* * *
— Что значит, ты ее не видишь? — прорычал Малфой, нависая над столом. — Не вижу, — спокойно проговаривает Мария, не сводя с него светящиеся голубые глаза, — Лишь темноту. — Это значит, что она мертва? — Это значит лишь то, что я ее не вижу. Драко потирает глаза и выдыхает. Он не понимает, что происходит и как теперь исправить то, во что он собственноручно впутал и себя, и Гермиону. — Я еще в прошлый раз сказала, что не видела момент ее смерти. Лишь летящий луч заклинания. — Ты сказала, что это лишь возможное будущее. Я оттолкнул ее! Понимаешь? Думал, что, если она будет подальше от меня, этого не произойдет. Какого Салазара это не помогло? — Ты сам создал будущее и спрашиваешь, почему не случилось иначе? Ты не глуп, Драко. Сложи ее упрямство и твой скверный характер. Что получится? — Катастрофа. Мария сжала губы и мягко улыбнулась, словно мать нашкодившему сыну. — Не вини себя за прошлое, Драко. Это не принесет тебе ничего, кроме разочарования. Малфой качает головой, отчаянно улыбаясь. — Я просто хотел ее спасти. Она не заслужила этого. Снова. — Как бы странно это не звучало, — Мария сделала глоток чая, — но безопаснее ей было рядом с тобой. Драко потянулся в карман за портсигаром. Пальцы нащупали холодный металл и гладкую карточку. Нахмурившись, он достал из кармана фотографию. Гермиона мило улыбалась, глядя немигающим взором с магловской фотокарточки. Аккуратные локоны струились по плечам, скрытым под школьной выпускной мантией. Она была счастлива. Была жива. Скользнув взглядом за ее спину, Драко выхватил глазами собственное лицо. Непроницаемая маска, напряженные губы, пальцы крепко сжимают бокал с пуншем-огневиски. И только глаза цепко впиваются в спину Грейнджер. Значит, вот что имел ввиду Блейз, когда говорил, что у него на лбу все написано. Даже тогда он не мог спрятать чувства, которые отказывался признавать. Как же тогда он выглядит сейчас? Мария сидела молча, наблюдая за происходящим откровением. Как часто она видела ломающихся людей в кресле напротив. Кто-то плакал и умолял о помощи, кто-то злился и кричал до хрипоты. Кто-то, как Малфой, закрывался. Прятал свою боль внутри, под непробиваемым панцирем цинизма и заживших шрамов. Таких хотелось спасти большего всего. — Связь с ней слаба, — она наблюдала, как Драко нежно гладит большим пальцем фотографию, — Наши вещи хранят лишь часть нашей энергетики, и со временем она развеивается. Но люди. Мы связываем себя с ними невидимыми нитями, — Малфой посмотрел на собеседницу исподлобья, словно не веря в то, что слышал. — Это сработает? — Только если вы действительно связаны. Если она чувствует к тебе хоть малую часть того, что и ты к ней. Драко слепо кивает, будто бы себе. — Ты уверен, что хочешь знать? — Да. Что нужно делать? Мадам Ленорман медленно поднимается и подходит к мужчине. Ножки табуретки скрипят, пока она двигает ее к нему и садится напротив. — Просто расслабься. Голубые глаза словно маяк. Драко следует за ними во мрак. Мир вокруг размывается и тускнеет, не оставляя шанс передумать. Вспышка. Темнота. И снова яркая вспышка. Пахнет грозой и дымом. Малфой на ощупь движется вперед, вытянув руки. В живот стреляет резкой болью, но он словно не чувствуя ее, бежит дальше по склону вверх. Туда, где пылает фиолетовое зарево. Сознание дрейфует на грани с реальностью. Выпадает и снова возвращается. С каждой такой вспышкой свет все ближе. Драко не знает, зачем туда бежит. Просто чувствует, что должен быть именно там. Сзади раздается крик. Громкий. И, кажется, смертельный. Малфой не оборачивается. Кто бы это ни был, ему уже не помочь. Сбитое дыхание полосует легкие. Силы утекают вместе с кровью, хлещущей из раны на животе. Он хватается за дерево, царапая ладонь о сухую кору, и отталкивается, что есть сил. Инерция выстреливает им в сторону, и он спотыкается, не заметив под листвой камень. Падение почти не чувствуется. Тошнота от головокружения беспокоит больше, чем резкая боль внизу живота. Малфой с трудом поднимается на локтях. На краю утеса два силуэта, а за ними дым, пыль и фиолетовый огонь, жрущий все на своем пути, как ненасытный зверь. В небе мелькают авроры на метлах, освещаемые вспышками заклинаний. Они уклоняются от разрядов молний и проклятий. У них никаких шансов. Все они уже скоро будут мертвы. — Останови это безумие, чертов психопат! — вместо крика, булькающие хрипы. Одна из фигур на краю утеса поворачивается. Серебряная маска чудовища переливается в свете фиолетового пламени. Драко не видит, но знает, что тот улыбается. — Зачем? — Зверь пожимает плечами и делает несколько шагов в сторону Малфоя. — Этот мир давно прогнил до основания. Я лишь удаляю опухоль. И не позволю тебе мне помешать, — он кивает второй фигуре, — Разберись с ним. Девушка медленно разворачивается и движется к Драко. Только сейчас он замечает, что она не идет. Она плывет над землей. Ее глаза светятся фиолетовым огнем, точно так же, как и камень диадемы в ее волосах. Кудрявых каштановых волосах. Драко не успевает ничего понять, девушка взмахивает кистью, ее глаза вспыхивают. Всего на мгновение он чувствует невесомость, за которой следует удар о землю. Она снова поднимает руку, ведет вправо и разжимает пальцы. Гравитация хватает Малфоя и тянет вниз, к поцелую со Смертью. И жестким камнем. На секунду темнота обволакивает его, погружая в забытье, а потом смачно выплевывает в реальность. Сердце бешено бьется в груди, дыхание как после тренировки по квиддичу. А перед глазами лицо Марии белее первого снега. Женщина отходит к своему креслу, хватаясь за изголовье и что-то шепча себе под нос. — Не может быть…. Это всего лишь легенда. О Всевидящий… — Мария? — Драко с трудом поднимается на трясущихся ногах и аккуратно подходит к женщине, все еще пошатываясь от остатоков видения. Она поднимает испуганные глаза, прикрывая выдох рукой. — Кровь невинных прольется от когтей Феникса. И проснется древнее зло, породив кровожадного зверя… — Мария шепчет тихо. Глаза тускнеют и закатываются. — И возгорится фиолетовое пламя. Властное и ненасытное. И погибнут два мира, существующие бок о бок, — ее голос искажается, отскакивает эхом от стен комнаты. — Пепел черный покроет собой землю, прославляя месть и жажду власти. И больше не будет миру покоя. Драко словно вкопанный застыл посреди комнаты, глядя как обессиленное тело мадам Ленорман бьется в судорогах. В ушах звенят похоронные колокола. Где-то на фоне он слышит (или чувствует?), как в комнату вбежала Стефани. Кажется, она что-то спрашивает или просто причитает. Женщина аккуратно, одной рукой, поворачивает голову Марии, фиксируя, а второй откупоривает темный коричневый пузырек и подносит к носу женщины. Малфой наблюдает за ними словно через призму. Он вроде находится рядом с ними, но в то же время где-то очень далеко. Испачканный собственной кровью и грязью смотрит на светящиеся глаза Гермионы, пока не чувствует почвы под ногами. Звон колоколов сменяется шумом дождя и прибоя. Оглашающим. Разрывающим барабанные перепонки в хлам. Он вытягивает руку, не осознавая бормочет, кажется, ее имя. Девушка резко наклоняет голову в бок. И видение исчезает. Тиканье часов. — Мария, ты в порядке? — Да, — хрипит в ответ, — Помоги ему. Стефани поворачивается к Драко. Бижутерия на ее шее раздражающе звенит и переливается. От этого звука головная боль скользкой змеей ползет по извилинам к вискам. Ему стоит невероятных усилий заставить себя говорить. — Что это было? Ленорман, словно рыба, открывает и закрывает рот, ловя воздух. Она растеряна и напугана. И это не сулит ничего хорошего. — Это конец, Драко. — Конец чего? — он делает шаг в ее сторону и снова замирает. — Всего.* * *
— В общем, она стала той еще стервой. — Она всегда ей была, просто влюбленность делала тебя слепым. Хотя нет, скорее всего, это делала твоя паховая область. — Это дело давно минувших дней, Теодор. Я повзрослел, поумнел. И таких, как она, я раскалываю как орешки, — резюмировал Блейз, допивая свою порцию огневиски. — Да она съест тебя и чаем не запьет. Ты даже понять ничего не сумеешь. — Не правда! Ее высокомерие сыграет нам на руку. Малфой наблюдал за перепалкой друзей, молча потягивая свой кофе, сидя в кресле. За последние сутки он получил такое количество информации, что его мозг не успевал все переваривать. Сложно строить из себя безэмоционального циника, когда внутри все кричит разными оттенками боли и непонимания. Только это не поможет найти Грейнджер. Видение ясно показало, что они еще встретятся. И самое главное, что она еще жива. Но осталась ли она собой? Если да, то надолго ли? Когда фатумы сделают с ней то, что он видел? Сколько времени у него осталось до того, чтобы спасти ее? — Малфой? Ты слушаешь нас? — Что еще ты узнал? — Драко продолжал смотреть сквозь вязкое пространство, блуждая в своих мыслях. — Кроме того, что она часто путешествует? Ничего. Дафна была крайне немногословна. И не очень поверила в наше случайное столкновение. — А ты чего ожидал? Что она бросится тебе на шею с визгами о том, как скучала по твоей черной заднице? — Нотт вздернул бровь, — Ты сам признался ей, что был влюблен в Уизли все два года, пока вы встречались. Женское самомнение такого не прощает. Скажи спасибо, что она тебя не прокляла после этого. Драко подошел к окну, вглядываясь в капли дождя на стекле, и закурил. Влажные линии сливались в одну, ускоряясь и разбиваясь о каменный подоконник. Осень полноправно завладела Уилтширом, вгоняя в тоску все живое, словно предвестник чего-то непоправимого. — Мы что-то упускаем… Драко продолжал смотреть на быстро скользящие по стеклу капли, словно надеясь найти в одной из них ответ на свой вопрос. Но они, безвольные, холодные, подчиняющиеся лишь силе гравитации, проплывали мимо, оставляя мокрые следы, по которым текли следующие капли. — Мы уже обсудили это. Даже если она что-то знает, мне она ничего не скажет. Дафна не конченая идиотка. Знай она что-то, что связано с Адрианом, она не разболтает это своему бывшему, который дружит с тем, кого Клемансо хочет убить. — Ей не обязательно говорить, — Драко повернулся к друзьям, — Она могла странно посмотреть или обронить случайную фразу. Или держать что-то в руках. Что угодно. Все, что могло не вписаться в общую картинку. Что-то хотя бы косвенно выдающее ее ложь, — он тараторил это в пустоту, обдумывая, ища зацепки, — Расскажи о встрече все. В мельчайших деталях. — Я уже все рассказал тебе, Малфой, — Блейз сжал челюсть, но почти сразу выдохнул, расслабляясь, — Я понимаю, что ты готов на все, чтобы найти Гермиону. Но это трата времени. От Гринграсс мы ничего не узнаем. — Да, — Малфой подходит ближе, — Ты прав. Ты ничего не узнаешь от нее, — он поднимает руку и смотрит на кончик палочки мерцающий магией, — Но я смогу. — Что ты… — Блейз опирается о подлокотники кресла, поднимаясь. — Малфой, стой! — Легилименс. Реальность темнеет, уступая место чужим воспоминаниям. Драко лавирует между ними, бегло ища то, за что может зацепиться. Его не интересуют мысли Забини или то, как долго он пялился на глубокое декольте Гринграсс. Драко нужны факты и реальные зацепки. Хоть что-то, что сможет помочь в поиске фатумов. Он был уверен, что именно они замешаны в пропаже Гермионы. Больше никто не мог. Это нужно было Зверю. Но зачем? Что он хочет с ней сделать? Подчинить власти камня? Но у них нет ключа. Он надежно спрятан, и ни у кого, кроме Малфоев, нет к нему доступа. Тогда что? Драко пролистывает воспоминания друга как страницы в альбоме. Картинки движутся, словно колдографии, то циклически повторяясь, то ускоряясь и замирая на моментах, которые кажутся важными, но все не то. Ничего нет. Из странного только излишняя приветливость Дафны и пошлый блеск в глазах. Блейз даже пошел в атаку, взяв ее за руку, но она деликатно отдернула ее, словно хотела убрать прядь волос. Ничего. Дьявол. Малфой проворачивает палочку, ускоряя происходящее перед глазами. Наблюдает, как Блейз помогает надеть ей пальто. Дафна мило улыбается, касается ладонью его щеки, что-то говоря, и разворачивается, почти столкнувшись с входящим в ресторан посетителем. Время замедляется. Парень испуганно отшатывается от нее, бормоча извинения, и выходит прочь. Вот оно. — Ты псих! — Блейз заваливается на кресло, загнанно дыша, — Тебе недостаточно моих слов? — Нотт, Хиггинс должен был сменить Уолперта на посту в тот день? — Да, кажется, да. — Он столкнулся в коридоре с фатумом в маске пантеры. Что он рассказал? — Что выпустил в нее Флипендо, но она контратаковала и вырубила его. Причем… — Он солгал, — Драко на ходу надевал пальто, — Он видел ее лицо. — С чего ты взял? Куда ты? — Тео поднялся с дивана, следуя за Драко. — Я должен его допросить. Если я прав, у нас есть доказательство, что Гринграсс одна из фатумов, — Малфой зачерпнул горсть летучего пороха, второй рукой крепко сжимая палочку. — Сейчас два часа ночи. Ты же не явишься к нему домой? — Ты его не остановишь. Не видишь, он сбрендил? — злобно выкрикнул Блейз. — И что? Ты предлагаешь позволить делать все, что ему вздумается? Его маниакальное желание найти Грейнджер — лишний повод связать его и снова посадить под замок! — Мне не нужна ваша помощь, — бросил Драко через плечо, — Просто не мешайтесь под ногами. — Ты никуда не пойдешь! В этот момент пламя в камине вспыхнуло зеленым и в комнату вошел Гарри. Он удивленно осмотрел друзей и, поправив очки, спросил: — Помешал? — Ты как всегда не вовремя, Поттер. Если хотел наведаться в гости, приходи завтра, — буркнул Драко, толкая его плечом, протискиваясь в камин. — Ты куда? — Не твое дело. — Да останови его, — кричит Нотт, — Он спятил! — Пошли к черту! Я вскрою голову Хиггинсу с вами или без вас. И Поттер уж точно не сможет меня остановить. Малфой переступает каминную решетку и замахивается, чтобы бросить порох под ноги. — Даже если я скажу, что нашел доказательство связи фатумов и Клемансо? — Гарри кидает папку с документами на кофейный столик, — Ознакомишься сейчас или мне подождать до утра? Малфой щурит глаза, ища доказательства, что Гарри блефует. Сканирует его, словно детектор, но не находит ничего. Даже малейшего намека на то, что он лжет. — Что там? Поттер плюхается на диван. Его движения ленивые и смазанные, словно он не спал уже несколько суток. А кто из них вообще нормально спал в последнее время? — Информация, — он открывает папку и выхватывает первый лист. Всего на долю секунды его взгляд темнеет. Малфой забирает бумаги, пробегается глазами. — Адриану не нужна Британия, как мы думали раньше. Он хочет уничтожить всех, кто остался от Ордена Феникса.* * *
Судорога. Это неприятное чувство молнией проносится от груди по всему телу, безжалостно выдирая из небытия. Гермиона тянется к болевой точке, стонет. Хрипит. Боль пронизывает каждую клеточку тела, затрудняя и без того тяжелое дыхание. Пахнет сушеными травами и влажностью. Она открывает глаза и осматривается. В камине тихо потрескивают дрова и что-то бурлит в котле. Дождь раздражающей дробью барабанит в окна, а кроме свинцовых туч ничего не видно. Она пытается подняться на локтях, но сил хватает только на то, чтобы облокотиться головой на изголовье кровати. Она не понимает, где находится, и не помнит, что произошло. Страх накатывает удушающей волной, но она заталкивает его глубже. Паника сейчас ни к чему. Грейнджер напрягает всю свою память, вырывая обрывки скачущих на подкорке воспоминаний, но все смазанное и серое, словно покрытое туманом. Справа скрипит и отворяется дверь. Гермиона машинально тянется за палочкой, но гартер оказывается пуст. Она безоружна и слаба. У нее никаких шансов. — Уже проснулись? — седовласый мужчина добродушно улыбается. Если бы Гермиона не видела, как хоронили Дамблдора, она бы могла поклясться, что перед ней стоял именно он. Такой же высокий и худой, с длинным, немного крючковатым носом и ясными голубыми глазами. Только вот серебристые волосы и борода были аккуратно подстрижены. — Кто вы? — затравленно спрашивает девушка, подвигаясь ближе к изголовью большой двуспальной кровати. — Ох, — всплескивает руками мужчина, — Где же мои манеры? Так долго не общался с молодыми дамами, что совсем забыл, как это делается, — он кладет руку на грудь и низко, насколько позволяет возраст, кланяется, — Меня зовут Мерлин. Приятно познакомиться.