* * *
— Что ты сделал? — Ты слышала. — Конечно, я слышала. Именно поэтому прошу тебя повторить, чтобы убедиться, что ты не сошёл с ума и не оговорился. — Гермиона, — Поттер по-отцовски сжал плечо подруги и улыбнулся самый милой и тёплой улыбкой из своего арсенала, — это нужно было сделать. У нас нет времени ждать саммит. — Гарри, ты попросил Кингсли скрыть факт полного возврата воспоминаний Люциусу Малфою! Ты понимаешь, что грозит министру, если кто-то узнает об этом? Его не просто снимут с поста, его отправят в Азкабан за помощь преступнику. Гермиона была в бешенстве. Как Гарри мог, не посоветовавшись с ней, идти к министру с такой безумной просьбой. Что за безответственный поступок! Они бы обязательно придумали что-то. Нашли бы другой выход. Правильный. — Никто не узнает об этом. Чтобы восстановить Люциусу здравый рассудок понадобятся недели. Или даже месяцы. Но начинать нужно сейчас. У него нет времени ждать саммита. — Но, если другие члены Конфедерации будут против? Вы будете продолжать скрывать? — Мы что-нибудь придумаем. — Тебя Малфой попросил? Да? Это его безумная идея? — Нет, Гермиона. Я сам прекрасно справляюсь с генерацией безумных идей. Драко лишь попросил помочь. Девушка выдыхает и потирает ноющие виски. Вопрос в голове зудит и чешется, норовя слететь с языка без разрешения. — Где он? — Не знаю. Наверное, ищет камень. С нападения фатумами на Министерство прошла неделя. Запрос Драко на порт-ключ во Францию был одобрен и исполнен в тот же день. И он словно испарился. Снова. Гермиона пыталась убедить себя в том, что совсем не переживает. Но получалось ужасно. Она по несколько раз на дню спрашивала у Гарри о новостях, но друг лишь отрицательно качал головой и старался успокоить. Под конец недели он по взгляду понимал, что Гермиона хочет у него спросить. Видел её просящие глаза и искусанные в кровь губы. Дурацкая привычка. Боже. Ужасно быть в неведении. Ужасно осознавать, что ты ничего не можешь сделать, даже если очень этого хочешь. Гермиона ненавидела это чувство, но старательно училась с ним жить. О Мерлин, синдром отличницы когда-нибудь точно доведёт её до ручки. Грейнджер глубоко вдыхает, чтобы воздух наполнил пустое иссушенное тревогой нутро, и откидывается на спинку дивана. Рука тянется к карману, сжимая холодное украшение. Так спокойнее. Чтобы не происходило, а жизнь продолжала идти своим чередом. Гарри привычно сидел в своём любимом бордовом кресле и бездумно переключал каналы старенького телевизора. Она продолжала обнимать кружку ладонью, словно та могла её согреть, несмотря на то, что чай давно уже остыл. А Тео, в своей обычной манере, опаздывал на тридцать с лишним минут, хотя они договорились начать их просмотр магловских триллеров ровно в восемь вечера. Видимо, он снова пытался оплатить заказ галлеонами, забыв обменять их на фунты. — А вот и я, — Нотт зашёл в гостиную, шурша бумажными пакетами, источающими невероятно аппетитный запах дешёвой китайской еды. — Опять забыл обменять деньги. Гермиона ухмыльнулась, но комментировать не стала. Невнимательность Нотта порой очень умиляла и забавляла. Особенно после того, как он перестал к ней приставать и снова стал тем милым другом, с которым она могла обсудить всё на свете. Она не знает, что произошло. Теодор просто извинился за своё поведение и не стал объяснять, что это было. Гарри проболтался, что Драко с ним поговорил, но какого рода был этот разговор не сказал, быстро сменив тему. Живот предательски заурчал, требуя еды. Последнее время она очень плохо питалась. То времени не находила, то была настолько уставшая, что не хватало сил даже нарезать себе сэндвич. — Тебе надо больше есть. Ты скоро станешь похожа на скелет, — пробурчал Тео, присаживаясь рядом с ней. Грейнджер кинула на него недовольный взгляд и закинула ноги ему на колени, нарочно сильно ударяя пяткой по бедру. — Отстань. Я уже взрослая девочка. — Ага. Взрослая девочка, которая не заботится о своём здоровье, — сказал Гарри, накручивая лапшу на палочки. Она любила такие вечера. Когда она могла беззаботно развалиться на диване в старой дырявой футболке, не боясь заляпаться острым соусом, смеясь над очередной шуткой. Долго выбирать между ужастиком с привидениями или триллером про детектива, обсуждая с Тео сексуальность главного героя под закатывающиеся глаза Гарри. Всё, что её заботило: разгадают ли герои, что маньяк был перед самым их носом. Никаких фатумов, никаких нападений. Ничего. Лишь она, друзья и острая китайская еда. Всё, что нужно для счастья. — Салазар, она похожа на Джемму Фарли. Такая же страшная и бледная, — выкрикнул Нотт, глядя на обезображенного призрака на экране. — Кого? — спросил Гарри, дожёвывая последнюю порцию лапши. — Была старостой Слизерина, когда мы поступали. Такая тощая болезненно-бледная блондинка. У неё ещё передние зубы длинные были, как у горегубки. Длинные зубы... Догадка пронзила её разрядом молнии в самое темечко. Грейнджер вскочила с дивана как ошпаренная, метаясь по комнате в поисках пергамента и пера. Как она раньше не догадалась? Почему её мозг напрочь вычеркнул это воспоминание, помечая как что-то незначительное? — Гермиона, что случилось? — Зубы, — проговорила она, словно помешанная, царапая буквы на листе желтоватой бумаги. — Ну конечно! — Ты в порядке? Какие зубы? — спросил Гарри, медленно подходя к ней. — Мерлин, это же было очевидно! — Грейнджер, да что происходит? Очевидно, что ты не могла так быстро сойти с ума. Но девушка их не слушала. Она быстро дописала письмо и, подбежав к окну, раскрыла его, взмахнув палочкой. — Помните, что сказал Лоуренс из отдела популяции? Кого он видел, выходящим из хранилища? — Фатума? — Не просто фатума, — Гермиона сунула письмо в клюв прилетевшей совы и с безумным взглядом повернулась к мужчинам. — Он сказал, что у неё из под капюшона торчали белые локоны. И ещё, что она была в маске пантеры. — И? — В тот день, когда в меня попали проклятьем, там была та же девушка. Она сказала, что чистая случайность помогла мне выровнять зубы. — И? — в один голос сказали Гарри и Тео с видом полного непонимания. — Вы серьёзно? Об этом почти никто не знал. Люциус замял историю, потому что из-за турнира Скитер вынюхивала всё, из чего можно было состряпать интересную статью. А нападение Драко на маглорожденную могло привлечь много ненужного тогда внимания. — Да об это весь год судачили, — сказал Тео, облокачиваясь бёдрами на стол. — В том то и дело. Это обсуждали студенты, но новость не вышла за пределы Хогвартса. — Никто не мог знать... — тихо повторил за ней Гарри. — Никто, кроме тех, кто учился и поступил в 1994 году. — А зная, что это светловолосая девушка... — начал Тео. — ...найти её будет гораздо проще, — закончила Гермиона. Это оказалось не просто. Они получили списки учеников через два дня. Выделили всех светловолосых девушек, вычеркнули тех, кто точно не мог быть причастен. А потом вспомнили, что в этот год у них гостили ученицы Шармбатона. И сделали всё то же самое ещё один раз. Но даже с учётом всех исключений получалось слишком много. — Как мы из сорока человек найдём ту, которая нам нужна? — Я не знаю, Гарри, — Гермиона откинулась на спинку стула и посмотрела на друга. — Даже если мы проверим всех, это займёт слишком много времени. — Она должна быть связана с Клемансо. — Необязательно. Мы так и не смогли доказать его причастность. — Нам нужен Драко, — заключил Тео. Гермиона посмотрела на Гарри. Он покачал головой и сказал: — От него уже две недели нет вестей. — Погодите, Блейз писал, что видел его на днях..., — Нотт достал из своего портфеля изумрудную потёртую книгу. — Ещё в школе мы зачаровали дневники, чтобы переписываться прямо под носом у Снейпа. — Он вас так и не поймал? — Поймал, конечно. Но в тот же вечер мы выкрали их обратно, — Тео пожал плечами и продолжил вглядываться в страницы, — где-то это было. Так... мать опять поссорилась со своим... не то... Ну та, пышногрудая такая... так-так. А вот, — он откашлялся, выпрямил спину, будто готовясь к выступлению, и начал читать, — Лежим мы с ней на диване в самой что ни на есть эротической позе и тут этот утырок аппарирует прямо посреди гостиной. Не здороваясь бежит в свою в комнату, причитая что-то на отборно-матерном. Естественно, мой секс обломался. Пока я натягивал на себя штаны, чтобы убивать придурка не с голой жопой, он испарился. Понятие не имею, что ему было нужно, но он перевернул свой книжный шкаф вверх дном, — Тео ещё раз пробежался глазами по тексту. — Это всё. — Информативно, — резюмировал Гарри, почёсывая голову. Гермиона помассировала виски и, запрокинув голову, закрыла глаза. В голове было шипяще тихо от усталости, а на обратной стороне век танцевали чёрно-белые мошки, складываясь в навязчивые картинки и силуэты. Драко. Она всё-таки заткнула голос совести и воспользовалась своим положением. Вчера вместе с архивными документами из Хогвартса ей доставили реестр его порт-ключей и выписку перемещений по ним. Она догадывалась, что у него были и незарегистрированные, но даже с учётом имеющегося можно было сделать вывод, что он как бешеный скакал из страны в страну, не задерживаясь на месте даже на полдня. Что он искал? Что ему было известно? Почему не сообщал о своих поисках? Как всегда, вопросов было больше, чем ответов. С Драко всегда так. С Хогвартса он был одной большой загадкой, которая затягивала всё больше и больше с каждым годом. Ходячий сгусток противоречий и головоломок. Понять, почему и для чего он делал то, что делал, было невозможно. Собственно, так и всё осталось. Оставалось только надеяться, что когда-нибудь Гермиона сможет его разгадать. — Давайте поделим список на троих и изучим биографию каждой. Были ли странные случаи в школе, что с ними произошло после, где они сейчас. Любая информация, за которую можно зацепиться. — А дальше? — спросил Тео, прикуривая сигарету. — Дальше посмотрим. Уже через неделю съезд Конфедерации магов. Возможно, информация Драко про встречу Клемансо и Трейтора подтвердится, и мы сможет выйти на фатумов. Гарри и Тео кивнули, Гермиона вдохнула запах терпкого табака от сигареты Нотта и поняла, что скучает по горькой вишне.* * *
Гермиона терпеть не могла торжественные приёмы. Все эти фальшивые улыбки, звон хрустальных бокалов и медленная музыка раздражали своей помпезностью. Ещё и эти платья в пол… Пэнси словно специально выбрала для неё облегающее чёрное платье на бретелях с интригующе-глубоким вырезом, обнажающим её бедро. — Просто и со вкусом, — сказала Паркинсон, осматривая подругу с ног до головы. Только ходить в нём было совсем не просто. Кингсли останавливался почти у каждой группы людей и представлял её, как самую молодую, подающую огромные надежды ведьму. А у Гермионы щёки болели от напряжённых улыбок, которые приходилось натягивать, знакомясь с каждым. Поттер тихой тенью следовал за ними, стараясь избегать ненужного внимания, но даже это не помогло ему избавиться от тех, кто хотел взять у него автограф. Она вглядывалась в толпу, но ни Клемансо, ни Драко не находила. Через час главы государств должны собраться для обсуждения поставленных вопросов и совещаться до самой ночи. Встреча должна была произойти до этого. Или Драко ошибся. Она чувствовал, как время утекало сквозь пальцы, а результатов не было. Узкое платье мешало вдохнуть полной грудью. Это раздражало и выводило. Душно. Как же здесь было душно. — Я выйду подышать, — сказала она Брустверу и кивнула Гарри. Наложив на себя согревающие, Гермиона шагнула на открытый балкон. Прохладный свежий ветерок тут же растрепал уложенные кудри, раскидывая их по плечам. Девушка облокотилась на мраморные перила и глубоко вдохнула. Гул города смешивался с шелестом деревьев, успокаивая взвинченные нервы. Небо затянули тяжёлые свинцовые тучи, но на горизонте просматривалась красно-оранжевая полоска заката. Гермиона любила закаты. В детстве родители часто водили её на Тауэрский мост, и они подолгу стояли там, наблюдая, как солнечный диск медленно опускается за горизонт, меняя цвет от жёлтого до кроваво-красного. Потом они всегда шли в её любимое кафе и покупали три большие порции мороженого. Они болтали о мелочах и много смеялись. Это были самые счастливые вчера в её жизни. — Ой, простите. Не хотела Вам мешать, — мелодичный голос выбил её из размышлений. Гермиона вдохнула напоследок крупицу спокойствия, позволяя себе ещё секунду быть расслабленной, и повернулась, натягивая лучезарную улыбку, которая точно прирастёт к ней после сегодняшнего вечера. — Всё в порядке. Я уже собиралась уходить. — О Мерлин, Вы же Гермиона Грейнджер? Светловолосая девушка смотрела на неё воодушевленными глазами, словно увидела кумира всей своей жизни. Только этого сейчас не хватало. — Да. Я Гермиона. А ты… — Мари. Мари Дюбуа, — девушка быстро схватила Гермиону за руку и начала энергично трясти. — Вы не представляете, как я рада знакомству. Вы невероятная. Ваша речь на благотворительном вечере в Венеции поразила меня в самое сердце. Я и представить не могла, что такая хрупкая девушка, как вы, может иметь такой сильный и волевой характер. Мари продолжала свою пламенную речь, не выпуская ладонь Гермионы, но Грейнджер её не слушала. Она смотрела прямо ей за спину, где из-за угла появился он. Чёрный смокинг, идеально сидящий по фигуре, галстук ослаблен, а верхняя пуговица рубашки расстёгнута. Даже на официальном приёме его не волновали правила, он делал то, что хотел, не обращая внимания на мнение толпы. Драко скользнул взглядом к оголённому бедру Грейнджер и ухмыльнулся, закусывая клыком нижнюю губу. Боже. Такой красивый, что смотреть больно. — Я вижу, вы уже познакомились, — сказал он, выдыхая серебристый дым в сторону девушек. Аромат горькой вишни мгновенно ворвался в лёгкие, чтобы впрыснуть в кровь волны неуместных желаний. Кажется, согревающие чары рассеялись, потому что по спине поползли мурашки. — Драко! — воскликнула Мари, — представляешь, кого я встретила. Это же сама Гермиона Грейнджер. Помнишь, я говорила, как мечтала с ней познакомиться. Дюбуа схватила Малфоя за локоть, перебирая своими тонкими пальчиками плотную ткань пиджака, и не останавливаясь что-то говорила. Почему-то Гермиона вспомнила, как однажды они с Гарри и Роном рассуждали на тему того, возможно ли убить взглядом. Точнее она рассуждала, а мальчики играли в волшебные шахматы. — «Нельзя, Грейнджер. Без палочки это довольно проблематично», — послышалось в голове. Она вздрогнула. Невозможно привыкнуть к тому, что кто-то врывается к тебе в голову без спроса и так незаметно. — «Ты отвратителен, Малфой». — «Стараюсь». — «Где тебя носило? Нам нужна была твоя помощь.» — «Как мило, что вы без меня и шагу ступить не можете. Как беспомощные лунтелята». Как же он сейчас её раздражал. С вот этой вот своей ухмылкой, прожигающим взглядом и девушкой, висящей на его руке. Кровь медленно густела, забиваясь в сосудах, жаря практически сквозь кожу. Как же хотелось сейчас ему врезать. — «Нам нужно поговорить». Из зала послышалась лёгкая мелодия вальса. Привычная ухмылка стала ещё более хищной и наглой. Драко щёлкнул сигаретой, превращая её в пепел, и развернулся к Мари, нежно касаясь её талии. — Не желаешь потанцевать, милая? Гермиона шумно втянула воздух носом, молча наблюдая, как щёки Дюбуа заливает румянец и она стеснительно кивает, смотря на Малфоя оленьими глазами. Грейнджер словно привязанная следовала за ними по пятам. Внутри плескаясь смесь ревности, гнева и густого непонимания. И что с этим делать — неизвестно. В ушах сердце ухало в такт её каблуков. Заглушало музыку, звуки. Всё. Тело двигалось на автомате. Она даже не заметила, как Гарри дернул её за запястье, останавливая рядом с собой. Она просто продолжала смотреть, как пара заняла своё место в крайней линии. Как Драко придвинул Мари ближе, чем того требовали правила этикета. Как девушка поднялась на носочки, шепча ему что-то на ухо, а он, мило улыбаясь, продолжал смотреть на Грейнджер. В голове барабанной дробью отбивался один единственный вопрос. Какого Мерлина вообще происходит? Она устала от его игр и постоянной смены настроения. Устала слушать признания, наблюдая за его флиртом с другими девушками. Устала вечно быть запасной. Хватит. К чёрту всё. Либо он немедленно объясняет, что происходит, либо при следующем его приступе признаний она запустит в него Бомбардой. Не дожидаясь, пока Гарри поймёт, что она задумала, Гермиона срывается с места, расталкивая танцующих. Плевать, что они подумают. Бруствер придумает миллион оправданий, чтобы её не приняли за невоспитанную сумасшедшую. Она даже не извинилась перед Мари, когда силой дёрнула руку Драко на себя, оставляя бедную девушку в одиночестве в центре зала. Гермиона не сожалела. Даже немного злорадствовала, что может позволить себе такую дерзость и Драко её не оттолкнёт. Что до остальных, то они не представляли для неё особое значение. Пусть смотрят, пусть шепчутся. Ей плевать. Она устала строить из себя правильную и сильную. Она тоже может позволить себе минуту слабости, дать выплеск эмоциям, которые уже долгое время копятся в горле, мешая дышать. Грейнджер хочет бури, взрыва. Ядерной смеси из эмоций, которые разрывают душу на куски, от которых хочется кричать и смеяться одновременно. Малфой был для неё тем самым триггером. Он будто знал определённые точки, нажимая на которые Гермиона становилась настоящей. Срывала с себя маску Золотой девочки и становилась той, кем её никто не ожидал увидеть. Грейнджер свернула в коридор и открыла первую попавшуюся дверь. Затянув Малфоя следом за собой, она оглушила пространство и произнесла запирающие чары. — Люмос. Голубоватый огонёк осветил тесное пространство каморки. На стеллажах ютились бытовая утварь и склянки разных размеров. И судя по слою пыли на небольшом столике, здесь давно никто не бывал. То, что нужно. — Ты сумасшедшая, Грейнджер. Драко стоял у одного из стеллажей, разглядывая банку с чем-то, напоминающим сушёных златоглазок. — Объясни мне сейчас же, что происходит! — прошипела на него девушка злобным шёпотом, забыв про заглушающие чары. — Не понимаю, о чём ты. — Ты пропал на две недели. Скакал из страны в страну, как взбесившийся зуву, а сейчас заявляешься на съезд, никого не предупредив, да ещё и в компании неизвестной блондинки. — Ревнуешь, Грейнджер? — ухмылка расползлась на его губах. — Ещё чего! Если бы ты хотя бы раз объявился, то знал бы, что мы ищем светловолосую девушку примерно её возраста. — Зачем? — Затем, что именно она чуть не убила меня и украла камень из Министерства. — В день нападения она была на другом конце света с моим знакомым. Это не она. — Да без разницы! Это не отменяет того факта, что ты не смел так пропадать. А если бы с тобой что-то случилось? Как бы мы об этом узнали? Как я об этом узнала бы? Драко повернулся и сделал шаг в её сторону. Он больше не улыбался, не язвил. Смотрел непроницаемым взглядом, даже не моргая. — Мы не имеем право на чувства, Грейнджер. Не сейчас. Эта невнимательность может нас убить. — Ты не позволишь, — слова сорвались с губ быстрее, чем она успела подумать. Но останавливаться было поздно. — Ты не дашь мне погибнуть. — Откуда ты знаешь? Может быть именно я и стану причиной твоей смерти? Девушка подошла к нему вплотную. Даже на каблуках она была ниже его. Чтобы дотянуться до его губ, нужно было запрокинуть голову и встать на носочки. Гермиона остановилась в миллиметрах, перекрещивая их дыхание, и тихо прошептала: — Я просто верю в это, Драко. Я верю тебе.Marie Plassard — Ivre
Он вглядывался в её зрачки, хмуря брови. Гермиона не знала, что он там искал. Надежду на то, что это ложь, или подтверждение, что правда. А может крупицу сомнения, чтобы не позволить случиться тому, чего они оба так сильно хотели. Что бы это ни было, он этого не нашёл. Потому что его длинные пальцы скользнули по её ключице выше, к шее. Вторая ладонь сжала талию. До синяков, до хруста рёбер, которые ломало сердце. — Что ты делаешь со мной, Грейнджер? — слова вибрировали на её губах. — Приручаю. Вспышка. Взрыв. Конец и начало мира. Эмоции вырвались наружу в смертоносном торнадо. То, что она хотела. Так, как хотела. Так, как умел только Драко. Гермиона терялась в ощущении его рук на теле, запускающих мурашки вуалью по коже. Она скучала. Господи, как же сильно она скучала по нему. Привкус горькой вишни на языке, терпкий запах табака, взрывающий петардами что-то в груди. У неё никогда раньше такого не было. С Роном всё было медленно и плавно. Нежно. Драко не любил нежности. Всё в нём было острым и дерзким. Его движения всегда рваные, грубые, а поцелуи такие, что можно было свихнуться от переизбытка чувств. У неё к нему вовсе не бабочки в животе. У неё к нему ураган Камилла, сносящий на своём пути бетонные здания и вырывающий крыши с гвоздями. Она не глядя потянулась к его галстуку, одним движением ослабляя узел. Пуговица за пуговицей выскальзывали из петелек, пока Драко сжимал её бедра до мелких морщинок, вырывая мокрые стоны. Одним движением Малфой развернул Гермиону спиной, собирая густые локоны в кулак. Момент натяжение одновременно болезненный и сладкий, завязывающий тугой узел внизу живота. Грейнджер непроизвольно сжала бёдра и застонала, когда он прикусил и зализал тонкую кожу, скрывающую венку на сгибе плеча. Ноги не держали. Они наваливались на стеллажи. Посуда гремела и стучала. Что-то в метре от них упало и разбилось со звонким грохотом. Неважно. Всё было неважно, когда он был рядом. Когда его руки, как сейчас, подхватывали её под бёдра, а она крепко сцепила ноги вокруг его талии, чтобы не упасть. Когда он усаживал её на хлипкий деревянный столик, а она дрожащими руками пыталась справиться с пряжкой ремня. Мир вокруг мог рушиться, крошиться на мельчайшие детали, опадая пеплом цвета его глаз. Она бы не заметила. Даже не моргнула. Потому что с каждым разом она больше и больше понимала, что назад дороги больше нет. Как бы она не старалась, какие бы оправдания не придумывала, теперь её мир крутился вокруг него. Вокруг чёртового слизеринца. Бывшего врага. Того, что обзывал её всё детство и учинял им с друзьями кучу неприятностей. Кто… о Мерлин… целовался, как Дьявол. Сладко и тягуче, что хотелось продать душу. Шея горела. Там точно остались его отметины. По-другому он не умел. Словно клеймил её, показывая своё право. И это чертовски заводило. Ощущение быть именно его и больше ничьей. Боже. Драко грубо опустил верх платья, скользя губами к соску. Сейчас она проклинала себя, что попросила Пенси помочь и подруга выбрала именно это, пусть и шикарное, но безумно тесное и неудобное платье. Она пыталась ухватиться за ткань, чтобы приподнять её и ослабить натяжение, но не выходило, ткань скользкая, а руки дрожали. Хруст. Грейнджер почувствовала лёгкую вибрацию разрывающейся материи и испуганно открыла глаза. — Я куплю тебе новое, — прорычал Драко и снова примкнул к её губам. Он грубо раздвинул её бёдра, вставая между ним. Хотелось ближе, хотелось быстрее. И он будто читал её. Делал так, как она хотела. Гермиона хваталась за его рубашку, притягивая ближе. Почувствовала, как он провёл головкой по складкам, собирая влагу. И снова, как делал это раньше, вошел. Резко, не церемонясь. Это было похоже на взрыв. То, что отражалось в его глазах, стреляло молниями в расширенных зрачках. Толчки хаотичные, быстрые. Столик жалобно скрипел под ними, намекая на то, что может развалиться в любую минуту. Но Гермиона была уверена, что они не обратили бы на это ни малейшего внимания. Это было неважно. Ничего не было важно. Гермиона готова была разрушить любую преграду, мешающую им быть вместе. Даже если этой преградой был его отвратительный характер. Она готова принять его вызов. Они правда пытались. Сражались сами с собой и своими чувствами, заползающими под кожу при каждой встрече. Напряжение между ними, которое она сначала приняла за неприязнь, оказалось чем-то совершенно противоположным. Они оба проиграли. Они оба победили. Это электричество, которое пронизывало каждую клеточку её тела, когда он смотрел на неё с дерзкой ухмылкой. Когда курил так, что кровь в жилах останавливалась и меняла направление, зажимая длинными угловатыми пальцами фильтр, втягивая едкий дым, будто это живительный эликсир, а не отрава. Господи, да она просто бесповоротно и навсегда влюблена в него. Это фиаско. Потому что ей захотелось сказать ему это прямо сейчас, пока он целовал её шею, вдавливая её тело грубыми толчками в пыльный стол в забытой всеми каморке. — Драко… Как же сложно собраться с мыслями, восстанавливая сбитое напрочь дыхание, чтобы сказать слова, которые рвались из её глотки сдавленными стонами. Они зудели и чесались на подкорке уже очень давно. — Драко, мне кажется, я… Малфой сильнее сжал её бёдра, усиливая толчки. Трение на клитор увеличилось, выстреливая звёздами под веки. Он рычит и тянется к её губам, но она уворачивается и подставляет шею. — Кажется… кажется, я тебя… Он хватает её за волосы, притягивая ближе, и затыкает страстным поцелуем. Вторая рука проходится по позвонкам, пересчитывая каждый, надавливает на копчик. В груди ноет и болит от невысказанного признания, а внизу жарко и мучительно приятно. Тугой узел затягивается до предела и рвётся с мокрым хрипящим стоном. Драко не останавливается. Он замедляет темп, соединяя их губы в новом поцелуе. Другом. Нежном и ленивом. Носом ведёт дорожку к виску, где нежно целует, еле касаясь губами, и останавливается совсем. Они на пару минут замирают, переводят дыхание. Потом Малфой отстраняется, забирая с собой такое необходимо тепло, и приводит себя в порядок, повернувшись к девушке спиной. Гермиона смотрит, как он заправляет мятую рубашку в брюки, завязывает галстук, выводит палочкой руну, чтобы порванная ткань сшилась, а следы их близости безвозвратно исчезли с тонкой девичьей шеи. Она делает шаг к нему, но он поворачивается к ней, останавливая непробиваем взглядом стальных глаз. — То, что сейчас произошло, было ошибкой. Слова болью отзываются в сердце. Там, где всё рвалось и тянулось к нему так сильно, что не было сил остановиться. — Нет, Драко. Ты самое правильное, что случалось со мной за всю мою жизнь. Сердце в груди отбивает секунды, пока он молчит, смотря куда угодно, но не на неё. В голове всё орёт, вопит подойти к нему и обнять. Поцеловать и попросить забрать слова обратно, но отчего она молчит. Даже вдохнуть не может. Малфой медленно обходит её, подходя к двери, снимает чары и кидает фразу, которая с грохотом разбивает чувство, в котором она так хотела ему признаться. — Больше не приближайся ко мне, так будет лучше для тебя. Для нас обоих, — тихо выходит за дверь. Гермиона не даёт себе время, срывается сразу же за ним. Она не верит. Просто не может, после всего того, что было между ними. Она признается ему, как и хотела. Просто бросит ему в лицо правду, разбивающую её душу на мелкие осколки. Он должен знать, что для неё значат их встречи. Что вечерами, сидя перед телевизором с кружкой горячего какао, она мечтает закинуть ноги ему на колени и смотреть глупые магловские мелодрамы, слушая, как он тихо бурчит себе под нос о том, что всё это бред. Но, видимо, сегодня этому не суждено произойти, потому что выбежав из комнаты, она натыкается на Гарри, сверлящего Малфоя взглядом. — Пока вас не было, Клемансо явился на прием. Угадайте, в компании кого. — Дарелиуса Трейтора, — сразу же ответил Драко. — Да. Судя по всему, они решили провести беседу без свидетелей. — Предсказуемо, — Малфой прикурил от палочки, зажимая сигарету длинными пальцами. Гермиона шумно сглотнула. — Ты же не думал, что они будут обсуждать свои дела при всех? — Да, Малфой, именно так я и думал. Какой нам тогда прок от их встречи, если они уже всё обсудили? — Теперь мы точно знаем, что они сотрудничают, — сказала Гермиона. — Дарелиус не из тех, кто будет передавать важные задания кому-то из своих людей. Когда Реддл поручал ему что-то важное, он всё делал сам. Даже самое грязное и, — взгляд Малфоя потемнел, — мерзкое. Теперь нужно лишь проследить за перемещениями Трейтора. Если Адриан о чём-то его попросил, он сделает всё сам. Нам больше нечего здесь делать. Гарри хотел что-то сказать, но промолчал. Зелёные глаза друга прожигали в Малфое дыру, пока не мазнули ниже, а затем не метнулись к Гермионе и обратно. Он потёр пальцами переносицу и поправил очки, произнося на выдохе: — У тебя на воротнике помада. Девушка посмотрела туда, куда секунду назад смотрел её друг, и щеки обожгло румянцем. Малфой же спокойно пожал плечами и прочертил палочкой руну. Магия заискрилась, смывая красноватый отпечаток её макияжа. Она очень хотела домой. Сегодняшний вечер не принёс ей ничего, кроме липкой усталости и ноющей боли, растекающейся смолой по ребрам. Ей хотелось вдохнуть и отпустить всё, что произошло. Но то ли платье было слишком тесным, то ли такое не лечится обычными дыхательными упражнениями. Драко больше не смотрел на неё. Он медленно шёл спереди, оставляя за собой шлейф вишнёвого сигаретного дыма. Всё, чего он позволял ей касаться. Слева послышалась тихая поступь каблуков. — Драко, добрый вечер. Я искал тебя. Знал, что ты не сможешь не посетить такое мероприятие. Грейнджер видела Адриана лишь однажды. В первый год её работы в Министерстве главы государств приезжали знакомиться с новым министром магии Британии. Из всех он был самым вежливым и учтивым. Не строил из себя правителя мира и даже помог секретарю донести тяжёлую стопку документов до стола. Харизма и привлекательность открывали ему двери там, где недостаточно было власти и статуса. Он мог расположить к себе любого. С тех пор он не изменился. Чёрный смокинг идеально подчёркивал тёмные глаза, в которых, казалось, можно было утонуть. Только позже Гермиона поняла, что в их тихом омуте чертей не сосчитать. С ними под руку в элегантном платье цвета шампанского шла Дафна Гринграсс. — Твои друзья передали мне послание, Адриан, — с наигранной вежливостью процедил Малфой, даже не взглянув на спутницу Клемансо. — Плохо передали, раз ты сегодня здесь. Рад тебя видеть, старый друг. — Не могу ответить тебе тем же, друг, — последнее слово Малфой выплюнул с неприкрытой злобой. Гарри и Гермиона стояли в стороне, наблюдая, как они сверлят друг друга глазами. Клемансо — с дружелюбной улыбкой, Малфой — с откровенным презрением. Она уверена, что не будь они сейчас на официальном приёме, всё точно закончилось бы кровопролитием. — Что ж, рад был с тобой поболтать, но государственные дела не ждут. Приятного вечера, Драко, — Адриан поцеловал тыльную сторону запястья Дафны и удалился. — Не думал, что после Блейза у тебя так сильно испортится вкус на мужчин, Дафна. — Не думала, что после моей сестры ты так низко упадёшь, — она взглянула на Гермиону и мило улыбнулась. Грейнджер сжала кулаки, но Гарри аккуратно коснулся её запястья, успокаивая. Не помогло. — Не понимаю, о чём ты, — Малфой пожал плечами, пряча руки в карманы. — Как Астория поживает? Этот вопрос ржавым лезвием прошёлся по оголённым нервам. Грейнджер помнила, что Драко говорил про свою бывшую жену, знала, что он её никогда не любил. Но слышать, как он интересуется её жизнью, всё равно было неприятно. — Так ты ничего не знаешь… Четыре месяца назад она покончила с собой, — даже стоя в десяти метрах от Малфоя, Гермиона видела, как под пиджаком напряглись его плечи. — Ты лжёшь, — его голос прозвучал ниже, чем обычно. — Ты действительно думаешь, что я буду врать о таком про свою сестру? — Астория бы не поступила так. — Она была больна, Драко. Родовое проклятье иссушило её, отняло разум. А единственный, в ком она видела спасение, кого искренне любила, не любил её в ответ, — Дафна сделал шаг к нему, шипя прямо в лицо. — Она ждала тебя, надеялась, что ты придёшь, а ты даже не навестил её ни разу. Её смерть на твоих руках, Малфой. Теперь живи с этим. Кажется, так рушится мир. Так уходит почва из под ног, накрывая волной неконтролируемого отчаяния. Произнесённые слова эхом отскакивали от стенок черепной коробки. Острые иглы вкручивались в органы, отзывались болью, которую он сейчас чувствовал. Гермиона видела в нём это. В его вытянутом тугой струной теле, в сжатых кулаках, скрытых в карманах. В непроницаемом стальном взгляде. Это нечестно. Он и без того носит слишком тяжёлый груз вины на плечах, до сих пор расплачиваясь за ошибки своего отца. Так не должно быть. Только не ещё одна смерть, в которой он будет себя винить. Только не он. Гринграсс посмотрела на Гермиону, прикрывающую вдох рукой, и прошептала что-то ему на ухо. Грейнджер не слышала, что это было. Не могла слышать. Но это что-то заставило Драко вздрогнуть и скосить взгляд на неё. Она хотела подорваться. Побежать к нему. Сказать, что он не один, что она поможет ему с этим справиться, но ноги будто приросли к полу. Отказывались её слушать. Внутри всё кричало истошным криком. Но она лишь смотрела на его удаляющуюся спину, крепко сжимая руку Гарри.* * *
Драко не появлялся в Министерстве три дня. Семьдесят два долгих часа Гермиона не прекращая думала о том, где он и как справляется с упавшей на его плечи правдой. Снова вопросы. Снова без ответов. Снова все мысли о Драко. Из хороших новостей было то, что после саммита работа сдвинулась с мёртвой точки. Совет принял решение упразднить отделы зачистки и вернуть отобранные воспоминания. Оказалось, что ещё в нескольких странах были случаи странного течения мнемозийной шизофрении у бывших Пожирателей. Решено было собрать группу колдомедиков, чтобы разобраться в данном вопросе. Гермиона даже не удивилась, что Аша Бхатт вызвался одним из первых. Странное появление Дафны в компании Клемансо показалось подозрительным не только ей. Изучив её биографию, они пришли к единому мнению, что это не случайность. Тео предложил подослать к ней Блейза, ввиду их общего прошлого, чтобы узнать какие-нибудь подробности. Забини пообещал выйти на связь, если станет что-то известно. Слежка за Трейтором тоже принесла свои плоды. Он не скрывал свои частые аппарации во Францию и другие страны Европы, но все они были в основном по личным причинам. Все, кроме одной. — Судя по карте, это Чёрный лес, — сказал Тео, вглядываясь в изображение на пергаменте. — Там даже деревни рядом нет. — Дарелиус указывал причину посещения? — спросил министр, перебирая бумаги. — Нет, это единственная трансгрессия, о которой мы ничего не знаем. Он воспользовался личным порт-ключом, зарегистрированным через частное агентство Франции. Если бы не Нильсон, мы бы об этом не узнали. — Вам не кажется это странным? — спросил Гарри. — Как-то уж всё слишком складно выходит. И привязка к Клемансо, и отсутствие причины, и единственная аппарация сразу после съезда Конфедерации магов. Похоже на ловушку. — Я проверю. Гермиона взглянула на Драко, как всегда сидевшего в кресле у выхода. Он появился неожиданно, никого не предупредив. Просто пришёл, как ни в чём не бывало, в кабинет министра во время их срочной встречи и молча слушал, не встревая в разговор. — Я отправляюсь с ним, — она услышала, как скрипнула обивка кресла под ним. — Я с вами, — включился Гарри. — Нет. Это неразрешённая проверка. Если наткнёмся на немецких мракоборцев втроём, вызовем ненужное внимание. Вдвоём – сойдём за туристов. — Только помните, ваша задача – не ввязываться в неприятности и тихо разведать обстановку. Не нужно лезть в пекло. Я организую вам порт-ключ на случай экстренного отхода. — Хорошо, Кингсли. — Не хорошо. Ты со мной не пойдёшь! — выкрикнул Малфой, подходя к ней. — Тебе со мной нельзя. — Почему? — Я не работаю в паре, если в этом нет прямой необходимости. Ты будешь меня тормозить. — В этом есть необходимость, Малфой. Если это ловушка… — Если это ловушка, Грейнджер, мне придётся спасать и свою, и твою задницы. Лучше пусть Поттер со мной едет. Он хотя бы аврор. — Нет, Драко. Гарри мне нужен здесь, — твёрдо сказал министр. — Навыков Гермионы будет достаточно для скрытого шпионажа. У вас есть два дня. Отправляйтесь сейчас. Министр посмотрел на слизеринца своим спорить-бесполезно взглядом. Малфой стукнул кулаком по столу и молча вышел из кабинета. — Пойдём, Гермиона, — Тео встал, протягивая ей руку, — у меня есть жилет из кожи дракона и защитная мантия. Девушка робко улыбнулась и последовала за другом. Бруствер встал и подошёл к картине за креслом. «Снежная буря» Тернера была единственной дорогой покупкой, которую позволил себе бывший мракоборец. Излишества и помпезные вещи никогда не были про него. «Если предмет не имеет никакой практической значимости – в нём нет необходимости» — так он всегда говорил. — На следующий день после саммита одного из бывших Пожирателей нашли мёртвым. Никто не обратил внимание, всё было обставлено как самоубийство, а у него было поставлено депрессивное расстройство. Но вечером, — Кингсли повернулся. Последний раз таким серьёзным Гарри видел его ещё во время войны, — ещё два трупа. За три дня было убито шесть человек. Всё бывшие Пожиратели. У всех похожие симптомы. Смерти обставлены как самоубийство. — Кто-то заметает следы? — Твоя задача это узнать. — Это конфиденциально? — Высший уровень. Не все бывшие сотрудники отдела зачистки хотели сотрудничать. Их увольнение породило волну недовольств, и они отказывались что-то говорить. Но странным было то, что несколько человек будто испарились. В министерском архиве на них не было никакой информации, кроме имени, возраста и нескольких заполненных анкет с пропущенными данными. Энди – самый молодой из отдела – сказал, что один из исчезнувших был немногословен. Форест приходил и уходил вовремя, занимался одними и теми же Пожирателями, не контактировал ни с кем, кроме Фреда – ещё одного исчезнувшего. А однажды, когда Энди случайно с ним столкнулся, портфель Фореста упал и из него выпала серебристая маска. Тот так разозлился, что отправил Энди в архив разгребать завалы на несколько дней. Два дня пролетели незаметно. Гарри сидел на своем диване, смотря на всполохи огня в камине. Джинни мирно сопела рядом и улыбалась во сне. Он ещё не привык к тому, что они женаты. В его голове они всё ещё были школьниками, которые наслаждались спокойным вечером в общей гостиной. Они так много пропустили из-за чёртовой войны. Первые робкие свидания в Хогсмиде, прогулки за руку по Косому переулку в поисках учебников на новый учебный год. Жизнь принудила их вырасти быстрее, чем они научились жить. Если бы Гарри только мог всё исправить, он бы сделал для этого всё. Огонь в камине вспыхнул зелёным пламенем, являя чёрную фигуру. Малфой был бледнее, чем обычно. Настолько, что его кожа сливалась с платиной посеревших от грязи волос. Он делает шаг, и его заносит влево. Гарри подрывается и ловит его за секунду до падения. Рука натыкается на что-то тёплое и липкое. Красное. Паника удушливо сжимается в горле. Он оглядывается на камин и понимает, что Драко один. — Малфой, что случилось? Где Гермиона? — Она.. её.. её больше нет.* * *
За несколько часов до этого. Полученные координаты указывали на хижину в глубине Черного леса. Но она оказалась пустой. Совсем. Даже стула не было. Драко с Гермионой облазили каждый угол, просканировали магией фундамент, осмотрели территорию. Ничего. Словно тут никого не было уже давно. Очень-очень давно. — Это чушь какая-то. Зачем Трейтору нужна старая лачуга в глуши Германии? — процедил Малфой, обводя руками пространство. Ответ не заставил себя долго ждать. Из леса вылетел луч заклинания, ударяя Бомбардой в землю рядом с ними. Дезориентация. Звон в ушах и черные точки перед глазами. Мозг отказывался соображать. Мир превратился в замедленную съемку. Он слышал, как Грейнджер что-то кричала. Зрение улавливало вспышки заклинаний. — Вставай, ну же. Надо бежать к точке аппарации. Драко не глядя нащупывает палочку и поднимается. Вдох и три медленных выдоха. Со стороны леса он видит черные фигуры. Их много. Слишком, чтобы пробовать отбиться. Гермиона хватает его за руку и тянет в обратном направлении. Ветки бьют в лицо, ноги спотыкаются о неровности почвы, проваливаясь под слой осенних листьев. Война флешбеками застилает глаза, но он отгоняет их, как назойливую мошку. Сейчас не время. Его разум должен быть холодным. — Бомбарда, — Драко направляет палочку в преследователей. Мимо. Но взрывная волна отбрасывает их в стороны, давая пару минут форы. Адреналин и ярость пульсируют шумом в ушах. Перенапряжение в мышцах такое сильное, что они немеют. Но он не останавливается. Гермиона цепко хватается за его запястье. Намертво впивается ногтями, будто боится, что он исчезнет. Малфой гоняет в голове варианты спасения, но все они такие ничтожные, что отвращение к самому себе горечью отдает во рту. Остается только бежать и надеяться, что порт-ключ будет на условленном месте. Боковое зрение улавливает луч, летящий в Грейнджер. — Протего, — Драко разворачивает корпусом в сторону фатумов. И это роковая ошибка. Он не замечает спрятанные под листвой корни. Малфой чувствует хрустящую боль в щиколотке и мир кружится в гребаном водовороте. А следом вскрик и режущая боль в боку. Сектумсемпра. Снова. Он никогда не забудет каково это лежать, истекая кровью, на холодном кафеле в луже воды, которая окрашивается в красный цвет. — Драко, прошу тебя. Осталось немного, — Гермиона трясет его за плечи, выстреливая заклинаниями, — пожалуйста. Он стискивает зубы, поднимается и бежит. Через блядскую боль в ноге. Ощущая, как стремительно из него вытекает рубиновая жидкость. Плевать. Пусть его убьют, но сначала он отправит Гермиону домой. — Драко, смотри, — девушка указывает на искореженный ствол высокого дерева, — там должен быть порт-ключ. Они ускоряются насколько возможно. По бокам мелькают вспышки заклинаний, попадая в деревья и землю. Разноцветный смертельный фейерверк. Фатумы нагоняют. До дерева остается несколько метров. Грязный потертый ботинок – единственное, что находится рядом. Порт-ключ. — Давай, Грейнджер! Вместе! Они прыгают вперед. Время замедляет свой бег. Драко не верил в чудо, но сейчас молился всем Богам, чтобы они помогли аппарировать отсюда. Вместе. Он цеплялся за руку Гермионы, как за спасательный круг. Голова кружилась от потери крови, боль стреляла электричеством по позвонкам. Секунда до спасения. В руке становится пусто. Малфой поворачивает голову и видит, как Гермиону отбрасывает в сторону, прямо на летящий в нее зеленый луч. Пространство кружится и сжимается, дробя кости. А дальше только темнота.