Через Пустоту

Лейла шла по белой пустоте. Спокойной. Теплой. Почти родной. Совсем как тогда, в самом начале. До безумия, до насилия её психики наркотиками Фонда. До понимания. Совсем как тогда Бран ждал её впереди. Но только теперь она ясно видела и осознавала его лицо. Это было лицо Саймона. "Естественно. Ведь сейчас он — часть его. Теперь я это понимаю." — Привет, — встретил он её. Совсем, как тогда. — Привет. — совсем как тогда, она остановилась в двух шагах, заглянула ему в глаза. Белые глаза. Глаза из иного мира. — Ты вернулся. Бран кивнул. — Вы помогли мне. — Мы? Бран промолчал. Лейла покраснела. — Оу... — Угу. В его взгляде не было ни тени осуждения или насмешки. Лишь констатация факта. Ну может ещё капелька... признательности? — И что теперь? Бран долго молчал. Затем перевёл взгляд куда-то мимо неё. — Пойдём-ка, покажу тебе кое-что. Лейла проследила за его взглядом. Позади неё Межпространство принимало форму. Поперёк пустоты выстрелила тонкая линия горизонта, отделяя небо и землю. Небо стремительно голубело, земля серела. — Ты ведь говорил, что всматриваться в Межпространство людям нельзя. — Теперь уже не имеет значения, — едва уловимая нотка грусти скользнула в голосе Брана. Он зашагал вперёд, к разворачивающейся сцене, поманил Лейлу за собой. Она двинулась следом. Воздух стал резко горячее, на голову и плечи лёг жаркий солнечный свет. В нос и в горло ударил запах дыма, пороха, грязи. Стало трудно дышать. То слева, то справа из хаоса выстраивались чёткие правильные плоскости. Начали соединяться друг с другом, складываться в формы. Здания, машины, люди. Полуразрушенные здания, военная техника, солдаты. Глухо поначалу, но постепенно всё более и более отчётливо начали доноситься отдаленные разряды мин, прилёты авиации, отрывочные очереди автоматов. Голубое небо подёрнулось дымом. — Бисби! — узнала Лейла. — Да. — подтвердил Бран. Тот самый городок на границе, куда она отправилась с репортёрской миссией в разгар военного конфликта. Своей последней репортёрской миссией. Казалось, целую жизнь назад. — И что мы здесь должны уви... — Стой, — Бран внезапно встал, выбросил руку перед её грудью. Указал вперёд. — Там. Они стояли у широкого перекрёстка. Светофоры давно не работали, в асфальте зияли воронки снарядов. Здание слева потеряло все стёкла, копоть уродливыми шрамами расползалась из окон. Спереди, оттуда, куда указывал Бран, стремительно приближалась колонна военной техники. Два танка и массивная пугающая РСЗО пронеслись мимо, но несколько БТР встали на перекрестке, сформировав баррикаду. Из машин начали выбегать люди в военной форме. Солдаты, офицеры. И одна случайная, казалось, девушка в бронежилете и каске в сопровождении парня с видеокамерой. На груди у обоих были белели крупные нашивки с коротким словом "ПРЕССА". — Это... — Лейла потёрла глаза, — Это что, я? Она не припоминала этих событий. — Не совсем. — Бран наблюдал отрешённо, по обыкновению сунув руки в карманы и ссутулившись. Совсем как Саймон. — Это альтернативная вероятностная линия, которая так и не случилась в вашей Вселенной. Из-за Фонда. Лейла снова перевела взгляд на людей в форме. Офицер что-то упорно кричал в рацию, недовольно морщась, когда вместо ответа раздавалось лишь неясное стрекотание помех. Рядовые заняли позиции у машин, беря под прицел правый поворот перекрёстка. Девушка-репортёр с оператором тем временем встали поодаль и начали вещание. — Это то, что должно было произойти, — продолжил Бран, — и что я должен был пережить вместе с тобой. — Конфликт, судя по всему, перешёл в открытые уличные бои. — Лейла неотрывно наблюдала за своей копией там, перед камерой. Эта девушка, казалось, лишь носила оболочку Лейлы, потому что внутри то был совершенно другой человек. Кремень. Жёсткий взгляд, свежие ссадины на руках, потёки пота на запачканной сажей шее. Эта девушка повидала немало. И продолжала делать своё дело. Она была отважна. — Когда это произошло... Должно было произойти? — Примерно через пять месяцев с моего Посещения. — И почему мы здесь? — Смотри внимательно. Лейла смотрела. Офицер, так и не сумевший связаться со штабом, убрал рацию, начал отдавать распоряжения рядовым. Затем махнул девушке-репортёру, говоря что-то о небезопасности. В этот миг взгляд притянула короткая вспышка в окне здания слева. Лейла скользнула глазами по зияющим провалам окон, остановилась на небольшой неправильности в тенях одного из них. Человек, весь в камуфляже, сидел там, замерев. Солнце снова вспыхнуло отражением в окуляре его винтовки. — Снайпер, — прошептала Лейла. — Четверо снайперов вообще-то, — поправил Бран. — Двое в окнах, двое на крыше. И сейчас они... Раздалась искаженная глушителями серия хлопков — и сразу за ней внизу на перекрестке разразилась суматоха. Кто-то вскрикнул, кто-то упал. Звонко отскочил откуда-то рикошет. Камера в руках оператора оглушительно треснула, разлетаясь на куски. Он пошатнулся. Осколки расцарапали ему щеку. Девушка-репортёр охнула, упала на колено, выронив микрофон. На её бедре по джинсам расползалось темное пятно. — Снайперы! — крикнул кто-то из солдат, — На шесть часов! — В укрытие! — заорал офицер. Отряд засуетился, меняя позицию, прикрываясь от стрелков за БТР. Пара человек, тем не менее, так и остались лежать. Парень-оператор, держась за кровоточащую щёку, подскочил к напарнице, подхватил её под руку, помогая уйти. Та сильно хромала. Снова хлопки, новый залп со стороны снайперов. Теперь уже вразнобой, с меньшим успехом. Отряд внизу открыл ответный огонь. Высекая искры из бронированной обшивки, пули застучали по машинам. Очередной рикошет прожужжал опасно мимо головы настоящей Лейлы. Она невольно шарахнулась. — Это всё нереально. — тихо сказал Бран. — Нам ничего не угрожает. Так-то оно было так, но сцена перед ними разворачивалась на удивление живой. Парень-оператор тем временем оттащил коллегу за угол ближайшей машины, прислонил её спиной к колесу. Что-то тихо сказал, нервно улыбаясь. Лейла-репортёр, побледневшая от боли, зажимала рану на бедре и тяжело дышала, но ответила на улыбку. — Шон, — прошептала настоящая Лейла. — Не думала, что он проявит такое самообладание в разгаре боя. — Ты вдохновляла его. — проговорил Бран. — Он брал пример с тебя. До самого конца. Лейла оглянулась на него. — До самого конца? В каком смысле? Бран не ответил. Лишь резко вскинул руку вперёд, в сторону кипящей битвы на перекрёстке, напряг пальцы — и сцена встала. Сама реальность перед ними замерла. Будто кто-то поставил на паузу дешёвый боевик. Хотя, учитывая качество картинки, это был не дешёвый боевик. Скорее уж трёхмерная реконструкция боевой сцены. Лейла с изумлением рассматривала искаженные в крике лица солдат, с замершими в полёте капельками слюны у ртов, замороженные во времени яркие цветы искр на боках машин, распускающиеся в местах попадания пуль. Заметила даже сами пули, замершие в воздухе и поблёскивающие на солнце, будто жирные металлические шмели. А затем сцена распалась — рассыпалась обратно на грани и плоскости. Расслоилась, расползлась. Обратно в хаос Межпространства. Сверкая и переливаясь, грани на миг зависли в воздухе — Бран сделал ещё одно короткое движение рукой — и они резко замельтешили, замелькали. Быстро и неуловимо засновали туда-сюда, складываясь по новой, пересобираясь в новую сцену. Над головой навис потолок, по бокам поднялись стены. Невидимое солнце потухло, свет теперь исходил из редких электрических ламп. Запах пороха и гари сменился запахом антисептиков, анализов и хлора. И крови. Больница. Они стояли посреди просторной палаты военного госпиталя, в узком проходе между рядов коек. Бо́льшая часть их была скрыта простыми белыми пологами. Кто-то хрипел от боли. Кто-то тихо плакал. Бран двинулся вперёд по проходу, Лейла засеменила следом. Странная тревога нарастала в груди. — Несколько позже, тебя доставили в госпиталь, — наконец заговорил Бран. — Где мой путь с тобой завершился. Они остановились у третьей койки с края. — Должен был завершиться, то есть. Если бы Вселенная пошла своим путём. В задёрнутом пологе была небольшая щель. Сквозь неё было видно тонкое одеяло, складки обрисовывали замершую на койке фигуру. Совершенно неподвижную. Лейла, будто загипнотизированная, протянула руку, но сдвинуть полог не получилось. Её рука проходила сквозь материю, будто призрачная. — Операция по извлечению пули прошла вполне удачно. — хрипловатый голос Брана вызывал странный мороз по коже, — Тебя заштопали и оставили здесь до утра. Но ночью возникло непредвиденное врачами осложнение. Лейле показалось, что от фигуры на койке перед ней веет холодом. Она отошла. — Осложнение? — Тромб. — Бран смотрел ровно на неё. Белые глаза освещали полумрак палаты. — Ты умерла. Холод стелился по полу, проникал под кожу, в самые кости. — Инсульт? — Инфаркт, вообще-то. — Бран вдруг грустно улыбнулся. — Вообрази иронию: ты ведь чуть не погибла от сердечного приступа и в Фонде. Вселенная неизбежно притягивает ключевые события. Таков механизм Вероятностного континуума. Лейла пятилась. Бран провожал её задумчивым взглядом. — Когда... — она прочистила горло, — когда, говоришь, это произ... должно было произойти? — Через сто пятьдесят семь дней с момента моего Прибытия. — Сто пятьдесят семь... — Лейла машинально поднесла руку ко лбу. — Лайонс говорил, что мой таймер отсчитывает время, которое в нашем земном эквиваленте продлится... Как раз сто пятьдесят семь дней. Примерно к концу сентября. Но этот момент ещё не наступил. Оставалось немногим больше пары недель. Бран, будто читая её мысли, кивнул. — Да. — Он отсчитывает мои... — она бессильно уронила руку. Липкий страх, почти как когда-то в Фонде, пополз по венам. — ...мои последние дни? — Должен был отсчитывать. — Бран подошёл, теплый, сильный. Взял её за руку. — Ты не поймала пулю на фронте, помнишь? Ты не попала в эту пограничную больницу. Ты не умираешь. — Я не... не умираю? — Нет. Больница вокруг таяла. Грани рассыпались, переливаясь, ловя свет невидимого солнца. Под ногами из-под земли выстрелила молодая трава, на голубом небе закурчавились облака. Теплый ветерок погладил кожу, колыхнул волосы Брана. Волосы Саймона. — Ты не умрёшь. — продолжил Бран, уголки его губ приподнялись, — Не с истечением таймера, по крайней мере. Его рука скользнула вверх по её руке, по щеке. Пальцы прошлись по её лбу, отводя чёлку. — Из-за Фонда ваш мир пошёл по другому пути. Ты спаслась, я слился с твоим братом, и теперь этот таймер отсчитывает лишь моё время в вашем мире. Больше ничего. Лейла силилась понять, уловить мысль, но что-то упорно ускользало. Что-то очень важное. Таймер отсчитывает время Брана. Когда он истечет, Бран уйдёт. Обратно в свой мир. Очередной его Путь завершится. Но было что-то ещё. Бран убрал руку, сунул обратно в карман. Неспеша оглянулся вокруг, щурясь на свет. Они стояли в парке, который он уже воссоздавал здесь. Не видя его глаз, Лейла не могла отделаться от чувства, что перед ней Саймон. "Погодите-ка…" — Что насчёт Саймона? — спросила она. Голос вдруг снова обрёл силу. — Что будет с ним, когда время истечёт? Бран не поворачивался. Не отвечал. — Бран. — позвала она. Страх возвращался. Теперь уже не липким скользким студнем, но острыми колючками, царапающими в груди. — Ответь. Что будет с моим братом? — Ты должна понять главное, я этого не хочу. — Бран наконец повернулся к ней. Его лицо не выражало ничего, лишь тонкая складка пролегла между бровей. Как если бы ему было грустно. — Но так уж сложилось. Я пробыл в его теле слишком долго. И не пассивным наблюдателем, как должен был прожить с тобой. Я активно вмешивался в реальность, перекраивал само Пространство и Время. А это не проходит даром. Его тело разрушалось с каждым Переносом, с каждой моей выходкой... Бран вынул руки из карманов, глянул на свои ладони, будто впервые. — Саймон жив до сих пор лишь благодаря моему присутствию. С моим уходом все последствия наших с ним подвигов... — он криво, почти презрительно ухмыльнулся, — обрушатся на него. И он это не переживёт.

***

Лейла распахнула глаза. Она лежала на боку, фокусируя взгляд в темноте. Впереди мрак комнаты пересекала косая с этого ракурса полоска света в щели между штор. Снаружи занимался рассвет. Спину пекло. Поперёк живота лежала чья-то тяжёлая рука. Шею сзади согревало тихое мерное дыхание. "Саймон." Лейлу пробрал трепет. Пронзительный, возбуждающий. С ноткой боли. "Любимый." Аккуратно, стараясь не слишком потревожить брата, она повернулась на другой бок, лицом к нему. Просунула одну руку под его шею, обняла, прижимая его голову к себе. Его нос уткнулся ей в яремную впадину. Его дыхание теперь стелилось по её груди. Он этого не переживёт. "Нет. Я не дам тебе умереть." Саймон шевельнулся, что-то проворчал. Но потом крепче обвил её руками за талию. Их животы соприкоснулись. Лейла вдруг осознала, что они оба были всё ещё обнажены. В животе приятно потеплело. Она зарылась носом брату в волосы, погладила их одной рукой. "Мой брат. Мой мужчина. Ты не можешь просто..." Она ощутила движение его пальцев по своей спине. Вверх, к лопаткам. Разгоняя сладкие волны трепета по коже. Затем обратно вниз. Ещё ниже. И ещё. Ниже. Лейла с наслаждением вздохнула. "Ты должен жить." Она присогнула верхнюю ногу, поглаживая Саймону промежность, бедром почувствовала, как он среагировал. Моментально. Его дыхание стелилось по груди интенсивнее. Его пальцы проскользнули между её влажных складок, вызывая голос в её вздохе. "...должен жить." Она спустила руки к его шее, жесткими пальцами запустила их снова в его волосы. Прочёсывая против роста. Она знала, как ему нравилось. Он поддался движению её рук, как довольный кот. Его пальцы там внизу стали жёстче. "Я не дам... тебе..." Внезапный грохот входной двери едва не заставил обоих подскочить. Лейла ошарашенно распахнула глаза, и одновременно с этим пальцы брата проникли в неё. Она сдавленно охнула. Саймон запрокинул голову к её лицу, прошептал ей в самые губы. — Тс-с, тихо. Это Моки. Лейла вспыхнула. Моки? А она и Саймон тут... Присутствие постороннего вдруг привнесло в их действие нечто, о чём спросонья она и не задумывалась. Неправильность. Неестественность. Табу. — Вот дерьмо, — она замерла. Вчера, когда были только они двое, ей не приходило это в голову. Она поддалась моменту, позволила этому произойти, и будь что будет. В конце концов, она очень любила брата. А он, судя по всему, любил её также сильно. Но теперь, когда мир вокруг напомнил о себе, она вдруг осознала. — Господи... Саймон, что... "Что мы сделали?" Саймон уловил её настроение. Его снова светящиеся глаза внимательно изучали её лицо. Его рука мягко поглаживала её бедро. — Жалеешь? — Нет. — вырвалось прежде, чем она успела подумать. — Нет, не жалею. Ведь она давно этого хотела. А теперь у них осталось так мало времени. Некогда было жалеть.

***

Едва дверь камеры открылась, и на пороге снова показался куратор Шолохов, Сонг уже знала, что он скажет. — Мадам Сонг, вы должны проследовать со мной. Двое оперативников Багряной десницы прошли мимо него в камеру. Сонг поднялась на ноги, оправила свою форму — в первый день заключения ей выдали простую, безо всяких опознавательных знаков одежду младшего персонала — и протянула руки перед собой. Один из оперативников, тот, что с выглядывающим из-под балаклавы лейкопластырем на носу, подошёл к ней, защёлкнул на её запястьях наручники. Второй занял позицию позади. — Нас ждут в зале трибунала, — Шолохов по своей привычке смахнул пыль с лацкана пиджака, оправил ворот. — Совет готов огласить приговор. Он повернулся и повёл процессию вон из камеры и дальше по коридору. Снаружи оказалось непривычно холодно. Пусто. "Либо я отвыкла. Либо что-то изменилось. — думала Сонг, слушая неравномерное эхо их шагов, — Либо же я просто боюсь." Что-то в стройном порядке их процессии выбивалось. Оперативник впереди, что надевал на неё наручники, шагал, едва заметно прихрамывая, хоть и хорошо это скрывал. Сонг смотрела в его спину и не могла отделаться от ощущения, что его походка кого-то напоминала. "Что сделают с Яковом, интересно? — внезапно подумалось ей. — Он ведь вполне проходит, как соучастник. Сказать, что он просто исполнял приказы? Может сработать. Его обработают амнезиаками и переведут в другую группу, но хотя бы не убьют... Да, хотя бы не убьют." Коридор вышел в крупный холл главного узла. Непривычно пустой, на всех дверях, кроме одной, красным горели заблокированные замки. "Режим ЧП? Видимо, Шолохов решил провести полную ревизию Зоны. Ну что же, могу понять. Предательства, диверсии... Сначала главный исследователь Лайонс, затем сама куратор Сонг..." Они остановились у единственного незаблокированного выхода с подписью "Аудитория 001А". — Ждите здесь, — бросил Шолохов, не оборачиваясь, — Вас пригласят через минуту. И скрылся за дверью. "Вот так и закончится моя жизнь? — Сонг опустила голову, мутным взглядом уставилась на свои скованные руки. — Ни о чём, и ни к чему? Никакого существенного вклада в благое, как я раньше думала, дело Фонда. Никакого реального результата в его предательстве..." Оперативник впереди медленно повернулся. Сонг не вглядывалась, но краем зрения уловила, что оружие он держит как-то странно. Будто его левая рука плохо слушалась. "Я даже не знаю, правильно ли поступила, когда помогла Фоксам... Я даже не смогла в последний раз навестить Якова." Затем произошло что-то очень странное. Быстро и внезапно. Повернувшийся оперативник неловко схватил Сонг левой рукой, скорее просто отпихнул её в сторону, вскинул оружие над её плечом и выстрелил в оперативника за ней. Пуля угодила тому в шлем, заставила пошатнуться. Рикошет с треском угодил в потолок. Посыпалась штукатурка. "Что?.." Пошатнувшийся припал на колено, восстанавливая равновесие, вскинул автомат. Но выстрелить не успел. Внезапный защитник Сонг бросил своё оружие и подлетел к нему, пинком выбивая из-под него ногу. Правой рукой перехватил его оружие, правым же локтем, словно рычагом, пытаясь надавить противнику в плечо. Сонг отметила, что он так и не пользовался левой рукой. Пальцы на ней не сгибались, он лишь упирался ей в запястье противника. Несколько мгновений длилась напряжённая борьба. Упавший оперативник уже совладал с неожиданностью, и однорукий терял своё преимущество. — Какого чёрта, рядовой? — пропыхтел сквозь усилие упавший. — Я не... рядовой, — выдавил внезапный защитник. Сонг наконец узнала его. Если не по изменившийся походке, то теперь — по голосу. "Конечно, он не рядовой. Он капитан." Адреналин смешался с восторгом, Сонг сжала кулаки в наручниках, стиснула зубы. В этот момент автомат противника выскользнул из хватки Якова, выстрелил. Лишь в последний момент Яков сумел отвернуть дуло от себя, вскинув левую руку. Короткая очередь прошила воздух над головой Сонг, дробя стену позади. Сонг инстинктивно припала к земле, отскочила в сторону. В это время чья-то рука задела переключатель фонарика, и луч света полоснул Якова по лицу. Тот внезапно дёрнулся, распахивая глаза, будто в ужасе, отпустил противника, вскидывая руки к лицу. — Нет!.. "Боится света?" — мелькнуло в голове Сонг. Перед глазами вспыхнула картина того, как Фокс пытал его, приложив светящуюся ладонь к его лбу. Оперативник тем временем воспользовался моментом, оттолкнул Якова и вскочил на ноги, беря его на мушку. — Объяснитесь, рядовой! Свет фонарика бродил по лицу Якова, заставляя кривиться и шарахаться. — Нет... нет... Он пытался совладать с собой. Медленно отступая, он шарил здоровой рукой по боку в поисках короткоствола, забыв, что на нём не его привычное обмундирование. Его балаклава почти полностью сползла, открывая перекошенное в страхе лицо, всё ещё не заживший нос. Оперативник нахмурился сильнее. — Ты кто? Где рядовой Шнайдер... Уф-х-х... Нога Сонг сзади влетела ему снизу вверх в промежность. Она ушибла голень о его жёсткий гульфик, но оно того стоило. Оперативник присел на подкосившихся коленках, выронил автомат, луч фонарика заплясал по холлу, лёг растянувшимся бликом на пол. Яков очнулся. Одним прыжком он подскочил к оперативнику вплотную. Тот попытался защититься, вскинул одну руку. Яков отбил её левой, одновременно правой выхватывая широкий нож из ножен на его бедре, и всадил лезвие ему в шею по рукоять. Оперативник выпучил глаза, схватился за горло. Захрипел, забулькал, захлёбываясь кровью. Затем упал, и вскоре замер. Кровь стремительно растекалась под ним, расползаясь лужей, разбегаясь по стыкам между плит пола. Яков тяжело дышал, водя всё ещё безумными глазами перед собой. Совсем как тогда, когда светящаяся ладонь Фокса прижимала его голову к стене, выжигая психику. — Яков... Сонг нерешительно приблизилась. Но он уже взял себя в руки. Скрюченными пальцами натянул балаклаву обратно на лицо, ногой отпихнул автомат по полу прочь. — Сейчас набегут на шум. Беги, я тебя преследую. Сонг непонятливо заморгала. — Что? Дверь в зал трибунала распахнулась. Шолохов окинул взглядом холл, округлил глаза. Сонг сообразила. Она развернулась на пятках и бросилась прочь. Обратно в коридор, из которого они вышли. Мягкие кеды слегка скользили, скованные спереди руки тормозили, но она не останавливалась. — Тревога! — раздался за спиной голос куратора. — Заключённая бежала! Сонг рискнула оглянуться перед самым поворотом. Шолохов всё ещё стоял в дверях, указывая на неё. Яков, сильно хромая, сильнее, чем ему было необходимо, бежал за ней следом. — Перекрыть выходы! Задержать её! "Не выйдет, куратор, — Сонг почти улыбнулась сквозь страх и раздирающее грудь дыхание, — Ты ввёл режим ЧП, всё придётся запускать вручную." Она бежала. Яков бежал рядом с ней.

***

— Утречка! Моки встал в пороге кухни. Брат и сестра Фокс стояли у конторки, бок о бок, и готовили сэндвичи. Лейла лучезарно улыбалась через плечо, Саймон угрюмо и тщательно обрезал корки с хлеба. Белый свет на её лбу и в его глазах горел с новой силой, заметный даже в ярком утреннем свете из окон. — Сэндвич? — Да... пожалуйста. Она отложила один трёхэтажный сэндвич на отдельную тарелку, сделала приглашающий жест. Несколько секунд Моки неуютно переминался с ноги на ногу в пороге. Затем, побоявшись, что выглядит подозрительно, двинулся к холодильнику. Он почти вытер стену рукавом, стараясь держаться от Фоксов как можно дальше. Нырнул за дверцу холодильника, доставая молоко, затем за дверцу шкафчика, доставая кофе. Не помогало. Со стороны этих двоих веяло почти осязаемыми волнами напряжения. "Я просто выдумываю. Я просто себе выдумываю..." Но напряжение было настолько мощным и явным, что даже Моки с некоторым удивлением — и отвращением — почувствовал, что возбуждается. "Не удивительно. После того, что я видел..." — Mierda! — вырвалось у него. Лейла удивлённо вскинула брови. Саймон только скосил на друга глаза. — Ты чего? — Я... — Моки, не поворачиваясь к ним, с усилием прочистил горло. — Забыл, что кофе закончился. — соврал он. — Есть какао. Лейла протянула ему яркий пакет. Он принял его непослушными руками. "Держи себя в руках, asgaya. Не пались!" Он засыпал какао в турку, залил молоко. Завис над рычажком плиты. Руки дрожали. Он вздохнул. Саймон с Лейлой тем временем уселись за стол завтракать. Звякала посуда, тихо хихикнула над чем-то Лейла. Моки обернулся к ним. Лейла как раз утирала горчицу с подбородка Саймона. — Фокс. Брат с сестрой оба вскинули на него глаза. "Вашу мать, как же вы похожи..." Моки остановил взгляд на Саймоне. — Должен сказать. Прости, но я... — он виновато отвёл взгляд. Ему даже не пришлось притворяться для этого. — Я, кажется, проболтался, что вы тут. — ...Проболтался? — Да. Вчера у Елены. Повисла недолгая пауза. — Вот дрянь. Моки рискнул глянуть на друга. Тот смотрел зло. Почти со страхом. Надкушенный сэндвич позабыт в руке. — Вот дерьмо! — повторил он громче. Лейла положила успокаивающую ладонь ему на локоть. Он немного поуспокоился. — Вчера? Моки! Почему... — он по обыкновению потёр переносицу. — Почему ты не сообщил мне сразу? "Потому что был в лёгком шоке от того, что ты решил трахнуть собственную сестру у меня дома." — Я... был обкуренный. — Зараза. — Саймон поднялся на ноги, достал смартфон. Отложил его. Начал мерить шагами кухню. — Ладно. Ладно. Мы и так засиделись. Пора ехать. Он снова схватил смартфон, что-то стремительно застрочил. — Сейчас? — жалобно спросила Лейла. — Может хотя бы дозавтракаем? А ещё надо бы показать тебя нормальному врачу, а то вдруг я что-то... — Никаких врачей! — рявкнул Саймон со внезапной яростью. Моки и Лейла синхронно вздрогнули. Но быстро остыл. — Прости. Нет. Последнее, что нам сейчас нужно, это светиться в регистрации. Достаточно и того, что скоро о нашем присутствии поползут слухи. Нет. Мы уезжаем. Сейчас же. Я только... Он застрочил что-то ещё. В кармане у Моки пиликнуло. Он достал свой смартфон. Это было оповещение о поступлении средств на его кошелёк от некоего Д. В. Смита. Один из из псевдонимов Фокса. Увидев сумму, Моки неверящими глазами вгляделся повнимательнее. Затем его брови поползли вверх. — Сколько-сколько? — Это меньше, чем ты заслуживаешь. — Фокс смотрел на него спокойно, уже без злости. — Ты помог мне... Нам. Ты очень помог нам. Это и в половину не покрывает того, как я тебе обязан. Кроме того, — он устало вздохнул, — Кроме того, теперь тебе тоже придется уехать. — Да? — спросил Моки. — Да? — спросила Лейла. Фокс кивнул. — Фонд не оставит нас так легко. Нам всем пора залечь на дно. — он залпом осушил свою чашку и вышел прочь из кухни. Его голос долетел уже из гостиной, — Я скину тебе контакт одного своего знакомого в Миннеаполисе. Он тебя устроит. — Миннеаполис? — простонал Моки. — Это же через полстраны отсюда. Фокс не ответил. В повисшей тишине тихо вздохнула Лейла. — Эх, а мы так старались над сэндвичами.