--
🌻 сфаллолалия (сущ.) — кокетливый разговор, который ни к чему не приведёт.
--
— Серьезно? Двадцать вопросов? — протестующе спросил Бэзил. Затем, когда его осенило, он покраснел от смущения и паники. Это что, способ Санни спросить его о той ночи..?! Что он вообще ответит, если Санни вдруг спросит, почему он сбежал с вечеринки? И если он в конечном итоге солжёт, просто чтобы выйти сухим из воды, что, если Санни действительно помнил и скажет что-то вроде "Почему ты лжешь? Тебе стыдно, что ты поцеловал меня?" Бэзил абсолютно не представляет, что он ответит на это. Блондин был вырван из своих мыслей, когда Санни заговорил снова, он нетерпеливо вглядывался в выражение его лица, ища какой-нибудь намек на скрытый мотив. Но Санни был настолько невинен, насколько это вообще возможно. — Это подходит, окей? Или у тебя есть какая-нибудь идея получше? Бэзил огляделся. Затем он вздохнул, признавая свое поражение. Что ж, если Санни в конце концов спросит о той ночи, он может просто извиниться или прыгнуть в воду. Он решит, какой из этих вариантов выбрать позже, в зависимости от того, что произойдет. Они вдвоём сели на пол лодки, каждый, не торопясь, обдумывал свои вопросы. В конце концов, их количество ограничено, и оба одинаково интересуются жизнью друг друга, поэтому они должны выбирать с умом. Через несколько минут они решили, что могут начать свою игру. — Хорошо. Правила таковы: никакой лжи, — начинает Санни, и Бэзил с трудом сглотнул при этих словах. — По одному вопросу за раз. — Хорошо. Ты первый, — Бэзил ответил, молча молясь, чтобы Санни ничего не спросил о той ночи. Слава богу, Санни начинает с простых вещей. — Кто твой любимый фотограф? Глаза Бэзила сверкнули при этих словах: — О! Из старых или из фотографов двадцать первого века? — Просто назови одного. Бэзил задумчиво обдумывал ответ, опустив глаза на свои ладони, лежащие на коленях. — Хм... это немного сложно... Затем он поднял глаза с ухмылкой на лице. — О! Думаю, что мой любимый фотограф всех времен — Элиот Портер, знаменитый фотограф природы 90-х годов! Его ещё называют отцом цветного пейзажа, и о! Его книга Интимные Пейзажи была одной из моих первых книг по фотографии, это был подарок от Полли! Итак, обычно, когда люди фотографируют природу, они склонны сосредотачиваться на пейзажах, верно? Санни просто кивнул. — Но его версия фотосъемки больше опирается на тихую сторону и больше фокусируется на "интимных" пейзажных сценах, которые легко упустить из виду... Я бы действительно хотел делать свои снимки подобным образом, — страстно рассказывал он, что заставило Санни улыбнуться. — Моей любимой его работой, в частности, была та фотография с полевыми цветами в... Бэзил замолкает, когда понимает, что разговорился. — Я увлёкся, да? Санни мягко улыбнулся, положив подбородок на колени. — Всё в порядке. Мне нравится тебя слушать. Бэзил почувствовал странное волнение и лёгкую ностальгию, но сразу же отмахнулся. Теперь его очередь спрашивать. — Итак, хм... а что насчёт тебя? Э-э... Я имею в виду, что самое сложное в игре на скрипке? Санни смеётся в ответ. — Ты имеешь ввиду: когда скрипка вообще перестанет быть сложной? Не зря она занимает первое место в топе 10 самых сложных инструментов для игры, — он берёт себя в руки. — Самая важная часть игры — это техника игры смычком... и мне было реально... сложно её освоить, когда... я был ребенком... было трудно сосредоточиться на обеих руках одновременно. Когда я концентрируюсь только на пальцах левой руки, у смычка появляется что-то вроде собственного разума, он движется в разных направлениях, издавая совсем не те ноты... а когда я сосредотачиваюсь только на смычке, ноты звучат кисло. Сейчас Бэзил уже отчасти сожалеет, что задал этот вопрос. Это не такой уж сложный вопрос по сравнению с вопросом Санни. Но о чём он вообще думает? Скрипка всегда будет нести в себе эмоциональный багаж, навсегда связанный с прошлым, независимо от попыток сосредоточиться на настоящем. — Мне удалось научиться правильно обращаться со смычком с помощью моего учителя игры на скрипке. Тогда на этом дело не остановилось. Сначала у меня были трудности с вибрато, затем с рикошетом, пиццикато левой руки, и сейчас я все еще на полпути к полному освоению сотилье... — Бэзил кивает, делая вид, что знает, что означают эти термины, хотя сейчас он немного сбит с толку. Санни вдохнул через нос: — ...но самое сложное — это не расстраиваться. Но теперь я знаю, что лучше не позволять своим эмоциям брать надо мной верх... так что мне всё ещё жаль, что тогда, когда я тренировался, я... Клянусь, это случается не часто Бэзил качает головой: — Всё в порядке, Санни. Извини, что вообще спросил об этом. — Нет. Я рад, что ты спросил, — Санни немедленно ответил. — Сначала, когда я выбрал этот курс, я думал, что всё будет сложнее. Теперь, однако, довольно забавно видеть, как другие люди проходят через те же трудности и, знаешь, справляются не лучше, чем ты когда-то. Бэзил фыркает на это: — Ага. Санни посмеивается про себя: — Однажды один из скрипачей, Рон, с БахСока, не смог правильно взять одну ноту, из-за чего истерически закричал посреди репетиции. Мы... мы все были шокированы, но потом просто разразились смехом, после чего это было... — затем он замолчал, покраснев, обнаружив, что говорит бессвязно. — Прости... это было просто действительно забавно... Бэзил пренебрежительно махнул рукой: — Всё хорошо, Санни. Я рад, что тебя окружают люди, которые смеются над ошибками, а не расстраиваются из-за них. То, что вы, ребята, делаете, это тяжело, понимаете? Волнение ничуть не улучшает ситуацию. Санни грустно улыбнулся на это, не обращая внимания на болезненное покалывание в груди. — Мгм... — затем он перешел к следующему вопросу. — Так почему же фотография? Я знаю, что в детстве ты любил фотографировать... но садоводство, вроде, увлекало тебя больше. Бэзил постучал пальцами по коленям: — На самом деле у меня никогда не было планов поступать куда-то... вот почему Обри и остальные опережают меня на год. Санни наклоняет голову: — Почему решился? Бэзил улыбнулся воспоминанию: — На самом деле это было спонтанно принятое решение. Минси, когда она приехала домой летом, устроилась подрабатывать в Fix-it, где я в то время работал. Рассказала об этом колледже и прочее. Мы уже были друзьями до того, как она поступила, и ей стало грустно, что я сижу без дела, — он сделал небольшую паузу. — Я думаю, она заметила, что я чувствовал себя немного обделенным, так как все наши друзья, включая Обри, уехали, поэтому она предложила мне сдать вступительный экзамен. Я сделал это просто для того, чтобы успокоить ее, но потом мне на электронную почту пришло письмо, что меня приняли. В ботанике я не особо смыслил, поэтому выбрал фотографию. Бэзил нахмурился, вспоминая это и чувствуя, что забыл что-то важное. Разве не было другой причины, по которой он поступил в колледж? Какая же была причина? Хм. Если он и забыл, то это, вероятно, не так уж важно. Санни бормочет: — Тогда слава богу, что есть Минси. — Что? — Ничего. — Итак, — неохотно произнес Бэзил, — а ты? Почему скрипка? Я имею в виду... Я не сомневаюсь, что ты готов играть на ней снова, но... знаешь... Санни помолчал несколько секунд, прежде чем ответить: — Потому что мне действительно это нравилось... Безумно сложно играть, как я уже упоминал ранее, но интересно... Сначала играл, чтобы успокоить маму. У нас даже было соглашение что я брошу, если мне станет сложно. Именно по этой причине он дополнительно специализировался на музыкальной терапии, просто чтобы, если со скрипкой ничего не получится, у него будет ещё одна степень. Плюс есть ещё курсы рисования. Он всегда может просто переключиться на них. Легкая улыбка появилась на губах Санни: — Но когда я учился и практиковался с другими музыкантами... на самом деле это было довольно весело. Как ты и сказал — то, что мы делаем, нелегко, поэтому раздражение из-за ошибок не улучшает ситуацию. Когда я впервые допустил ошибку, я был готов к худшему, но профессор был добр и терпелив со мной, в то время как другие скрипачи разделяли те же чувства. Приятно, когда тебя понимают, знаешь? Бэзил кивает: — Знаю, — затем он сосчитал в уме. — Значит, четыре вопроса уже. Осталось ещё шестнадцать. Санни самодовольно улыбнулся, когда он задал еще один вопрос: — И что? Почему ты принес белый тюльпан в тот день в общежитие? Бэзил ужасно покраснел при этих словах. — ...Не я принёс. Полли. Санни закатывает глаза: — Лжец. Ты был тем, кто держал его в руках. Не Полли. Никакой лжи, помнишь? — П-просто потому, что захотел...! — Почему ты этого захотел? — Я-я уже ответил...! К тому же ты принёс подсолнух обратно в общежитие! И почему? — спросил Бэзил, сдвинув брови. — Потому что я люблю подсолнухи, — просто ответил Санни. — Ха-ха. — Да. Бэзил неловко отвечает: — Тогда ладно. Как вообще на такое отвечать? Он даже не знает, почему это смутило его, — может быть, он просто опять беспокоится по мелочам. Санни, наверное, просто нравится, как выглядят подсолнухи. Теперь очередь Санни. — Что тебя раздражает больше всего? Бэзил поджал губы: — Ты. Санни застонал от этого: — И снова ты ведёшь себя так... Бэзил нахмурился: — Нет, Санни, я серьёзно. Ты. Жить с тобой в одной комнате на самом деле довольно тяжело. Например, знаешь, как я ненавижу, когда ты подчеркиваешь необходимость уборки во время напряжённых недель? Или когда ты просто молчишь и пристально пялишься в одну точку, и, конечно, кто становится этой "точкой"? Я! — он даже указал на себя. — Не говоря уже о том, что когда я смотрю фильм, ты садишься смотреть со мной, хотя ты ясно дал понять, что фильмам предпочитаешь книги! К тому же, когда ты выходишь из душа, ты даже не высушиваешь волосы как следует! Весь пол потом мокрый! Санни ворчит: — Значит так, да? Ты тоже не идеален в роли соседа по комнате, Бэзил. Думаешь, я не замечаю, когда ты встаешь посреди ночи и выключаешь кондиционер? А знаешь как утром жарко! Плюс, причина, по которой я так усердно убираюсь по напряжённым неделям, заключается в том, что ты просто разбрасываешь повсюду мусор! Ты же знаешь, я не могу сосредоточиться, когда вокруг столько всего! И ты вечно открываешь занавески на моём окне! — Потому что темно! — парирует Бэзил, надувая щеки. Санни ещё не закончил жаловаться: — Кроме того, мне вообще стоит говорить о том, когда ты ночью делаешь своё домашнее задание? Я каждый раз просыпаюсь от того, что ты материшь каких-то случайных профессоров. Иногда плача. И вообще, с каких это пор ты материшься? — Это считается вопросом. В прошлом году начал. И я даже не так часто это делаю. — И, в добавок ко всему, ты выпил весь наш чай и растворимый кофе, — Санни неохотно добавил. — И, конечно, я каждый раз его вновь покупаю. — Я на мели, а у тебя есть Папа Ха... — Бэзил! Бэзил фыркает: — Окей... Думаю, теперь моя очередь задать вопрос... Кстати, как мистер Хант в роли отца? Я знаю, что уже задавал этот вопрос ранее, но ты так и не объяснил. Санни пожал плечами: — Я же говорил тебе, что он лучше папы. И я рад, что мама выбрала кого-то, кто лучше понимает её... Ещё он сильно меня балует. Это он купил мне скрипку и прочее, — затем он нервно взглянул на Бэзила. — Хм... ты всё ещё хочешь сменить комнату в следующем году? Бэзил пожал плечами: — Посмотрим. — Нечестно, — Санни по-детски надул губы. — Знаешь, я веду себя очень хорошо в последнее время. — Я же сказал, посмотрим... — Бэзил помрачнел. — Хм... ты не обязан отвечать, если хочешь, но... когда родилась Мэри, как ты справился с этим? Санни заметно напрягся. Он потёр руку, прежде чем ответить: — ...не очень хорошо... плохо... на самом деле. Бэзил открыл рот, чтобы сказать, что можно больше не вдаваться в подробности, но черноволосый продолжил. — ...Я был в ужасе... до такой степени, что я даже не хотел быть рядом с ней... Я не хотел причинить ей боль так же, как я причинил боль Мари... это... это просто потрясло меня... — он прерывисто выдохнул. — Но мама и Алекс понимали... психотерапия и прописанные мне препараты тогда действительно помогли... сейчас всё не так плохо, но я все ещё не могу не держаться отчужденно, когда она рядом, понимаешь? Д-даже до сих пор... в-вот почему я не могу оставаться с ней наедине. Бэзил заломил пальцы: — Да, но я всегда прихожу туда с тобой... Я-я знаю, что это я продолжаю говорить, что она не имеет никакого отношения к произошедшему, но это плохо, понимаешь? — Понимаю. В воздухе повисла долгая, нервирующая тишина — Так почему же ты вдруг ушёл после вечеринки? — спросил Санни, и в его глазу блеснул огонёк любопытства. Бэзил сглотнул, нервно теребя пальцы, чувствуя, как кончики его ушей становятся горячими. Он же не может просто так признаться, что поцеловал его, будучи пьяным в хлам! Это лишит его последних остатков достоинства, которые у него остались. Вместо этого Бэзил просто решил ответить на другую причину, по которой он хотел, чтобы его оставили в покое на лето. По крайней мере, это не ложь. — Итак... Помнишь то немецкое слово, которое ты сказал мне раньше? Санни кивает: — Значит, я был прав. Бэзил вздыхает: — Хорошо. Ты был прав. — Я тоже иногда это понимаю, — признался Санни, — но тебе просто придётся поверить, что наши друзья искренне о нас заботятся. Бэзил прижал колени к груди: — Нет, Санни. Это совсем другое дело... Мы... Другие, — боже, теперь он думает, что будет намного проще просто признаться Санни в их поцелуе, чем в этом. — Я даже не знаю, как правильно объяснить, но тебе знакомо такое, хм, чувство? Когда всё становится немного чересчур? Как будто ты хочешь убежать от всего и... "исчезнуть из жизни каждого", оказаться в очень, очень далеком месте... Он немного помолчал, заметив обеспокоенный взгляд Санни. — Ну, я имею в виду, например, уехать в другую страну... или хоть отправиться на другую долбаную планету! Вот что я имел в виду, — поправил себя он. — Просто куда угодно, только не здесь. Где ты начинаешь с нуля и просто становишься кем-то новым, вроде? Поскольку почти все здесь напоминает ему о прошлом, Бэзил попытался смириться с этим. Он думал, что на самом деле было всё хорошо. Но потом то странное чувство усилилось, когда его друзья уехали в колледж, а Полли уехала и обзавелась настоящей семьёй. Он действительно единственный, кто не сдвинулся с линии старта. Конечно, он думал, что начнёт жизнь с чистого, когда он поступит в колледж, но... всем известно, чем это обернулось. — Да, я знаю, — задумчиво произнёс Санни. — Это в значительной степени то, что я сделал, помнишь? Как и здесь, — он указал на свой висок, — так и физически. Бэзил посмотрел вниз на свои шлёпанцы: — В какой-то момент, наверное, было приятно уехать из Фарэвэя и дать себе время найти себя. — Ага... — Санни проследил за его взглядом. — Но в итоге я только соскучился по всем остальным. — И не протянул руку помощи. — Знаю, и мне очень жаль. Извинения Санни заставили Бэзила задуматься, простил ли он его уже. Но Бэзил тоже много натворил, не так ли? Так кто же он такой, чтобы лишать Санни прощения? Лицемер. Но по какой-то причине он не хочет его прощать. Почему? Чтобы удержать Санни здесь? Может быть, он боится, что если он простит его, то Санни просто встанет и уйдет. На самом деле он не хотел так недоверчиво относиться к Санни, поскольку последние месяцы он был так добр, но... черт. Жить с синдромом покинутости так тяжело. Да, так оно называется. Забавно, как человек может обладать таким уровнем самосознания, при этом всё время боясь, что его бросят. Возможно, самосознание — и есть часть этой проблемы. Бэзил почти пожалел, что он больше не состоит на учёте психотерапевта и ему не с кем поговорить об этом. Может быть, тогда в его голове было бы немного меньше беспорядка. — ...Я думаю, на данный момент достаточно сложных вопросов. — Хорошо, моя очередь, — Санни кивнул в знак согласия. Затем он дразняще улыбнулся, и Бэзил мгновенно понял, что следующий вопрос ему не понравится. — У тебя уже был твой первый поцелуй? И с кем? Глаза Бэзила расширились, и он почувствовал, как его сердце ёкнуло. Его лицо покраснело, когда он пробормотал: — Ч-что?! П-почему ты об этом спрашиваешь?! — в любую секунду Бэзил ожидает, что Санни назовет его лжецом и скажет, что он помнит, что произошло тогда у Обри. И из-за этого блондин так нервничал, так паниковал, внутренне искал оправдания. — П-послушай, я не хотел... — Просто ответь. Это обычный вопрос в такого рода играх, — Санни небрежно оборвал его. Бэзил нахмурился и стал вглядываться в лицо Санни, проверяя, не пытается ли он вывести Бэзила на чистую воду. В итоге он пришёл к двум выводам: либо Санни действительно не помнит произошедшего, либо он на удивление очень хороший актер. Бэзил прикусывает внутреннюю сторону щеки, отводя взгляд. Это первый раз, когда он по-настоящему благодарен, что у них с Келом был тот случайный поцелуй. Иначе его первый был бы с Санни. — Хорошо. С Келом. Глаза Санни расширились от этого. — ...серьёзно...? Подожди, вы, ребят... Бэзил пренебрежительно махнул руками: — Нет! Это был несчастный случай. Черноволосый поднял бровь: — И когда это случилось? Бэзил постучал пальцами по коленям: — Два или три года назад. — О. Затем блондин прикусывает губу и неохотно спрашивает: — А ты? Кого поцеловал первым? Санни моргает: — Никого. — О... хорошо, ха-ха... В этот момент Бэзилу хочется прыгнуть в воду и утонуть. Бляяядь. Он поцеловал Санни, а тот и не знает! Ему хочется биться головой об пол этой лодки от непреодолимого стыда и сожаления. Но, может быть, это и к лучшему? — С-следующий вопрос? Санни слегка наклоняет голову, на его лице появляется любопытное выражение. — Ты находишь меня привлекательным? И снова сердце Бэзила ёкнуло, а лицо исказилось от паники и шока. — Почему ты задаешь такие вопросы?! Однако Санни казался невозмутимым. — Просто ответь. Бэзил нахмурил брови и выдохнул, приходя в себя. Ответ настолько вопиюще очевиден, что если бы Бэзил не знал Санни, то подумал бы, что тот напрашивается на комплименты. — Чёрт возьми! Что ж, Санни, четыре года назад ты был настолько привлекателен, насколько могут быть кости и бледная кожа, — но не сейчас. Если комментарии Кела и Обри не сделали это очевидным. Кел даже пошутил, сказав, что Санни превратился из "малыша" группы в "папочку" группы. Хиро обиделся, сказав, что это его роль, не поняв подтекста шутки Кела. Обри также сказала что-то вроде "тот чувак, который ударил меня ножом, так чертовски похорошел, если бы он выглядел так тогда, я, вероятно, не была бы расстроена даже". Их друзья точно странные. — Вау, спасибо. — Не за что, — Бэзил лукаво улыбнулся. — А теперь, ну... с-с тех пор, как ты позаботился о себе, ты выглядишь лучше, полагаю? На самом деле, намного лучше. Но ему не нужно это слышать. — Ты тоже. — Что? — Ты тоже выглядишь намного лучше. Бэзил понял, что краснеет, почувствовав странное трепетание в животе. — В л-любом случае, — он сделал паузу, собираясь с духом. Он даже не знает, почему следующий вопрос в очереди заставляет его немного нервничать. — Ты всё ещё... влюблен в Обри? — Хм, нет? Ты действительно думаешь, что эта детская симпатия бы выжила после всего произошедшего? Почему Бэзил испытывает облегчение? Он бы полностью поддержал этих двоих, если бы они решили завязать романтические отношения. По крайней мере, он так думает. — Это считается за во... — Нет, не считается. — Отлично. Не считается. Как ты думаешь, она бы выжила, если бы... всего этого не случилось? — А это считается за вопрос. Честно говоря, я не знаю. Могло случиться много других вещей, — неуверенно ответил Санни. — А как насчет тебя? Ты был влюблён в Кела? Или в Обри? Бэзил смеется: — Нет. Я всегда видел в них только друзей, Санни. Итак, гипотетически, если бы твои чувства к Обри сохранились, ты бы пригласил её на свидание сейчас? Санни задумался на несколько секунд, а Бэзил ждет. — ...Я думаю, что нет... — Нет? Санни кивает: — Нет. Обри — моя подруга. Я не хочу ничем рисковать. — ...тогда, может быть, это просто означает, что, гипотетически, твои чувства недостаточно сильны? Санни не соглашается: — Нет. Просто иногда, когда кто-то очень важен тебе, ты не хочешь переходить какие-либо границы, чтобы не разрушить имеющиеся отношения. — Ха... понимаю, — в этом точно был двойной смысл. Бэзил проигнорировал лёгкую, едва уловимую боль глубоко в груди. — Ты когда-нибудь с кем-нибудь встречался, Бэзил? — задумчиво спрашивает Санни. Бэзил быстро ответил: — Нет, — и вслед за этим спросил. — Ты натурал? — Этот конченый идиот, — пробормотал Санни себе под нос. — Эй, я это слышал! — Бэзил оскорбленно фыркнул. Откуда ему знать! — Я не натурал. Я би, Бэзил, — Санни закатил глаза. — Итак, поскольку у тебя никогда не было личной жизни, что насчет других? — Хм, — Бэзил на мгновение задумался. — Ну, Ким и Обри вместе. Вроде. Кел... всё тот же Кел. Хиро всё ещё, хм... одинок, несмотря на то, что Обри заставляла его найти девушку, чтобы он "полностью восстановился". Слова Обри. Санни кивнул: — Понял... Что ж, теперь твоя очередь. Бэзил с любопытством спрашивает: — Что заставило тебя понять, что ты би? Санни дразняще ухмыльнулся: — Ты уверен, что хочешь услышать ответ? Бэзил в замешательстве хмурит брови. — Хм? — Ты, тупица. Я был влюблен в тебя, когда мы были детьми. Бэзил усмехнулся, его щеки снова покраснели. — Теперь ты мне просто морочишь голову. Санни поднял обе руки: — Никак нет! — В то время ты был влюблен в Обри! — воскликнул Бэзил, качая головой. — Я думаю, что смысл быть би в том, чтобы иметь возможность одновременно влюбиться и в представителя своего пола, и в представителя противоположного пола, — ответил Санни будничным тоном. — Неважно! — Бэзил хмурится. — Тебе, наверное, просто понравился Капитан Спейсбой или что-то в этом роде. Или Хиро! Санни пожал плечами: — Может быть. Бэзил в ужасе уставился на него. — Серьёзно?! Санни хмурится: — Эй! Это было скорее восхищение, чем симпатия! В то время у меня совершенно не было планов украсть его у Мари! Бэзил громко рассмеялся при этой мысли. Просто дети семьи Сузуки, борющиеся за руку Генри Балтазара. Хотя смех быстро затих, когда Санни задал вопрос. — Чисто гипотетически, если бы не случилось всего плохого, ты бы пошёл со мной на свидание? Бэзил отпрянул, взволнованный, запаниковавший и потрясенный вопросом одновременно. — Санни, я, чёрт возьми, клянусь богом, твои вопросы такие... — Не делай это странным. — Твои вопросы странные! — восклицает Бэзил, размахивая кулаком. Санни пожал плечами с этим глупым каменным выражением на лице. — Просто ответь. Это часть игры. Бэзил глубоко вздохнул, глядя в сторону. — Я бы так и сделал, — его лицо, наверное, сейчас такое красное, учитывая, что он бесчисленное количество раз краснел в этой дурацкой игре. — Если это ты, то всё в порядке. Бэзил почти вздрогнул от слов, которые нечаянно слетели с его губ. Он поднял глаза, чтобы немедленно спасти ситуацию, например... придумать какие-нибудь глупые оправдания или вообще что-угодно! Но потом Санни уставился на него так, словно он перестал функционировать. ...ого, он что, краснеет? — Санни? — неуверенно позвал Бэзил. Нет ответа. Бэзил щёлкнул пальцами перед черноволосым, который вздрогнул, как будто его током ударили. Румянец на его лице стал еще краснее. Бэзил лукаво улыбнулся при такой картине: — Ха. Это быстро обернулось против тебя, не так ли? — Заткнись, — нахмурился Санни, ёжась от смущения. А потом прошло время, и они перешли к последнему вопросу. Который принадлежит Бэзилу. Он собрался с духом, прежде чем задать его. — Ты помнишь что-нибудь из ночи дня рождения Обри? Санни моргает: — А? Что именно? Много чего произошло в ту ночь. Бэзил теребит свои руки: — ...разве ты не помнишь? Ты смотрел телевизор, в то время как все остальные, кроме Шарлин, отключились. Глаз Санни на мгновение сверкнул: — О да. Я помню, как разговаривал с тобой. — А д-дальше? Санни слегка нахмурился, потирая пальцем висок. — ...ну, вот и всё... в ту ночь я потерял сознание, я был действительно пьян. Извини, я сделал что-то неловкое? — ...только блеванул, но это... всё, — Бэзил испытывает огромное облегчение от того, что Санни ничего не помнит, но в то же время ему стало немного грустно из-за этого. Но почему? — О... мерзко. Но спасибо, что сказал мне. Бэзил взглянул на свои наручные часы: — Ты прав. Это было хорошее занятие, чтобы скоротать время. Санни поворачивает голову к мужу Полли: — Может быть, мы сможем разбудить е... Но он уже проснулся, понимающе улыбаясь им двоим. Он приподнял свою соломенную шляпу, прежде чем завести мотор лодки, и она рванулась вперед, отчего двое слегка наклонились назад. Санни и Бэзил уставились друг на друга, смущенно переглянувшись. — Чёрт. Он всё это слышал? — отчаянно прошептал Бэзил. Санни напряжённо вцепился в перила, слегка покраснев. — ...Думаю, да. Бэзил приглушил короткий стон. Боже... Рико, вероятно, неправильно понял всю ситуацию, не так ли?