— Обязательно было идти в самый дорогой бар? Чем тебе «Дырявый котёл» не угодил?
Малфой посмотрел на Гарри с таким видом, словно тот задал самый дурацкий вопрос в его жизни. Собственно, именно так он и считал.
— Потому что я хочу напиться, а не отравиться, Поттер. В «Дырявом котле» всё мешают с дварфским спиртом. Если его величеству Избранному тут некомфортно, можешь уйти. Я тебя не держу, — он залпом выпил содержимое резного стакана и кивнул бармену.
— Нам завтра с утра на задание. Если я не прослежу, ты снова напьёшься и опоздаешь.
— А ты что, в няньки ко мне записался? Я не маленький, чтобы за мной следили. С этой задачей даже мой отец херово справлялся.
— От твоей внимательности зависит моя жизнь. И моя задача – не дать тебе напиться до беспамятства.
— Тогда ты уже её провалил, — Гарри закатил глаза и отвернулся.
Малфой догадывался, зачем Поттер за ним увязался. Это определенно связано с Грейнджер, но развивать эту мысль не было ни сил, ни желания.
— И вообще, — он залпом допивает ещё один стакан и кивком просит бармена повторить и оставить бутылку, — Тебе ни к чему бояться за свою жизнь. Ты же неубиваемый.
— Даже отвечать на это не буду.
— Тогда какого наргла ты тут сидишь? Либо составляй компанию и пей со мной, либо не раздражай своим присутствием и вали. Уж компанию я смогу себе найти.
— Кого же? Забини всё ещё в Треугольнике, а Тео ты точно звать не станешь, — Гарри улыбнулся какой-то подозрительной улыбочкой.
— К чему ты это, Поттер? — в голосе сквозит такая неприкрытая злоба, что Драко бы с удовольствием хотел, чтобы она стёрла отвратительное выражение с лица Избранного вместе с кожей.
Только этого сейчас не хватало. Идиотских разговоров с Поттером о его подружке и её любовниках. Это даже звучит как дурацкий анекдот.
— Кажется, тебе не понравилось, что он пытался поцеловать Гермиону…
— Мне плевать.
— Хреново врёшь, Малфой. По какому поводу тогда ты сейчас напиваешься?
Хороший вопрос, Поттер. Я сам не знаю.
Но вслух он, конечно же, это не сказал.
Удивительно то, что несмотря на абсолютно самоубийственные планы, которые Гарри изо дня в день предлагал в аврорате, он всегда задавал правильные вопросы. Малфой так и не смог понять, как в его голове могли помещаться две абсолютно полярные личности. И хуже всего было то, что это располагало.
Салазар. И как его свело с гриффиндорцами? Теперь он напарник Избранного и бывший золотой девочки.
Бывший.
Можно ли так вообще говорить? Что вообще было между ними? Точно не просто секс. Совершенно точно нет. Как бы сильно Драко не пытался уверить себя в этом, он знал, что это самообман. Грёбаное безумие.
Алкоголь туманил голову, вытаскивал наружу самое сокровенное, которое хотелось запрятать так глубоко, чтобы никогда больше, даже случайно не натыкаться. Вытряхнуть бы весь мусор из башки, сдуть ураганом, но оно въелось в подкорку намертво. Зудит под кожей ненужными желаниями.
Драко делает глоток. Горькая жидкость обжигает глотку, стремительно падая на дно желудка. Шум вокруг заглушается, сужает фокус восприятия. Ему плевать на всё. На поглядывающего на него Поттера, на охотящихся за ним людей Клемансо, на громкого мужика за соседним столиком.
Портсигар оказывается в руке быстрее, чем он успевает подумать. Гоблинская сталь с серебряным орнаментом с затемнением, ручная работа. Раньше он хвалился дорогими предметами, считал их показателем достоинства. Сейчас это не больше холодного куска металла с красивой оболочкой. Внутри пусто и пахнет вишнёвым табаком.
Прям как Грейнджер…
Усмешка выходит вымученной, болезненной. Словно в груди у него была огромная пробоина размером с кратер, но он всё равно пытался смеяться. А может так оно и было.
Драко перекатывает сигарету между пальцев. Думает. Всего секунду. Прикусывает её зубами. Кончик палочки загорается, выпуская серебристый дым на волю. Это как ритуал. Маленькое напоминание, что он ещё не сдался, он борется с этим наваждением, которое так и не смог отпустить.
— Чёртова Грейнджер.
— Так значит дело в Гермионе.
Я это вслух сказал?
Драко замирает и резко разворачивается. Поттер покачивает стакан, наблюдая, как клубится в нём огненная жидкость, ехидно улыбаясь. Медленно делает глоток, нарочито издеваясь. Салазар.
— Ревнуешь, значит? — скользкая улыбка смотрится на лице Гарри как что-то инородное.
Пошёл к чёрту, Поттер. Я не буду тебе исповедоваться.
Но рот говорит совсем другие слова.
— Мне всё равно, но он и близко к ней не подойдет…
Это фиаско.
Браво, Малфой. В более идиотской ситуации ты ещё не бывал. Или…?
— Я не буду тебя учить. Решай сам, как поступишь. Но на твоём месте, — Поттер щурится и громко выдыхает, — я хотя бы выслушал её.
— Я не буду слушать ту, кто играла моими чувствами и затащила меня в постель ради своих целей.
— А сам-то чем хорош? Не ты ли переспал с Микаэлой?
— Ты ещё тупее, чем кажешься. Я не спал с ней. Я сильнейший легилимент. Мне нужно было просто напоить её, чтобы она не заметила вмешательства.
— Тео… ты знал, что он ей расскажет.
Драко ухмыльнулся.
— Пять баллов Гриффиндору за догадливость.
Малфой делает глоток и ждёт взрыва. Поттер со своим синдромом героя обязательно начнёт доказывать, что он не прав. Что это идиотский, нелогичный поступок, который не приведёт ни к чему хорошему. Что на Гермиону это не подействует, и ещё тысяча и один гениальный аргумент от человека, который не придумал ничего умнее, чем взять на подмогу Уизела, чтобы справиться с троллем.
— Ну и в чём смысл? Что ты этим хотел добиться? Чтобы она отказалась от попыток поговорить? Да ты не знаешь Гермиону.
— Гарри!
Мужчины повернули головы на громкий выкрик. Грациозно лавируя между столиками, к ним приближались Пэнси, Джинни и Гермиона.
О Мерлин, просто прикончите его уже кто-нибудь, чтобы он не мучился.
— Милая, что ты тут делаешь? — Гарри нежно целует жену в щёку.
— Мы решили с девочками отпраздновать. Представляешь, Пэнси выделили отдельную колонку! Теперь она будет писать о женской моде, как всегда и хотела, — девушка повернулась и, искренне улыбаясь, кинулась к Малфою. — Драко, давно не виделись. Как дела, как ты сам? Что нового? Слышала, ты теперь с Гарри в напарниках.
Вопросы лились из Джинни, как проливной дождь. Драко успевал только кивать и опустошать бокал за бокалом, чтобы справиться с головной болью и звоном в ушах. Но чем больше Джинни говорила, тем больше он отключался от мира и погружался на дно своего резного стакана с огневиски.
Грейнджер, к огромному его удивлению, даже голову не повернула в его сторону. Она сидела на противоположном углу барной стойки и медленно цедила сухой мартини. Распущенные волосы небрежно спускались на плечи, торча в разные стороны. Ну вот как можно выглядеть так привлекательно даже после целого рабочего дня? Сидит угрюмая, играет оливкой на шпажке. Такая живая, тёплая. Настоящая.
Непослушный локон запутался в длинных угольных ресницах. А в пальцах закололо желание коснуться и аккуратно убрать его за ухо.
Ненависть к Тео вспыхнула так резко, что Драко не успел ничего понять. Захотелось вырвать его руки с корнем, которыми он посмел касаться волос, которых Малфой коснуться больше не мог. Размозжить бы его гениальнейший мозг об асфальт и закатать его там же. Ярость горючая густая неслась по венам, распаляя изнутри. Даже дышать стало труднее.
Малфой был на низком старте. Хотелось крушить и разносить всё вокруг.
Испепелять.
Снова это дерьмо в голове, которое невозможно игнорировать. Снова эмоции непокорными тварями вырываются наружу. Снова этот ебучий самоконтроль даёт по съёбам, когда так необходим.
Он залпом допивает напиток и широкими шагами идёт в уборную, игнорируя недоумевающие взгляды и ненужные вопросы.
Ледяная вода помогает прийти в себя. Отрезвить взбесившийся рассудок и вспомнить, чему его учил отец.
Твои эмоции — твоя слабость.
Истеричный смешок раздирает густое пространство. Если бы он только знал тогда, насколько отец окажется прав. Сколько каждое его обидное слово скрывало заботы, которую он просто не умел проявлять. Его не научили этому. Так же, как не научили Драко.
Дверь скрипит и слегка подаётся вперёд.
— Драко?
Этот голос. Этот. Чёртов. Голос.
Его по новой накрывает. Гортанный рык прорывается сквозь сжатые зубы, едва не вынося их с хрустом. Он больше не думает. Просто позволяет инстинктам сделать всё самим.
Разворот. Перехват. Щелчок двери. И он уже прижимает Гермиону. Точно так же, как делал это на яхте. Точно так же, как ему снится почти каждую грёбаную ночь.
— Что тебе нужно, Грейнджер?
— Я просто хочу поговорить, — не сопротивляется, даже мышцы не напрягает.
— Я просто не хочу с тобой разговаривать, — Малфой наклоняется ближе, передразнивая тон.
Её дыхание пахнет горечью мартини и мятными леденцами. Он смотрит, как её губы шевелятся. Но ничего не слышит. Совсем.
От алкоголя мозги набекрень, а разбираться совсем нет сил. Хочется податься вперед, чтобы коснуться кончиками носов. Хочется впиться в её лживый рот грязным поцелуем и снова оставить прошлое в прошлом. Так сильно хочется, что он не может этому сопротивляться и подаётся вперёд.
— … и Тео… — и это как лицом об бетонную стену с размаху.
Он не слышал, что она сказала. Не понял ничего из её взгляда. Но это имя шарахнуло по мозгам флешбэками произошедшего днём.
Этого было достаточно.
— Малфой, ты куда?
Драко не разобрал, чей это голос. Просто схватил пальто и вылетел навстречу лондонскому дождю, сразу же аппарируя.
* * *
Небольшой двухэтажный коттедж на окраине города смотрел на Драко слепым взглядом тёмных окон. Нотт не спал, он знал это наверняка. А если и ошибся, то ему было плевать. Какая-то по счёту сигарета тлела, пуская свои дымные щупальца в воздух.
Это была абсолютно идиотская идея. Малфой это понимал. Не понимали два последних бокала огневиски и упорно настаивали на том, что это необходимо.
Глубокая затяжка до хруста в груди. Драко кидает сигарету, и она сгорает, так и не достигнув земли.
После пары минут настойчивых ударов дверь всё-таки открывается.
— Так и думал, что ты придёшь, — скучающе проговаривает Нотт, прикрывая зевок кулаком.
— Что-то не видно, что ты меня ждал.
— Знать и ждать не одно и то же, — Тео прислоняется спиной к дверному косяку. — Что ты хотел? Я уже собирался спать.
Драко всегда казалось, что после того, что они пережили, уже ничто не сможет поставить под сомнение их дружбу. Но всё оказалось совсем не так.
Малфой явился на порог
друга в начале лета. Уставший, злой, заляпанный копотью и грязью, смываемой проливным дождем. Адриан натравил на него головорезов, Драко еле успел аппарировать из своей же квартиры. Ему нужно было спрятаться. Коттедж Нотта, о котором знали только близкие, казался самым лучшим вариантом. Но Теодор его не пустил.
Оказалось, за время его отсутствия многое изменилось. В том числе и отношение Тео к нему. Выслушав тонну отборных ругательств и недовольств, а также обвинение в неправильном поведении в отношении Гермионы, Драко, не сказав ни слова, аппарировал. С тех пор они общались только в компании Блейза. Если молчание и косые взгляды вообще можно назвать общением.
Драко подозревал, что Грейнджер нравилась Нотту ещё в школе, но он просто принял решение не признаваться в этом даже себе. Но то, как иногда его взгляд задерживался на ней, скользя по гриффиндорским лицам, сложно было не заметить. Эта была одна из причин, почему Драко стал приглядываться к ней. Одна из фатальных ошибок, приведших к падению.
— Не смей к ней больше прикасаться, — он хотел сказать это максимально холодно. Показать, что она ему безразлична.
Не получилось.
Вместо этого слова слетели с языка, разгоняя в воздухе клубы искрящейся ярости. Вот-вот сверкнёт молния и гром грянет.
— А какая тебе разница? Ты сам бросил её.
— Это не твоё дело.
Нотт рассмеялся. Громко и театрально, хватаясь за живот. Но уже через секунду его челюсть сомкнулась, а ненависть изуродовала черты лица.
— Это не было моим делом, пока она не стала плакаться мне вечерами о том, что ничего не понимает и скучает по тебе. Ты, — Тео ткнул пальцем Драко в грудь и сделал шаг навстречу, — как был трусом, так им и остался. Если просто хотел с ней переспать, так найди в себе силы и признайся в этом, а не сбегай тихо ночью, не сказав никому ни слова.
— Не тебе меня учить, Нотт, как поступать с девушками, — изменения в лице собеседника не заставили себя долго ждать. — Ты тоже не святой.
— Это другое.
— Разница в наших ситуация лишь в том, Тео, — Малфой выплюнул в него его же имя, смешав с щедрой порцией яда, — что я Грейнджер ничего не обещал. И какого тебе теперь?
Пэнси была больной точкой. Той самой, которая вызывает жгучую боль и парализует конечности.
Драко этого и добивался. Чтобы Нотт взбесился и полез с кулаками. Достал палочку и направил её в лицо бывшего друга, сдерживаясь, но всей душой желая выпустить Непростительное.
Но случилось то, чего Малфой совсем не ожидал. Тео, схватив его за грудки и сжимая со всей силы, уткнулся лбом ему в плечо, едва держась на ногах. Он почувствовал, как рубашка в том месте медленно намокала от искренно-соленых слёз, а плечи друга пробрала мелкая дрожь.
Передавил. Не рассчитал силу и вместо такой желанной злости увидел то, чего видеть совсем не хотел.
— Выпить есть?
— Да, — пробурчал Тео куда-то в плечо.
— Пойдём. Без бутылки тут не разберёшься.
* * *
Однажды Драко подслушал разговор Трелони с одним из пуффендуйцев. Преподаватель, активно жестикулируя, загадочно-маниакальным тоном говорила что-то о карме. Якобы каждое наше даже самое мелкое действие будет вознаграждено по всей строгости вселенского закона. Малфой тогда лишь посмеялся над безумными теориями сумасшедшего профессора. Но сейчас, глядя на бледного, неподвижно лежащего Люциуса, он всерьёз задумался. Может, действительно, за все деяния его настигла карма? Поэтому он лежит уже несколько месяцев, поддерживаемый лишь магией нескольких колдомедиков, которые сменяют друг друга раз в шесть часов, чтобы мозг его отца продолжал правильно функционировать.
Дерьмо.
Нарцисса держится. Или делает вид. Она полностью погрузилась в дела поместья и даже основала клуб благородных дам. Теперь три раза в неделю они собираются в большой гостиной, пьют чай и
сплетничают делятся новостями. Остальное время она проводит в палате отца, читая ему вслух.
— Иногда мне кажется, что он улыбается, когда я читаю ему стихи. Словно его смешит мой излишний романтизм. Ты же знаешь, он этого не любит.
— Да, мама.
Они никогда не обсуждали его состояние, лишь изредка краешком разговора касались болезненной темы.
Драко стоял в дальнем углу палаты, наблюдая, как Нарцисса нежно поглаживает костяшки руки мужа, и давил в себе желание закурить.
Всё это какой-то кошмарный сон. Будто пару лет назад он лёг спать и так не смог проснуться. Круговорот смертей вокруг него стягивался стальной петлёй на шее, а он ничего не мог с этим поделать. Смерть словно специально издевалась над ним.
Грёбаная карма за все его прегрешения.
— Драко, — знакомый голос доктора выбил его из оцепенения, — не желаешь выпить кофе? Всегда мечтал попробовать магловский.
Малфой кивнул, поцеловал маму в висок и безмолвно вышел за дверь.
Когда колдомедики хотят сообщить тебе что-то очень неприятное, они всегда говорят одним и тем же тоном. Фатально-извиняющимся. Уже по первой фразе ты можешь определить степень пиздеца, который на тебя выльют. Чем дольше они разговаривают с тобой подобным тоном, периодический тупя взгляд, тем безысходнее ситуация.
Бхатт не проронил ни слова, пока они шли по коридорам Мунго. Его густые брови были сведены к переносице, разрезая её трещинами морщинок. Он шёл медленно, заведя обе руки назад и сцепив их в замок.
Драко не ждал ничего хорошего.
Ближайшая магловская кофейня расположилась на противоположной стороне улицы, чуть левее от больницы. Немного выгоревший деревянный фасад с обшарпанной вывеской, гласившей
«Кофе тётушки Мари», не внушал особых надежд. Драко присел за круглый столик рядом со входом и закурил.
Через стеклянную витрину он видел, как низкорослая пышная женщина мило улыбалась индийцу и быстро тараторила. После нескольких кивков Аша, она расплылась в улыбке и, по-девичьи опустив взгляд, ушла в заднюю часть кофейни.
Малфой словно ждал приговора, который не подлежит обжалованию. Странно было ощущать колюще-ноющую боль в районе сердца за человека, которого ещё год назад он ненавидел всей душой.
Болезненная привязанность Малфоев к семье играла с ним злую шутку. Видимо, дети впитывают это с молоком матери. Генетически-поведенческий сбой. Или чистокровный маразм.
Аша поставил дешёвый бумажный стаканчик перед Драко и сел напротив. Аромат кофе без спроса ворвался в его личное пространство, будоража рецепторы. Пахло приятно.
— На сколько всё плохо? — недокуренная сигарета беспощадно тушится о металлическую пепельницу. Он стал так часто не докуривать, что такими темпами скоро бросит курить.
— У нас осталось не так много времени. Поддерживать его мозговую деятельность становится всё сложнее. А зелья почти не дают эффекта.
Драко снимает крышку со стаканчика и аккуратно покачивает, наблюдая за движением пузырьков пены.
— Сколько?
Доктор не торопится с ответом, буравит взглядом лицо собеседника, будто пытается прочесть мысли. Делает небольшой глоток, смакуя.
— Неделя. Максимум две.
— Нарцисса...
— Не знает. Но я обязан её уведомить.
Драко плотно фиксирует крышку, берёт стакан и встаёт, скрипя металлическими ножками стула.
— Дайте мне неделю. Я решу вопрос.
— Драко...
— Неделю, Аша. Это всё, о чём прошу.
Бхатт кивает, а Малфой, сделав последний глоток, отправляет стаканчик в мусорное ведро и, не прощаясь, направляется к ближайшему переулку.
В подворотне пахнет сыростью и бытовой химией. Белёсые разводы расплываются полукругом на влажном асфальте, образуя причудливые узоры. Вокруг мусорного ящика копошатся крысы, с громким писком дерущиеся за внушительный кусок чего-то похожего на плесневелый помидор.
Драко брезгливо морщится и отворачивается. Десятидюймовое древко привычно выводит руну, и из палочки вырывается светящийся голубой шар.
Тёмные брови хмурятся, он мотает головой и уже собирается отменить заклинание, но на выдохе быстро проговаривает, чтобы не передумать.
— Никогда не думал, что скажу это, но мне нужна твоя помощь.
* * *
— Мистер Бёрк, позвольте уточнить, — Гарри потёр переносицу, небрежно сдвигая очки, — Вы сами сообщили в аврорат о том, что ваше семейное хранилище было вскрыто и оттуда был украден крайне ценный и редкий предмет. Но Вы отказываетесь называть, что именно это был за предмет. Всё верно?
— Да, я хочу, чтобы вы немедленно собрали все свои силы и вернули мне украденное.
Низкий полный мужчина с маленькими круглыми глазками разговаривал неестественно низким голосом. Он не переставая перекатывался с пятки на носок и крутил массивный перстень с алым рубином на пальце, больше напоминающем сардельку, чем безумно раздражал всех присутствующих.
Гарри поправил очки и сунул руки в карманы, стараясь фокусироваться на чём угодно, только не на потном противном лице потерпевшего.
— Давайте ещё раз. Вы хотите, чтобы мы нашли то, что у Вас украли, но отказываетесь рассказать нам, что это?
— Да-да, всё так.
— И как мы должны найти что-то, даже не представляя, чем это что-то является?
— Откуда я знаю? Эта ваша работа.
— Мерлин… — едва слышно произносит Поттер и отворачивается.
Этот диалог длился около получаса. Мистер Бёрк отказывался говорить напрямую и отвечать на наводящие вопросы. Всё время бубнил
«Вы должны» и
«Это ваша работа». Градус кипения авроров медленно приближался к красной зоне, но никто не мог и слова сказать, потому что потерпевший был одним из влиятельнейших людей Британии. Чистокровный, древний, аристократический род из списка «Священных двадцати восьми». Очередной зазнавшийся мудак.
— Ну и что ты купил на Чёрном рынке в этот раз, Крофорд?
Все обернулись на Малфоя, который вальяжно восседал в бархатном кресле у окна. В отличие от всех остальных, он выглядел расслабленным и немного скучающим. Медленно прокручивая изумрудные запонки, он вглядывался в солнечные переливы на них.
— Что? — маленькие чёрные глазки Бёрка забегали по лицам присутствующих, — Как ты смеешь меня обвинять в подобном, Драко?
— Ой, не строй из себя святого, — Малфой поднялся и не торопясь подошел вплотную, возвышаясь над собеседником почти на три головы. — Хочешь сказать, что если потянуть за тот синий том коллекционного издания «Магические артефакты и их возникновение», то не откроется проход, ведущий в тайную секцию с запрещённой литературой?
— Чтоо… да как...что.
— Давай так, ты сейчас рассказываешь всё, что знаешь об ограблении, включая подробнейшее описание реликвии, которую у тебя украли, а мы, — Драко обводит ладонью всех присутствующих, — не будем обыскивать твой дом на наличие запрещённых предметов. И у тебя всего пять секунд, чтобы принять решение.
Малфой поднимает руку, на которой красуются дорогие платиновые часы, и начинает отсчитывать время.
— Один…два…три.
— Хорошо-хорошо, я всё расскажу.
— Хороший мальчик, — Малфой поворачивается к Поттеру и понижает голос, — думаю, дальше ты справишься сам. А если всё же мистер Бёрк начнёт препираться, предлагаю тебе всё же ознакомиться с книгой. Занятное издание, кстати говоря. Я пойду подышу воздухом, как-то тут душно, — и вышел за дверь.
Погода была слишком весенней для лондонской осени, которая едва затронула кончики ещё зелёных листьев. Лучи утреннего солнца решетили молочный густой туман, отражаясь от капелек росы на высоких зелёных изгородях.
Драко глубоко вздохнул, закрыв глаза, и выпустил серебристые клубы пара в воздух. За это он и любил Уилтшир. Нигде не было так хорошо ранним утром. Тишина. Спокойствие. Уединение.
— Откуда ты узнал про тайный проход?
Уединение.
— Драко?
Да чтоб тебя пикси утащили.
— Настойчивости тебе не занимать, Грейнджер.
— С этим не поспоришь.
Она облокотилась на высокую мраморную колонну, уставившись вдаль. Солнце путалось в её волосах, отливая золотом, а она словно и не замечала, насколько сейчас была красива. Её веснушки снова побледнели из-за вечно пасмурного неба, и это делало её на пару лет старше. Пропадал задор и непокорность. Хотя с последним Драко бы поспорил.
— В детстве я часто тут бывал. Мой отец вёл дела с Бёрком. Перепродажа тёмных артефактов, контрабанда редких реликвий. Ничего необычного.
— Понятно.
На мраморную скамейку села птица. Ярко-оранжевое горлышко сильно выделялось на фоне бело-серого оперения. Она внимательно смотрела на пару, резво вертя головкой, а потом запела. Трель эхом разносилась по открытой лужайке поместья, отдавая перезвоном и заглушаясь у линии сада. Вскоре песню подхватили и другие птицы, преображая различными звуками и соединяя их в единую мелодию.
— Знаешь, на днях у меня произошло несколько случаев, которые заставили меня задуматься о правильности моих поступков. Я совершенно не хочу из раза в раз расплачиваться за то, что однажды с кем-то не поздоровался. Карма не щадит никого.
— Карма? Мне казалось, такие как ты вообще не знают о её существовании?
— Это какие же? — с хитрой ухмылкой спросил Драко.
Гермиона повернулась к нему, с вызовом глядя в глаза, и, театрально задумавшись, произнесла.
— Зацикленные на себе снобы, — Малфой ухмыльнулся.
— Знаешь, может ты и права. Но я в любом случае не хочу случайно попасть под разряд молнии только потому, что не дал тебе выговориться. И ещё, пожалуй, я этого даже хочу.
— Забавно то, что я как раз решила, что не буду за тобой бегать, — Гермиона пожала плечами. — Стучаться в наглухо заколоченную дверь не в моих правилах.
— В твоих правилах вышибать её Бомбардой.
Гермиона рассмеялась так задорно, что Драко не смог не подхватить её настроение.
— То, что произошло, не имеет уже никакого смысла. Гнаться за прошлым то же самое, что бегать за своей тенью.
— Прошлое нужно оставить в прошлом, — скорее себе, чем ей, но девушка кивнула, будто Малфой озвучил мысль, которая крутилась в её голове уже долгое время.
— Знаешь, все эти полгода мне казалось, что я потеряла какую-то часть себя, чувствовала, что не помню чего-то очень важного, и отчаянно за этим бежала. Но я ни на секунду не могла подумать, что это что-то может мне очень не понравиться, — Грейнджер нахмурилась и закусила губу. — А ты ясно дал понять, что мой поступок был хуже, чем я могла себе представить. Я не хочу такое помнить. Я хочу дать себе шанс быть хорошим человеком. Хочу оставить всё, что тяготило меня. Я не смогу закатить этот камень на гору, поэтому я просто дам ему скатиться вниз. И если ты позволишь, я бы хотела попробовать стать тебе другом, — оттолкнувшись от колоны, она сделал шаг навстречу. Импульсивно, не обдумывая. Так по-грейнджеровски. — Давай попробуем начать всё сначала?
— Сначала, говоришь.. ну что ж, — он улыбнулся и протянул ей ладонь. — Меня зовут Драко. Драко Люциус Малфой.
Она протянула руку в ответ.
— Гермиона Джин Грейнджер. Очень приятно познакомиться.
Это был странный момент. Волнительный, интригующий и завораживающий. Драко почему-то вспомнил день, когда впервые отправлялся в Хогвартс. Когда девочка с копной каштановых волос задела его плечом, пытаясь затащить тяжёлый чемодан в вагон. А он, ещё не зная, что она маглорождённая, предложил ей помощь. Ведь мама всегда учила его быть джентльменом.
Как всё сложилось бы, если бы чистокровные не были так зациклены на происхождении? Смогли бы они подружиться тогда? Сидели бы вместе в библиотеке, готовясь к первому уроку Зельеварения, или может писали эссе по травологии?
Тяжёлая дубовая дверь раскрылась с громким гулом, и из поместья выбежал Поттер.
— Ребята! Кажется, у нас есть зацепка.
