--
🌻 уютный (прил.) — приятный, приглашающий, комфортный; описывающий время, хорошо проведённое с близкими людьми или единение после долгой разлуки.
--
Итак. Когда Санни сообщил Бэзилу, что полон решимости познакомиться с ним поближе, он был настроен абсолютно серьёзно. Очень жаль, ведь Бэзил также был абсолютно серьёзен и стал игнорировать его раздражающие до чёртиков вопросы. Бэзил до сих пор игнорирует его, и это оказалось не так уж трудно. Но когда Санни задаёт вопросы о растениях или фотографии, блондин не может удержаться от разговора на эти две темы: он был увлечен ими с детства. Бэзил знал, что у него есть привычка накапливать излишне подробную информацию о флоре и прочем, и то же самое относится к фотографии с тех пор, как он накопил обширные знания в области истории и действительно крутых трюков и техник при съёмке, не говоря уже о том, что он нашёл сайт о старинных камерах, от которого он в полном восторге. Когда он ловит себя на бессвязной болтовне, он немедленно затыкается, бросает самый резкий взгляд, на который только способен, а затем полностью игнорирует самодовольного парня до конца дня. Санни — надоедливый кусок дерьма. Вот к какому выводу пришел Бэзил во время всего этого испытания. И он всё ещё раздражён его присутствием. Бэзил обычно не провоцирует споры: он не мелочный, но его плохие стороны, казалось, просто проявлялись, когда Санни был рядом. Он правда хотел оставаться вежливым. Но бывают моменты, когда он ничего не может с собой поделать. — Прекрати пользоваться этим чёртовым одеколоном, — сморщил нос Бэзил, когда однажды утром Санни готовился к предстоящему дню. — Почему? — спросил озадаченный парень, держа в руке флакон. — Одеколоны вредны для растений... — вредны для Бэзила. Он пахнет так... сильно. Ему не нравится. И, честно говоря, Санни совершенно не подходит. — Правда? Но я пользуюсь им с того дня, как мы оба сюда переехали, — Санни продолжал настаивать. — Он убивает их, — Бэзил прищурился, глядя на Санни. — Морально. Санни усмехнулся: — Это ж бред... — Мне всё равно, просто перестань им пользоваться! — воскликнул Бэзил, прежде чем схватить свой рюкзак и захлопнуть дверь перед Санни. ...И, конечно, были и другие случаи, когда возмущение было оправдано. Бэзил только что вернулся домой со своей смены из Flowerworks. Он немного устал, но спать ещё рановато, а потому занял свой рабочий стол, открыв книгу, чтобы немного углубиться в изучение одного из предметов. Мирно и тихо. И вот тогда Санни внезапно ворвался в комнату, выглядя так, словно он куда-то спешит. Следующая сцена полностью вывела Бэзила из себя. — Санни, какого чёрта?! — закричал Бэзил, закрывая лицо книгой. Потому что внезапно Санни без предупреждения скинул с себя штаны. — Что? Бэзил услышал шарканье за спиной и звук открывающегося шкафа: — Чёрт возьми, что имеешь в виду под "что"?! Что ты делаешь, раздеваясь передо мной?! — Ну, это моя комната, так что... — Это наша общая комната, Санни! Ты с ума сошёл? — Ну, я тороплюсь, Бэзил! Я почти опаздываю на семейный ужин! Бэзил застонал, уткнувшись в книгу, его лицо практически горело. Но в этом же нет ничего такого, да? Потому что... потому что парни все время переодеваются друг перед другом, да? Санни застегнул рубашку: — ...Надеюсь, ты к этому привыкнешь, ведь переодеваться в ванной очень неудобно. О, ради бога, это именно то, чего он хочет! — И... я не возражаю, если ты, э-э-э, тоже будешь переодеваться тут... — Бэзил резко повернул голову в сторону Санни с выражением ужаса и злости на лице. — Ну, э-э, раздеваться... чёрт, я имею ввиду одеваться... Я не привык так много говорить прос... — Санни, просто убирайся отсюда и отправляйся на свой долбаный семейный ужин! — Ладно, пока, — Санни быстро произнёс это перед уходом. Бэзил испустил тяжелый, громкий вздох. Он собирается терпеть это до конца года, не так ли? Но бывают времена, когда рядом с Санни (и его теперь богатым окружением) выгодно находится рядом. Поскольку предварительные экзамены состоятся в следующем месяце, профессора просто закидывали студентом проектами и прочими работами каждый раз, когда им заблагорассудится. Как ни удивительно, с групповыми проектами было гораздо легче иметь дело. Товарищи Бэзила оказались очень добрыми, но, может быть, ему просто повезло быть в паре с хорошими людьми, так что групповые встречи проходят гладко. Он всё ещё немного застенчив, но они действительно дружелюбны и быстро его приняли. Также было интересно познакомиться с другими студентами-фотографами и их уникальными стилями. Это пугало и завораживало одновременно. И вскоре пришло время разных эссе и прочей писанины, которые не рассчитаны на группу. Поэтому Бэзил старался обращать на них особое внимание. Его профессорам, похоже, просто нравилось раздавать кучу чёртовых эссе в качестве домашних заданий. Кроме того, они показали что будет на предстоящем экзамене, и, боже, есть о чем рассказать. Некоторые из его общих предметов были даже гораздо более требовательными, чем основные, что немного раздражало. Стресс, через который он проходил, немного ослаб, когда Санни наконец-то разделил с ним часть роскоши родительского дома, принеся кофеварку и электрический чайник для чая и лапши в их общежитие. К этому времени Санни перешёл с уровня "незнакомца" на уровень "поставщика растворимого кофе и чая". Но Санни может забрать всю лапшу себе. Бэзил всё равно никогда не любил продукты быстрого приготовления. Они допоздна занимались, трудясь над работами, просто иногда перекидываясь парой слов, когда у них случались проекты на одну и ту же тему общих предметов, которые у них обоих были в расписании. Бэзил заметил, что Санни на удивление организован. Он несколько раз заглядывал в папки Санни, и его почерк был поразительно аккуратным. Не говоря уже о том, что он прекрасно использовал маркеры как организованно, так и творчески. Его заметки так приятно читать. На самом деле Бэзил тоже организован. Просто не на таком уровне. Санни, наверное, переписывает каждый раз свои записи, а он — нет. Потому что, ну... это пустая трата бумаги, а он не может позволить себе такую роскошь как бездумную трату денег. Его диплом сам по себе чертовски дорог. И тем более ему, похоже, придётся купить третью камеру, несмотря на то, что у него уже есть два фотоаппарата. Поскольку Бэзил усердно работал, просмотрев свои прошлые записи, он понял, что ничего не запомнил. Это уже начинает раздражать. Говорят, что кофеин пробуждает мозг и заряжает энергией, так? Тогда почему этот противный напиток только и делал, что заставлял его дрожать? (Снаружи раздался стук. Идёт дождь. Капли дождя выглядели красиво, скатываясь по размытому стеклу окна.) Бэзил подумал, что испытываемый стресс, возможно, отразился на его лице, когда Санни заговорил. — Может отдохнёшь? Блондин поднял глаза от своего стола, увидев, что Санни уже так раздражающе удобно устроился на кровати. Он огляделся и не увидел ни открытых тетрадей, ни книг, ни каких-то случайных бумаг, разбросанных на его половине комнаты, что является полной противоположностью его. Он уже закончил? — Я всё сделал, — Санни подтвердил его мысли, — нам всё равно не так много задают, мы в основном ориентируемся на успеваемость. — Да, и тебе не нужно этим хвастаться, — раздражённо ответил Бэзил, возвращаясь к работе. Что ж, его факультет — полная противоположность. Здесь они сосредоточены на технике, истории, теории, а также на технических особенностях камер. Боже, было так легко просто сделать случайный снимок и покончить с этим. — Я не хвастаюсь! — Санни наносит ответный удар. — Я просто говорю, что тебе нужен перерыв... Учиться хорошо, но должны быть перерывы, иначе просто выгоришь. Мой тебе совет. Боже. Это "мой тебе совет" теперь имеет другое значение, не так ли? Бэзил только надул щеки, но не послушал. Потому что, ну, он упрям, и последний человек, от которого он хочет слушать советы — Санни. Не потому, что он недооценивает черноволосого, просто он горд и зол сейчас. Наверное, именно это то, что делает с людьми мозг, сильно насыщенный кофеином. Бэзил заворчал, когда заиграла оптимистичная и странно знакомая музыка. Не настолько громкая, чтобы потревожить учеников в комнатах по соседству, но достаточно громкая, чтобы помешать Бэзилу. Санни включил музыку с ноутбука. По крайней мере, это не классика. Бэзил думал, что он будет её поклонником, но, очевидно, когда ваш сосед по комнате включает её два или три раза в неделю, вы потеряете интерес к упомянутому жанру! — Ты невыносим... Подожди, что это за песня? — с любопытством спрашивает Бэзил. Она ему знакома, но... он не может точно вспомнить, когда и где он вообще слышал эту песню. И она японская... У Бэзила нет ни одной японской песни ни в одном из его плейлистов, и он никогда не слушал такую музыку. — Plastic Love, — ответил Санни, разминая шею. Ну, это ни о чем не говорило. А песня довольно хороша. Бэзил предпочитает мягкие и спокойные песни, но эта очень приятная. Даже вызывает немного ностальгические чувства. Она хорошо сочетается со звуками дождя снаружи. — Старая песня, — прокомментировал блондин, откидываясь на спинку стула и лениво вертя в руках карандаш, совершенно позабыв о своих делах. — Уверен это японская попса 80-х... — Не знал, что ты этим увлекаешься. Санни лишь пожал плечами: — Я не увлекаюсь многими вещами... Я играл на скрипке из-за Мари, играл в видеоигры из-за Кела, смотрел и проходил некоторые чересчур девчачьи игры из-за Обри, стал организованней из-за влияния Хиро, и я увлекался садоводством из-за тебя. Мне пришлось потратить некоторое время на поиск того, что мне нравится... Это просто напыщенная речь. Да. Точно. В ней нет ничего особенного, но, учитывая, что мы говорим о Санни, это определённо пафос. — Честно говоря, никто тебя и не просил, — ответил Бэзил, неловко теребя карандаш, пытаясь вслушаться в звучащую песню. Он ведь не принуждал Санни ни к чему, не так ли? Боже, неужели он уже был таким властным ребенком до этого инцидента? — Знаю, — отвечает Санни, — просто говорю, что ты не единственный, кто зависел от кого-то так сильно. Я тоже. Даже когда я изолировал себя, мои сны вращались вокруг абсолютно всех остальных. Их интересах, местах, которые делали их счастливыми, вымышленных персонажах, с которыми они хотели бы познакомиться. — Сны?.. — тупо повторил Бэзил. — Знаешь, что означает слово паракосм? Бэзил отрицательно качает головой. А Санни с энтузиазмом поясняет: — Это детализированный воображаемый мир, созданный ребенком, который включает в себя людей, животных или инопланетных созданий. — Я в основном просто проспал четыре года пребывания внутри, прежде чем... ну, Кел постучал в мою дверь, — Санни признался и с опаской уставился на Бэзила, не зная, как отреагирует парень. Теперь это вроде как имеет смысл. — Понятно... Так вот почему ты вдруг стал холериком? — поддразнивающе спросил Бэзил. Санни фыркнул на это, пытаясь вспомнить определение этого слова. Потом понял, что это тип личности. Он нашёл заявление Бэзила совершенно нелепым. — Я далеко не холерик. — Ах, правда? Потому что ты в последнее время ужасно организован, Санни... Я видел твоё расписание. У тебя и так довольно плотный график изо дня в день, — буквально. Половину дня он занятиях, и, плюс ко всему, Бэзил недавно узнал, что у Санни двойная специальность: скрипка и музыкальная терапия. Кроме того, он постоянно встречается с БахСоком, камерным оркестром под руководством студентов их университета. И в довершение всего, три работы на неполный рабочий день, которые занимали большую часть его будних дней! Хардкор, чувак. (Бэзил не интересуется жизнью Санни, совершенно нет.) Он может понять, если бы работа на неполный рабочий день была просто для получения дополнительных полномочий для резюме, но серьезно, три? И все сразу? Он же не на мели или что-то в этом роде! — Что в этом плохого? Это помогает установить правила, которым нужно следовать...! — защищаясь, парирует Санни. Бэзил пожал плечами: — Я не знаю... Просто кажется, что ты все время чем-то занят. Ни минуты свободной, чтобы просто остановиться и понюхать розы. — Конечно ты бы сказал так. — Боже! Теперь я знаю, почему ты заболел ранее! — воскликнул Бэзил, осознав это. Он скомкал шарик из бумаги и бросил его в лицо Санни, который только сморщил нос. — Продолжай в том же духе, и ты попадешь в больницу, придурок... Подожди, а эта песня звучит хорошо. Блондин отвлекся, когда Plastic Love закончилась, сменившись гораздо более душевной и фанковой песней. — Midnight pretenders, певица Томоко Аран, — ответил Санни с легкой улыбкой на губах, чувствуя удовлетворение от того, что кто-то проявляет интерес к его вкусу музыки. В ту дождливую ночь они провели только за непринужденными светскими беседами, но в основном Санни рекомендовал песни, а Бэзил слушал ещё больше старых японских песен. Они прослушали больше песен, но Бэзилу больше всего понравились Last Summer Whisper, I'm In Love и Midnight Pretenders. Stay with Me и Telephone Number были слишком оптимистичны для него, а он предпочитал более спокойные песни, поэтому они в основном слушали такую музыку, пока очередной раз готовили кофе. Когда Санни заснул, а Бэзил наконец нашел в себе силы вернуться к работе, он на мгновение вздрогнул. Это был первый раз, когда они с Санни разговаривали без какого-либо напряжения. Просто непринужденный разговор о песнях и всякой всячине, когда Бэзил даже не оскорбил его ни разу. (Вроде.) Когда в окна хлынуло солнце, заставив засиять тюльпан на подоконнике, Бэзил почувствовал себя еще более сбитым с толку, чем когда-либо. Это было приятно, но в то же время... действительно... пугающе.