Юность со вкусом.

      Знаете что Феликс умел делать лучше всего? Лажать. Причём по полной программе и на постоянной основе. Начиная с того как в два года отроду аж несколько раз он случайно хряпал живительной спиртяги, а в пять лет решил проверить, что за фрукт такой красный на столе лежит и откусив, умирал от адского пламени во рту, попутно, теми же руками, стирая с глаз выступившие слезинки, а они, сволочи такие, тоже начинали жечь из-за острого перца. Продолжая тем, что уже в детском саду настойчиво убеждал всех и вся в полезности ярко-салатового пластилина для пищеварения, потому что где-то услышал, что все зелёные продукты «экологически» чистые. Какого же было удивление мелкого Ли и ещё нескольких наивных ребят из группы, что тот нифига не съедобный, когда они с энтузиазмом дегустировали набор для детского творчества и чуть не отъехали из-за подобного «деликатеса» в больничку. И фейлы на этом не заканчивались. В начальной школе, когда Феликс начал учиться в одном классе со своим давним другом и соседским мальчишкой в одном флаконе Хёнджином, его ребяческий мозг, видимо, из-за необходимости куда-то выпустить бьющую изо всех щелей неугомонную энергию, почему-то подумал, что ни с того, ни с сего научиться крутить сальтухи в воздухе — охренительная идея. Стоит ли говорить, что, хоть друг и отговаривал его, ибо был всё же чуть старше и умнее, Ли, по жизни идущий в ногу с невезучестью, сломал руку после первого же прыжка со школьной парты? Ладно. Может, после неудачных попыток в спорт, младший стал более спокойным, но по прежнему не менее лажающим. Открыв в себе талант к искусному вранью и с помощью богатого воображения заливал в уши четвероклашкам всякого рода небылицы, как он думал, возвышающие его над всеми остальными? в какой-то момент Ли чуток перестарался и запутался в своих же бредовых историях. После утверждения о том, что мистика — это сплошная выдумка, он, забывшись, начал увлечённо повествовать о своих способностях к прорицанию, передающихся из поколения в поколение. Особенно, когда наугад сказал какому-то мальчугану, что тот разбогатеет в течении недели. Только вот, ни через месяц, ни даже по прошествии года ничего так и не произошло. Стыдно, конечно, было неимоверно, но и про предсказания он, как оказалось потом, не совсем соврал.       Достаточно скоро родители неожиданно поведали сыну, что у какой-то его пра-прабабушки всё же имелись способности, да и сам Феликс отчего-то уже давно был заинтересован всей этой магической темой. И неуёмный интерес его таки вылился в действительно волшебные события, что произошли чуть позже, когда мальчику пришло настоящее письмо из Хогвартса.       Так вот. Всё в жизни невезучего Ли Феликса было не слава богу и непрекращающаяся череда ситуаций, от которых хотелось либо в прямом смысле провалиться сквозь землю, либо сдерживать негодования и влагу, так отчаянно рвущуюся из глаз наружу, от несправедливости и своей собственной невезучести, на полной скорости несли мальчишку в своём волшебном экспрессе под названием «пиздец» прямо навстречу тому, что бы пробить дно у, казалось бы, итак низкой подростковой самооценки.       Особенно сильно тринадцатилетний омега убедился в том, что жизнь его явно не щадит, когда испытал первую влюблённость. И нет, это не был какой-нибудь симпатичный незнакомый альфа со старшего курса. Неудачнику Феликсу удалось словить себя на мыслях о том, какой же красивый и крутой его собственный друг детства, чёрт бы его побрал…       Тогда-то и началось самое интересное по нашим меркам и настоящий апокалипсис для самого Ли. Ощущение, что он самолично разрушит крепкую дружбу, если признается, заставляло держать язык за зубами очень и очень долго. Но и быть тайно влюблённым в человека, что находится на столько близко, казалось настоящим предательством, ведь мальчишки совсем недавно делились друг с другом абсолютно всем. Ни одного секрета между молодым альфой и юным омегой не существовало в помине. А теперь Феликс просто берёт и ломает единственное фундаментальное их правило, буквально посылая к чёртовой бабушке всё доверие Хвана. И так как скрывать подобные чувства было слишком трудно, альфа всё же смог распознать в поведении младшего, что друг начал что-то скрывать, а после, и постепенно отдаляться. Общение Ли и Хёнджина, ожидаемо, скатилось к тому, с чего всё и начиналось, ныне походив на ту давно забытую стадию «знакомых», когда люди лишь изредка здороваются в коридоре и исключительно по делу произносят друг другу больше одного предложения.       Если бы не поддержка вечно не унывающего Джисона и заразительное спокойствие Минхо, Феликс бы давным давно стал тем самым забитым и отстранённым одноклассником, который отчаянно врёт, что «ему и одному хорошо». И, так же, только Хан зачем-то пытался снова сблизить ребят. Ли абсолютно не понимал намерений когтевранца, ведь за всё то время, что они с бывшим лучшим другом упорно играли роль малознакомых однокурсников, омега осознал, что приятелем он Хвану стать точно не сможет, а про что-то большее вообще стоит забыть. Зачем популярному, невероятно талантливому и безумно привлекательному альфе сдался неудачник Феликс с целой кучей комплексов за пазухой? Правильно. Нахрен не сдался. Потому Ли даже не пытался что-либо изменить, уповая на то, что чувства со временем как-то сами собой пропадут.       К тому же, младшего радовала избирательность друга, ведь пока ровесники Хёнджина вовсю наслаждались жизнью, меняя омег как перчатки, альфа гриффиндорец до самого шестого курса так ни с кем и не сблизился. Хоть Феликсу и не светило занять особое местечко в сердце Хвана, ему было на много спокойнее жить с мыслью, что старший никого к себе не подпускает и, может, вообще не интересуется всеми этими романтическими штуками. Подобная позиция Ли являлась не очень правильной по отношению к Хёнджину, но зато омеге не приходилось страдать ещё сильнее, лишь смотря на отношения любимого с кем-то другим. До этого момента…       Феликс, мягко говоря, в шоке от последних действий омеги когтевранца. Он никак не может понять зачем Хану, который знал о влюблённости друга, внезапно брать на слабо гриффиндорца и обрекать сразу двух людей на мучения. Ли совершенно точно не готов к тому, чтобы притворно радоваться за счастье своей безответной любви, если Хёнджину таки понравится какая-нибудь очаровательная омега, а сам альфа был явно не в самом лучшем настроении, соглашаясь найти себе так называемую «подружку».       Следующий день, после злополучного разговора компании, Феликс встречает с на столько хреновым настроением, какого давно не ощущал. Чувства, что со временем уже не приносили сильного дискомфорта смирившемуся омеге, вновь полились бешенным потоком, напоминая, что если Ли не сделает хоть что-то в ближайшее время, то навсегда потеряет какую-либо возможность. А ревность к ещё даже не существующей партии Хвана пыталась натурально задушить парня в своих незримых тисках.       Слизеринец и раньше был достаточно спонтанным и неуклюжим омегой. Про таких обычно говорят «сначала делает, потом думает». Но теперь, вся эта мешанина из чувств перешла на какой-то совершенно новый уровень, превратив спокойного парнишку в дёрганное нечто с неконтролируемыми словами и действиями.       Так Ли, кое-как выдержав пару уроков перед обыденной встречей компании ребят в школьной столовой, неожиданно для всех как-то слишком энергично комментировал реплики друзей. Являлась такая активность защитной реакцией парнишки или же результатом шаливших нервишек — ситуации то не изменило. Развязавшийся язык Феликса сказал слишком много, почти что выдав в дальнейшем влюблённого дурака с потрохами.       — Ну что там, Джини? Как продвигаются поиски омеги? Уже есть кто-то на примете? : опять за своё взялся Хан, не успев подсесть к собравшимся.       — У меня сегодня игра. Какие омеги? : закатил глаза чуть не подавившийся от неожиданно звонкого голоса Хван.       — Так это ж ещё лучше! Ты же у нас охренительный ловец! Все твои поклонники на трибунах собираются как раз и это идеальный момент что бы высмотреть кого-нибудь.: продолжал Джисон, поудобней устраиваясь на твёрдой поверхности скамьи.       — Будет сложно найти кого-то адекватного в такой толпе.: высказался Сынмин, перелистывая страницу книги в своих руках. И зачем он её сюда притащил?       — Вот именно.: фыркает Хёнджин, поддерживая Кима.       — Блин. Проблема.: задумался когтевранец.       И тут наш милый Феликс решил подать голос.       — Я могу попробовать заглянуть в будущее. Вдруг поможет.: раздался басистый тембр Ли и все взоры стола разом приковалось к младшему.       — Отличная идея, Ликси! Может даже внешность сказать сможешь. Тогда вообще сказка будет, да, Джин? : заулыбался вновь активированный Хан, посматривая на названных поочерёдно.       — Да вообще.: пытался возмутиться альфа гриффиндорец, но следующая реплика Феликса напрочь перевела его внимание.       — Не обещаю, что смогу точно увидеть лицо, но примерную внешность, и то в каких обстоятельствах произойдёт встреча попытаюсь высмотреть.: старался выдавить из себя самую дружелюбную улыбку Ли, смотря куда угодно, лишь бы не в глаза парню, что неотрывно наблюдал за ним с другой стороны стола.       — Хорошо.: неожиданно согласился Хван, всё так же буравя макушку Феликса, который уже фактически сполз под стол.       — Вот и чудненько! Значит вы после перерыва идёте к Ликси, я правильно понимаю? : давил хитрющую лыбу Джисон, важно наматывая спагетти на вилку.       — Уже? : встрепенулся Ли, почти что подпрыгнув на месте.       — Ага. Игра уже через пару часов и у вас как раз есть свободное время перед её началом.: отправляет макаронную завихрушку в рот когтевранец.       — Н-ну ладно.: стушевался Феликс, внутренне браня свой бестолковый язык. Он слишком давно не оставался наедине с бывшим лучшим другом и теперь не представляет, как вести себя с гриффиндорцем в одной комнате от слова совсем.       — Не торопись. Времени ещё много.: постарался успокоить омегу Хёнджин, заметив как тот нервничает.       Ли на это лишь чуть кивнул и, посмотрев на еле-начатый десерт на своей тарелке, понял, что аппетит, который итак с самого утра был не дюжинный, пропал окончательно.       В полумраке спален слизерина стояла оглушительная тишина. Студенты предпочитали проводить свободное время за пределами школьных стен, но только не две фигуры, одиноко сидящие на кровати, что стояла в одном из углов помещения прямо у тёмной стены. На коленях одного из них аккуратно лежал небольшой хрустальный шар, а с низкой тумбы рядом на парней падал тёплый свет трёх зажжённых свечей. Атмосфера вокруг омеги, который усердно пытался настроиться на сложный процесс, и альфы, что умостился слишком близко к младшему, была точно интимной, а обильно заполонивший запах огненно-горячего чая с притягательной цитрусовой нотой, путали мысли бедного мальчишки ещё беспощаднее, из-за чего Ли всё никак не мог сосредоточиться.       — Ты можешь чуть отсесть? : всё же отважился попросить Феликс, осознав, что такими темпами они никогда не управятся.       — Мешает моя аура? : улыбнулся Хван, но послушно отодвинулся подальше.       — Можно и так сказать.: боялся поднять глаза на альфу слизеринец.       Наконец, сумев успокоить своё нестабильное состояние и выполнив короткую расслабляющую дыхательную технику, Ли прикрыл веки и задал интересующий вопрос.       У многих учеников не выходило распознавать видения и послания, если все правила организации рабочего места для гадания не были соблюдены. В идеале нужен был стол, правильное освещение и полная концентрация, коей слишком сложно достичь в не подходящей обстановке. Но, как я писала выше, у Феликса в самом деле открылся талант к прорицанию, отчего все тонкости работы ему соблюдать было не столь важно. У парнишки довольно быстро стало получаться видеть в чистом хрустале удивительно чёткие картинки, даже если он сидел вот так, согнувшись в три погибели над шаром. А в подобие транса, что требовалось для лучшего эффекта, Ли научился погружать себя с помощью нескольких глубоких вдохов и выдохов. Но Феликс не часто пользовался своей способностью, списывая всё на то, что быть школьной гадалкой не собирается, а в своё будущее смотреть не хочет, ибо желает самолично прочувствовать всё, чтобы с ним не происходило, как в первый раз. «Жить, зная что будет дальше — не интересно» утверждал парень. А вот увидеть того, кому достанется объект его давних грёз — он, с болью в сердце, но хотел.       Подняв отяжелевшие веки, Ли устремил свой пристальный взгляд в центр чистейшего хрусталя. Сначала внутри показалась мутная дымка, но уже через пару мгновений в той начали проявляться черты нескольких людей. Присмотревшись, Феликс понял, что их было двое. «Неужто шар сразу покажет суженого Хёнджина?» пронеслось у парня в мыслях.       В одной из фигур омега узнал самого Хвана, а вот образ второго человека был предательски мыльным, но смутно знакомым. Прикрыв веки с новым, более точным, вопросом, слизеринец снова раскрыл глаза и на сей раз изображение в шаре поменялось, а в отдельных чертах образа Феликс смог разобрать некоторые детали того, кто стоял будто бы напротив распахнутого окна, откуда на фигуру лился приятный свет закатного солнца.       — Я вижу большое окно, закат, тебя и ещё кого-то. Видимо тот, кого полюбишь.: начал младший, не отрываясь от шара перед собой и замечая как высокая фигура крепко обнимает того счастливчика.       — Как выглядит этот человек? : заинтересованно смотрит на профиль Ли альфа.       — Он сто процентов парень. Чёрные волосы. Сильно ниже тебя. Со светлой кожей, вроде бы карими глазами и…: Феликс подумал, что ему мерещится и остановился.       — И? : переспросил гриффиндорец.       — Да так. Показалось. Не обращай внимания.: выдохнул Ли и снова закрыл глаза, чтобы прийти в себя.       — Значит, мне стоит искать копию тебя, Ликс? : внезапной сладкой нугой разлился голос альфы в опасной близости от уха Феликса, отчего тот резко распахнул веки и повернул голову к источнику звука.       Наглый гриффиндорец снова слишком близко подобрался к отвлёкшемуся омеге и, теперь, между лицами парней оставались ничтожные сантиметры. Крепость запаха альфы переходила всякие границы, кружа голову похлеще отменного бренди.       — Что? : не поверил в услышанное слизеринец, широко раскрытыми глазами смотря на свою самую большую слабость в человечьем обличии. Зрачки младшего стремительно расширились, что не скрылось от внимательного Хвана. К тому же, нотки будоражащего сознание лайма со свежестью ледяной мяты, приятной сладостью разливались на языке гриффиндорца, ознаменовывая того, что омеге рядом совершенно точно нравились действия старшего.       — Не заметил, что описал себя? : лукаво улыбнулся альфа, всё так же непозволительно близко сидя к младшему и касаясь своей ногой напряжённого бедра Ли, с удовольствием поглощая удивительно притягательную смесь феромонов неловкости и чертовски расслабляющего мохито, даже не собираясь отстраняться.       — Да? Оу. Видимо не заметил… Но таких среди учеников, наверное, много. У огромного количества людей здесь тёмные волосы.: затараторил перенервничавший Феликс и вцепился в хрусталь на коленях так сильно, что кончики его маленьких пальцев побелели от нажима.       — Чёрные волосы, карие глаза, светлая кожа и не большой рост. Под описание идеально подходят парни азиатской внешности, а таких в Хогвартсе намного меньше.: тут же отозвался Хёнджин, осторожно касаясь костяшек пальцев омеги и неторопливо разжимая их, а после, забирая шар из рук явно опешившего младшего, дабы не разбить дорогой хрустальный предмет.       — Н-ну значит круг подозреваемых сужается до, по меньшей мере, нескольких десятков.: изо всех сил пытался успокоиться Ли и не спалить то, какие невероятные ритмы сейчас отбивает влюблённое сердце, что, в подобной близости, совершенно точно были слышны предательски отчётливо.       — Хах, говоришь так, будто мы ищем преступника.: смеётся Хван, поднимаясь с кровати и убирая шар в тумбу, чем разбавляет неловкость мальчишки перед ним.       — Так и есть. Вора, что посмеет украсть твоё сердце.: каламбурит Ли, надеясь заменить неудобную ситуацию дружескими шуточками.       — Идём. Турнир скоро начнётся.: развернулся с резко серьёзным тоном голоса гриффиндорец и медленным шагом направился к выходу из комнаты, а Феликс, словно преданный щеночек, последовал за ним.