***
Ожидание убивало его. Медленные, но лишенные мелодичности гудки машины, название которой Сомбра не позаботился узнать, были постоянным, тонизирующим напоминанием о том, зачем он здесь. Он рассеянно ещё раз провёл копытом по копыту Пинки, и на сердце у него стало тяжелее. — Ты сделал это с ней, — сказал ужасный, но честный голос, — она здесь из-за тебя. Сомбра даже не вздрогнул, когда эти слова эхом отдались в его голове. Он полагал, что привык их слышать. Кроме того, Тень всегда была правдива, в болезненном, мучительном смысле. Сомбра почувствовал, как у него отяжелело сердце, когда он не услышал, как Совесть пытается убедить его в обратном. — Неудивительно, что ещё одна жизнь погибла от твоих копыт. Сомбра положил голову на кровать, и его открытое ухо смогло услышать ритмичное дыхание Пинки. Его беспокоило то, что он слышал дыхание таким медленными и заурядным, в то время как она была такой непостоянной и необычной. Но, он полагал, что заслужил чувство неловкости, в то время как Пинки страдала от Тартар знает чего. — Я слышал, как она кричала в конце коридора, — спокойно подумал Сомбра, как делал это много раз за последние пару дней в одиночестве. — Я видел, что я… — Он покачал головой. — …что он с ней сделал. Сомбра подумал, что Пинки ни за что не могла пострадать таким образом. Он видел её подавленной и в том состоянии, которое, по его мнению, было для неё худшим, но он думал, что это были одноразовые вещи. Он был дураком, что поставил её на такой уровень; её экстраординарное поведение не означало, что она не была такой же смертной, как все остальные пони. И из-за его невежества и беспечности она пострадала за это. — Сомбра, ты делаешь себе больно, — сказала ему Рэрити, хотя её голос звучал как бы издалека. Он не ответил, но вместо этого нежно взял Пинки за копыто, чтобы не потревожить её сон, от которого он хотел, чтобы она проснулась, хотя и мирно. Она заслужила совсем немного после того, что случилось. Он услышал вздох Рэйнбоу. — Послушай, я знаю, что мы были действительно раздраженны из-за того, что произошло… Сомбра чуть не фыркнул, когда вспомнил, как Рейнбоу напала на него, едва не лишив его шанса спасти Пинки от Тени. — …но, после того, что ты сделал, чтобы спасти нас… — Рэйнбоу вздохнула, её копыта неуклюже зацокали по полу. — Я не привыкла к такому роду вещам. — Тогда не беспокойся об этом, — наконец сказал Сомбра, впервые заговорив за последние дни. — Меня не следует считать героем. Он услышал, как Эпплджек издала звук «хм». — Значит, ты знаешь, как говорить. Сомбра возобновил своё бдение, его глаза снова метнулись к спящей фигуре Пинки. Флаттершай вышла вперёд. — Сомбра, то, что ты сделал, было героическим. Ты спас Империю от Тени! — Существо, которое никогда бы не освободилось, если бы я не потерял самообладание и не позволил собственному страху поглотить меня, — сказал Сомбра. Это крутилось у него в голове уже несколько дней. — Существо, которое было освобождено мной и подпитывалось моим гневом и ненавистью. — Он почувствовал, как его жар утих, когда почувствовал небольшое, но рефлекторное движение копыта Пинки. — Существо, которое забрало жизнь у друга и почти ещё одну у Пинки… — Он почувствовал, как его глаза защипало от слёз. — Я почти… Мы почти потеряли её. Он мог вспомнить, как Твайлайт нахмурила брови. — Я сожалею о Совести. Но… Ты знаешь, что его тело было нестабильным с самого начала. В любом случае, он бы долго не продержался. Взгляд Сомбры был опущен. — По крайней мере, он пробыл бы здесь достаточно долго… — Прекрати это сейчас же, — огрызнулась Эпплджек, — ты не собираешься себя жалеть, особенно когда Пинки в таком состоянии. Сомбра повернулся к Эпплджек, надеясь, что его лицо будет несколько устрашающим. Но недостаток сна и еды настиг его, так что он мог только нахмуриться и слегка нахмурить брови. — Я не чувствую жалости к себе. Я чувствую… — Он сделал глубокий вдох. — пустоту. Я чувствую себя так, словно кто-то опустошил меня, и всё, что я могу сделать, это сидеть здесь и ничего не делать. — Он взглянул на Пинки, которая не пошевелилась. — Пинки была бы в такой ярости. — Он рассмеялся, хотя это было невесело и лишено эмоций. — В случае, если она проснется… — Сомбра старался не использовать слово «если». — …что я собираюсь ей сказать? Мне жаль? И для чего? Лгать ей? Втягивать её в моё внутреннее смятение? Подвергая её ужасным, кошмарным вещам, которые разрушили её? — Сомбра… — попыталась сказать Твайлайт. — Или, может быть, я мог бы извиниться за то, что встретил её, — продолжил Сомбра, игнорируя Твайлайт, — потому что, если бы мы никогда не встречались, с ней было бы всё в порядке. — Он почувствовал, как его сердце ещё больше ушло в себя. — Потому что в тот момент, когда мы встретились, её жизнь закончилась, в то время как моя только началась. И поверь мне, когда я говорю, что хотел бы, чтобы всё было наоборот. Рэрити бросилась к нему и утешающе положила копыто ему на плечо. — Сомбра, если бы вы никогда не встретились, ты бы никогда в неё не влюбился. Ты бы никогда не увидел вместе с ней, какой замечательной может быть жизнь! У тебя никогда бы не было шанса побыть с кем-то, кто сделал бы тебя счастливым и дал тебе повод вставать по утрам. — Она пристально посмотрела на него. — Ты действительно хочешь пожелать, чтобы всё это исчезло? Сомбра мгновение ничего не говорил, его взгляд переместился на Пинки. Он почувствовал такую глубокую пустоту внутри себя, когда вспомнил, как она обычно бодро просыпалась, смеясь и хихикая, умоляя Сомбру встать с неё. Затем, наконец, впервые за много дней, он прослезился, глядя на неё. — Если это означает, что она была бы в сознании, тогда я совершенно не против потерять своё счастье. — Он закрыл глаза, вызвав ещё больше слёз. — Потому что тогда она снова была бы счастлива.***
— Пинки, когда ты в последний раз расчесывала свою гриву? — спросила Клауди. Пинки пожала плечами. — Не могу вспомнить. Я потеряла три щётки, пытаясь расчесать свою гриву, так что я просто бросила эту затею. Клауди выгнула бровь, взглянув на непослушную гриву Пинки, затем вздохнула. — Я полагаю, в этом есть смысл. Как именно ты планируешь назвать своего жеребенка? — Сюрприз, если это кобылка, Оскуридад, если это жеребёнок! — Пинки зазвенела. Клауди моргнула. — Оскуридад? Это, что по-испански? Пинки кивнула. — Угу. Сомбри хотел мужское имя по какой-то странной причине. Он сказал, что это связано с Совестью. Клауди почувствовала укол беспокойства, вспомнив, как она начала задавать вопросы Пинки. Когда она спросила о вещах, которые ей было трудно понять, когда девочки были кобылками, она не только узнала, что у Пинки была изрядная доля секретов со своими сестрами, но и что Лаймстоун, казалось, была довольно непреклонна в том, чтобы доставлять неприятности остальным, особенно Пинки. Когда она спросила о друзьях Пинки, она получила полное описание каждого из жителей Понивилля и некоторых пони, с которыми Пинки познакомилась во время своих поездок в Эппллузу, Додж-Джанкшен, Мэйнхэттен, Кристальную империю и Кантерлот. Клауди решила, что ей следовало быть более конкретной для дальнейшего использования. Затем она спросила Пинки о том, как начались её отношения с Сомброй, и была приятно удивлена. Это началось после странного инцидента с тестом для торта, который привёл к купанию Сомбры с этим ингредиентом, импровизированному показу мод и странному моменту, когда Пинки и Сомбра соединились. Затем, после пары месяцев неловких встреч, связанных с сидением за жеребцом и запланированными прогулками, Пинки пришла к выводу, что она влюблена в Сомбру, хотя и знала, насколько это неортодоксально. Клауди была потрясенная, услышав, что Пинки снова столкнулась с Баритоном вместе со своей будущей невестой. хотя и не так сильно, как когда Пинки рассказала ей о том, как Сомбра помог ей пройти через это, притворившись её другом-жеребцом и подарив ей подарок на день Сердец и Копыт. Но, когда Пинки рассказала ей о войне розыгрышей, в которую они вдвоём ввязались, её не могло не позабавить то, что она услышала. Она чуть не выплюнула свой чай, когда узнала, что Пинки притворилась беременной, особенно после того, как Сомбра и Пинки провели такую интимную ночь вместе, но была постыдно рада услышать, что Сомбра отомстил ей и выиграл этот раунд, и следующий раунд, когда Пинки покрасила его гриву и в ответ он поцеловала её, заставив её потерять сознание во второй раз. - О, но я хорошо отдела его в третьем раунде! - Пинки провозгласила, - Я хорошо его отделала! Затем всё начало усложняться. По-видимому, когда Принцесса Твайлайт тестировала новое зелье, оно оказалось зельем для перемещения сознания в другое тело (использование которого её не заботило, хотя оно вызывало её любопытство), и это позволило Пинки проникнуть в разум Сомбры, где она обнаружила голос в его голове. Она назвала его Совестью, на самом деле не зная, кто он такой и почему он здесь. - Оказывается, он не был Совестью Сомбры, - сказала Пинки, - он был единорогом тысячелетней давности, который изучал тёмную магию, и в итоге он создал другого пони, Тень, который превратил его во зло и развратил его. - Пинки была необычно серьезна, что заставило Клауди встревожиться. - Сомбра был создан случайно, когда Тень ослаб, и он отделился от него и Совести, что сделало его новым пони, но с воспоминаниями Тени, мышлением и Совести, находящимися внутри него. Ему было немного грустно, когда Совесть ушёл, и он становится очень тихим, когда я пытаюсь поговорить с ним о Тени, поэтому я просто не беспокою его по этому поводу. Клауди решила больше не спрашивать по этому поводу, и она начала задавать более простые вопросы о Пинки. - Итак, есть какие-нибудь идеи, как отреагирует Сомбра, когда мы расскажем ему об... ты знаешь? - спросила Клауди, неловко прихлебывая чай. Улыбка Пинки померкла. - Честно говоря, я не знаю. Мы говорили об этом раньше, но... Когда я начинаю вникать в это, он становится очень тихим, и в его глазах появляется такой отстранённый взгляд... Это беспокоит меня, мама. Когда случился первый испуг, он был очень, очень взбешён и встревожен... Он продолжал расхаживать по комнате и не переставал корчить то лицо, которое он делает, когда волнуется. Клауди одарила её сочувственной улыбкой. - Твой отец был таким же, когда мы узнали, что я беременна Мод. Он был в таком беспорядке, бедняжка. - Она ободряюще посмотрела на неё. - Но позже он был так взволнован. Я никогда в жизни не видела его таким счастливым, Пинки. Пинки посмотрела вниз. - Это совсем другое. Сомбра очень, очень, очень волнуется, когда мы говорим о том, что у нас будут жеребята. Честно говоря, я не думаю, что когда-либо видела его таким напуганным. Клауди поставила свою чашку на стол. - Послушай милая, я думаю, на данный момент вопросов достаточно... Как насчёт того, чтобы пойти посмотреть, возвращаются ли Сомбра и девочки? Пинки улыбнулась ей. - Оки-доки-локи! Но, когда две кобылы выходили из гостиной, они совершенно не подозревали о паре ушей, подслушивающих их. Игнеус нахмурился, оторвав ухо от двери на кухню, куда он ходил, как делал каждый день, когда заканчивался рабочий день. Вместо этого он услышал разговор Клауди и Пинки, что заставило его задаться вопросом, что же могло заставить их быть такими скрытными. Он был удивлён тем, как много на то было причин. - Я мог бы справиться с ложью, - подумал Игнеус, - я мог бы справиться с тем фактом, что Пинки и Сомбра... - Он съежился, решив не мучить себя мыслью об этом. - я мог бы смириться с тем фактом, что у Сомбры не самый чистый сланец*. - Он почувствовал, что его хмурость усилилась. - Но я не могу смириться с тем, что другой жеребец причиняет боль моей кобылке... Только не снова. Он остановился, когда услышал громкие приветствия снаружи, сопровождаемые восторженным криком Пинки. Он нахмурился, когда понял, что Сомбра и девочки вернулись из своей прогулки, затем прерывисто вздохнул. - Похоже, мне придётся поговорить с Сомброй... И, надеюсь, он не будет таким неразумным, как Баритон. - Хотя, если бы это было так, это дало бы ему достаточно прав, чтобы использовать каждый год скального земледелия, что он и планировал сделать.