Победители всегда проигрывают

      В помещении было темно и пахло плесенью. Где-то капала вода, медленно отмеряя секунды этого бесконечного Ада. Драко насчитал сто тридцать шесть тысяч пятьсот шестьдесят пять, без учета тех, которые он пропустил, пока был в отключке. Получается, он здесь примерно два дня.       Замечательно.       Сознание Малфоя дрейфовало на грани реальности и беспамятства. Всё тело болело, запястья кровоточили от железных наручников, за которые он был подвешен.       В дальнем углу комнаты тусклый Люмос очерчивал еле заметный силуэт. Фигура почти не двигалась, лишь изредка Малфой улавливал шорох и маленький красный огонёк тлеющей сигареты. Как сейчас.       Затёкшие мышцы умоляли о пощаде. Одно крошечное движение, поворот кисти, движение пальца – хоть что-то. Но сил катастрофически мало. Нужно было беречь жалкие остатки того, что ещё таилось под кожей, как раненый зверь.       Сбоку послышался приглушённый шум – кто-то переговаривался. Драко с трудом разбирал слова. Стена глушила исковерканные акцентом звуки.       Металлическая дверь со скрипом открылась. Мужчина крикнул что-то на незнакомом языке и закрыл дверь. Кажется, это был русский.       Драко попробовал дотянуться пальцами до пола, но ничего не вышло. Лишь цепь громко звякнула над головой. — Я думал, ты уже сдох, — голос знакомый, но воспалённое сознание отказывается искать в памяти его обладателя. — Такой умный, а так глупо попался в мою ловушку.       Мужчина медленно двигался к Драко, выстукивая каждый шаг каблуком. Будто специально.       Его сигареты пахли дешёвым табаком и смрадом самого убогого притона. Как вообще можно курить подобное дерьмо?       Малфой приподнял голову, чтобы рассмотреть собеседника, но тот специально держал Люмос подальше от лица, запугивал неизвестностью. Драко не боялся. Больше нет. Это чувство будто атрофировалось в нём, раскрывая грани его личного безумия. — Мне помнится, ты обещал достать меня даже в Азкабане. Но твоё слово весит не больше слова твоего сбрендившего папаши. — Долохов, — хрип разодрал глотку, в которой уже больше суток не было ни капли воды. — Думал, ты сдох в своей маленькой камере. — Не дождёшься. Я ещё переживу всё ваше семейство предателей. Тебя уж точно, — Антонин медленно поднёс окурок и ткнул им Драко в живот. — Что ты не скулишь, щенок? Неужели настолько отбитый, что даже боли не чувствуешь?       Малфой молчал. Дышал запахом собственной жжёной плоти вперемешку с дешёвым табаком, сжимал челюсть до скрипа, но терпел. Он ещё отыграется. — Адриан запретил мне тебя убивать, пока ты не скажешь, где камень Мерлина. Но никто не запрещал мне с тобой играть, — мужчина призвал магией металлический столик на колёсиках. — Ты знал, что маглы очень искусны в пытках? Никакой Круциатус не развязывает язык так, как обычные ржавые ножницы или молоток, — Долохов развернул кожаный чехол и нежно огладил нечто, напоминающее нож. — А если применять их в совокупности с бадьяном и ещё парочкой зелий, можно бесконечно долго держать человека на грани, пока он сам не взмолится о смерти.       Драко безразлично осмотрел инструменты. Сознание услужливо подкидывало картинки того, как он вонзает каждое острое лезвие в прогнившую насквозь тушу Антонина. Чёрное вязкое предвкушение разливалось по венам, заставляя смаковать момент неизбежной будущей мести. — Почему же твой хозяин сам не хочет меня расспросить? Неужели испугался? — Он мне не хозяин, — рыкнул мужчина в ответ. — У нас с ним общие цели. Всего лишь взаимовыгодное сотрудничество.       Удар в челюсть оказался неожиданным. Кажется, даже что-то хрустнуло. Долохов надел кастет с шипами и размял кисть.  — Поэтому он даёт тебе указания, кого убивать, а кого нет? Потому что вы партнёры? — Драко рассмеялся так громко и дерзко, как мог. — Не смеши меня. Ты всего лишь ничтожная пешка. Шавка Клемансо.       Удары посыпались на него со всех сторон. Бок, живот, челюсть. Холодный металл бил по голой коже с характерным звуком. Тело саднило, царапины от шипов кровоточили. Малфой шипяще вдохнул и сфокусировался на мерно капающей воде. В голове было спокойно. Каменные стены окклюменции больше его не подводили. — Бедный, несчастный Антонин, — слизеринец сплюнул кровь на отполированный ботинок. — Бегаешь от хозяина к хозяину в поисках ласки, а получаешь лишь жалкую обглоданную кость. — Закрой свою пасть! Ты ничего не знаешь.       Долохов сатанел с каждой секундой, брызгал вонючей слюной и колотил Драко, словно боксёрскую грушу. Тот лишь смеялся и плевал в него ядовитые оскорбления, что распаляли мужчину лишь больше. Сильнее. Удары становись яростнее, беспощаднее. Кажется, Малфой услышал, как хрустнуло ребро. Но он всё смеялся и считал капли. — Готов поспорить, ты даже в глаза его не видел. Адриан не водится с таким сбродом, как ты.  — Мне не важно твоё мнение, щенок. Я больше никогда не буду молча прислуживать. Хватит с меня таких, как Волан-де-Морт, — за стеной послышались крики и грохот, но Долохов, охваченный чёрной злобой, кричал так, что не слышал ничего вокруг. — Теперь я собираю себе сторонников! За мной идут волшебники и ждут моего приказа и одобрения! И я решаю, брать ли заказы на таких крыс, как ты, или нет, — Антонин подошёл вплотную к Драко и выдохнул последние слова ему в лицо. — И если я не выбью из тебя местоположение камня до завтрашней встречи с Клемансо, я готов пожертвовать частью оплаты, лишь бы собственными руками убить тебя и отправить совой твою голову Люциусу, чтобы тот окончательно свихнулся.       Громкий взрыв вынес металлическую дверь с петель. Малфой с размаху ударил лбом в нос Долохова и, качнувшись, схватил его ногами, чтобы подтянуться и снять цепь наручников с висящего под потолком крюка.       Инстинкты выживания включились мгновенно, впрыскивая в кровь жалящий вены адреналин.       Мужчина, сжимая сломанный нос, потянулся за палочкой, но Драко навалился на него, роняя на пол. Древко выпало из рук и откатилось в сторону. — Малфой!       Кто-то подбежал к Драко и, схватив за руки, стащил с извивающегося и скулящего Долохова, на которого направили палочки пара авроров. — Если я обещал до тебя добраться, то обязательно это сделаю, кусок ты дерьма! — рычал слизеринец, разминая освободившиеся от наручников руки.       Он подошёл ближе, вглядываясь в испачканное кровью лицо бывшего Пожирателя. У судьбы отвратительное чувство юмора, если она вновь столкнула их. Только в этот раз Драко доведёт дело до конца. — Малфой! Грёбаный ты псих! Какого гриндилоу ты позволяешь себе такую самодеятельность?        Он обернулся, уставившись на приближающегося Гарри. Он был в ярости. Такой чистой и искрящейся, что можно было подорвать весь Лондон. — Неужели ты переживал, Поттер? — слизеринец ехидно улыбнулся и подал знак одному из авроров. — Не дождёшься, — цедит сквозь зубы Избранный. — Чем ты думал, когда пропал на два дня, отправляясь сюда один? И подстраховался только письмом с координатами и короткой припиской «Быстрее. Д.М.», которое я получил только двадцать минут назад! Серьёзно? — Не ори. Всё шло по плану, — Драко взял из рук одного из мужчин сигарету и закурил, жадно вдыхая такой необходимый никотин. — Мне не нужно было, чтобы вы явились раньше. — По плану? Ты что, больной? Да на тебе живого места нет, — Гарри поправил очки и присмотрелся к огромной гематоме на правом боку. — Кажется, у тебя ребро сломано. — Всё в порядке. Я это предполагал и выпил пять пузырьков болеподавляющего. Я почти ничего не почувствовал, — Малфой дотронулся до ссадины на руке и тихо зашипел.— Но надо запомнить, что пяти хватает только на двое суток.  — Ты – псих. — Комплименты, Поттер? Неужели мы перешли на новый этап наших отношений?  — Просто скажи, что ты не зря чуть не угробил себя, — Гарри устало потёр переносицу и поправил очки. Казалось, что он не спал несколько суток. — О, я узнал гораздо больше, чем рассчитывал. — И что теперь?       Малфой глубоко затянулся, почувствовав ноющую боль в правом боку, и посмотрел на оглушённого Долохова. Губы изогнулись в скользкой, хитрой усмешке. — Aut vincere, aut mori, Поттер. Как и всегда.