--
🌻 аноэзис (сущ.) — состояние ума, состоящее из чистых эмоций без когнитивного содержания.
--
Что-то определённо изменилось после этого долгого и утомительного разговора. Напряжение между ними пропало. Естественно, все не наладится в одночасье, да и не похоже, что все противоречивые чувства Бэзила к черноволосому просто волшебным образом пропали за один разговор, который даже не затронул части того, что произошло за последние четыре года. Eщё много чего придётся рассказать, но ни один из них пока не готов распутать весь этот клубок за одну ночь. Им придётся не торопиться, и вдобавок ко всему, в последнее время в колледже было довольно неспокойно. Бэзилу даже нравится, что они с Санни видятся не часто, так как оба заняты учёбой и работой. (Либо Санни все ещё избегает его.) И к его удивлению, однажды ему позвонили с неизвестного номера. Бэзил обычно не берёт трубку в таких ситуациях, но, поскольку он давал свои контакты при поступлении, он допускал возможность, что это что-то связаное с колледжом. Ну, оказалось нет. — Хм, алло? Кто это? — Бэзил зажал телефон между ухом и поднятым плечом, продолжая писать эссе на тему Введение в фотографию. Полдень пятницы, и сейчас пишет несколько работ сразу, потому что, несмотря на то, что он утверждает, что следит за успеваемостью, ранее он отложил все трудные работы в сторону, но теперь время поджимает и надо что-то делать. Молодец, Бэзил. — Привет, Бэзил! Это я! Извини за внезапный звонок, но мальчик Микаэль дал мне твой номер! Бэзил чуть не выронил телефон, когда из динамика донёсся до боли знакомый голос. Он схватил телефон, когда его другая рука остановилась, ослабив хватку на ручке, мысли полностью отвлеклись от школьной работы. — Миссис Сузуки...? — неуверенно ответил Бэзил. С какой стати она ему звонит? — О, миссис Хант теперь, Бэзил! — Поправила она, и Бэзил покраснел от смущения. Он забыл об этом, ведь Санни сохранил прежнюю фамилию. Было ли это из-за привязанности к его отцу или... потому что Сузуки — фамилия Мари. — Извини, если я тебя беспокою, но... ты сможешь снова посидеть с Мэри в следующую субботу? Потрясённый Бэзил заикается: — Н-но я-я думал, Микаэль — няня Мэри...? Мама Санни усмехается на другом конце провода: — Да, он и есть няня! Конечно, он проделывает замечательную работу... но Мэри, похоже, действительно полюбила тебя! Она повторяет твое имя каждый раз, когда видит цветок... а иногда и просто так! Мы наняли ещё и квалифицированную няню, но я думаю, что она скучает по тебе и хочет увидеть тебя снова... Бэзил действительно польщен, что Мэри, похоже, он очень понравился. Тем не менее, это не останавливает ноющий ужас, захлестывающий его. Неужели это на самом деле... правда? Сможет ли он? Бэзил знает, что невинный ребенок не имеет никакого отношения к тому, что произошло в прошлом, но... быть с ней... быть рядом с ребёнком, названным в честь Мари, с ребёнком, который является сестрой Санни, просто очень тревожно. — Бэзил? Голос миссис Хант вывел Бэзила из задумчивости. — О, у меня... — Бэзил замолчал, — ...в субботу у меня пары в 9 утра... — О, хорошо! Тогда ты можешь прийти во второй половине дня! Чёрт. Сейчас ему хочется лишь выругаться. А тон женщины казался таким, словно отказа в виде "нет" она не примет. Прошло восемь лет с тех пор, как он в последний раз общался с мамой Санни, но он догадывался, что настойчивость Санни была перенята от кого-то. И, похоже, именно от этой женщины. — Н-но миссис Сузу... э-э, Хант, я... — прежде чем Бэзил успевает придумать оправдание, его вновь перебивают, на этот раз более спокойным, убеждающим голосом. — Пожалуйста, Бэзил? Мэри хочет тебя увидеть. И я тоже... Я уверена, что если ты согласишься, Санни наконец-то вернется домой, чтобы наконец-то поиграть с Мэри. Что? — ...Я не хочу оставаться наедине с Мэри. Мрачный голос Санни с прошлой недели эхом отдавался в голове Бэзила. А что насчет него? Он тоже этого не хочет! Плечо блондина опустилось. Если бы мать Санни знала, она бы его так убеждала? Что ж, понятно, что она не знает. И Бэзил чувствует себя так ужасно, что она не осознаёт, насколько он ужасный человек. Он причинил этой женщине огромную боль. Заставил поверить, что её собственная дочь покончила с собой, и из-за этого ее семья распалась. — Пожалуйста, Бэзил? И теперь она умоляет его позаботиться о её новой дочери. Бэзил глубоко вздохнул, сердце бешено колотилось в груди. Руки начали дрожать. Просто скажи нет, просто скажи нет, просто скажи нет, просто скажи нет... — Хм... хорошо? Я приду. Н-но до скольки, миссис Хант?______________
Следующая суббота наступила быстрее, чем хотелось бы Бэзилу. Но он знает, как бы медленно ни тянулась неделя, ничего с этим поделать он не может. Он и не подозревал, что его так легко убедить! Но в то же время казалось неправильным бояться этого. Мэри — невинный ребёнок. Она никак не связана с Мари, если не считать того, что названа в её честь. Он просто собирается провести с ней время, потому что, очевидно, он ей понравился. Кстати, он частично винит в этом Санни. Что он, вероятно, столько раз показывал Мэри фотоальбом, что ей удалось запомнить всех остальных на фотографиях. Вероятно, она больше не узнает Обри и Кела, но не его! Хиро она тоже узнает, скорее всего. Бэзил признает, что внешне он не так уж сильно изменился. Он не такой смелый и предприимчивый, как Обри, и он не может просто позволить своим волосам свободно расти, как Кел. Просто он доволен тем, как выглядит, и если он выглядит почти так же, как в молодости, что в этом плохого? Вот. Вот что плохо. Мэри узнала его и каким-то образом привязалась к нему, несмотря на то, что знает его только по фотографиям. (И не похоже, что у него было много фотографий с ним в этом чёртовом альбоме! Почему она запомнила именно его?!) — ...Твоя мама снова попросила меня посидеть с Мэри, — сообщил он Санни, его брови сдвинуты к переносице, а уровень стресса просто зашкаливает. — О-она попросила? — повторил Санни, широко раскрыв глаза. Он был так же встревожен, как и садовник. — Да... Очевидно, чтобы ты сблизился с Мэри, — подтвердил Бэзил, испустив обеспокоенный вздох. Санни сглотнул. — ...Я пойду с тобой. И с этим замечанием они оба уставились друг на друга в течение долгой неловкой минуты, оба не зная, что сказать. — ...Всё в порядке... она же просто... — он замолчал, не зная, как закончить это обнадеживающее заявление. Он даже не может успокоить себя, как он сможет сделать это с кем-то другим? — ...ребёнок. — ...До скольки ты там будешь? — спросил Санни, остывая. Бэзил прав, что она все равно всего лишь ребёнок, и они ведут себя как пара напуганных невинной малышкой детей. Если бы только это было так просто. Бэзил взглянул на свои наручные часы: — До четырёх. Санни открыл ящик стола и достал ключи от мотоцикла. — Тогда поехали. Бэзил хотел возразить. Он действительно предпочитает ездить на автобусе, но выжидающий взгляд, который бросает на него Санни, говорит о том, что сегодня он поедет с ним. Ага. Бэзил снова собирается встретиться с Байкером! Санни. ... И как только они выехали на шоссе на такой бешеной скорости, он поклялся, что никогда к этому не привыкнет.______________
— Ах, я так и знала! — воскликнула миссис Хант, широко улыбаясь, когда взволнованные Санни и Бэзил вошли в квартиру. — Солнышко, почему я должна уговаривать твоего друга, чтобы согласился и ты? Санни съеживается: — Прекрати, мам... что случилось с Микаэлем?... а другая её няня? Его мама усмехнулась: — С ними всё хорошо! Но Мэри хочет поиграть с тобой! Ты её брат, Санни... Я могу понять, если ты ещё не привык к ней... именно поэтому я пригласила Бэзила, — она тепло улыбнулась робкому блондину, который одобрительно кивнул ей. — Д-добрый день, миссис Хант... Голова Бэзила повернулась в сторону манежа, когда Мэри ахнула и радостно воскликнула: — Бэзил! Бэзил! — она захихикала самым очаровательным образом, слегка подпрыгивая, а её глаза практически заискрились при виде него. Бэзил разрывается между чувством, что его словно благословили ангелы свыше, и мольбой о том, чтобы Земля разверзлась и поглотила его целиком. Чёрт возьми. Почему она так рада его видеть? — Ха-ха, видишь? Она так рада тебя видеть! Не заставляйте её ждать, — Мама Санни подбодривала их обоих. Бэзил и Санни обменялись неуверенными взглядами, прежде чем подойти к Мэри, и когда они сократили расстояние с ребенком, их беспокойство, казалось, просто растаяло, когда она улыбнулась и энергично подпрыгнула при виде их. Санни осторожно взял её на руки, баюкая и нежно улыбаясь своей сестре, которая игриво трогала и щипала его за лицо, даже играя с повязкой на глазу, что, похоже, его не сильно волновало. Вскоре мама Санни ушла на работу, и двое парней остались наедине с Мэри. Они накормили Мэри обедом, а вскоре после этого вдвоем искупали ее (Бэзил сказал Санни, что может сам справиться, но, как обычно, последний хотел помочь), и Мэри казалась такой счастливой, играя с водой и обрызгивая их обоих. — Ты выглядишь так мило! — похвалил Бэзил, когда они одели Мэри в желтое платье в горошек. Бэзил обнаружил, что у малышки слишком много цветочных повязок на голову, все разных цветов и рисунков, которые гармонировали бы с гардеробом, немного великоватым для 2-летнего ребенка, и он понял, что миссис Хант действительно вышла замуж за чертовски богатого, но в то же время доброго человека. И поскольку Мэри выглядела так мило, Бэзил решил, что это прекрасная возможность воспользоваться камерой, которую его друзья подарили ему на день рождения. Он что-то беззаботно напевал, вытаскивая чехол для фотоаппарата из своего рюкзака. Бэзил потратил неделю или около того, пытаясь освоиться с этой штукой. Поначалу было сложно, и, конечно, было проще делать снимки в режиме автофокусировки, но те получались далеко не всегда идеальными, особенно при фокусировке на чём-то с большим количеством разных элементов. В конце концов он привык настраивать его в ручном режиме, так как на сегодняшний день мало кто пользуется автофокусом. Это заставляет его чувствовать себя профессионалом, хотя по сути он всё ещё тот же новичок. — Мэри, посмотри сюда! — мягко позвал Бэзил, поднимая камеру и пытаясь сфотографировать Мэри, играющую с конструктором. Девочка улыбнулась, когда Бэзил позвал её, и он сделал снимок. — О боже, ты очень фотогенична, не так ли? — Бэзил сделал комплимент, и Мэри счастливо захихикала от этого. И вот началась их мини-фотосессия. Мэри просто выглядит так мило, что Бэзил ничего не может с собой поделать. Поскольку он снимает её с разных ракурсов, он также отрегулировал настройки камеры, которые, по его мнению, соответствовали расстоянию и освещенности. Мэри, казалось, просто наслаждалась съёмкой; вспышки и звук затвора камеры развлекали её. — Ты уже сделал много снимков, —заметил Санни, надув губы. Он жалуется, потому что Бэзил и Мэри уже долгое время занимаются этим, и именно поэтому он просто сидит в стороне. Он так скучает по Мэри и хотел бы поиграть с ней сейчас. — Мне только подарили эту камеру, — оправдывался Бэзил, просматривая бесконечные фотографии Мэри. Она выглядела так хорошо на каждом снимке, словно профессиональная детская модель! Наподобие тех, что вы могли видеть в детских рекламных роликах. — Значит, ты практикуешься на ней, — поддразнивает Санни. Бэзил краснеет при этих словах: — Я... я не практикуюсь! И, кроме того, я пытаюсь сделать хорошее фото! И они не для меня, я собираюсь отдать их твоей маме, так что они должны быть хорошими! — Но ты и так сделал их очень много, — Санни продолжал настаивать, о чем скоро пожалеет. — Это просто картинки, ничего особенного. Бэзил возмущенно фыркнул. — Ты серьёзно говоришь человеку, который специализируется на фотографии, что фотографировать — не так уж и важно? — Санни пожал плечами. Бэзил закатывает глаза: — И, кроме того, эти фотографии в любом случае важны. Мэри должна увидеть её действительно хорошие фотографии, когда вырастет, чтобы она знала, какой была милой в детстве, — блондин улыбнулся Мэри, нежно взъерошив её волосы. Санни положил подбородок на колени: — Твои фотографии самые потрясающие. — Ты имеешь в виду просто хорошие. — Я просто преувелич... — У Мэри сейчас период взросления, Санни. Она поверит всему, что ты скажешь. — Мэри — умный ребенок! Бэзил усмехнулся: — Достаточно умный, чтобы запомнить меня из всех людей. У меня было меньше всего фотографий в этом альбоме, Санни. Почему она узнала меня почти сразу? Санни не ответил, но в конце концов покраснел. Бэзил не знал, что на это ответить. Но не стал настаивать. Прошло не так много времени, но часы показывали 4 часа дня. Несмотря на то, каким встревоженным и напряженным был Бэзил, когда только приехал сюда, он был опечален тем, что его часы с Мэри закончились. Так что... это была и хорошая, и плохая новость, когда мама Санни сказала ему, что она обязательно заставит его возвращаться сюда почаще. И по крайней мере раз в неделю. Бэзил любит Мэри, он действительно любит её, но это было так странно... быть... вовлеченным в жизнь Санни вот так. Начиная с того, что они уже живут в общежитии, а теперь он ещё и стал раз в неделю нянчиться с сестрой Санни. Вопрос был в том, так ли это плохо? Да. Для него плохо. Он уже привык к отсутствию Санни в своей жизни, так что само собой разумеется, что это для него удар ниже пояса. — Я уже связался с ними, — сказал ему Санни, когда лифт доставил их обоих на первый этаж. Бэзил не ответил, поэтому Санни неловко продолжил: — ...Они были удивительно... дружелюбны. Сказали, что хотят повеселиться с нами во время весенних каникул. Ты не против? Блондин нахмурился, услышав это. Зачем ему задавать такой вопрос, если именно он предложил Санни снова наладить с ними отношения? Поэтому он спросил: — Почему моё мнение вообще имеет значение? — Бэзил теребил лямку своего рюкзака, не сводя глаз с блестящего под ногами. — Если ты хочешь пойти провести время с ними, тогда вперёд. — Я просто не хотел, чтобы ты чувствовал себя неловко. Я думаю, что не заслуживаю этого, когда ты тот, кто помирился с ними, и... мне просто казалось неправильным, что они приняли меня с распростёртыми объятиями после того, как я их бросил... — ответил Санни, и напряжение снова повисло в воздухе. — Я... я даже не тот, кто сделал первый шаг... Чёрт возьми, разговор Обри со мной был просто совпадением. Бэзил солгал бы, если бы не испытывал горечи из-за всей этой подставы. Но опять же. — Если они ненавидят тебя, или любят тебя — это их решение, а не моё. И, честно говоря, мне уже не по себе от всей этой... ситуации. Я имею в виду, ты вообще спрашивал обо мне, когда разговаривал с ними? — Бэзил не смог скрыть злости, прозвучавшей в его голосе. Он не хотел, это вышло случайно. Санни сглотнул, услышав это: — ...Я... не сразу, — он признается. — Я.. хотел сосредоточиться на них, я не хотел, чтобы они думали, что я обесцениваю их чувства, сразу же спрашивая о тебе... Хотя, честно говоря, я спросил только Кела. — Отлично. Санни повернулся к нему: — ...Он рассказал мне, как ты злился на меня... и-и он сказал, что им всем тогда сообщили, что я твой триггер. Тебе становилось лучше, и я не хотел все испортить своим появлением. — А что насчёт месяцев, прошедших после этого? Годов, прошедших после? — спросил Бэзил обиженным тоном. — ...Я боялся. — Меня? — Нет! — Тут же воскликнул Санни. — ...Я боялся, что причиню тебе боль... или, может быть, я боялся твоей реакции... Я просто не хотел причинять тебе ещё больше боли. На этом черноволосый замолчал. — Но я думаю... это именно то, что я делаю прямо сейчас, да.. Бэзил на это ничего не ответил. Во всяком случае, это правда. И теперь это гораздо заметнее без Мэри, которая отвлекает их от всего этого. Честно говоря, он удивлён, как он до сих пор находит в себе силы справляться со всем этим. Ему даже не дают спокойно вздохнуть, когда Санни каждый день находится с ним в одной комнате. Или, может быть, он просто намного сильнее, чем думает. Или нет. Бэзил вскоре поймет, что все его подозрения были правдивы, и его срыв — бомба замедленного действия, которая обязательно взорвётся на весенних каникулах.______________
Однако сейчас Санни пристает к нему, как чёртов ребенок. — Мама просит фотографии, — сказал ему Санни однажды после того, как его мама узнала о том, что Бэзил фотографировал Мэри в прошлую субботу. — Я как раз собирался пойти в фотолабораторию, чтобы проявить их, — ответил Бэзил, вешая ремешок футляра с камерой на плечо и покидая комнату. Он на самом деле в восторге от проявления фотографий. Профессор показал им, как это делается, но Бэзилу удалось только один раз поработать там. Это кропотливая работа, но со временем к ней можно приловчиться. Он надеется, что фотолаборатория в данный момент не занята, хотя, в конце концов, он не единственный студент-фотограф в этом колледже, которому так нравится эта фотолаборатория. — Бэзил, подожди. Бэзил остановился и слегка повернулся, увидев, как Санни запирает дверь, прежде чем подойти к нему, засунув руки в карманы. — Что? Я что-то забыл? — Да. Меня. Бэзил проворчал: — О, отвали! Неужели тебе больше некому докучать? — он развернулся и поспешил вперед, но Санни ускорил шаг, чтобы поравняться с ним. Бэзил ненавидит настойчивого! Санни всеми фибрами души. — Я видел фотолаборатории только в фильмах. Я хочу увидеть одну вживую, — рассуждал Санни. Бэзил заметил, что сегодня он не надел повязку, а только протез. У него был шрам на правом глазу, но сейчас он едва заметен, ведь Бэзил видел, как Санни всегда наносил на него какой-то крем для удаления шрамов. — Почему ты носишь повязку, когда у тебя есть протез? — Бэзилу было так любопытно, что он забыл, из-за чего злится. — Потому что с ней я выгляжу круто, — не совсем. Санни надевает её чтобы люди перестали ставить вещи по правую сторону от него и чтобы ему не приходилось говорить всякую чушь вроде "пожалуйста, встаньте с другой стороны от меня". — Именно поэтому ты ездишь на мотоцикле? Чтобы выглядеть круто? Кого ты пытаешься впечатлить? — Если я скажу, что тебя, ты мне поверишь? Бэзил резко повернулся к Санни, который тут же остановился. — Ты так хочешь вывести меня из себя? Санни сглотнул: — Ладно, прости. Я буду вести себя тихо. Просто, пожалуйста, позволь мне пойти с тобой, потому что мне действительно интересно. Бэзил закатывает глаза, поправляя ремень на плече: — Одно твое слово, и я ударю тебя. Я серьезно! Эта угроза, похоже, сработала, потому что Санни не произнёс ни слова на протяжении всего их путешествия по кампусу. Здесь не так многолюдно, потому что все возможные занятия закончились, за исключением вечерних, конечно. Они прибыли в Зал Кино и Фотографии, проходя мимо пустых классных комнат и запертых студий, прежде чем попасть в фотолабораторию в конце коридора. Бэзил победоносно ухмыльнулся, увидев, что она пуста. Он включил свет. — Я думал, здесь должно быть темно... — задумчиво произнёс Санни. — Да, но сначала я должен подготовить всё, верно? — ответил блондин, открывая несколько шкафов и ящиков в поисках инструментов, необходимых ему для проявления своих фотографий. Опять же, он делал это только один раз, так что он ещё не очень хорошо знаком с этим местом. Санни спокойно наблюдал, как блондин достал какие-то незнакомые ему инструменты, а также флаконы с химикатами для проявления. Бэзил открыл заднюю крышку камеры, чтобы вынуть катушку, и только после этого жестом велел Санни выключить свет. Темнота окутала их, за исключением тусклых красных молний, которые заменяли яркий свет. Бэзил открыл кассету с плёнкой, достал её и развернул, отрезав ножницами там, где она соприкасалась с куском ленты. Санни может только наблюдать за работой фотографа. Всё проходило совершенно бесшумно, если не считать его движений и шума инструментов, которые использовал Бэзил, за которыми вскоре последовал звук льющейся жидкости, когда блондин перешёл к процессу проявления. Процесс был тщательным и точным. Проявление фотографий очень сильно отличалось от садоводства, но в то же время, было похоже тем, насколько он был осторожен в работе, и ясно видно, как он сильно увлечён процессом. Санни обычно задавал вопросы по типу; например, какой температуры должна быть вода, учитывая, что блондин пользовался термометром, или сколько именно секунд следует перемешивать емкость с пленкой, или как долго катушка пленки должна пропитываться смачивающим веществом. Но он не мог ответить. И было что-то в этом... интимного. Наблюдать за Бэзилом в действии. Одно из самых главных различий между садовником Бэзилом и фотографом Бэзилом заключается в том, что он гораздо менее беззаботен, чем первый. Санни никогда не видел его таким сосредоточенным и полностью погруженным в работе, хотя этого и следовало ожидать, поскольку, даже если он не фотограф, уже очевидно, что одна-единственная ошибка здесь может испортить плёнки. В этом есть что-то такое... странное. Это как увидеть новую сторону блондина, которую он не мог видеть раньше. И странно... надоедливо. Как будто он... вторгается. Бэзил повесил негативы на прищепки, а затем прицепил ещё одну снизу, утяжеляя снимок, чтобы он был туго натянут. Санни чуть не подпрыгнул, когда Бэзил заговорил, нарушив долгое напряженное молчание: — Обычно им требуется несколько часов, чтобы высохнуть, у нас здесь есть сушилка для пленки, но я вообще не умею ей пользоваться, поэтому не хочу рисковать. В конце концов, это фотографии Мэри. Затем Бэзил нахмурил брови, глядя на Санни: — ...Почему ты так на меня смотришь? Санни несколько раз моргает, а затем осознает свою напряженную позу, поэтому он расслабил плечи, а затем неловко откашлялся: — Т-так их нельзя получить сразу? Бэзил качает головой: — Нет, — Он включил свет, и по какой-то непонятной причине Санни почувствовал облегчение. Возможно, напряжение, которое он испытывал, было вызвано этой черно-красной атмосферой. Бэзил тот же... Бэзил. Не нужно переживать. Блондин достал из одного из ящиков маленький листок бумаги и написал на нем свое имя, прикрепив его рядом со своими негативами, чтобы другие студенты не перепутали. Именно тогда Санни понял, что здесь есть ещё несколько обрезанных негативов. Они вдвоем вышли из фотолаборатории. Пока они тащились по коридорам, Санни заговорил: — Бэзил? — Что? — Я хочу узнать тебя получше. Бэзил коротко бросил на него сбивающий с толку взгляд: — Чего? Однако Санни избегал этого взгляда, его же был устремлён прямо на коридоры. Он старался говорить как можно более беззаботно: — Ты прав, многое изменилось. Я изменился, и ты изменился. Поэтому я хочу снова узнать друг друга получше. Бэзил приподнял бровь: — И с чего ты взял, что мне это тоже интересно? Решимость Санни окрепла: — Потому что мы будем соседями по комнате в течение года и... будет утомительно все это время грызть друг другу глотки. Бэзила это почти позабавило. В любом случае, почему черноволосый так решительно настроен снова подружиться с ним? Разве он не провел последние четыре года, прекрасно справляясь со своей жизнью без него? Почему сейчас, ведь уже слишком поздно? — Ты можешь попробовать, — Бэзил ответил из незаинтересованности. И, возможно, даже саркастически. Типа... будто он когда-нибудь откроется Санни! Он уже усвоил урок. Они были двумя друзьями, у которых была одна и та же травма, и на этом всё закончится. Они могут находиться в одном и том же физическом месте, но прямо сейчас они находятся на совершенно разных основаниях. Так что... Да. Санни может попробовать. Но он никогда не узнает его по-настоящему, потому что он не изольет себя — сердце, душу и все такое. Бэзил уже не тот 12-летний наивный ребенок, каким он был когда-то, и он определенно не тот шестнадцатилетний подросток, который зависел исключительно от Санни. И так Бэзил забыл, что Санни тоже не тот человек, кем он был раньше.