--
🌻 эвнейрофрения (сущ.) — душевное спокойствие, приходящее от приятных сновидений.
--
Двадцатое октября. Восемь лет назад в этот же день умерла Мари. Тогда должен был состоятся их совместный концерт с Санни, ради которого они так упорно репетировали. Если бы только всё могло произойти иначе; Обри, Кел, Бэзил и Хиро бы сидели перед сценой, наблюдали бы, как эти двое исполняют свой дуэт со счастливыми взглядами и гордыми улыбками на лицах. Но этого не случилось. Вместо этого сегодня Обри, Кел, Бэзил и Хиро снова собрались на кладбище Фарэвэя. И снова Бэзил купил те же самые орхидеи для Мари. В Fix-it, ведь работники этого магазина уже знают, какие цветы ему каждый раз нужны. Орхидеи белой цапли, олицетворяющие любовь, радость и невинность. И Бэзил надеется, что Мари, наконец, обрела то самое желанное счастье... хотя бы в загробной жизни. Где бы она ни была. Друзья совсем не ожидали встретить на кладбище мать Санни и мистера Ханта с Мэри. Впервые они пришли на могилу Мари все вместе. Очевидно, почему Санни здесь нет. — Она так похожа на... — Кел затих, указав на малышку, которая стояла и держала за руку отца: невинные карие глаза уставились на надгробие. Обри соглашается. — Слава богу, она шатенка. Хиро недовольно взглянул на них, но промолчал. Все стали расходиться. Семья Хант отправилась к машине, Бэзил, совершенно сбитый с толку, догнал их. — М... миссис Хант? А где Санни? Мама Санни на мгновение отвела взгляд, задумавшись. Она казалась уставшей, словно ожидала этого вопроса. Женщина посмотрела на него с печальной улыбкой. — ...Он не появляется на годовщинах её смерти. Бэзил растерянно моргнул. Тогда где он? — Всё хорошо, Бэзил... Обычно он возвращается через несколько дней... Не волнуйся. Что ж. Попытка успокоить его не сработала. Значит, это происходит не впервые? Неужели последние четыре года так и прошли? Бэзил бы понял, если бы Санни просто не хотел видеть своих друзей, но сейчас? Когда они простили его и воссоединились наконец? Где он вообще? В комнате его не было, ни на сообщения Бэзила, ни на звонки Хиро он не отвечал. Расстроенный вздох миссис Хант вернул Бэзила к реальности. — Мне... мне очень жаль, что я ничем не могу тебе помочь, но я пыталась, правда, каждый раз пыталась, но ты же его знаешь... Я понимаю, что неправильно просто позволять ему делать то, что он хочет, но... — она сделала паузу, собираясь с мыслями. — ...когда он возвращается, он делает вид, что ничего не произошло. Я спрашиваю как он, тревожусь, но он игнорирует меня. И я просто решила, что, может быть, лучше просто дать ему погоревать по-своему, и я не против, до тех пор пока... пока он не вернулся к своим старым привычкам. Мама Санни помахала всем остальным на прощание, прежде чем сесть в машину и уехать. Санни и вправду появляется лишь после двадцатого, но все же не так часто, как хотелось бы Бэзилу. График Санни, кажется, становится всё напряжённее с каждым днём. Обычно, когда Бэзил приходит домой, Санни уже спит, или, если его ещё нет, то блондин ложится первым. Встаёт он рано, но Санни уже нет, что делает невозможным нормально поговорить с ним. Словно он избегает Бэзила. Это просто немного... неприятно. Наверное, он знал, что Бэзил стал бы задавать вопросы, поэтому и не появился на годовщине смерти Мари. Но нет, Бэзил уже понял намёк и вопросов задавать не станет. Он просто хочет, чтобы Санни перестал быть таким чёртовым трудоголиком и отдохнул хотя бы минутку! Не говоря уже о том, что из-за этого не выпадает возможности рассказать ему о программе студенческого обмена. Как будто всё, что им удалось выстроить за несколько месяцев до этого, вернулось на круги своя. Уже сложно набраться смелости рассказать всем о скором переезде, и ситуация с Санни делает всё только хуже. Но даже если он сможет поговорить с ним, всё, что он услышит, — сухие и безразличные ответы на подобии: — На этой неделе у нас важные репетиции, я не могу. — Я работаю над курсовой с партнером. — Мне нужны деньги, чтобы купить подарок на мамин день рождения, вот и все. — Всё в порядке, я не переутомляюсь, ты просто слишком волнуешься. — Это может подождать до завтра? Я устал. Хватит с него. Самое время положить конец этому ежедневному вранью Санни. Поэтому, когда его мама спросила Бэзила, хочет ли он сопровождать Мэри на этот Хэллуин, он ухватился за эту возможность. Если у него есть хоть что-то общее с Санни, помимо проживания в одной комнате, то это точно любовь к Мэри. На этот праздник она нарядится принцессой, и Бэзил решил, что Санни ни за что на свете не сможет пропустить такое. В конце концов, разве ему не интересно посмотреть на то, как Мэри одним лишь своим очаровательным видом будет умилять жителей города и получать бесплатные конфеты? Поскольку Мэри — принцесса, мама Санни предложила, чтобы Бэзил был принцем. Он хотел отказаться, но костюм заранее был куплен! Блондин продолжал протестовать, говоря, что Санни бы облик принца подошёл гораздо больше, но миссис Хант только закатила глаза, ответив, что Санни вероятно снова наденет костюм пирата. Также у неё, к сожалению, вдруг нарисовались планы, и она не могла пойти с ними, поэтому Бэзил и Мэри отправились вдвоём. Шофёр подвёз их двоих до ближайшей пригородной деревни. Уже почти стемнело, и дети стучались в каждую дверь, которую только могли найти. Санни опаздывает. Мэри, обойдя не один десяток дверей, уже наполнила свою корзинку в форме тыквы конфетами всех сортов. Ким и Вэнс наверняка бы позавидовали ей. И с этой мыслью Бэзил сфотографировал горсть конфеток и отправил им просто назло. Отправил он ещё очередную порцию сердитых эмодзи Санни, который, вероятно, снова опаздывает из-за работы. Боги, как невыносим этот парень. Это, конечно, хорошо, что он больше не спит сутками, но работать одновременно на трёх работах, принося себе только вред — чересчур. Если это не определение контрпродуктивности, то Бэзил не знает, что это такое. Он как раз собирался положить телефон в карман, когда почувствовал, как тяжелая рука легла на его плечо. Бэзил испуганно вскрикнул, а затем сразу же нахмурился, когда увидел Санни. Он выглядел ужасно. Его обычно аккуратно уложенные волосы были растрепаны, под запавшими глазами появились темные мешки, а ещё он ужасно побледнел и, походу, похудел немного. Ну конечно! Санни не только изнуряет себя работой, но и неправильно питается! Бэзил было хотел начать ругать его, но Мэри, стоящей рядом, явно не стоило бы слышать этого. — Ты опоздал. Санни вяло улыбнулся, попытавшись причесать свои волосы, в результате ещё больше взъерошив их. — Извини, увлёкся. Слишком опоздал? Так увлёкся, что даже не потрудился надеть тот самый костюм пирата. — Еще три двери, думаю? Темнеет уже, а я не хочу, чтобы Мэри заболела. — Хорошо. И вот все трое отправились стучать в последние три дома. Санни, казалось, просиял, когда Мэри воскликнула: — Сладость или гадость! Самым очаровательным образом на свете, в сочетании с ее зубастой улыбкой и карими глазами, сияющими невинным, детским счастьем. Санни взял несколько конфет из корзинки Мэри, и Бэзил отругал его за воровство, но Мэри добавила: — Сан-сан может взять столько конфет, сколько захочет! Я не против! Её наивной милоты было достаточно, чтобы растопить все напряжение между ними. Жаль эффект этот не продлился долго.______________
Вскоре их забрал шофёр. Поездка домой прошла в тишине. Бэзил сидел между Санни и Мэри. Она съела несколько конфет и заснула у него на коленях, он аккуратно обнял её за талию, придерживая, чтобы она не упала с сиденья. А Санни отстраненно глядел в окно. Он выглядел таким измученным и таким опустошенным... и ему не помешало бы поесть. — Я шутил, когда говорил тебе не воровать конфет у Мэри... Возьми одну. Тебе бы не помешало перекусить, — прошептал Бэзил, легонько подтолкнув брюнета локтем. Ответа от Санни не последовало, и молча он взял миндальный шоколад из корзинки и отправил его в рот, явно только ради того, чтобы Бэзил наконец успокоился. Но блондина это ещё больше взбесило, и он разочарованно вздохнул. Они вернулись в комплекс. Бережно переодев Мэри из костюма принцессы в удобную пижаму, блондин уложил её на кроватку в детской и закрыл за собой дверь с тихим стуком. Санни сидел на диване и смотрел какое-то глупейшее реалити-шоу по телевизору, которое ему было явно неинтересно. Бэзил нервно расхаживал по кухне в поисках какого-нибудь простого блюда, которое можно было бы приготовить на скорую руку. — Ты ел, Санни? — Я не голоден. Кого он обманывает? Бэзил раздражённо закатил глаза. О Мэри заботиться проще, чем об этом парне. Он глубоко вздохнул, прежде чем вернуться в гостиную и занять место рядом с Санни, который даже не потрудился оглянуться на него. — Санни...? Тишина. Почему Санни снова так закрыт? Неужели случилось что-то, что он не может рассказать Бэзилу? Он понимает, что в этом месяце умерла его сестра и всё такое, но ведь Бэзил тоже причастен к этому инциденту, и ему никак не лучше сейчас. Хотя поддержка и понимание друзей его взбодрили. Они плакали и разговаривали друг с другом во время визита, вспоминали прошлое, говорили о чертах Мари… как о хороших, так и о плохих. Санни было бы легче, будь бы он тогда с ними. Гораздо легче скорбеть о смерти близкого человека вместе с людьми, которые одинаково любили его. Или, может быть, в этом-то всё и дело. Бэзил пользовался такой поддержкой последние четыре года, а Санни — нет. — Санни? Ты можешь поговорить со мной? — продолжал Бэзил, хмурясь, сцепив руки на коленях. На этот раз ответ Санни был гораздо более грубый. — Бэзил, я тебе уже миллион раз сказал, что всё нормально. Это закончится через несколько дней. Закончится через несколько дней? — Нет. Санни... ты можешь рассказать мне, что угодно, — твёрдо произнёс он. — Ты такой уже несколько недель, и я начинаю по-настоящему волноваться. Поговори со мной, пожалуйста. — Я сказал всё нормально. Бэзил раздраженно покосился на него, ожидая объяснений. Санни попытался унять дрожь в руках, но всё безуспешно, а потому продолжил: — Ты ведь знаешь, что произошло двадцатого, да? Бэзил скрипит зубами при этих словах. Как он вообще может забыть? Как бы он ни старался, он не сможет. Он был в том доме. Стоял у той лестницы. Бэзил был не зрителем — он был соучастником. Санни коротко улыбнулся, игнорируя ощущение, что его лёгкие с трудом справляются с их ёбаной работой. — Да, так я и думал. Санни привык справляться со всем один, что у него даже очень хорошо получилось. Но когда наступает двадцатое октября, он ничего не может поделать. Если бы только был какой-нибудь способ вычеркнуть этот день из календаря. Ещё он более чем рад, что Бэзил вернулся в его жизнь. Но в этом месяце все по-другому. Его сны и повторяющиеся кошмары были не только про его самый большой грех, но и про... Бэзила. Если Санни продолжит отвлекаться на работу и учёбу, если продолжит избегать его, всё будет хорошо. Всё будет в по... ✿ — Санни? Санни! Только тогда Санни понял, что ему трудно дышать. К счастью, он остался на диване и упал на бок. В глазах резко потемнело. Он судорожно попытался втянуть в воздуха, но не мог. Яркий свет лампочек ослеплял, словно кто-то ему светил ему фонариком прямо в лицо, и он прикрыл глаз; некогда тихий шум телевизора теперь болезненной какофонией отдавался в ушах, он едва мог слышать беспорядочный стук своего сердца и резкие вдохи. Что-то знакомое, тёплое и мягкое неохотно, но так крепко держало его за руку, и Санни, чувствуя, что сейчас это его единственное спасение, вцепился в ответ. Что происходит? Почему именно сейчас? За что? Он не мог унять ни дрожь собственного тела, ни черноту, вторгшуюся в его разум. — Санни... всё в порядке, у тебя паническая атака... Чувствуешь мою руку? Санни кивает, едва в состоянии открыть глаз хотя бы ненадолго. Бэзил был центром всего происходящего: он нависал над ним, защищая Санни от слепящего света наверху. — Я знаю, это ужасно... но это не продлится долго, хорошо? Я здесь, Санни. Я останусь с тобой. Каким-то образом робкий голос Бэзила немного успокоил его, и он изо всех сил старался держаться за ту тонкую нить сознания, что у него осталась. — Санни... у тебя всё получится, слышишь? Просто дыши... вдох... — Бэзил глубоко вдохнул, и Санни повторил за ним. — И выдох... Бэзил выдохнул, и Санни сделал то же самое. То же самое дыхательное упражнение они повторили несколько раз, пока, наконец, дыхание Санни не пришло в норму. Он проморгался, прежде чем его глаз постепенно привык к свету, и только тогда ему удалось ясно разглядеть беспокойство и волнение, написанные на лице блондина. — Прости... — Санни не хотел доставлять столько хлопот, а потому стыдливо избегал чужого взгляда. Бэзил качнул головой, вытерев слёзы Санни большим пальцем: — Всё в порядке... тебе лучше? Невероятно усталый, измотанный, но тем не менее, наконец-таки нормальный ответ: — Лучше, чем до этого. ✾ Бэзил встал, но Санни лишь крепче сжал его руку. Блондин снова опустился на колени к уровню его лица и произнёс: — Я приготовлю тебе чай. Я не уйду, обещаю. Его ободрительная улыбка окончательно убедила Санни. Он нерешительно отпустил Бэзила. Тепло чужой мягкой ладони ещё некоторое время грело его. Санни прикрыл глаза, свернувшись калачиком, став прислушиваться к слабому шуму телевизора и звяканью чашек на кухне. Бэзил наполнил электрический чайник водой и включил его. Руки дрожали, и он остановился, почувствовав, как сбилось собственное дыхание. Прежде чем подготовить две чашки для чая, он несколько раз вздохнул и выдохнул. С Санни все хорошо. Не о чем беспокоиться. И его сейчас надо утешить, поэтому Бэзил должен успокоиться и взять себя в руки. Паническая атака Санни отчасти его вина, так что это самое меньшее, что он может сделать. Он нужен ему прямо сейчас. Эта мысль помогла собраться с духом. Когда поднялся пар, и красная лампочка электрического чайника погасла, Бэзил приступил к приготовлению чая. Делает и себе тоже. Бэзил вернулся в гостиную, ставя поднос с чаем на кофейный столик. Его сердце сжалось при виде того, как Санни вытирал слезы с лица, и Бэзил протянул ему чашку с чаем. Санни обхватил её пальцами, грея ладони о тёплую керамику и осторожно подул на жидкость в чашке, прежде чем сделать глоток. — Полли готовила мне ромашковый чай, когда у меня случались панические атаки... и он обычно успокаивал меня... Я... я знаю, что ты скорее всего откажешься, но... может быть, тебе стоит остаться здесь на ночь? Санни качает головой: — ...Я лучше сплю, когда ты со мной в одной комнате. — ...О, — всё, что мог ответить Бэзил. Он посмотрел вниз на свои дрожащие руки. — ...Тебе до сих пор снятся кошмары? — ...Да, очень много кошмаров, — бормочет в ответ Санни, отпивая ещё чаю. — ...Поэтому я не хочу спать. Бэзил прикусывает губу: — Ну... ты не можешь не спать. Иначе ты переутомишься, и тебя положат в больницу, — произнёс он в ответ, пододвинув поближе корзинку с конфетами, став рыться там. У жителей того городка хороший вкус: здесь есть клубничные конфеты. Он отобрал несколько самых приличных и дал одну Санни, развернув вторую для себя. — Клубничные конфеты больше всего подходят к ромашковому чаю. — И кто тут теперь ворует у Мэри? — спросил Санни, слегка ухмыльнувшись. Бэзил закатил глаза. Если Санни сейчас в состоянии шутить, то с ним всё точно в порядке. — Мэри столько сладкого нельзя. У неё потом может кариес образоваться. К тому же корзинка полная до краёв, ведь твоя сестра буквально очаровала всех жителей того города. Санни улыбнулся: — Ага... другого от Мэри и не ожидал. Тишина, повисшая в воздухе, больше не казалось такой напряженной. Они ели конфеты из корзинки Мэри и смотрели телевизор. — ...Прости, — вдруг произнёс Санни, прервав их длительное молчание. Блондин искоса посмотрел на него. — За что? Санни поставил опустевшую чашку обратно на блюдце. — ...За то, что избегал тебя... Я знаю, это несправедливо, что я вот так пользуюсь твоей поддержкой и игнорирую все твои вопросы... Просто... — Просто я напоминаю тебе о той ночи, не так ли? Санни не видит смысла лгать. — Да. Но не пойми меня неправильно, я не хочу, чтобы ты уходил... Господи, как это сложно объяснить. Но ничего нового, у меня всегда были сложные чувства к тебе. Бэзил вздрогнул. — ...Ага, то же самое... У тебя... часто случается подобное? Ты всё ещё принимаешь таблетки или что? Санни опустил взгляд вниз. Честно говоря, он уже устал, но Бэзил заслуживает, по крайней мере, услышать объяснение. Ведь он был так терпелив. — В прошлом году сказали, что они мне больше не нужны, — Санни сделал короткую паузу, облизнув пересохшие губы. — Оно и к лучшему, они всё равно мне не нравились... они заставляли меня чувствовать себя как зомби... Обычно у меня не бывало панических атак в этом месяце, но, полагаю, просто много чего произошло за этот год: поступление в колледж, встреча с тобой, воссоединение со всеми остальными, плюс история с Келом. И всё это в сочетании с годовщиной смерти Мари. Наверное, мой мозг просто не выдержал такого напряжения. Санни повернулся к Бэзилу, и, наконец, посмотрев на него, встретился с ним взглядом. — ...Но я рад, что ты вернулся. Стоило сказать это тебе ещё в первый день... но, что ж, я все еще не умею общаться с людьми, да? — Я понимаю тебя, Санни. Но я бы дал тебе времени, если бы ты захотел. Сначала я хотел противостоять тебе, но больше не могу... я просто хотел сказать, чтобы ты отдохнул. Я волнуюсь, Санни, — говорит Бэзил, хмурясь. — Но если ты так сильно хочешь полежать в больнице — вперёд и с песней. — ...И за это прости. Я знаю, что столько работать плохо... и каждый раз ругаю себя. Но мое тело не слушается, понимаешь? Я осознаю, насколько это вредно, но моё тело не останавливается, несмотря на то, что в конце концов я сам себе причиню боль... забавно, как иногда работает человеческий мозг. Санни устало зевнул, почесав затылок. — Ага, да. Забавно. Расскажи об этом психологу. Серьёзно, Санни, — задумчиво произнес Бэзил, и брюнет неуверенно кивнул, пожав плечами. — И поспи. Твоей мамы не будет здесь до полуночи. — Маме действительно стоит перестать заставлять тебя работать так поздно, — пробормотал Санни, нахмурившись. — Я не против, — Бэзил пожал плечами. — Я провожу время с Мэри, и мне платят. Плюс и тебе помогаю. Так что вздремни, я никуда не собираюсь уходи… Санни?! Черноволосый положил подушку на колени Бэзила и лёг на неё головой, улыбаясь самому себе. Бэзил почувствовал, как вспыхнуло его лицо, а сердце громко забилось в ушах. — Не тут, дурак! Я имел в виду диван или кровать! — произнеся это, он стал трясти Санни за плечи. Санни с места не сдвинулся. — Просто хочу убедиться, что ты никуда не уйдешь. — Нет, Санни, вставай! Тебе уже не двенадцать, у тебя тяжёлая голова! Вместо этого Санни свернулся калачиком в гораздо более удобной позе, прикрыв глаза и тихо вздохнув. Впервые Санни выглядел умиротворенно. — ...Разбуди меня через пару часов, — сонно произнёс он, зевнув. — Ты невыносим, — пробурчал Бэзил. Но Санни больше не отвечал. Поняв, что его дыхание выровнялось, а плечи расслабились, Бэзил слегка улыбнулся. Бездумно он убрал чёлку Санни с глаз, но сразу же вернул чёрные пряди на место, когда понял, насколько странный этот жест. Некоторое время он пристально смотрел на белую повязку на глазу Санни и на его руку, слегка подрагивающую всё это время. — Мне так жаль, — пробормотал Бэзил, зажмурившись. Хотя он не совсем уверен, за что извиняется. Может быть, за всё и сразу. Он снова попытался помочь, а в итоге ещё больше навредил Санни. Блондин потянулся за пультом и переключил на гораздо более интересный канал. Но всё хорошо. Больше Бэзил не навредит ему. Осталось три месяца.______________
В тот вечер Санни действительно приснился сон. Не обычный меланхоличный сон, не леденящий кровь кошмар или очередной отрывок Мира Грёз. Его сон был похож на сон любого другого человека. Этой ночью Санни приснился принц со светлыми волосами и голубыми глазами, который победил свирепого одноглазого дракона и спас его из высокой башни, в которой он был заперт на протяжении ста лет. Концовка была слишком предсказуемой. Эти двое, сев на белого коня, ускакали в закат. И ему понравился такой финал.