Через Пустоту

— Раон, у нас мало времени. — Ещё немного. Сонг лихорадочно перебирала содержимое ящиков, сидя на холодном полу архивов. Материалы по делу Фоксов. Распечатки телефонных звонков, записи с камер уличного наблюдения по городу, перечень близких и родных, возможных сообщников. Почти ничего конкретного. С момента побега брат и сестра Фокс будто в воду канули. — Раон! — Яков прижимался к стене поодаль, напряжённо вглядываясь в щель двери. Оттуда, приглушённый расстоянием, доносился вой тревоги. Красные блики легли Якову на лицо. — Поторопись. Они уже начали прочёсывать лабораторию. Сонг не ответила. Её глаза перебегали от одной сводки к другой. Руки подрагивали. Ей было холодно. И страшно. Наконец, один непримечательный отчёт привлёк её внимание. Вчерашняя дата, доклад агента под прикрытием в Хартфорде. — "... объект предположительно скрывается в округе, в доме сообщника... Коренной американец, тридцати двух лет... Моки Уэйти"? Есть! То, что надо! Сонг смяла лист, сунула в карман. Начала торопливо собирать остальные материалы обратно в коробку. Яков бросил свой пост у двери, поспешил к ней. — Ты что делаешь? Мы теряем время! — Это надо уничтожить. — Сонг взяла коробку и понесла её к ближайшей вентиляционной решетке. — Чёрта с два я дам им фору. Я должна добраться до Фоксов первой. Когда-то идея хранить все материалы в бумаге и на аналоговых носителях может и казалась Сонг неплохой. Теперь же она понимала, что эта предосторожность сыграла с Фондом злую шутку. — Яков, зажигалку. Яков уставился на неё непонятливыми глазами. — Но... я не курю. Ты же знаешь. — Зато тот, у кого ты стащил экипировку, курит. Ну же, пошарь по карманам. Яков похлопал себя по бокам, с некоторым удивлением вынул из нагрудного кармана латунный Зиппо. — Как ты узнала? — От перчаток пахнет дымом. — Сонг поворошила бумаги в коробке и начала аккуратно их поджигать. Яков тем временем с подозрением обнюхивал свои перчатки. Очень скоро пламя занялось, заплясало по графикам и распечаткам. Поплыл пластик плёночных кассет, заклубился едкий дым. — Сейчас датчики засекут пожар, — Сонг кашляя, снова поднялась на ноги, отошла. — Запустится аварийная изоляция сектора, и двери заблокируются так, что даже мастер-куратору придётся попотеть, чтобы их открыть. — она направилась к другой решётке, четвертой от правого края. — К тому моменту нас с тобой и след простынет. Пойдём, тут нужно снять болты.

***

— И что, никаких...никаких зацепок? — парень на том конце почти плакал. Его голос дрожал, время от времени доносилось сдавленное шмыгание. — Зацепки есть. — Саймон прижал смартфон плечом, доставая пакеты из машины и ставя их на капот. Прислонился к машине спиной. — На самом деле, я почти у цели. Доверься мне. — Я... я тебе доверяю. Просто... — снова шмыгание. — Просто, прошло столько времени. Ты уверен, что она... что она вообще... — Она жива. Саймон сощурился, всматриваясь в стеклянные двери здания напротив. Там, у ресепшена мотеля, виднелась фигурка Лейлы. Она стояла, чуть нагнувшись, расписываясь. Затем выпрямилась. Дружелюбно улыбнувшись, приняла у регистратора ключи. — Жива и здорова. В этом я абсолютно уверен. Это настолько же в моих интересах, как и в твоих, помнишь? Парень на том конце откровенно хлюпнул носом. — Помню. Да, конечно. Вы ведь семья. Мы семья. Я... — он грустно усмехнулся. — Хех, я ведь... знаешь, собирался сделать ей предложение, как только... Отражение улицы в стеклянных дверях качнулось влево-вправо — Лейла вышла наружу, широким шагом направилась к Саймону. — Мне пора, Ал. Ты береги себя. — Конечно, конечно. Ты тоже. И... найди её. Прошу. — Делаю всё возможное. — Саймон поспешно нажал отбой, убрал смартфон в карман. — С кем говорил? — Лейла подошла, ветер поймал её непокорные пряди, разметал по лицу. — Да, ни с кем. Она недоверчиво вскинула брови и приспустила веки. Как она умудрялась делать это так? Так... вызывающе. — Ой ли? — Угу. — Саймон состроил невинную мину. "Ты никогда не уходишь от ответа, только если это не касается её саму. — подал голос Бран. — И она это знает." Чёртов паразит снова надоедал своими замечаниями. Будто грёбаный футбольный комментатор. — Саймон? — С твоим женихом. — Саймону стало внезапно противно от собственной язвительности. — Помнишь такого? Лейла посерьёзнела. — Алфи... — в её лице мелькнуло что-то похожее на вину. — Чёрт. — Она закусила губу, ключ от номера звякнул в её кулаке. — И что... что ты ему сказал? — Что делаю всё возможное, чтобы вернуть тебя ему. Сестрёнка медленно сжала губы, отвела взгляд в сторону. — Вот как? "О-о, брат. Да ты её расстроил!" Она сделала шаг ближе, снова вскинула на него глаза. Её ресницы, казалось, обладали какой-то магией. С каждым малейшим движением её глаз, Саймону хотелось то кинуться сестрёнке в ноги, то сокрушить её тельце в своих объятиях. — А ты и правда... — она сделала ещё шаг, ребро крыши их машины уткнулось Саймону в спину. — делаешь это? — Что? — он уже упустил мысль. Всё, что осталось в голове — её близость. Её запах. Её хрупкость. — Возвращаешь меня ему? "Да она тебя хочет! — Бран хохотнул в голове, — И теперь ты выглядишь мелочным ревнивым муженьком." Саймон взял сестру за подбородок, провёл большим пальцем по её губам. — Ни за что. Не отдам тебя. Никому. Не пристало целоваться на виду. Тем более им двоим, очевидным родственникам. Но Саймон просто не мог этому противиться. Однако сестрёнка с хитрой ухмылкой увернулась в последний момент и клюнула его в щёку, в месте шрама. — Что у нас тут, тайская кухня? — она заглянула в пакеты. — Класс. Хотя я бы, конечно, предпочла кафе при мотеле. — Нет, нам нельзя... — Да-да, — Лейла взяла пакеты и двинулась к лестнице на второй ярус, к их номеру. — Нам нельзя мелькать в людных местах. Пойдем. Я есть хочу. Саймон поручил снять номер Лейле, потому что не был уверен, какой следовало брать. С одной двуспальной кроватью, или двумя односпальными. С того их случайного раза, двумя днями ранее, они так толком и не обговорили произошедшее. Весь предыдущий день и всю ночь они провели в дороге, сменяя друг друга за рулём. Саймон выбрал намеренно запутанный маршрут, останавливаясь лишь затем, чтобы закупиться необходимым или перевести деньги с уже засветившихся счетов на другие, запасные, понемногу в разных точках штата. Путал следы, работал над легендой для них двоих. Такова была его задача на данный момент. Обеспечить Лейле безопасность. Свободу. Но всё же оставался ещё один важный вопрос. Самый важный. Что будет дальше? В глубине души Саймон всё ещё опасался, что сестрёнка не примет его. Таким. Одумается. Испугается. Отвергнет. Он был рад, что открылся, что между ними не осталось тайн. Но всё же. Не малое дело — спать с родным братом. Сегодня, поручив ей снять номер, он негласно оставил решение за ней. Она выбрала вариант с одной кроватью. — Ты что делаешь? — Лейла прыснула от смеха, глядя как Саймон неуклюже пытается совладать с палочками для еды. — Ты что, не умеешь? Он умел вскрыть замок ножом и проволокой, подделать почерк, и печать, смешать взрывчатку из подручных средств и стащить что-нибудь важное из кармана собеседника, не выдав себя. Но чёртовы палочки для еды оставались вне его власти. — Чёртовы азиаты. — пропыхтел он сквозь зубы. — Нет бы есть по-человечески, что за цирк?.. — Нет-нет, вот так. Смотри на меня. Она медленно и по порядку, наглядно начала складывать пальцы с палочками, демонстрируя. Затем клацнула им пару раз. Легко, проворно. Ловкие пальцы. Во всём. Саймон не так давно на собственном опыте узнал, какие они ловкие на самом деле. К лицу прилила кровь. "Друг мой, да ты фетишист. — хмыкнул Бран, — Фетишист и извращенец." Палочки в руке Саймона неловко соскользнули, одна выскочила из его хватки, упала, закатилась под стол. — Чёртовы тайцы! — Ладно-ладно. Не мучайся. — сестрёнка снова хихикнула, вынула из его кулака оставшуюся палочку, одним отточенным движением скрутила волосы в пучок и воткнула палочку в них. Несколько прядей так и остались у ушей, но они лишь подчеркнули её открывшуюся шею. — Давай достану тебе вилку, м? Она поднялась и направилась к кухоньке в углу. Заглянула в подвесной шкафчик, затем в вытяжной ящик единственной конторки. Саймон, не отдавая себе отчёта, поднялся следом, подошёл к ней сзади. — Та-ак, должно быть где-то... — она замерла, когда руки Саймона тихонько легли ей на талию, а его нос коснулся её макушки, над пучком. — Саймон? Её одежда ещё пахла магазином, её волосы пахли бензином и дорожной пылью. Но она была для него самой желанной женщиной на планете. Он наклонился ниже, к её уху. Почувствовав, как она едва заметно подставляет шею его губам, поднял одну руку и вытянул палочку из её волос. Они каскадом накрыли его щеку, запутались в его пальцах, когда он отводил их на бок. Его ладонь почти полностью сомкнулась на тонкой шее. Ресницы Лейлы опустились, она прикрыла глаза. Саймон прижался к ней плотней, начал ласкать, уже не скрываясь. — Саймон... — она запнулась, когда он коснулся её чувствительного места под челюстью своим языком, руками тем временем шаря по её телу. — Сай... — снова запнулась, когда одна его рука жёстко обхватила её бедро, а вторая рука смяла её блузу, стискивая грудь. — Саймон, нас... видно. Она была права. Окна в номере были широкие, а жалюзи Саймон так и не задвинул. Но прерываться сейчас было выше его сил. Он подцепил её блузку у пояса и начал выправлять ткань из джинс. Сантиметр за сантиметром. Растягивая момент, предвкушая. Всё это время не отрывая губ от шеи сестрёнки. Вот наконец и край блузки. Пальцы скользнули по гладкой коже, обрисовали края бюстгальтера, миновали пупок. Саймон прижался плотней, Лейла едва заметно напряглась, когда его твёрдость ткнулась ей между ягодиц. — Стой, — она накрыла его руки своими, но не смогла их остановить. Левая втиснулась снизу под лифчик, правая нырнула под пояс её штанов. — Саймон, погоди... Она охнула, когда его пальцы добрались до заветного бугорка внизу. Саймон охнул и чуть не поперхнулся, когда она в ответ жёстко схватила его между ног. Он невольно отстранился, её хватка соскользнула. Её пальцы несколько раз царапнули его сквозь ткань брюк. — Ты... мелкая паршивица. — выдавил Саймон. Под правой рукой тем временем становилось влажно. Горячо. Скользко. — А ты... старый извращенец... — прошептала Лейла. Она бросила сопротивляться и махом стянула джинсы до середины бёдер. Он справился со своими брюками и того быстрей. Ухватил сестру за бёдра. — Прости, какой есть... Всё ещё приоткрытый вытяжной ящик под Лейлой с размаху задвинулся на место, гремя ложками. Конторка накренилась. Лейла вскрикнула. — О-о, чёрт! — она выбросила одну руку перед собой, упёрлась ею в стену, против напора Саймона. — чёрт... чёрт... Её блузка и его рубашка прикрывали их почти полностью, будто скрывая происходящее, даже от его, Саймона, глаз. Маленькое семейное таинство, где-то там, под одеждой. — Чёрт... Ох... Лейла уронила голову. Саймон подался вперёд, обнял сестру за живот. Её пальцы на стене напряглись, заскребли по штукатурке. Её волосы раскачивались вперёд-назад. Конторка под ними жалобно скрипела, гремели приборы в ящике. Саймон переместил руки выше, к перекошенному лифчику. В этом положении груди Лейлы легли в его ладони, как влитые. Они вздрагивали и тряслись, он сжал их. — А... а-а, — Лейла приподнялась на цыпочки и прогнулась вперёд, ложась на конторку животом, открываясь под более глубоким углом. Саймон всхлипнул. Отпустил сестру, схватился за края ходящей ходуном конторки, стиснул зубы. Тело неумолимо наращивало размах. От бешеного ритма сердце рвалось к горлу. Становилось жарко и душно. Чёрт возьми, как же здесь душно. Сестрёнка опиралась о стену уже локтем, её волосы мели по поверхности конторки. Её стоны перешли в отрывистое нечленораздельное рычание. Почти такое же как у самого Саймона. Ни следа от той трепетной нежности, что была в их первый раз. Лишь буйная животная ярость. Их одежда скользила между его бедрами и её ягодицами, лишь немного приглушая. Скребли ногти по стене, скрипело дерево, звенел металл. Сестрёнка тряхнула головой, перекидывая волосы на другую сторону, свободной рукой ослабила застёжку блузки. Её шея снова открылась. Саймон наклонился к ней. Скользнул губами, едва касаясь. Он не мог даже поцеловать её, ему не хватало воздуха. Её свободная рука зашарила позади, по его боку. Нащупала пояс приспущенных брюк, крепко ухватила, сокращая амплитуду. Заставляя всю энергию, весь напор вбивать только вперёд, только глубже, почти не выходя. — Лейла... нет, не... — Саймон мучительно уронил голову на шею сестре. Но она уже не слышала. Её голова откинулась назад, почти легла на плечо Саймону. Её рычание перешло в крики. В такт им её нутро, горячее, пульсирующее, сжималось вокруг Саймона, стискивая его. Доводя до безумия. — Боже, Лейла, — простонал он в её шею, — не гони так... Прошу. Но поезд было не остановить. Его тело несло. Он переложил одну руку сестре на крестец, всем весом вдавливая её в конторку, всей силой врываясь всё глубже в её нутро. Он не припоминал такой почти подростковой прыти, такой первобытной ярости за собой уже, наверное, лет десять. Влажная прядь у её уха трепалась под его тяжёлым дыханием. Она отпустила его брюки и подняла руку к его голове. Кожу пронзило иголочками — она запустила пальцы в его волосы, взяла его за затылок. И с силой наклонила к своей шее. Саймон послушно накрыл её ртом. Её кожа была солоноватой от пота. Она страдальчески всхлипнула, почти плача. — Зубами, — жалобно, едва слышно, — Прошу. Саймон был на пределе терпения, но послушался. С силой прикусил. И тогда на Лейлу обрушился Момент. Она пронзительно вскрикнула. И ещё раз, громче. Напряглась, крупно содрогаясь всем телом. Затылок Саймона обожгло, когда она сжала его волосы на затылке в кулак. Её нутро стиснулось, исходя волнами экстаза. Сдавливая его. Почти до боли. И на это он уже не мог себя остановить. "О-ох, дьявол!" Стремительно, бездумно, он обхватил сестру обеими руками, задыхаясь, рванулся в последний раз... И на несколько мгновений ослеп и оглох. Он пришёл в себя лёжа щекой на её вздымающейся спине. Придавленные руки онемели. Оголённые ноги начали подмерзать. Лейла шевельнулась. — Саймон, что... — всё ещё восстанавливая дыхание, она повернула к нему голову, — что это... было? — Чёрт, прости. — он поднялся, отпуская её. Вялыми руками натянул брюки. — Не знаю, что на меня нашло. Прости меня. Она повернулась. Раскрасневшаяся, лохматая. Отдышка треплет прилипшую к лицу прядь. Могла бы показаться смешной, если бы не была такой красивой. Взяла его лицо в ладони. — Не смей извиняться. — она отёрла его потный лоб, погладила шрам. — Так хорошо... мне ещё не было. Так что. Не смей. — наклонила его к себе, — Извиняться. За это. Ты понял? Он улыбнулся в её губы. — Понял. — Вот и хорошо. А пока, — она уронила джинсы к лодыжкам, переступила, подцепила их стопой и перехватила в руку. — мне надо в душ. А ты ешь. Еда. Точно. Но Саймон был совершенно без сил. Он устало опустился на пол прямо там, прислонившись спиной к конторке, проводил сестру взглядом до двери в ванную. Вскоре донёсся шум воды. Тихонько гудел старенький холодильник. Где-то тикали механические часы. "Ну что ж. Это было довольно быстро, но неплохо. Повторим?" Бран. Глаза у Саймона в ужасе поползли на лоб. Он всё это время был здесь? — Что... Какого?! Бран! Грёбаный ты... — Саймон грязно и длинно выругался. Бран в голове захохотал. — И ты меня назвал извращенцем? — от сдерживаемого крика голос Саймона превратился в сиплый хрип, — Меня?! Ты, хренов иноземный вуайерист! Бран захохотал пуще прежнего. Саймон начал запинаться в ругательствах. "Да брось! — странно, но голос Брана в этот момент будто придавал сил, не смотря на лютую ненависть, которую Саймон сейчас к нему испытывал. — Я ведь тебе помог. Только не говори, что не понравилось." — Господи... — Саймон мучительно вжал голову в плечи, спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как краснеют уши. — Не могу поверить, что это происходит... Ему хотелось провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Стереть этот абсурд из жизни. Ему было одновременно стыдно и жутко. "М-м-м, — мечтательно протянул Бран, — Зато вот от Лейлы я такого не ожидал. Дикая штучка, наша сестрёнка, а? Яростная. — он будто озвучивал мысли самого Саймона, отчего становилось только стыднее. — Вся в тебя. Можешь гордиться своей младшей." — Прекрати. — Саймон начинал злиться. — Не смей говорить о ней. Не так. "Эй, я — это ты, помнишь? — Бран вдруг посерьёзнел. — Она дорога мне также, как тебе. Всё, что ты чувствуешь к ней — я разделяю. И я также как и ты считаю, что она..." — ... прекрасна. — закончил Саймон, отнимая руки от лица и переводя взгляд на дверь в ванную. Бран промолчал, соглашаясь. После душа и еды они повторили всё ещё раз, уже в кровати. Спокойно. Без спешки. И почти без тревог. В какой-то момент Саймон заметил, что Лейла хотела сказать что-то, но не находила слов. И лишь гладила его по волосам. Обнимала, крепко, будто боясь, что он исчезнет. Саймон хотел сказать ей, что он рядом, что любит её — любит так, как не мог даже вообразить возможным — но не находил слов. А вскоре слова и вовсе покинули его. И они любили друг друга. Нежно. Проникновенно. До глубокой ночи. А после, он обнял сестру, ещё разгорячённую и трепещущую, поцеловал её в потный лоб. И почти немедленно заснул. В первые за долгое время — заснул счастливым. *** — Проклятье! — Сонг в сердцах пнула какой-то забытый клочок пенопласта, досадливо опёрлась о подоконник. Они стояли посреди пустой квартиры. Минимальный набор мебели, несколько порванных обёрток, да старые коробки из-под комплектующих для компьютера — всё, что осталось от проживавшего здесь чудака под именем Моки Уэйти. И ни следа самого Уэйти, ни кого-либо из Фоксов. Жильё было покинуто уже несколько дней. — Твою мать! — Сонг хлопнула по раме окна, стекло жалобно задребезжало. — Раон, успокойся. — Яков вошёл в комнату, прислонился к старенькому платяному шкафу. Тот опасно скрипнул под его весом. Яков поспешно отошёл. — Домовладелец говорит, они съехали три дня тому. Куда, не сказали. Возврат оставшейся аренды не потребовали. — Они? — Да. Кажется, несколько дней у этого Уэйти гостили друзья. Сонг оглянулась на него, — Фоксы? Яков пожал плечами. — Уверена, что они. — она опустилась на грязный пол, уронила голову затылком к стене. — У этого чудака других друзей не водится. Они все либо за решёткой, либо в могиле. Конечно, можно было бы поискать следы по квартире. Наверняка найдутся отпечатки пальцев, волосы, кровь. Что угодно. Но этот метод уже не работал. Первым делом на свободе Сонг пробила данные Фокса и его сестры, и база выдала ошибку. Кто-то уже давно и тщательно подчистил реестры. В них этих людей просто не существовало. — Я обзвонил родственников этого индейца. — снова заговорил Яков. — По крайне мере тех, у кого есть телефоны. В резервации его не видели его уже много лет. Из страны не выезжал, на нём условный срок. Это тупик. Сонг долго молчала. Она вдруг почувствовала себя страшно уставшей. Ни прошлого. Ни будущего. Единственный призрачный план — поймать Фоксов и приволочь их обратно в Фонд, чтобы восстановить своё доброе имя — рушился на глазах. А другого у неё не было. — Раон. Она встретила взгляд Якова. Непривычно было видеть его в гражданской одежде. Фланелевая рубашка, потёртые джинсы, простые кеды на плоской подошве. Он сошёл бы за хиккующего фрилансера, если бы не выдающая его военная выправка. — Раон, брось это дело, а? — О чём ты говоришь? — Об этом. — Яков указал на неё, сидящую на полу в захолустной квартирке на окраине Хартфорда. — Ты бьёшься об стену. Хватит. Ты стала одержима этими Фоксами. — Они — мой шанс на реабилитацию. Наш шанс. Или ты забыл? — Не нужна нам реабилитация. — Яков изменился в лице. Он просил её. Умолял. Он никогда так на неё не смотрел. — Раон. — Он присел напротив неё на корточки. — Мне не нравится, вот что ты превращаешься. Бросим Фонд? Бросим всё. Давай просто... Уедем. Далеко и навсегда. Затеряемся. Начнём что-то новое? Сонг только сильнее нахмурилась. — Не разочаровывай меня, Яков. — сказала она тихо. Поднялась на ноги и двинулась к выходу. — Тебе ли не знать, Фонд нас так просто не оставит. Мы — свободные концы. — Мы что-нибудь придумаем. — Яков вышел вслед за ней, поймал её за руку уже в коридоре, насильно повернул к себе. — Ты придумаешь. Ты всегда находишь выход. Прошу. Какое-то движение за его спиной привлекло взгляд Сонг. Она метнулась, но увидела только поспешно закрывающуюся дверь соседней квартиры. За ними подглядывали. — Я ведь говорил, мой брат работает в органах, он... — Т-с-с. Она высвободилась из его хватки, обошла и направилась к соседней двери. Яков проводил её взглядом. — Ты чего? — прошептал он. — Любопытный сосед. — прошептала она в ответ, осторожно и ненавязчиво заглядывая в глазок. — Такой знает всё и обо всех в округе. Она коротко выдохнула и, надев деловито-дружелюбную мину, занесла руку над дверью, несколько раз уверенно постучала. Изнутри донёсся осторожный шорох. В глазке мелькнуло движение. — Добрый день! — позвала Сонг. — Не уделите мне минутку? — Я ничего не покупаю. — проскрипел приглушённый дверью старческий голос. — Нет-нет, я не из этих. Я... — И я не христианин. Сонг обменялась с Яковом вопросительным взглядом. Тот пожал плечами. — Меня зовут Габриэлла Ким, я из муниципальной службы Благосостояния Соседства. — какой абсурд, подумала Сонг, но не позволила себе запнуться. Она умела сочинять гладко и уверенно. — Я провожу опрос среди самых почётных жителей этого района. — немного лести, всегда работает. — Вы не хотите поделиться пожеланиями? Жалобами? Дверь приоткрылась на длину цепочки. В щели показался низенький, азиатского вида старичок, вязанный свитер и слаксы сплошь в шерсти. В нос ударил тяжёлый кошачий дух. Сонг подавила брезгливую гримасу и улыбнулась шире. — Здравствуйте, мистер... — Мао. — старичок всё ещё подозрительно хмурился. Особенно на Якова. — Мистер Мао, вы, как один из самых почётных старожилов дома, наверняка многое знаете о недостатках жизни здесь. — Сонг взяла в руки коммуникатор Якова, стилус, сделала вид, что собирается что-то записывать. — Если вы уделите мне минутку и изложите свои пожелания, я передам их напрямую в горсовет. Вы поможете благоустройству района. — Пожелания? — скривился старичок, — Предложения? Грёбаный мусоропровод опять засорился! Третий раз в этом месяце. Вот вам мои предложения: почините грёбаный мусоропровод! — Мусоропровод. Поняла. — Сонг деловито закивала, делая несуществующие пометки в гаджете, — что-то ещё? — Ещё? Ещё перегоревшая проводка в щитке. В щитке! Я поставил новый в прошлом году, но на той неделе он вдруг как заискрит, зашуршит! Мисси от страха пустила лужу в холле. — Электрическая сеть. Хорошо, я передам. Что-то ещё? — Ещё? А ещё хватит вселять кого попало! Пускать всякий сброд с улицы. Я живу в приличном доме, а не в наркопритоне! — Наркопритон? — Да вот эти вот, — старичок бросил полный ненависти взгляд в сторону двери Уэйти. — Шастают тут, дикари индейские. На лестнице курит, думает я не замечаю, таскает домой своих дружков наркоманов. Орут, гремят. Слава богу, съехали. Скатертью дорога! — Ох, в самом деле? — Сонг изобразила сочувствие. Лишь немного подтолкнуть. — И что орут? — А чтоб я знал! Что-то про залегание на дно и Миннеаполис. Зуб даю, — старик заговорщицки понизил голос. — Эти ребята точно нечистые. Зачем ещё уезжать так внезапно и "залегать на дно"? Сонг вскинула брови и покачала головой в притворном ужасе. — Вы правы! Это явно преступники! — она поцокала языком, — Так оставлять нельзя, я немедленно доложу об этом в горсовет. Преступникам в нашем сообществе не место! — То-то, и я говорю! — старичок был явно рад найти единомышленника. — Благодарю вас, мистер Мао, — она сложила ладони, сердечно улыбаясь. — Вы оказали просто неоценимую помощь! И развернулась уходить. — Что вы, да я же... Эй вы куда? Я ещё не рассказал о том, как у меня трубы текут! Но Сонг уже не слушала. Она летела вниз по ступенькам, наружу. Поймать такси и в аэропорт, ближайшим рейсом лететь в Миннеаполис. Она ещё догонит их. — Яков, мне понадобится помощь твоего брата. — заговорила Сонг на ходу, уже на улице. — Говоришь, он работает в органах? Яков не ответил. Его не было рядом. Сонг встала. Оглянулась. Он всё ещё стоял там, у дверей дома, скрестив руки, взгляд нечитаем. — Яков? — Без меня. — Что? — она неспешно вернулась к нему. — Что ты сказал? Его взгляд погрустнел. — Ты меня слышала. Я с тобой не поеду. — он покачал головой. — Не этим путём. Ты себя погубишь, я не хочу в этом участвовать. — То есть... — Сонг вдруг почувствовала себя преданной. — Ты даже не хочешь уберечь меня от того, что меня погубит? Яков в третий раз пожал плечами. — Я тебя предупредил. Но я не могу тебя переубедить. Это же ты. Сонг опасно сощурилась, но он не поддался этой угрозе. Он был силён. — Я тебя люблю. — сказал просто, как будто это был общеизвестный факт. Как будто не говорил ей этого впервые. — Но я не могу тебя заставить. Ты всегда решаешь сама. — он протянул к ней руку, неожиданно нежно зачесал её непокорную прядь за ухо. — Но в случае, если передумаешь, и всё же захочешь меня рядом с собой... Ты знаешь, где меня искать. Затем он развернулся и, не оглядываясь, зашагал в противоположную сторону. Сонг долго смотрела ему в спину, открыв рот.