Знакомство с семьей

Сомбра не спал. Лежать на диване было, вероятно, одним из худших мест для сна во всем доме, заключил для себя Сомбра. На самом деле, он был настолько уверен в этом утверждении, что держал пари, что если бы он спал на полу, то даже глаз не открыл бы в любой момент ночи. — И чтобы моя спина не чувствовала себя так, словно кто-то вонзил в неё тысячи иголок… — тихо добавил Сомбра про себя, — Мне уже приходилось это терпеть из-за Свити Белль… Излишне говорить, что она не швея… Но, даже если бы не дискомфорт от дивана или даже тонкость его одеяла и подушки, он знал, что не сомкнул бы глаз вообще. Он не мог, не без Пинки рядом с ним. Сомбра нахмурился, подумав об отце Пинки и о том, как он, вероятно, прямо сейчас держит на руках свою жену, не менее крепко спящую. Сомбра был завистлив, он знал, и хотя он знал, что это было по-детски, на самом деле ему было всё равно. Тем не менее, он понимал, что не может точно ничего сказать об этом, учитывая его нынешний статус в семье. — Он просто хочет убедиться, что Пинки в безопасности, что вполне объяснимо, — признался себе Сомбра. — Я знаю, каково это — беспокоиться за неё… Тем не менее, он также знал, что Пинки вполне способна позаботиться о себе, несмотря на её случайные выходки и поступки. И хотя были моменты, когда он не совсем понимал Пинки или её действия, он очень старался не отмахиваться от них, как делал в прошлом. Он заботился о ней, и если у него был хоть какой-то шанс на совместное будущее, ему нужно было потратить время, чтобы понять её. Было немного грустно видеть, что многие пони не понимали Пинки, или что они не хотели даже пытаться. Она дружила с ними и каждый день находила время, чтобы понять их и заставить пони чувствовать себя лучше, когда это было необходимо. Так почему же всем остальным было так трудно сделать то же самое? Сомбре захотелось перевернуться, но он точно не хотел, чтобы его бок страдал от боли, которую испытывала спина. Не то чтобы перевертывание что-то изменило бы. Он знал, что не способен спать один. КУКАРЕКУУУУ! Сомбра даже не потрудился вздрогнуть от крика петуха, местонахождение которого было загадкой, которую он не хотел разгадывать. Он слышал крик петуха каждое утро с тех пор, как приехал в Понивилль много лет назад, так что это не было для него чем-то новым. Он вздохнул, садясь с дивана, затем устало зевнул. Тартар, он был измотан. — Проснулся? — спросил мужской голос. Сомбра обернулся и увидел Игнеуса у входа в гостиную. Он был таким же стоическим, как всегда, с суровым выражением лица и стиснутой челюстью. Сомбра кивнул в ответ. — Да, сэр. — Это всё ещё было странно говорить. Игнеус даже не моргнул. — Ты хорошо спал? Сомбра знал, что на самом деле ему было неинтересно, выспался он или нет, не говоря уже о хорошем сне. Игнеус пытался отпугнуть его. Что ж, если лучшее, что он мог сделать, это не дать Сомбре уснуть, тогда Сомбра будет жить. Потому что он уже провёл много ночей без сна, и пара ночей не остановит его сейчас. — Да, сэр, — ответил Сомбра. Улыбаясь ему. — Спасибо, что спросили. На лице Игнеуса промелькнуло удивление, а затем сразу же вернулось прежнее хладнокровие. — Хорошо. Мы же не хотим, чтобы у нашего гостя были проблемы со сном, не так ли? Сомбра покачал головой. — Нет, сэр, мы бы не стали. Игнеус кивнул ему, затем направился на кухню, без сомнения, чтобы начать завтрак. Сомбра сдержал тяжёлый вздох. Утро обещало быть долгим.

***

— Игги, почему ты так стремишься мучить этого мальчика? — Клауди Кварц спросила своего мужа, — Ты же видел, каким милым он был! Игнеус фыркнул через нос. — Просто потому, что он вежлив на публике, это не значит, что он такой же наедине. — Он прищурился, наблюдая, как Сомбра и Пинки моют посуду друг у друга в раковине после завтрака. — У меня нет причин доверять ему, Клауд. Клауди нахмурилась, глядя на мужа. — Это было просто откровенно подло, заставлять его спать на диване. — Он сказал, что прекрасно выспался, — сказал Игнеус ровным тоном. — Скажи это мешкам у него под глазами, — мягко возразила Клауди, стараясь убедиться, что никто больше не слушает. — Игги, ты знаешь, мне не нравится, когда ты такой. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказал Игнеус, отводя взгляд, сохраняя при этом стоическое выражение лица. — Не делай этого со мной. — Клауди посмотрела на него взглядом, который могла дать только она. — Ты знаешь, мне не нравится, когда у тебя такое каменное лицо. — Она смягчила свои черты. — Это из-за того, что случилось в прошлый раз? Игнеус вздрогнул. — Клауди… Клауди нахмурила брови. — Это так, не так ли? — Она вздохнула. — Не все жеребцы одинаковы, дорогой. — Ты права, — сказал Игнеус, — не все жеребцы порабощают целую расу пони. — Игнеус! — Клауди огрызнулась приглушённым голосом, — Ты знаешь, что я не это имела в виду! Я имела в виду, что не все жеребцы такие эгоистичные… как он! Игнеус прищурил глаза. — Ты была бы удивлена. — Его глаза метнулись к Сомбре. — Я помню, как при первых признаках беды он бросился отсюда быстрее, чем камень, прыгающий по воде. — Он снова перевёл взгляд на Клауди. — И как была опустошена Пинки, когда он это сделал. — И он вернулся только потому, что это была ложная тревога… — пробормотала Клауди себе под нос, — мы все были расстроены этим. Я удивлена, что вы с Мод не убили его на месте. — Пинки остановила меня, — просто сказал Игнеус. — И она может быть ужасно пугающей, когда она или кто-то, о ком она заботится, находится в опасности. — Клауди ободряюще улыбнулся ему. — И я помню, какой громкой она была, когда устроила этому мальчику трепку, не похожую ни на какую другую. Игнеус нахмурился. — Это его не остановило, не так ли? Он всё ещё убегал, держа Пинки на поводке издалека, без её ведома. — Он зарычал про себя. — И всё равно пошел с этой распутницей… Клауди прищурила глаза. — Что я говорила о том, чтобы унижать кобыл, основываясь на их выборе отношений? — Извини, — мягко сказал Игнеус, затем строго добавил, — но я ничего не могу поделать, если жеребец принимает такие глупые решения, которые связаны с побегом с другой кобылой. — Он мягко взглянул на Клауди. — Ты же знаешь, я бы никогда не сделал с тобой ничего подобного. — Я знаю, — ответила Клауди с улыбкой, — но ты должен, по крайней мере, дать ему шанс. Игнеус ответил не сразу, и когда он долго молчал, Клауди начала думать, что он собирается отклонить её просьбу. Но он вздохнул, сдаваясь. — Хорошо, Клауд. Я постараюсь дать ему шанс. Клауди улыбнулась. — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — сказал ей Игнеус, прежде чем чмокнуть её в щеку. — Фу…- прокомментировала Марбл, проходя мимо, — найдете себе комнату, вы двое! Клауди хихикнула, в то время как Игнеус просто покачал головой. Пока внимание жены было отвлечено от него, он повернул голову к Сомбре и Пинки, которые хихикали и перешептывались у раковины. — Тебе лучше обращаться с ней хорошо, Сомбра, — подумал про себя Игнеус, — и молись Селестии, чтобы ты не был похож на этого трусливого Баритона.

***

Пинки не спала. Не имело значения, насколько удобными были её одеяла или насколько мягкими на ощупь были подушки. Она просто не могла закрыть глаза, которые чего-то стоили. Ну, она могла, но это никак не помогало ей заснуть. — Я скучаю по Сомбри… — подумала про себя Пинки, — мне так странно без него рядом с ним… Пинки прекрасно понимала, почему её отец не разрешал Сомбре спать с ней в одной комнате. Он знал это благодаря Мод, которая не придерживалась никаких ограничений в отношении интимных вещей в жизни, включая личную жизнь Пинки. — Я должна была заставить её поклясться в «Пинки-обещание» с условиями, что она никому не расскажет, — подумала Пинки, оглядываясь назад, и нахмурилась про себя. Но Пинки не была безответственной. В конце концов, ответственность была её вторым именем. И не похоже, чтобы её отношения с Сомброй вращались только вокруг их близости. Только за последний год у них было много случаев, когда им приходилось смиряться с этим фактом. Просто она предпочитала, чтобы он был рядом с ней, когда она спала. Потому что ей нравилась эта безопасность. Ей нравилось чувствовать себя в безопасности. — Мама рассказывала мне всё о том, как она ненавидела, когда папа уезжал по делам без неё, — вспоминала Пинки, — как она ненавидела спать одна… -Она вздохнула. — Тогда, я полагаю, это у нас в семье. Пинки почувствовала ещё один странный поворот в животе, который заставил её вздохнуть. Это была просто ещё одна ложная тревога. Внутри неё ничего не было. Внутри неё не было пони. — Я помню, как кто-то взбесился, когда я впервые упомянула об этом… — размышляла про себя Пинки, — это было… приблизительно, три месяца встречаемся друг с другом? Это был действительно пугающий опыт для них обоих, когда это случилось в первый раз. Во второй раз это было пугающе, но значительно меньше. Третий раз всё ещё был напряженным, но они, по крайней мере, знали, что делали в тот раз. Четвертый раз был практичным и, возможно, даже рутинным. Пятый раз был просто невыносимо утомительным. Пинки вздохнула. — Я, наверное, могла бы справиться с этим лучше в первый раз…

***

— Ух… — простонала Пинки, беспокойно переворачиваясь. — Пинкс? — Сомбра сонно пробормотал, — Ты в порядке? — У меня болит животик… — Пинки заскулила. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь из шкафа? — устало спросил Сомбра, затем зевнул и потер глаз. — Я думаю, что я беременна, — сказала Пинки, даже не до конца осознавая, что она сказала. Полусонные глаза Сомбры тут же распахнулись, и он замер в том самом положении, в котором находился. — Что? Пинки не ответила. Вместо этого она перевернулась на другой бок и тихонько заскулила, возвращаясь к прерывистому отдыху… …только для того, чтобы Сомбра встряхнул её и разбудил почти сразу. — Пинки! Пинки, вставай! — Чтоооооооооо? — Пинки застонала, перекатываясь лицом к измотанному Сомбре. — Мы должны это выяснить! — сказал Сомбра паническим тоном. — Выяснить что? — спросила Пинки, совершенно сбитая с толку. — Беременна ты или нет! — Сомбра поспешно ответил. Пинки проснулась почти мгновенно. — Я беременна?! — Нет, ты не… Ну, я не знаю наверняка! — Сомбра вздохнул. — У тебя есть какой-нибудь способ это выяснить? — Аптека 24 часа в сутки! — Пинки ответила, — Давай, нам пора! — Она попыталась встать с кровати, но почти сразу же упала из-за потери равновесия и расстройства желудка, -…Неси меня. Сомбра вздохнула, когда он без усилий подхватил её на руки. — Я не думаю, что смогу вынести рождение ещё одного ребёнка…

***

Пинки издала громкий рвотный звук, когда прислонилась к унитазу. — Сомбри, у меня болит животик… Сомбра метнулся к двери. — Ты уверена, что это не расстройство желудка, как в прошлый раз? — Я не знаю… — с несчастным видом ответила Пинки, — и я не знаю, как всё это работает… — Она подняла глаза. — У пони вообще бывает утренняя тошнота? Сомбра вздохнул. — Мы должны снова вернуться в аптеку, не так ли? Пинки кивнула. — Угу… — Отлично… Я схожу за членской карточкой…

***

— Собраааааааа… — Пинки заскулила, — у меня болит животик… Сомбра немедленно сел. — Аптека. Идём. Сейчас же. — Хорошо… — сонно сказала Пинки, — ты можешь снова понести меня? Сомбра вздохнул. — Хорошо.

***

— Сомбра, это не та марка, которую мы покупали в прошлый раз! — запротестовала Пинки. Сомбра моргнул. — Разве это имеет значение? — Имеет! — Пинки настаивала, — Другая марка более точная! Сомбра нахмурился. — Тебе это нравится из-за маленьких кроликов спереди, не так ли? — Ну… Может быть. Он вздохнул. — На этом изображены лягушатники… — Йай!

***

— Сомбраааааааа… — Тест в шкафу с остальными. — Хорошо.

***

— Да, я определенно могла бы справиться с этим лучше… — подумала Пинки, — но я запаниковала! Я никогда раньше не была беременна! — выдохнула она. — Что, если я сейчас беременна?! Я так хочу картошку фри с маринованным луком и все такое! …О, я уже ем эти… Она слишком остро реагировала. Не было абсолютно никакого способа, чтобы она была беременна! Конечно, её желудок часто чувствовал себя странно, но в этом не было ничего слишком странного! И конечно, она была намного более эмоциональной, чем обычно, и, возможно, даже немного более гормональной, но это ничего не значило! И, может быть, она была немного более голодна, чем обычно, что уже необычно, но это было просто то, что она была собой! Она всегда была голодна! — Да, верно, я совершенно не беременна! — сказала себе Пинки. — Думаю, я бы это заметила! Она удовлетворенно вздохнула и закрыла глаза с беспечной улыбкой. Да, она просто была параноиком! Движение в её животе никак не могло быть чем-то большим, чем оседание пищи! …Даже несмотря на то, что она пошла в ванную раньше… И она даже не была голодна… И она не чувствовала себя больной… Она села в постели, её глаза расширились от шока. — О, конские яблоки.