* * *
— Словник чародея? Решил пересдать Ж.А.Б.А., Малфой? — Нотт облокотился на леерное ограждение спиной, скрестив руки и разглядывая друга без особого интереса. Драко был сосредоточен и слишком глубоко погружён в себя, чтобы расслышать хоть что-то. Безуспешные попытки расшифровки рун прерывались лишь такими же безуспешными попытками найти пропавшие события ночи. Это бесило. Так сильно раздражало, аж зубы скрипели. Прогулка на яхте должна была отвлечь его от размышлений. Ещё в первый день отпуска он пообещал себе (и Блейзу), что работой будет заниматься не больше двух часов в день. Но Адриан не сообщил, что то, что он должен найти, будет защищено древними чарами. «Там ничего сложного, Драко. Зайти в пещеру, забрать артефакт и выйти. Это не помешает твоему отпуску». Ага, именно так. — Тео, ты же изучал Древние руны? — Сдал их на «превосходно», между прочим. — Взгляни, — Драко протянул ему пергамент, — написание этих рун отличается от классического. Я предположил, что они авторские, но не смог найти никакой информации. Перевод напоминает просто набор слов. — Это рунический алфавит со стилизованной латиницей, — Тео выхватил лист и присел рядом. — Посмотри, здесь не тот угол написания. — Что это за язык? — Древнеанглийский, полагаю. Взгляни, последнее слово схоже по написанию с словом «кровь». — Откуда такие познания в мёртвых языках? — Скажем так, работа обязала погрузить в историю лингвистики, — Тео взял перо и начал выделять корни в словах. — Первое слово может переводиться как «начало», «путь» или «дорога», — он всматривался в символы. — Видишь эти буквы? Они аналогичны нашему «ть». Скорее всего, это глагол. Но я не узнаю корень. Если заменить эту букву на эту, — он ткнул кончиком пера в черничный символ, — то значение «позволять», а если эту, то «освобождать». Ты уверен, что это верное начертание? — Не уверен. Громкий хлопок. — А вот и мы! От утренней грусти Блейза не осталось и следа. Белоснежная улыбка сияла на солнце, которое, как и настроение Забини, появилось только после полудня. Он держал Пэнси и Джинни за талию с видом, будто вчерашнее его желание претворялось в жизнь всю ночь без остановки. Компания медленно приближалась к увлечённым Драко и Тео. Те лишь мельком взглянули на друзей и вновь погрузились в перевод. — Готовишься к пересдаче Ж.А.Б.А., Малфой? — спросила Гермиона, указывая на книгу в его руках. Драко стиснул зубы и на секунду прикрыл глаза, будто вместо шутки туда попала мерзкая мошка. — Шутить у Нотта училась, Грейнджер? Он ужасный преподаватель, — даже голову не повернул. Малфой бесился. Его раздражала она, её компания и неожиданные частые встречи. Будто кто-то намеренно издевался над ним. — Ты что ли лучше? — с едким вызовом. — Хочешь проверить? Мои услуги дорого стоят, но тебе сделаю скидку как бывшей однокурснице. Драко развернулся к ней торсом, достал из кармана пачку и зубами вытащил сигарету. Кончик заискрился и вспыхнул. — 29 галеонов вместо 30? — Деньги меня не интересуют, Грейнджер. Тем более задаток ты уже внесла. — Мне не нужны твои услуги репетитора. И кстати, руны я сдала лучше тебя, — она вздернула свой нос, давая понять, что разговор окончен. — Правда? Может тогда сможешь помочь мне? Не могу перевести кое-что. Пойдём покажу. Драко одним движением поднялся и направился в глубь каюты, не оборачиваясь. Он слышал, как она замешкалась всего на секунду, но всё же пошла следом. Когда-то крошечная комната метр-на-метр была увеличена заклинанием Незримого расширения. В дальнем углу, под балдахином, пряталась кровать кинг-сайз с шёлковым постельным бельём. Посередине каюты, в окружении бархатных зелёных кресел, стоял покерный стол с зачарованными картами. А справа от входа, на всю стену, разместился бар с таким количеством спиртного, что можно было снабжать бар острова ещё неделю. Малфой потянулся за пузатой бутылкой с золотым орнаментом в виде фестрала и наполнил хрустальный резной бокал. Дымный аромат с приторной сладостью фруктов ударил в нос. Драко облокотиться локтями на стойку, крутя стакан перед носом. Жидкость бархатного чёрного цвета клубилась тёмными грозовыми облаками, а отсветы свечей напоминали молнии. — Скажи мне, Грейнджер, как часто ты стираешь людям память после секса? — он медленно развернулся на пятках, отставив бокал в сторону. — Что ты несёшь? — Сегодня утром я нашёл чёрные босоножки в своей комнате. Такие же, в которых ты была вчера. Не подскажешь, чьи они? — Драко медленно подходил к ней. — Откуда я знаю, с кем ты спишь, Малфой? — шипит в ответ, но с места не двигается. — Переспала со мной и решила замести следы, чтобы ненаглядный Уизли не узнал? Не такая ты и смелая гриффиндорка. — Ты бредишь. Всё раздражение и злость вкупе с усталостью сорвали последний амбарный замок, который удерживал самоконтроль Малфоя. Огненная неконтролируемая ярость метнулась по венам в конечности, порождая импульс к действию. Он хватает её за плечи и со всей дури вбивает хрупкое тело в дверь. — Обливиэйт, — рычит прямо в лицо. — Ты стёрла мои воспоминания ебучим Обливиэйтом, — рвущийся наружу крик еле глушится стиснутыми зубами, — я ни черта не помню вчерашний вечер! — Надо меньше пить, — её рука медленно ползёт к палочке на бедре, но Драко мгновенно цепляет тонкие кисти и поднимает над головой, сильнее впечатывая её в дверь. — Не играй со мной, Грейнджер. Нахрена ты это сделала? — Мне больно, отпусти. Я не понимаю, о чём ты говоришь. — О, правда? Тогда позволь залезть к тебе в голову и проверить это. Или, — пока одна рука крепко держит запястья девушки, вторая аккуратно скользит по бедру вверх до гартера с палочкой, спотыкаясь о её мурашки, — проверим последние заклинания. М-м? — Это не мои туфли, Малфой. Я не Золушка, чтобы оставлять свою обувь где попало, — искры адского пламени пляшут в карих глазах, превращаясь в расплавленную карамель. Уголок тонких губ ползёт вверх, и это не предвещает ничего хорошего. Малфой не тот, с кем можно играть в подобные игры. Одним коротким движением он выставляет колено между её бёдер, мучительно долго поднимая его выше. Ведёт носом от скулы к шее, вдыхая сладковатый аромат её духов, совершенно не удивляясь, что тот сильно ему знаком. Гермиона едва заметно выгибается, но сдерживает этот порыв резким напряжением мышц. — Уверена? — вкрадчиво в ухо. Кончик языка касается солоноватой нежной кожи, и она вздрагивает, — я делал так вчера? Или был грубее? Писк вместе с громким выдохом вырываются из её рта, не спрашивая разрешения. Она смотрит на него с вызовом, пока зрачок сжирает цветную радужку, а щёки покрываются розовым румянцем. Малфой видит, как она борется сама с собой, и это заставляет его мысленно хмыкнуть. Ещё немного. — Тебе нравится, Грейнджер? Скажи мне. — П-пожалуйста, Малфой, — и от этого сносило крышу. Напрочь срывало вместе с гвоздями. И сейчас взять бы и послать всё к чёртовой матери. Сорвать это лёгкое платье, кинуть её на кровать и впиться в розовые пухлые губы. Возможно, чуть позже он так и сделает, а пока аккуратно, стараясь не быть замеченным, он влезал ей в голову, осторожно пробираясь сквозь образы, искал вчерашний вечер. Вот она с девочками завтракает на террасе. Читает книгу с кружкой холодного чая. Выбирает с Пэнси платье и укладывает волосы. Смотрит на Драко, стоящего в дверном проёме. Звонкая пощечина вернула его в реальность. — Я не разрешала лезть ко мне в голову, — острие древка было направлено ему прямо в лоб. — Так значит, я всё-таки зашёл вчера. Неужели трахнул и попросил уйти? А ты, наверное, успела очароваться? Прости, что не оправдал твоих ожиданий, принцесса, — и снова эта ядовитая ухмылка. — Во-первых, я тебе не принцесса. Во-вторых, я не спала с тобой, Малфой, мы просто поговорили. В-третьих, очаровываться таким мудаком, как ты, ниже моего достоинства, — шаг назад, ближе к двери. — Ты так реагировала на мои касания, что я готов поспорить, ещё пара таких ночей, и ты влюбишься в меня без памяти. — Мы не спали! — Не верю. Твои реакции говорили за тебя. — Даже не мечтай. Я никогда не влюблюсь в такого, как ты, — с этими словами она вылетела за дверь. Поиграем, Грейнджер?* * *
Солнце ползло за горизонт, разливая закатные краски на поверхности воды. Яхта расслабляюще покачивалась на волнах. В ста метрах от судна высунулась голова морского дракона, но тут же исчезла в морской пучине. Драко осматривал присутствующих и думал о том, почему ему так комфортно в этой компании. Дело не в устаревшей вражде факультетов. Дело в самом Драко. Он терпеть не может шумные компании и вечеринки. Все свободные выходные он проводил с книгой и бокалом огневиски. И долгое время считал их лучшей компанией на вечер. На приёмах Нарциссы его хватало от силы на час, потом он тихо ретировался, ни с кем не попрощавшись. Сейчас же он был расслаблен и заинтересован поддержать разговор парой фраз. И даже не вспоминал о нерешённом вопросе с переводом. — Читали сегодня газеты? Фатумы снова напали на чьё-то хранилище, — Джинни бегло прошлась по лицам присутствующих. — Это новые Пожиратели? — Тео лежал на палубе, вглядываясь в небо. — Они борются за идею чистой крови, но вместо того, чтобы нападать на маглорождённых и маглов, грабят банки и хранилища. Пожиратели действовали... иначе. — Как по мне, они обычные воры. — Аврорат пытается выяснить, чем связаны похищенные вещи, — перебила Гермиона, — но владельцы не хотят разглашать информацию о своём имуществе. — Зачем вообще это обсуждать? Орден победил и сейчас делает всё, чтобы сохранить мир. Если мы будем на пороге войны, великие гриффиндорские защитники снова соберутся и во главе с Мальчиком-Который-Выжил-Дважды снова разобьют армию врагов, — Нотт опёрся на локти и посмотрел на друзей. Драко коротко хмыкнул в бокал, слегка покачал головой. — Что не так? — Победители всегда проигрывают, Тео. — Цитируешь магловских политиков, Малфой? — Только тех, кто не глупее тролля, Грейнджер. — Я не понимаю. О чем ты вообще говоришь? — О том, что все не так однозначно, Пэнси. Победа стоит слишком дорого. Сколько волшебников мы потеряли на войне? Сотни, тысячи? Кто-то потерял близких, кто-то всю жизнь будет лечить психологические травмы, а кому-то это стоило целого состояния. — Светлое будущее стоит того, — Гермиона провела пальцем по шраму на левой руке. — Думаешь? Стоили ли жизни невинных людей всего этого? Примерно каждые полвека появляется новая организация ублюдков, которые жаждут захватить власть и изменить мировой порядок. — Жизнь – это череда белых и чёрных полос, нужно просто к этому привыкнуть. — Нет, Грейнджер. Жизнь – дерьмо, а потом мы умираем. Вот и вся истина. — Ты пессимист. — Давайте уже закончим этот разговор? Давайте снова сыграем? — Блейз, как и вчера, наполнил стопку каждого и наложил обличающее заклинание, — сегодня предлагаю «Я никогда не…», все помнят правила? — Мы в неё на выпускном играли? Когда Дин и Симус узнали, что одновременно встречались с Ромильдой Вейн? — Точно! Они такую зрелищную драку устроили. Макгонагалл рвала и метала, — Нотт и Забини в голос рассмеялись. — Непонятно, как Вейн это скрывала в общей гостиной Гриффиндора. Эти двое вообще дружили? — А ты их видел? Они же идиоты. После драки побежали к ней извиняться, а она в этот момент за портьерами обжималась с Роджером Дэвисом. Зачем она вообще с ними мутила? — Она со всеми мутила. Ты вспомни, как мы застали её в подземельях с Монтегю, — подал голос Драко. — Если бы я знал, что она такая безотказная, трахнул бы её ещё на шестом курсе, — брови Теодора сделали волну. — Мальчики, попрошу. Здесь вообще-то дамы, — перебила Джинни. — Я начну первая, — сказала Луна. Тео и Блейз продолжали перешёптываться, пока Пэнси не отправила в них стайку птиц, которые начали их клевать. Девушки захихикали, наблюдая за представлением. Палочка Малфоя кружилась между его пальцев, а глаза осматривали компанию. Было в этом моменте что-то до боли знакомое. Воспоминание маячило где-то на подкорке, ускользая каждая раз, когда он вот-вот цеплялся за него. Кажется, это был четвёртый курс. Перед Рождеством. Когда атмосфера располагала к беспечности и веселью. Тогда он ещё не дружил ни с кем из присутствующих. Кроме Пэнси. Которая, как и сейчас, наслала птиц на споривших Крэбба и Гойла. Все смеялись, пока мальчики тщетно пытались отбиться от жёлтых канареек, бегая по гостиной и размахивая всем, что попадалось под руки. Забини хохотал громче всех, а Нотт исподтишка насылал заклинания ватных ног и подножек. Драко единственный это заметил и одарил будущего друга заговорщической ухмылкой. Именно после этого случая они стали вместе делать домашнее задание в библиотеке. — Фините Инкантатем, — слизеринка прочертила руну в воздухе и заправила прядь волос за ухо. — Может начнём уже? Луна с минуту оглядела ребят и произнесла: — Я никогда не целовалась ни с кем из присутствующих, — все, кроме Луны, выпили содержимое стопок перед тем, как они волшебным образом наполнились снова. — Про Блейза и Джинни мы слышали вчера. То, что мы с Пэнси встречались, тоже не секрет. Нотт, Грейнджер? — уголок губ пополз вверх, когда он заметил испуганный взгляд гриффиндорки. — Да, Грейнджер, что-то я не помню, чтобы мы целовались, — Блейз метнул взгляд на Малфоя и ухмыльнулся. — Я… ну, в общем… — Да, мы с ней целовались и что? — голос Тео казался выше, чем обычно. — Что? — взгляд карих глаз был не просто испуганным, в них плескалось охуевание вперемешку с неконтролируемым ужасом. — Ну помнишь, на той вечеринке, когда… ну ... — А, на той.. Да, точно. Ну когда… Да, та самая. — Это какая та самая? — Ну та. Вас там не было. — Звучит как плохая отмазка, — Малфой подкурил сигарету и выпустил порцию дыма в сторону Гермионы. — Согласен, — Забини пристально смотрел на Нотта. — Умеешь же ты задавать вопросы, Лавгуд. Разом всех напоила. — Я думаю, у этой игры другие цели. — Это какие же? — Например, научиться делиться секретами. Обычно мы утаиваем или искажаем информацию, чтобы скрыть что-то, что нам дорого. Но тогда какой смысл рассказывать, если мы заведомо знаем, что не поделимся. Можно просто промолчать, — Луна мило улыбнулась и посмотрела на горизонт, — сегодня безумно красивый закат, не правда ли? — Иногда мне кажется, что ты специально так отвечаешь. — Я всегда говорю то, что думаю, Блейз, и всегда отвечаю на вопросы. А понимаешь или нет, зависит от того, слышишь ты меня или просто слушаешь. Драко хмыкнул, но ничего не сказал. Второй вечер подряд он наблюдает за невероятной способностью Полумны вводить окружающих в ступор. Сегодня это даже веселило. Эта девушка определённо ему нравится всё больше и больше. — Я могу продолжить, или будем и дальше обсуждать поцелуй Грейнджер и Нотта? — Паркинсом сверкнула недовольным взглядом и демонстративно отвернулась от Тео. Все молча кивнули. — Я никогда не была в Японии. Драко и Тео осушили рюмки. — Разве вы с родителями не перебрались туда после… выпускного? — все будто специально не обратили внимания на запинку Малфоя. Сколько бы времени не прошло, а желания обсуждать события после финальной битвы ни у кого не было. В то время как большая часть слизеринцев практически жила в стенах Визенгамота и Министерства, отстаивая свою честь и свободу, победители оплакивали погибших, занимались реконструкцией Хогвартса и залечивали свои раны. Победители всегда проигрывают свою победу. — Родители хотели, чтобы все так думали. Папа не был замечен в пособничестве Сами-Знаете-Кому, но всё же боялся гонений. Он пустил слух про Японию на случай, если нас будут искать, и тайно увёз меня с мамой в Бельгию к дальнему родственнику. — Думаю, кимоно тебе к лицу больше, чем фартук и чепчик. — А как же корсет? Он явно интереснее халата, — уточнил Блейз с хитрым взглядом. — Пэнси в корсете? А знаешь, наверное, ты прав. — Эй, — перебила его Паркинсон, — Вообще-то я здесь. Может просто продолжим? Драко тихо рассмеялся, обнявшись с Блейзом двусмысленными улыбками, и медленно обвёл каждого взглядом, прежде чем задержать его на Грейнджер. Она уставилась на красно-оранжевый диск заходящего солнца, стискивая пальцами тонкую ткань легкого платья в мелкий цветочек. Несколько кудряшек выбились, обрамляя загорелое лицо, на котором виднелись веснушки. Лёгкий румянец от выпитого огневиски, искусанная нижняя губа, тонкая шея. Серые глаза неторопливо скользили по телу до гартера на бедре, где он каждый раз спотыкался, нервно сглатывая. Драко заметил, что такое откровенное наблюдение за этой девушкой порождает странные пульсирующие волны в области живота. Они подобны моменту, когда он впервые взял палочку в руки и почувствовал, что та отзывается. Что она выбрала его. Вспыхнувшие фантомные ощущения её нежной кожи заставили Малфоя сжать кулаки и возвести стены окклюменции. Вдох, выдох, вдох. — Я никогда не стирал память Драко Малфою. Он понял это ещё утром, когда никак не смог вспомнить, как вернулся вечером в свою комнату. Её реакция в каюте только подтвердила его подозрения, но отказать себе в удовольствии убедиться он просто не мог. Гермиона не взглянула на него, лишь покраснела ещё сильнее и молча потянулась к стопке. Тео сделал то же самое. — Нотт? — раздражение в перемешав и сочащимся непониманием. — Какого Мерлина? Теодор вскочил на корточки и потянулся к древку, прежде чем дрожащим голосом выдавить из глотки хоть звук. — Тихо, Малфой. Я всё объясню. — Уж потрудись, пожалуйста, — внутри, в чугунном котле, закипал гнев. — Помнишь, пару месяцев назад ты купил себе новенькую «Молнию»? — … — А, ну да, — он тяжело сглотнул и продолжил. — Ты вернулся с задания, и мы напились у тебя в гостинной. Отмечали покупку. Я тогда разбил бокал и порезался, помнишь? — Допустим. — Ты так расхваливал эту метлу, и я решил проверить, так ли она хороша. В общем, я вылетел в окно, пока ты искал бадьян, решив немного проветриться, а когда возвращался, слегка промазал и влетел в стену, не успев затормозить, и … — Ты сломал мою метлу и стёр мне память?! — Ты был в ярости, а я вусмерть пьян, — Нотт пятился по палубе, пока Драко медленно двигался на него, вытянув палочку. — Да, я облажался, но верни я утром воспоминания, ты бы меня прикончил. — Пять тысяч галеонов, Нотт! Она стоила пять тысяч галеонов, — Драко прочертил руну прежде, чем Тео успел отскочить в сторону. — Иммобулюс. — Драко, остановись, — кто-то схватил его сзади и выхватил палочку. Кровь гудела в ушах, заглушая окружающие звуки. Он рычал и выворачивался, но крепкая хватка сковывала движения. Драко смотрел, как Пэнси подбежала к Тео, накладывая контрзаклинание и помогая ему подняться. Кислород сжигает лёгкие. Ещё мгновение, и он начнёт извергать огонь. «Твоя работа не подразумевает наличие близких людей. Либо они тебя предадут, либо их убьют» — слова Адриана бьют набатом о стенки черепной коробки. Нет, Тео его не предал, но подобные ситуации делают его потенциально опасным в будущем. Как предсказать действия того, от кого не знаешь, чего ожидать? Что, если ему понадобится информация для британского Министерства, и Тео без спроса вытащит её из его головы? Или убьёт, когда Драко встанет у него на пути? Мысли путались, скручивались в разноцветные клубки, завязывались узлами. Бешенство рвёт глотку хрипящим рыком. Где ебучий самоконтроль? Какого чёрта каменные стены окклюменции дали сбой? Холодные ладони обхватили его лицо и с силой повернули голову. Два янтаря оглушили сознание, и в голове стало пусто. Её розовые губы что-то шептали, пока он тщетно пытался включить слух. Не получалось. Их медленное движение завораживало, когда она секундно кусала губу. Стало холодно. Мир больше не существовал. Он закружился и потемнел за секунду до того, как снова почувствовал холод камня в голове. Малфой не дрогнул, когда её большой палец начал нежно поглаживать острую скулу. Не дрогнул, когда разобрал в тихом шепоте её голоса «всё хорошо». Не дрогнул даже тогда, когда она ласково ему улыбнулась. — Я в норме. Отпусти, Блейз, — его ладони накрыли её и слегка сжали. Благодарность ли это или остаточный спазм, он не понял. Но ему было это необходимо. Заякориться на прохладе тонких пальцев и вернуться в реальность. И когда он опустил её руки, разорвав контакт, вот тогда мелкая дрожь настигла его. Малфой выхватил сигарету из пачки и прикурил. Горький дым наполнил лёгкие. Всего минута тишины. Просто перевести дыхание и поставить пометку «на потом» – разобраться, что это сейчас было. В воздухе повисло тяжёлое скользкое молчание. Друзья переглядывались, бросая на Драко взгляды, и боялись произнести хоть слово. От веселья не осталось и следа. Он снова всё испортил. — Ты должен мне новую «Молнию», Нотт. И три тысячи галеонов за моральный ущерб. Это не обсуждается, — Теодор лишь кивнул и отсел подальше, — ну а ты, Грейнджер, неужели случайно испортила мою любимую книгу и тоже решила воспользоваться Обливиэйтом? — Это было во время войны, я не хочу это комментировать, — и где же эта забота, которая была в твоих чёртовых глазах пару минут назад? Откуда снова эта надменность? — Ты не умеешь врать, Грейнджер. — Я не вру. — Конечно. Золотая девочка никогда не врёт. Ладно, я всё равно узнал больше, чем хотел. Твоя очередь, Нотт. — Драко, я правда не хотел. — Мне не нужны твои извинения. Мне нужна новая метла, — холодно и бесцветно. Как всегда. — Сейчас же замолчите все! — властный голос Джинни заставил всех замереть. — Меня не волнуют ваши мелкие недопонимания. — Пять тысяч галеонов для тебя мелкое недопонимание? — Для тебя, Малфой, это мелочь. Все мы прекрасно знаем, что твоё состояние насчитывает более двух миллионов галеонов. И это не включая недвижимость. Каждая европейская газета считает своим долгом напомнить минимум раз в неделю о том, что ты самый завидный жених, — она на секунду прикрыла глаза и выдохнула, сбрасывая тягучее напряжение. — У меня девичник. Я бы не хотела портить вечер из-за того, что кто-то поступил очень глупо. Когда-то. Как бы неприятно было признать, но ещё-Уизли была права. Ему не нужно копить на «Молнию», в его силах сейчас же купить её каждому присутствующему вместе с позолоченной стойкой. И это совершенно бы не ударило по его карману. Его вывело не то, что Тео сломал её, а то, что он стёр воспоминание и так и не признался в этом. Как можно было доверять другу, который так поступает? Но об этом, как и об успокаивающих прикосновениях Грейнджер, он подумает позже. — Извини, Тео, я слишком остро отреагировал, — казалось, все перестали дышать в этот момент, — не нужно мне ничего возвращать. — Малфой, я… — Нет, Уизлетта права. Давайте закроем тему и просто продолжим. Джинни искренне улыбнулась и одними губами произнесла «спасибо». Этого оказалось достаточно, чтобы острота момента сгладилась и ребята снова начали дышать. — «Молодец, Малфой» Не нужно смотреть на Гермиону, чтобы только по тону её мыслей понять – она улыбается. Так же, как всегда улыбается Полумне, Джинни, Тео. Когда получала «превосходно» и кто-то из преподавателей её хвалил. Он не должен этого знать, так же как и то, что она пьёт чай с молоком и ложкой корицы и закусывает нижнюю губу, когда думает или смущается. Когда в Большом зале книга всецело её поглощала, она не притрагивалась к еде. Лишь не глядя двигала её в сторону Рона, который, не моргнув глазом, сметал всё, кроме салата. Эта ненужная информация была эпитафией на могиле его рациональности, когда дело касалось Грейнджер. Сколько бы стен в сознании он не строил, как бы не баррикадировал ментальные двери, её однажды брошенная фраза была хуже бланджера в голову. «Каждый достоин второго шанса, Малфой». И освободить бы голову от этой скверны, сдуть сквозняком все мысли, но чёрт… Просто чёрт. К моменту, когда Драко вернулся в реальность, ребята уже обсуждали следующий ход, который сделал Нотт. — Я не ожидал от тебя такого, Лавгуд, это же… это, — Тео крутил головой, пытаясь подобрать подходящие слова. — Салазар, из всех присутствующих парней ни у кого не было тройничка, в то время как Паркинсон и Лавгуд успели повеселиться на славу. Какого Мерлина ни одна из вас не позвала меня? — Прекрати, Тео. Я бы ни за что не стала с тобой спать, а особенно развращать тебя на секс втроём, — Пэнси вздёрнула свой маленький носик и щедро долила себе выпивку. — Думаю, Луна со мной солидарна. — Вы с Пэнси мои друзья. Я предпочитаю не смешивать эти роли, милый Теодор. — Всё же это было неожиданно, — Гермиона сделала большой глоток огневиски, пытаясь скрыть румянец смущения за резным хрусталём. — Да ладно тебе, Грейнджер. После вчерашнего шоу ты не должна была удивиться даже тому, что самая тайная фантазия Долгопупса – трахнуть тебя на учебниках по травологии. — Что за чушь, Малфой? Мы с Невиллом всегда были друзьями. — Не будь такой наивной. Все твои дружки хотя бы раз представляли тебя стонущей под ними. Даже Поттер, — быстрый взгляд на ещё-Уизли, — извини, Джинни. — По себе судишь? — она копирует его ухмылку? — Ещё чего. — Да что ты говоришь. Ну тогда… Я никогда не хотела переспать с Гермионой Грейнджер, — гриффиндорка смотрела на него с немым вызовом. Драко даже бровью не повёл, когда выпил стопку. Блейз и Теодор сделали то же самое. — Даже оправдываться не буду, — Забини поднял руку в сдающемся жесте. — Ты вообще видела себя на выпускном, Гермиона? — подала голос Пэнси. — На твою задницу только ленивый не пялился. Вся мужская половина Слизерина пускала слюни и подбирала отвалившиеся челюсти. А Малфой вообще трахал тебя глазами весь вечер. — Паркинсон! — Что? Ещё скажи, что это неправда. Лицо Гермионы заливалось краской под глухие смешки Блейза. Остальные просто улыбались, наблюдая за чересчур смутившейся подругой. Её белые зубы уже терзали бедную нижнюю губу, а Драко съедал каждое её движение. Это было неправильно, вот так сидеть и исподтишка наблюдать за ней, ощущать, как отключаются мозги от ничего не значащих действий. Как нутро взрывается громкими хлопками петард, разжигая огонь. Выбросить из головы. Немедленно-сейчас же прекратить это ад. Сделай хоть что-то! Сознание вопило, как безумный раненый зверь. А он прикипал к ней глазами. Сумасшествие. — Браво, Грейнджер. Напросилась на комплимент, — глоток виски, чтобы не заскулить от желания сказать другое. — Ты же не думала, что Уизли полюбил тебя за твой безграничный ум? Её взгляд тут же потемнел, а вокруг неё буквально заискрилась магия. — Это не твоё дело, Малфой. — Не надо, дружище. — Ох, прости. Я забыл, что рыжий неприкасаемый. Как он вообще отпустил тебя так далеко одну? То-очно. У тебя же свои методы сделать так, чтобы он ничего не узнал. — Пошёл к чёрту! — она быстро вскочила и пронеслась мимо. — Ну ты и кретин, — Блейз, как и остальные, смотрел на него с осуждающе-сочувствующим выражением лица. — А что я сказал? — предчувствие подсказывало, что он крупно облажался. Снова. Дважды за вечер. Это чёртова ведьма сводит его с ума. — Он ей изменил, — голос Джинни шарахнул по мозгам. — Они расстались несколько месяцев назад. — Он что, идиот? — слова сорвались с языка прежде, чем были допущены и одобрены. — Только не говорите мне, что снова с Браун. — ... — Пресвятой Салазар, положили бы вы его в Мунго провериться. У него явно проблемы с головой, — последняя глубокая затяжка и сигарета вспыхнула в воздухе. — Прошу меня простить, я отлучусь ненадолго. — Только не испорть всё снова, — бросил Блейз ему в спину, пока младшая Уизли смотрела ему вслед хитро-понимающим взглядом. Каким образом весь его контроль крошится в пепел рядом с ней? А единственное, что помогает держать себя в руках, – едкое безразличие. Фальшивое, но всё же. И как с таким набором, блять, можно всё не испортить? Прежде чем подойти к ней, он спустился в каюту, схватил два бокала и бутылку с золочёной фигурой фестрала. Гермиона сидела на нижней ступеньке кормы, опустив ноги в воду. От её опущенных плеч и подавленного вида в горле запузырилось горькое странное чувство. Она не двигалась. Он тоже. Несколько невозможно долгих секунд Малфой стоял в метре от неё, решаясь просто подойти. Это ведь просто. Шаг. Второй. Сесть рядом и сказать слова, от мысли о которых всё нутро сотрясается. Бьёт по мозгам навылет. — Мне не нужны твои извинения, Малфой. Не утруждайся. Просто уйди. — И всё же, — а голос дрожит. Грёбаный предатель, — я хотел бы извиниться. Я не должен был лезть не в своё дело. — Невероятно рада, что ты это понял. А теперь оставь меня в покое. Извинился? Молодец, а теперь вали отсюда, Малфой. Какого Салазара ты стоишь как вкопанный? Ему бы послушать голос разума и уйти. Дать ей возможность остаться наедине с собой и успокоиться. Но вдруг это тот самый второй шанс, про который она говорила? Он стянул с ног лоферы и закатал брюки. Тёплые волны облизали стопы, от чего по телу побежали мурашки. Горлышко бутылки звонко ударилось о бокал, пока чёрная, как смоль, жидкость наполняла его. Этот коллекционный огневиски обошёлся Забини в пятьдесят тысяч галеонов. Всё потому, что бутылка заколдована таким образом, что сколько бы ты не выпивал напитка, объём жидкости никогда не изменялся. Хоть вусмерть упейся, а бутылка всегда будет выглядеть только начатой. Как приятный бонус — противопохмельные и успокоительные свойства. Таких бутылок было всего пять. — Чуть меньше года назад я развёлся с Асторией. Эта история никогда не была о любви и светлых чувствах. Брак по расчёту, выбор родителей, который необходим для продолжения чистокровного рода, — он сделал глоток и уставился на блики от заходящего солнца. — Меня тошнило от этого. Я ненавидел эти правила игры, но смиренно принимал их. «Твой отец считал это правильным решением. Он бы гордился тобой». Он никогда мной не гордился, — горькая усмешка. — Не смотря на отсутствие чувств, развод сильно ударил по мне. Я не хотел никого видеть и с головой ушёл в работу, тайно надеясь, что меня убьют на одном из заданий. Я долго не мог понять, почему, я ведь не любил её. Когда понял, что просто боюсь сдохнуть в своей квартире один, не оставив после себя ничего, кроме клейма бывший Пожиратель смерти, всё встало на свои места. Но легче от этого не стало. — Почему вы развелись? — он вздрогнул от её голоса, будто позабыв, что исповедуется не сам себе. — Она сильно заболела. Это было её решение. «Я не хочу, чтобы ты потратил свою молодость на лечение женщины, которую не любишь». Она даже не сказала мне это в лицо. Оставила записку и заявление на развод. Они сидели в тишине. Крики птиц и шум волн так подходяще наполняли эту симфонию единения. Говорить больше не хотелось. Не хотелось и смотреть на неё. Жалость в глазах – худшее, чем девушка может поддержать мужчину. Ему нужно было просто показать, что она не одна в своём горе. Что пусть не полностью, но он понимает, каково это — когда тебя бросают. Грейнджер смотрела вдаль и цедила огневиски. Молча соглашалась с правилами его игры. — Я думаю, это моя вина, — заговорила Гермиона спустя какое-то время. — Я много работала, почти не проводила с ним время. Но я не жалею, что это произошло. Только сейчас я начала понимать, что мы слишком разные. Роль домохозяйки и матери пяти детей – не то, о чём я мечтала. А он очень хотел семью, — она слабо улыбнулась, — а ещё мне кажется, мы никогда не любили друг друга. Спутали детскую привязанность и симпатию с влюблённостью. Вот и всё. — Он не понимает, кого потерял, — Гермиона хмыкнула. — Возможно. Но Лаванда подходит ему больше. — Конечно, ты бы не смогла давать Бон-Бону ласковые прозвища, — они оба рассмеялись. Искренне. Как старые друзья. Они долго говорили. Плескали ногами воду, смеялись и осушали нескончаемую бутылку. Он рассказал ей, что чёрный цвет напитку придаёт порошок из копыт фестрала, а она сказала, что теперь это её любимый напиток. Драко рассказал, что его уже год пытается завербовать британское Министерство, а она – одна из тех, кто поддержала эту идею. Всё происходящее казалось ему таким правильным, что кости гнулись от переизбытка положительных эмоций. Будто долгое время он спал, а сейчас проснулся. И он не хотел засыпать вновь. Солнце давно скрылось за горизонтом, и вечерний бриз гонял мурашки по коже. Одним движением палочки он призвал плед и небрежно накинул на хрупкие плечи под тихое «спасибо». — Почему изумруды, Грейнджер? Разве умнейшая гриффиндорка нашего поколения не должна носить рубины в цвет своего факультета? — алкоголь туманил сознание. Он уже перестал обдумывать свои слова, прежде чем их произнести. Пусть будет как будет. — Не знаю. Это подарок. — Красивый подарок. — Мне тоже очень нравится, — она так бережно провела пальцами по украшению, будто это самое дорогое, что было в её жизни. — Даже не спросишь, от кого? — Мне нет дела до твоих ухажеров. Я лишь оценил изящность украшения. — Разве это не тот самый момент для клишированной лести? — в карих глазах отчётливо читался вызов. Блики искрились в глазах, ослепляя слизеринца. — Снова на комплимент нарываешься? Она не ответила, лишь придвинулась ближе. Теперь их плечи едва касались. Девушка не отрывала взгляд, ждала ответа. В горле пересохло. Страх вкупе с желанием действовать липли к коже, словно уличный кот, жаждущий ласки. — «Чего ты хочешь, Грейнджер?» И снова нет ответа. Как же блядски хотелось сейчас курить. Утопить рвущееся наружу сердце в вишнёвом дыму, заглушить грохот потрескиванием тлеющего кончика сигареты. Какого чёрта ладони вспотели, а дыхание такое бешеное? Нельзя срываться, нельзя вестись на эту паршивую провокацию. Но как чертовски хочется… — Хорошо. Ты ничуть не уступаешь ему в красоте, — небрежно брошенные слова, но голос на октаву ниже. — Это не то, что я хотела услышать. Кадык рвано дёргается, дробя остатки самоконтроля в пыль. Слова щекочут язык. Норовят сорваться с губ, чтобы начать вбивать гвозди в крышку его гроба. Нельзя, но так блядски хочется, что его заносит, переёбывает электричеством меж позвонков. В топку всё. Он больше не хочет сопротивляться. — Ты красивая. Заткнись, Малфой. — Умная, — её глаза всё ближе, — нереальная. Салазар тебя дери, прекрати это сейчас же! — Ты необыкновенная, Грейнджер. Пиздец. Между их губами всего мгновение, которое необходимо стереть сейчас же, иначе он просто вскроется на месте. Каменные стены в голове крошатся, рассыпаются в пыль под напором карего моря. В них больше нет необходимости. Он больше не хочет от неё прятаться. Сегодня точно нет. И плевать, если завтра он пожалеет об этом. Сейчас она необходима ему как воздух, как глоток воды пересушенному горлу. Она закусывает губу, и это с хрустом выносит сознание. Молотом дробит остатки фундамента. Сердце объявляет о своей капитуляции, когда он врезается в её губы своими. А она, блядскийбоже, она отвечает ему сразу же. Впивается своими пальчиками в его шею, царапает, кусает его губы. Он сгорал дотла, она подливала бензин. Мало, как же чертовски ему этого мало. Она нужна ему вся. Так давно нужна. Мерлин, спаси его грешную душу. Драко хватает её за тонкую талию и одним движением сажает к себе на колени. Гермиона приподнимается, толкая его назад, и острый угол ступеньки впивается в спину. Он давит болезненный стон. Не сейчас, нельзя спугнуть этот момент. Ещё немного. Дай мне почувствовать. Дай хоть на миг почувствовать себя живым. Он зарывается рукой в копну её волос на затылке, направляя, пока вторая рука стискивает бедро. И это так крышесносно, ни с чем не сравнимо, что Драко готов поставить всё своё состояние на то, что ничего подобного в его жизни ещё не было. Её ногти царапают кожу сквозь тонкую ткань рубашки, пока его ладони медленно скользят под платье, изучая женское тело. Грейнджер стонет, когда он сжимает её ягодицы. А этот стон становится апофеозом звука в сознании. Нельзя так сладко стонать — это просто незаконно. Гермиона наваливается на него всем телом, и Малфой не может больше сдержать болезненный громкий стон, врезаясь хребтом в ступеньку. Они замирают ровно в тот момент, когда кто-то выкрикивает: — У вас всё в порядке? Гермиона смотрела на него туманным взглядом и часто дышала. Эта ведьма, как грёбаный суккуб, высосала из него все эмоции, оставив лишь пустоту и тяжесть непонимания. «Твоя работа не подразумевает наличие близких людей. Либо они тебя предадут, либо их убьют» – мысль, как надоедливая муха, влетела с размаху в прояснившийся разум. — Ребят? — по звукам кто-то поднялся и, кажется, собирался направиться в их сторону. Всё произошло слишком быстро. Гермиона вскочила на ноги и, споткнувшись, едва не упала в воду, когда Малфой схватил её за запястье и потянул на себя. Она вписалась лицом в его грудь, сбивая его с ног и заваливаясь на него. Блейз подошёл ровно в тот момент, когда Драко упал спиной на палубу, утягивая за собой Гермиону. — Если вы хотели уединиться, можно было спуститься в каюту. — Это не то, что ты подумал. Я просто падала, а Драко меня поймал. — Прибереги эти глупые отговорки для Министра, — Блейз подмигнул им и, развернувшись на пятках, отправился обратно, кинув через плечо. — И вообще, я ничего не видел. Это ж надо уметь попадать в такие идиотские ситуации. Малфой поднялся и, не взглянув на девушку, направился к своей обуви. Нужно срочно убраться отсюда. Немедленно. И выкурить уже пол пачки. — Драко, я хотела… — Не нужно, Грейнджер, это была ошибка. Мы просто выпили лишнего и слишком расслабились, — только не смотри ей в глаза, только не смотри в эти чёртовы глаза. — Нет, Драко, постой, я не… — Прошу, молчи. Пожалуйста, — как же хотелось по-сучьи выть сейчас. — Ты сегодня уже дала понять, что у меня нет шансов. А секс по дружбе меня не интересует. Какого хера ты вообще сейчас это говоришь? — О чём ты? — «Я никогда не влюблюсь в такого, как ты». Кажется, так ты сказала. На этом и закончим. — Драко, постой. И он исчез с хлопком аппарации.* * *
Бронзовая пепельница была доверху забита окурками. Две пустые пачки валялись рядом с новой, уже открытой. Так Драко курил только тогда, когда сидел над материалами нового задания. Тратить силы на контроль количества выкуренных сигарет было бессмысленно. Если лёгкие не выхаркивает, значит всё нормально. Чисто девиз по жизни. Он залетел в душ сразу по возвращению домой. Ледяная вода очистила мысли, возвращая место холодному рассудку. Он даже вытираться не стал, просто натянул серые пижамные штаны и сел работать. Через час к нему заглянул Блейз. Малфой лишь отмахнулся и невербальным захлопнул дверь. Он не готов обсуждать то, что произошло. Никогда не будет готов. Яд под названием Грейнджер уже давно циркулирует в его чистейшей крови, отравляя все жизненно важные органы. Но сейчас концентрация превысила все допустимые нормы. Это стало опасно для жизни. Нужно выкинуть её из головы. Открыть бы форточку и проветрить насквозь прогнивший от сигарет мозг. Сука. Почему всё так сложно? Драко потер переносицу и открыл глаза. Он перелистывал хрупкие страницы толстой книги, сохранившейся ещё со времён Средневековья. Некая Мейбл Мюррей – любовница или подруга его предка Люциуса Малфоя I – изучала изменения английской письменности в начале VI века. Десять лет работы были записаны в этом пятисотстраничном, прости меня Мерлин, дневнике. Никакой системы или хотя бы хронологического разделения. Часть написана на новоанглийском, часть на среднеанглийском, местами даже проскакивает латынь. Как вычленить из этого нужную информацию было непонятно. Но это единственная книга в библиотеке Малфоев, которая хоть как-то связана с изучаемой темой. Адриан так и не ответил. Ни на утреннее сообщение, ни на официальный запрос необходимой литературы. Воскресить Арманда Малфоя и попросить его перевести казалось самым простым решением. За сегодняшний день он выяснил точный перевод последнего слова, возможные варианты первого и второго и ни на йоту не продвинулся в переводе третьего. Хорошо, пойдём от обратного. Кровь. Магия крови? Кровавый ритуал? В любом случае защита завязана на крови волшебника, наложившего заклятие. Если только он или его предок имеет возможность войти внутрь, это значительно усложнит работу. Чертовски, блять, усложнит. Неизвестно ровным счётом ничего. Ни артефакт, ни кто его спрятал. Каким образом Драко должен найти его потомка вообще непонятно, с учётом того, что прошло по меньшей мере десять веков. — Дьявол! — он хлопком закрыл дневник и принялся ходить из угла в угол. Всё шло наперекосяк. Он абсолютно не контролировал ситуацию. Его знаний и ресурсов не хватало, чтобы хотя бы войти в пещеру. Его окклюменции не хватало, чтобы игнорировать присутствие Грейнджер. Не так он себе представлял отпуск с друзьями. Совершенно не так. От переизбытка эмоций хотелось орать, бить стены, разрушать всё вокруг до основания. Ему срочно нужна разрядка. «Тебе нужен секс, Малфой» — голосом Блейза в голове. Истерический смешок вырвался из разодранной сигаретами глотки. Смех клокотал внутри, набирал обороты, пока не превратился в громкий. Неконтролируемый. — Секс мне не нужен. Мне нужно просто вспомнить вчерашний вечер, — сам с собой? Серьёзно? Это клиника, Малфой. Определённо. Медальон на запястье резко нагрелся и задрожал. Вчера он привязал к нему охранный барьер, который наложил на пещеру, чтобы знать о случайных гостях. Но то, что он нагрелся, говорило о том, что барьер не пересекли. Его разрушили. — Акцио, — из шкафа вылетела кофта, пока он натягивал ботинки на босые ноги. У него не было времени. Если кто-то прорвётся внутрь, задание будет провалено. Сейчас не время для такого удобства, как носки. Одним движением натянул на себя кофту и аппарировал. Здесь было темно. Это самый маленький остров на окраине Бермудского треугольника. Если днём и была вероятность, что кто-то случайно на него наткнётся, глубокой ночью тут мог быть только тот, кто точно знал, куда идти. Как Драко и предположил, его охранный барьер пал. Плющ, скрывающий вход от посторонних глаз, был сожжён до основания. Лишь пара уцелевших веток свисала по краям. Но изменилось не только это. Драко медленно подходил ближе, всматриваясь в темноту пещеры. Что-то определённо было не так. Он чувствовал магию на кончике древка, она покалывала пальцы, разнося тепло по венам. Шаг. Второй. Драко зашёл в пещеру. И ничего не произошло. Защитные чары не сработали. Его не вытолкнуло обратно, как было утром. Он посмотрел на треугольный камень. Поверх высеченных на камне рун виднелся кровавый отпечаток ладони. Кто-то снял защиту с пещеры. Не только Драко охотится за артефактом. — Блять…