности, более того, вот-вот родить должна была. Выглядела девушка очень неважно — бледная кожа, на которой выделялись мешки под глазами, сама Джози была худющей. Так и догадывайся, как она, будучи такой миниатюрной, смогла дожить до последних сроков с одним огромным животом. Джози лежала на кровати, находясь в больничной палате. И скромно улыбнулась, когда к ней зашла… Нина Ларандо. Наконец-то сопоставив все имеющиеся данные, Блум пришла в ужас, догадавшись, кем являлся сейчас последний Феникс. — Мой час уже почти близок, — хриплым голосом пробормотала Джози. — Я понимаю, почему ты здесь… Но всё равно мне жутко стыдно просить об этом. — Ничего постыдного в этом нет, Джозефина, — кивнула Нина. — Это стандартное желание матери, знать, что её дитя в безопасности. — К сожалению, тебе пришлось чуть не ли пережить эту утрату. И мне, правда, очень жаль… — Ну, что имеем… — В иной ситуации я бы, конечно, позлорадствовала, но сейчас ты сама понимаешь, мне не до этого, — рассмеялась Джози. — А я бы в этой ситуации обиделась и обязательно применила бы свои навыки специалиста, — Нина тоже ответила с улыбкой. — Просто пообещай мне, что позаботишься о Тимоти? Что защитишь его, не дашь пропасть… Ведь его ждет великая судьба, предначертанная ещё тысячелетиями назад! — Тимоти? — удивилась Нина. — Ты дала ему именно это имя? — Это единственное, что я могу ему дать, как мать… В конце концов, это имя его отца. Он должен помнить свои корни. Судя по всему, Джозефина знала, что носит под сердцем будущего Феникса. И скорее всего, из-за этого вскоре не переживет роды, потому что эта сила для кровавой ведьмы слишком непостижима. Но Блум знала, кто этот Тимоти Блэксмит — он хоть и будет воспитан Ниной, бывшей королевой Эраклиона, но всё-таки будет заодно с Себастьяном — кровавая ведьма всё-таки. К тому же, этот Тимоти в своё время очень сильно навредил Текне, одной из подруг Блум. И это тоже весомый аргумент в сторону недоверия. И хотя Себастьян убил Нину, неизвестно, что сам Тимми будет делать в этой ситуации. Надеяться, что юноша вмиг перейдет на другую сторону, слишком наивно… Но, кажется, следующий эпизод… Судя по всему, это происходит прямо здесь и сейчас, пока Блум, будучи под влиянием кристалла, рассматривала все эти жизни. Тимми находился в Алфее, и это заставило Блум испуганно вздрогнуть. Юноша стоял перед каменным кругом, а его глаза сверкали то красным, то золотистым светом. Это Феникс прорывался сквозь магию крови… И что самое ужасное в этой всей ситуации — за этим кое-кто наблюдал. И нет, это был не Себастьян. Этого парня звали Грей Оуэнс — это был один из специалистов… Крыса. Блум на мгновение забыла, что находилась в видении, а не в реальном событии, желая вмешаться в процесс. — Ох ты ж… — глаза Тимми полностью загорелись золотым светом, чем вызвал у Грея заинтересованный взгляд. — Кажись, я… всё-таки проснулся. — С пробуждением, — кивнул Грей. — Я рад, что ты с нами. И Себастьян тоже будет рад… — Что? — хихикнул Тимми. — Кто сказал, что я с вами? Я, может, и был в теле кровавого ведьмака, но отныне я больше не ведьмак, и я даже не фея. К тому же, я всё ещё помню, как Себастьян безжалостно убил человека, которого я считал своей семьей. Такое я никогда не забуду. — Ты хоть и вернулся, без драконьего пламени ты всё равно долго не протянешь, — с разочарованием в голосе вскрикнул Грей. — Я знаю, что сейчас Блум слышит меня, и скоро она будет здесь, — подмигнул Тимми. — Она не успеет, — раздался голос Себастьяна. И Блум резко вернулась назад, в реальность. Она чуть было не разбила кристалл. Но одна из близняшек Харрисон успела его поймать прежде, чем это случилось. — Ну, что? — напряженным голосом спросила Ребекка. — Нужно срочно возвращаться в Алфею! — резко ответила Блум, убежав в поисках Ская.***
Беатрикс бежала, что есть мочи, обратно в Алфею. Девушку поглотил настоящий ужас. И дело было не в том, что она внезапно запереживала за фей и специалистов. Она, как и всегда беспокоилась, в первую очередь, о самой себе. В конце концов, получив всё, что нужно, Беатрикс поняла, что её больше ничего не держит здесь. И что пока не поздно, пора валить. Ведь тут вот-вот начнется «адская вечеринка». — Би? — едва успела фея воздуха добраться до ворот, как вдруг её окликнул Андреас. Беатрикс рвано выдохнула, теперь понимая, что просто так теперь она не сможет покинуть Алфею. — Прости, — девушка медленно повернулась лицом к своему приёмному отцу. На её лице отразилось искреннее сожаление. — Но я не могу здесь оставаться… идём со мной лучше, пока не поздно! — Ты же знаешь, я не могу, — покачал головой специалист. — Наконец-то, впервые за последние годы я наконец-то осознал, что я должен делать. — Смысла в этом всё равно никакого нет… К тому же, Розалинда всё равно мертва, так что мы свободны. Ты не обязан умирать ради чужих идеалов. В конце концов, Алфее придет конец. И ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ЭТОМ!!! — В таком случае, наши пути разошлись. В конце-то концов, а ты на самом деле думала, что я не узнаю о том, что ты тут начала свои отдельные мутки с Себастьяном?!.. — Если ты и правда, как ты всё время говорил, что любишь меня, как родную дочь, то… отпусти. Пожалуйста, отпусти! И я просто уйду, исчезну. Больше никто и никогда не услышит обо мне. И тут раздался громкий хлопок, за которым последовал взрыв… И если Беатрикс испуганно дернулась, отшагивая назад, то Андреас даже не шелохнулся. Он всё это время смотрел на Беатрикс. В его глазах были видны разочарование и боль… — Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — с едва уловимой хрипотцой пробормотал Андреас, после чего кивнул и вернулся обратно в здание. Как только мужчина ушел, Беатрикс, не раздумывая, побежала прочь из Алфеи. В глубине души она знала, что эта встреча была последней. И всё же она надеялась, что Андреас умрет, как тот и хотел — в бою, как истинный воин. Но недолго поляна пустовала. Тут же, как только Беатрикс исчезла, навсегда стерев следы своего собственного пребывания, через барьер явились Блум и Скай. Битва уже началась, это было ясно по крикам, соответствующему запаху. Скай тут достал свои мечи, убегая внутрь событии. Блум же направилась, открывая свою магию, к каменному кругу, где по идее должны были происходить более важные события. Пламя Феникса уже все окружило вокруг себя. Но фея драконьего пламени не растерялась, влетая буквально в центр, хватая Феникса за плечи, вместе с ним разделяя ту мощь и силу, что сейчас и объединилась в диаду. Сквозь пламя Блум едва увидела хоть и удивленного, но очень рассерженного Себастьяна Валтора. Видать, он хотел поглотить магию Феникса, прежде чем тот испустил бы последнее дыхание. Именно поэтому Блум Питерс явилась очень вовремя. И теперь было ясно, почему тот держал возле себя Тимми… — Привет, — едва слышно произнес Тимоти, обращаясь к Блум. — Привет? — удивленно вторила девушка. И над всей Алфеей разнесся огромный всплеск магии, который на мгновение прекратил битву ведьм и скребков против фей и специалистов. Над едва держащимся зданием пролетели огненные силуэты Дракона и Феникса, тем самым давая знать остальным, что они возродились вместе, готовые встать на защиту. — Ну, ла-а-адно, — хмыкнул Себастьян, глядя на Феникса и Дракона. — Вы теперь вместе, но это уже и не так важно… Всё равно я сделал то, что хотел. А теперь, уж извините, но пора умирать. Сколь вы бы не были сильны, но я сильнее всех вас. — Ага, мечтай! Блум увидела приближающихся подруг, а тот надменный крик был как раз от Терры. Именно она, Аиша, Муза, а также Текна, стояли тут. И все с крыльями! Фея огня удивленно и в это же время очень радостно охнула. Это было невероятное событие… Жаль, здесь не было Стеллы. А также непонятно, где была Флора… Но пока с этим разбираться времени не было, ведь Винкс, пусть и не будучи в полном составе, но полноценно трансформированные, готовы атаковать давно уже всем засевшего в глотке Себастьяна. — Куды пошел? — тем временем Тимми нагнал Грея, который, судя по всему, понявший, что его ждёт поражение, решил свалить под шумок. — Что думал, убежишь и мы всё забудем? Трус и есть трус… — Быстро же ты забыл, что кровавым был, — хмыкнул Грей. — И чё, я-то хоть трусы не намочил, пока от страха пытался бежать. И огромная струя пламени поразила сердце Грея, а тот замертво упал. Каждое проявление магии, отдавалось по всему телу Тимми, а сам Феникс понял, что совсем отвык от того ощущения, когда был полноценен, что пережил возрождение при помощи драконьего пламени. Что отныне ему теперь позволено прожить настоящую жизнь. И пускай он в итоге состарится и умрет, потом вновь возрождаясь и умирая от недостатка Дракона, эту жизнь он будет ценить каждую её минуту. И тут Тимми пронзила стрела, выпущенная… Андреасом. Поворачиваясь к специалисту лицом, юноша думал о том, что не такую он представлял встречу со своим «братом». — Чёртовы ведьмы, от вас лишь одни несчастья, — злобно процедил Андреас пуская ещё одну стрелу. Но в этот раз Тимоти поймал её, глядя на противника взглядом золотых глаз. Это заставило бывалого специалиста не слабо удивиться. — Не ожидал, так ведь? А потому что я не ведьма. И вообще-то мы на одной стороне, — устало улыбнулся Тимми. — Да, я знаю, что тебя моя мать вырастила… Но знаешь, это не делает нас семьей. Кем бы ты себя там не возомнил, ты был и остаешься этим куском дерьма. — Фи, чел. И тут, как будто «по заказу», налетели скребки. Тимми успел пламенем Феникса их уничтожить, однако, что-то он похоже не успел… Андреас стоял, едва удерживаясь на своих же ногах, которые ему таки успели прокусить эти чудища. — Давай оставим эту тупую вражду, ок? — Тимми медленно подошел к Андреасу, желая направить целительную магию на раны. Но специалист резко схватил его за руки, не давая ему это сделать. — Ладно, оставим. Всё я понял, — тяжко выдохнул мужчина. — Слушай, если я ничего не сделаю, ты умрешь… ноги видел свои?! — Да плевать уже. Плевать на всё. Я и так всё просрал, так дай умереть хотя бы нормально. Андреас потерял равновесие, упав на руки Тимоти. И так парень как раз увидел издалека приближающегося Ская. Парень надеялся, что хотя бы перед ним не придется объясняться, что он не ведьма. Но Скаю, похоже, ничего и не нужно объяснять. А единственное, что смог ответить Тимми, так это: — Он сам сказал, что не хочет. Хотел умереть, потому что уже не видел смысла в этом всём. Считает, что просрал. Последний король Эраклиона испустил свой последний вздох, глядя на сына, что уже сам практически начал терять рассудок из-за всего происходящего. — Мне очень жаль, — последнее, что сказал Тимми, пока Скай смотрел на происходящее стеклянными глазами. Вокруг начало стихать… И это, судя по всему, скребки тоже сами по себе начали умирать, поскольку умер их хозяин. Винкс приблизились к парням. А их усталый, но всё же победный взгляд, вмиг сменился на испуганный и растерянный. Догадавшись, что произошло, Блум тут же накинулась на своего парня, сжимая его в своих объятиях. — Ой, я это… извините, — Тимми прервал минуту тишины, предчувствуя, что от переизбытка магии, скоро отключится. — Эу, — раздался удивленный голос Текны, которая не совсем всё поняла.***
Терра и Аиша с Текной искали Флору. Девушка как раз должна была привлечь внимание скребков на себя, используя сыворотку, которую девчонки ранее приготовили… Терра нашла свою кузину, сидящую в одном из коридоров. Взгляд у неё был абсолютно пустым, хотя вокруг всё было красным от ранее пролитых слёз… — Мы победили, Фло, — Харви присела на корточки, глядя девушке прямо в глаза, пытаясь вызвать у нее положительные эмоции. — Мы победили, всё закончилось! — Да, но какой ценой… — подняла взгляд Флора, глядя на Текну, которую уже успела подбежать, а следом за ней была Аиша. — Что… что происходит? Почему ты на меня-то смотришь?! — испуганно пробормотала Текна? — Прости меня, я… клянусь, всё произошло так быстро, я не успела даже опомниться! Прости! — по щекам земной феи вновь потекли слёзы. — Что произошло, Флора?! — нервно пробормотала Терра, держа кузину за плечи. — В общем… госпожа Андромеда появилась как раз в момент, когда я уже была готова принять сыворотку. Не знаю, каким образом она узнала… хотя, я догадываюсь… короче, она отняла у меня её… и… и… я не могла её ослушаться, она же директор! — Где? Где она? — начала догадываться Текна, оглядываясь по сторонам в поисках Андромеды. Девушка завернула в следующий угол, а то, что она увидела, заставило её закричать, что есть мочи, из-за переполняющего её ужаса и осознания того, что именно случилось… Родная бабушка лежала бездыханном телом, которое было искусано уже мертвыми скребками. А рядом с уже расслабленной ладонью лежал шприц. — Не-не-не-не… ты… ты че наделала, а? — зашептала на своем родном языке Таисия. — Ты чё натворила?! Зачем?! ЗАЧЕ-Е-Е-Е-ЕМ? Баб… Текна упала на колени, истерически зарыдав. Она держала руку Андромеды, уже холодную, прижимая к своему сердцу. Девочки нашли свою подругу, трясущуюся от этой самой истерики. Аиша не растерялась и сверху накинулась на Текну, прижимая в своих объятиях. Также поступила и Терра, просто прижав к себе Флору, что вновь зарыдала. А ведь и она чувствовала себя виноватой… Раздались множественные шаги. Это уже Сильва бежал, сам замечая происходящее и медленно поражаясь происходящему. С трудом оттащив матерящуюся на своём родном языке, потому что не желала отпускать бабушку, Таисию Титову, Сильва взял Андромеду на руки, неся в лазарет. Война хоть и кончилась, но цена победы оказалась слишком высокой. И это ознаменовало новое начало.