Через Пустоту

— Капрал Фокс, срочный отпуск одобрен. — Полковник хлопнул печатью по документу, подул на него, убрал в стол. — Свободен. На плац через неделю. Саймон, вытянувшийся по струнке, отдал честь, развернулся на каблуках и вышел. Едва затворил дверь — припустил по коридору. Трусцой пересёк часть, виляя между корпусами, избегая попадаться на глаза старшим, пригибаясь под окнами аудиторий, вбежал в казармы. Пробравшись к своей койке, начал быстро собирать вещи. Руки, двигались на автомате, в голове — сумбур и хаос. Затянув молнию сумки, Саймон бросил взгляд на марширующих однополчан за окном, и вышел прочь. Отец умер. Трясясь на заднем сидении автобуса по пути домой, Саймон пытался осознать эту мысль. Отец умер. А он, Саймон, не чувствовал ничего. Родной отец умер. Его больше нет. "Как не было последние пятнадцать лет. Он самоустранился из нашей жизни, он практически бросил нас..." Звонок из ритуального агентства поступил в часть, где служил Саймон, днём ранее, и человек с голосом профессионального скорбящего пригласил его на похороны через три дня. Отец умер. Его закопают в землю, будто мусор. Родного отца. Саймон не чувствовал ни горя, ни потери. Он вообще не грустил. С некоторым удивлением он вдруг понял, что злится. И растерян. Злится на отца, который так и не сделал хоть чего-то для своих детей, и вернулся в их жизнь только трупом в гробу. А растерян... Растерян, потому что позвонили ему, Саймону, из ритуального агентства, а не из дома. Про смерть родного отца ему сообщил служащий на зарплате. "Не Лейла. Почему не она? Чем она занимается вообще?" Нужный дом нашёлся сразу — он сиял, будто рождественская ёлка и чуть ли не подпрыгивал от сокрушительных басов музыки внутри. Обочина дороги была сплошь заставлена машинами гостей, пришлось парковаться почти на квартал дальше, и возвращаться пешком. Поднявшись на крыльцо, Саймон едва занёс руку, чтобы позвонить, как вдруг входная дверь с грохотом распахнулась, и пришлось отпрыгивать в сторону. Наружу вывалился пьяный почти до беспамятства парень, поддерживаемый своим товарищем, пьяным лишь капельку меньше. Шатаясь и невнятно бормоча, парочка прошла с полдюжины шагов, потом один из них споткнулся о плитку аллеи, и оба повалились в траву, хихикая. Саймон угрюмо проводил их взглядом, вошёл в дом. Не смотря на поздний час, вечеринка была в разгаре. В доме было не протолкнуться от вразнобой извивающихся под музыку тел. В воздух вскидывались руки, тряслись головы, разлетались волосы и юбки. Сотрясаемый низкими частотами воздух и светомузыка дробили пространство, лишали координации. Духота пропиталась по́том, одеколонами и пивом. Саймона очень скоро оттеснило к дальнему углу, у шкафа, где какой-то пижон с гелем в волосах прижимал к стене полусонную девчушку в перекосившемся платье. — Эй, — пришлось наклонится и кричать ему в ухо, чтобы тот услышал, — Знаешь, где Лейла Фокс? — Чё?.. — парень повернулся, едва собирая глаза в кучу. — Я ищу... — Отвали, чел. — Он снова отвернулся к своей засыпающей девушке. Саймон всмотрелся в толпу, приметил группу чуть более вменяемых с виду парней у телевизора с приставкой. Расталкивая танцующих, пробрался к ним. — Эй, чуваки, знаете, где Лейла Фокс? Двое подняли голову, посмотреть на него, остальные даже не отреагировали. — ...Кто? — Лейла Фокс. Она где-то здесь... — А может я сойду за неё? Саймон оглянулся. И кровь ударила в голову — год службы в армии всё-таки давал о себе знать. Позади него стояли три девушки, как на подбор. Обратившаяся к нему эффектная фигуристая чернокожая, судя по уверенной позе, была местной звездой, две другие — латинос и азиатка — её подпевалы. Все порядком навеселе. — Я ищу Лейлу... — Бо-оже, девчонки, кто-то нанял стриптизёра? — чернокожая стрельнула глазками из-под накладных ресниц и под хихикание подруг подошла к Саймону вплотную, — Привет, красавчик. А ты типа в образе военного, а? — Она провела пальчиком по его груди, затянутой в футболку хаки, подцепила цепочку с жетонами, — Ух ты, как настоящие! Обожаю армейский шмот. Так как насчёт привата? Она начала тянуть Саймона за цепочку к себе, её губы приоткрылись. "Чёрт, мне сейчас вообще не до этого," не без досады подумал Саймон. Резко и довольно жёстко он схватил чернокожую за запястье, отвёл её руку от себя. — Лейла. — процедил он, — Фокс. Где она? — Да сдалась тебе эта простушка! Я-то серьёзно говорю, — она облизнулась, — про приват. Если хочешь, заплачу́... Ему стало противно. Он сжал её запястье туже. — Знаешь, где она, или нет? Негритянка театральна фыркнула блестящими налитыми губами, закатила глаза. — Моро со своими ребятами взял её в оборот, — её ресницы дёрнулись куда-то в сторону, Саймон проследил за её взглядом, между спин танцующих разглядел лестницу наверх. — Минут пять как ушли. Тоже мне, нашли, с кем развлекаться, с этой деревенщиной... "Нехорошо" Саймона пробрал озноб от недоброго предчувствия. Не дослушав, он отодвинул прочь липшую к нему девицу и устремился к лестнице. В три прыжка взлетел на второй этаж, встал, озираясь. В глубине коридора, у одной из дверей переминались с ноги на ногу два парня в толстовках сборной школы. Саймон подошёл. — Чуваки, вы с Моро? Тот что справа, щуплый с жидкой бородёнкой, сощурился. — А что, если и да? — Дело есть. Он там? — Саймон кивнул на дверь за их спинами. — А что, если и там? Саймон попытался обойти их, пробираясь к двери. Круглолицый напарник Щуплого встал у него на пути. — Туда не можно. Саймон отстранился, оценивая ситуацию. Щуплый был довольно высок, но слаб, угрозу представлял именно этот, Круглый. Если дойдёт до крайности, его надо будет обезвредить первым. — Он там с девушкой? — Они с Питтом там с девушкой, — Щуплый хрюкнул, усмехаясь. "Пёсий шелудивый выводок" — Эта девушка — Фокс? Вот такого роста, — он указал на уровень своего подбородка, — темные волнистые волосы? — Твоя что ль? — снова хрюкнул Щуплый, теперь уже откровенно смеясь. Круглый молчал, даже едва ли поменялся в лице. — Ну, ты опоздал, солдатик. Теперь уже после нас. Кулаки Саймона невольно сжались. В груди клокотало. — Я просто заберу её, и... — Ты не понял, — Круглый указал пальцем за спину, — Моро и Питт. — потом на себя, — Потом мы. Ты, — ткнул Саймона в грудь, — последний. Из-за двери раздался чуть приглушённый девичий крик, и сразу за ним грохот мебели. "Ну всё, разговоры кончились" Саймон схватил уткнутый в него палец и резко вывернул в обратную сторону. Хрустнули кости. Под последовавший вой Круглого, добавил ему под дых, но удар утонул в складках жира. Следом сообразил Щуплый. Долговязый, он повернулся, выбросил кулак, Саймон нырнул чуть вперёд и вбок, прикрываясь от него напарником. Кулак угодил Круглому в висок. Тот перестал вопить, пошатнулся, осел на пол. Саймон не теряя времени отскочил обратно, левой ладонью схватил Щуплого за лицо и впечатал его щекой в штукатурку и, как только он снова отшатнулся, правым хуком въехал в челюсть. Хорошо въехал. Щуплый кувыркнулся через напарника, в полёте добавив тому по лбу ногой, и оба растянулись на полу. В два широких шага Саймон оказался у двери и, не останавливаясь, пнул в дверь тяжёлым армейским ботинком. Раз. Другой. Щеколду внутри вывернуло из косяка, и он влетел внутрь. Мажористого вида хлыщ — как видно, Моро — голый по пояс, склонился над кроватью, одной рукой сминая грудь распростёртой перед ним обнаженной девушки, другой торопливо расстегивая брюки. Второй тип, угрюмый хмырь, держал девушку за руки. Та вяло брыкалась, и была явно нетрезвой. — Чё за, — мажорчик, вскидывая модную челочку, оглянулся, — я сказал, стоять на стрёме... — Он увидел Саймона, — ты кто? Хмырь в это время, отвлекшись, ослабил хватку и девушка чуть шевельнулась, повернулась лицом. "Лейла..." Гнев застил Саймону глаза. Дальше всё было как в тумане. Как будто издалека он услышал собственный рык, как будто со стороны увидел, как его тело бросилось вперёд, снося мажорчика и припечатывая его к шифоньеру, как его кулаки обрушились на неудавшегося насильника, ломая ему нос, разбивая губы и скулу, вышибая воздух из лёгких. Потом голову Саймона дёрнуло в сторону от прилетевшего сзади удара второго типа, Хмыря, который следом обхватил его сзади за торс и попытался опрокинуть. Но места было мало и Саймон, вывернувшись пнул Хмыря в колено. Потом началась каша. Хмырь умел драться, а Саймон ослеп от ярости. В какой-то момент открывшись, он пропустил удар, согнулся пополам. И тогда Хмырь сграбастал его за футболку и с силой отшвырнул прочь. Голова Саймона разбила что-то стеклянное, посыпались осколки, потом мир кувыркнулся, и в лицо прилетел пол. Не давая опомниться, Хмырь встал коленом Саймону на спину, схватил за волосы, приподнял. Тот скривился, пыхтя от тяжести и боли. — Ты сломал Моро нос, — просипел Хмырь на явном кокни, в свободной руке у него сверкнул осколок стекла, — Придётся разукрасить тебе личико, солдатик. Холодное острие легло Саймону на щеку. Тут со стороны кровати послышалась возня, шуршание — потом короткий женский вскрик и звон разбивающейся о череп Хмыря керамики. Хмырь, оглушённый, вздрогнул — осколок глубоко полоснул Саймона по щеке — и медленно завалился на бок. С трудом спихнув его с себя, Саймон, пошатываясь, поднялся на ноги. Лейла лохматая, нагая, с дрожащими коленками стояла над Хмырём, в руках донышко разбитой вазы, подняла взгляд на брата. — Саймон, — прошептала она. Потом резко скривилась, согнулась, и её вырвало на пол. В углу шевельнулся Моро. Саймон было двинулся к нему, но тот поднял окровавленные ладони. — Мир! Мир! Забирай её себе, если надо, только уйди! После духоты воздух снаружи казался особенно свежим. — О чём ты думала?! — кричал на ходу Саймон. — А тебе какое дело?! — Лейла, одетая наспех, неверной походкой плелась следом, её шатало и заносило из стороны в сторону. — Ты... Ты... Идиотка! — распоротая щека саднила, полотенце, которое Саймон прижимал к ране, насквозь пропиталось кровью, — Ты хоть понимаешь, что тебя там чуть по кругу не пустили, дура? Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что я... — Что?! — Лейла оступилась, обняла фонарный столб, чтобы удержаться на ногах. — Что ты соизволил вернуться? — Она икнула, сфокусировала на нём покрасневшие глаза, и почти прошептала — А тебе не всё ли равно, братец? Ты бросил меня... — Что ты несёшь? — Бросил! Ты не лучше, чем он! Только он хотя бы не притворялся, что волнуется обо мне! "Это она об отце? Она сейчас сравнила меня с отцом?" — Я волнуюсь о тебе... — Если бы волновался, не свалил на контракт! "Опять двадцать-пять" — Я же всё тебе объяснил ещё тогда! — терпение сдавало, он очень устал. — И ты меня поддержала! Ты знаешь, что мне нужно два годы службы, чтобы поступить в Академию... — И что потом? М? Полиция? Будешь крутым копом, будешь ловить плохих парней.. — Лейла оттолкнулась от столба, вставая на ноги. — Ты к чему? — ...будешь лезть в самое пекло, вставать под удар, рисковать. Тебя убьют, Саймон! Убьют также, как отца! — она всхлипнула, — И что тогда будет со мной?! Она плакала. Ей было жаль себя. — Ты думаешь только о себе... — Нет! — она сделала шаг ближе, пахнуло перегаром, — Это ты думаешь о себе! Ты думаешь о чём угодно кроме меня! Саймон, ошарашенный, опустил руку с полотенцем. Кожу неприятно стягивало потёками запёкшейся крови. "Она и впрямь так считает? Да я ведь только и думаю, что о ней." — Ты... Дура! Да я всё это делаю только для тебя! Чтобы тебя защищать! "Я ведь обещал" — Защищать?! — взвизгнула она, — Да ты просто бежишь. Ты трус и слабак! Такой же как отец! Хорош защитничек, который лежит в ящике в могиле... Саймон вскинул руку и влепил ей звонкую пощёчину. Её голова дёрнулась в сторону, она пошатнулась, и, не устояв на ногах, упала на четвереньки в траву. Мгновенное сожаление обожгло Саймону руку. В один миг стало тошно и страшно от себя самого. — Боже... — он в ужасе посмотрел на свою ладонь. Что это сейчас было? — Боже... — он сделал неуверенный шаг к ней. Она не шевелилась. Только мелко дрожала, тихо всхлипывая. "Она напугана. Она просто напугана и потеряна. Отец умер, а меня рядом не было, и она пошла кутить. Глушить свой страх алкоголем и случайными знакомствами..." — Чёрт, Лейла, — Саймон медленно опустился на колени рядом. Протянул к ней руку. Одёрнул, поняв, что этой самой рукой ударил её. Другая рука всё ещё сжимала окровавленное полотенце. — Сестрёнка... — Не возвращайся в армию, — прошептала она, поднимая лицо. — Пожалуйста, не уезжай... — Лохматая, пьяная, сопливая, с покрасневшими глазами и дорожками слез на щеках — жалкое зрелище. Но почему-то в этот миг сестрёнка показалась Саймону невероятно красивой. — Не оставляй меня, Саймон. Невероятно красивой, потому что в этот миг она проявила самую искреннюю свою суть, и он увидел её настоящей. Она любила его. Она тоже его любила. Он бросил полотенце и обеими руками приобнял её за плечи, прижал к себе. Она обняла в ответ. И тут её прорвало. Она заревела в голос, навзрыд, как малое дитя. Что-то нечленораздельно бормотала, вжимаясь Саймону в грудь, пропитывая его футболку слезами. Цеплялась за него, как за спасательный круг. Отчаянно. — Тише, — приговаривал он, поглаживая её волосы, — тише, Лисёнок, я здесь. — Я знаю. — Она приподнялась, обнимая его ещё крепче, — прости, Саймон, — Тесно прижалась. Её мелко трясло от рыданий. Перед глазами внезапно вспыхнула картина того, как она обнаженная лежала там на кровати... "Что за чёрт?" Как её тискали за грудь. Такую белую и круглую. "Что?.." Она ведь и правда красивая. Полностью. Его ангел. "О чем я думаю?" А сейчас она так близко. Так тесно прижимается. Она такая. Тёплая. Его руки прошлись по изгибу её спины, медленно, вниз, потом вверх. Она начала успокаиваться, расслабилась в его руках. Живая. Хрупкая. Он погладил её по плечам. Неспеша отвёл назад её волосы. Волшебная. Взял в ладони её лицо. Медленно наклонился. "Что я делаю?" — Саймон, отвези меня домой? Он замер в трёх дюймах от её губ. Сердце било бешено, будто после марафона. Оглушительно. Рваное дыхание срывалось на хрип. — Саймон? — она вопросительно подняла взгляд, посмотрела ему в глаза. Она ничего не заметила. — Да... — он погладил её по щеке большим пальцем, судорожно сглотнул, — Да, поехали. Клюнув Лейлу в лоб, он с усилием поднялся на ноги, помог встать ей. — Машина там, — и повёл ее под руку. Через два дня состоялись похороны отца. Ни Лейла, ни Саймон не плакали. Они стояли бок о бок, наблюдая как гроб, закутанный во флаг, опускают в могилу. Погибшему при исполнении лейтенанту Фоксу полагалась торжественная церемония, но гостей было немного. В какой-то момент кисть сестрёнки скользнула Саймону в ладонь. Он легонько сжал ее пальцы. Шов на распоротой щеке чесался, наверно останется шрам. Лейла и вправду не заметила ничего странного в тот вечер, после вечеринки. Возможно, из-за того, что была пьяна. Саймон не был уверен, рад он этому, или нет. Он знал, сестрёнка любит его. Но похоже было, что он любит её гораздо сильней. И это одновременно и вдохновляло его — и приводило в ужас. *** Дворники усиленно сметали дождь с лобового стекла, вечернее солнце играло лучами в потоках воды. Теплый летний ливень. Но Саймон чувствовал себя продрогшим до костей. Выворачивая руль, он свёл машину с трассы — на соседнем сиденье громыхнули катушки с киноплёнкой в коробке — припарковался в закутке между старых жилых домов. Выбрался, запер машину на ключ, поднялся к домофону крайнего подъезда. Нажал вызов нужной квартиры. — Кто там? — звонкий женский голосок, с лёгким кубинским акцентом. — Елена, — позвал Саймон. — Елена, это Саймон Фокс. — Саймон Фо... Ах, детекти-ив, проходите-проходите. — Звякнул сигнал, и дверь отворилась. Она встретила его в халатике и с порога вручила стакан. Кажется, виски. — Елена, я по делу, — он отставил стакан на тумбочку. — По делу-у? — она шаловливо теребила разрез халатика, подходя ближе. Из-под халатика показалось чуть больше её красивой бронзовой кожи. — Елена, не нужно... Приоктрыв изысканные округлости в разрезе, она замерла на секунду. Потом широко улыбнулась. — Да шучу я, — без тени разочарования она подмигнула ему, затянула халатик, — Просто забавный видок у вас, детектив. Слишком серьёзный даже для вас. Она отвернулась, проходя в комнату. Он следом. — У меня... много дел. — Как и всегда, детектив. — Она плавно опустилась на диван, — Чем могу помочь? — У тебя, вроде, дядя занимается антиквариатом? — Драгоценности все на учёте, — заволновалась Елена, — он больше не берёт ворованное... — Нет-нет, я не за этим, — Саймон прочистил горло, — Скажи, у него найдётся старая техника? Она сосредоточенно нахмурилась. — Старая... техника? — Мне нужен плёночный кинопроектор. Для восьмимиллиметровой пленки. Одолжу и верну через несколько дней. Она задумалась на секунду. — Хорошо, я найду вам такой. — Спасибо. Мне очень нужно.