Притворство

В назначенный день Флорис подняли ни свет ни заря. Служанки тщательно тёрли девичью кожу, нанося поверх благовония и масла. Часть её волос жёстким гребнем зачесали назад, местами вплетая небольшие рубины в сложные косы, а оставшиеся пряди убрали в высокий хвост. Платье, которое принесла одна из девчушек, оказалось ещё более впечатляющим, чем та могла себе представить. Охровое, поверх шелково-льняной ткани золотистыми нитями вились узоры в виде возгорающегося пламени. Короткие рукава были из тонкой кожи, покрытые рубиновой крошкой, они искусно создавали видимость драконьих крыльев. В центре лифа, между небольшим полуовальным вырезом, красовались вышитые бархатом два дракона с распахнутыми пастями, украшенные чешуйками из чистейшего золота. На шею, как и распорядился Эймонд, было уложено рубиновое колье, подаренное им несколько дней назад. Завершала образ миниатюрная диадема, представляющая собой оленьи рога, которые облизывают языки пламени. Служанки наперебой лебезят о том, как Флорис прекрасна. Баратеон же отрешённо смотрит на своё отражение, вовсе не разделяя их восторга. Рубины душили её, а изображение ящеров лишь усиливало внутреннюю тревогу. Её пальцы, сейчас подрагивающие от волнения, осторожно касаются витков украшения. «Вы играете с огнём, Флорис» Эймонд, приславший диадему ей с утра, наглядно это показал. Джемма, её личная служанка, приносит ей свадебный плащ: золотистый, с вышитыми чёрными оленями — цвета её родного дома. Почти единственное, что укрывает её от пугающих драконов будущего мужа. Глаза отца лучатся неподдельной гордостью, когда он приходит за младшей дочерью. Боррос Баратеон берёт девушку под руку и степенно ведёт к храму, где и начнётся церемония. Всю дорогу они хранят молчание, а Флорис, обманчиво радостной и счастливой, каждый шаг даётся непосильным трудом. Сердце бешено колотится за грудиной, того гляди сломает ребра и вырвется клокочущее наружу. Девушка сильнее сжимает руку отца, а мужчина лишь с понимающей улыбкой на неё смотрит. Лорд Штормового Предела ведь уверен, что отдаёт её в надежные руки. Когда двери Септы распахиваются и мужчина подводит девушку к алтарю, представляя перед всеобщим взором, Баратеон уже почти готова упасть замертво от тревоги. Флорис не поднимает взгляд на стоящего рядом Эймонда, глаза покорно опущены в пол, а робкая улыбка расцветает на губах. Септон одобрительно окидывает её взглядом, после чего вскидывает руки, призывая собравшихся не нарушать тишину. — Перед лицом Семерых я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Взгляните друг на друга и произнесите обеты. — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый… — Я — ее, и она моя… — Я — его, и он мой… — С этого дня и до конца моих дней. Септон нараспев читает молитвы, а после, перед ликом Богов, семикратно благословляет брак. Где-то на фоне играет свадебная мелодия, а девушке всё не верится, та шепчет слова, даже и не понимая, что говорит. Служитель обращается к присутствующим, предлагая назвать причины, делающие этот брак невозможным, но встречает лишь торжественное молчание. Тогда, Эймонд снимает свой чёрно-красный плащ, накидывая на плечи Флорис. Баратеон проделывает тоже самое: теперь их дома связаны. Как и они. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим принцем и мужем. Стоит ей только вымолвить последнюю фразу, как внутри всё болезненно сжимается. Теперь она лжёт не только окружающим людям, но ещё и Богам. Таргариен обхватывает её пылающее лицо ладонями, накрывая пересохшие от волнения губы своими. Она неумело отвечает, касаясь его в ответ. — Пред ликами богов и людей, торжественно объявляю Флорис из дома Баратеонов и Эймонда из дома Таргариенов, мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними. Собравшиеся гости вскакивают на ноги, рукоплещут и одобрительно перешёптываются. Баратеон переводит взгляд на толпу, первым делом замечая Короля с Королевой. Фло старается не заострять внимания на его увядающем внешнем виде, тонких серебряных волосах и просачивающихся струпьях. Мужчина по-доброму улыбался, сжимая руку жены, лицо которой тоже довольно лучилось. Эйгон и Хелейна сидели рядом с ними, но если первый лишь кривовато ухмылялся, то девушка казалась вполне радостной. Её семья тоже беззаботно улыбалась, как и половина теряющихся лордов и леди, приходящимся им дальней роднёй. Флорис бегло перекидывает взгляд, с одного лица на другое, чуть пошатываясь назад. Эймонд подхватывает её за талию, позволяя облокотиться на себя. Баратеон пытается вернуть себе непринуждённость и лёгкость, но осознание обрушивается на неё, вороша внутренние органы изнутри. Эймонд Таргариен теперь её муж. Её муж! «Да будет проклят тот, кто станет между ними» Последние слова мейстера гремят у неё в голове, перемешиваясь с радостными воскликами вокруг. Найдется ли кто-то, кто захочет быть проклят Семерыми, чтобы вырвать её из лап дракона?

***

Празднество было устроено в Великом Чертоге. Паре было отведено место на помосте, по правую руку от Короля. Визерис высказал им свои поздравления, а Алисента дала напутствия для будущей супружеской жизни. Флорис отвечала им неизменной улыбкой, для пущей убедительности крепко сжимая ладонь мужа. Эймонд вторил ей, забавляясь от всего происходящего. Барды наигрывали знаменитые песни, а шуты развлекали толпу. Длинные столы ломились от яств и выпивки, которые были составлены по предпочтениям новоиспечённых мужа и жены. Флорис не знала точного количества гостей, но казалось, что их было не меньше пятиста. Благодаря им, её волнение было вытеснено тем, что удавалось лучше всего. Притворством. Многочисленные леди и лорды подходили к ним, поздравляли и просили принять дары. Девушка благодарила всех без исключения, восторгаясь каждым подарком. Мирийские ковры, драгоценности, меха… Всё сундуками было нагромождено по обе стороны. Ей удавалось казаться счастливой: уверять сидящую подле неё Хелейну, что картина из Лиса от лорда Костейна выдалась на редкость прелестной, смущаться и краснеть от нескончаемых комплиментов, благовейно смотреть на мужа, когда им желали счастливой супружеской жизни. Ей действительно удавалось. Затянулась одна из свадебных песен, вынуждая Флорис принять руку Эймонда. Они спустились к остальным танцующим, ожидающим их появления. Мужская кисть скользит по её спине, останавливаясь на талии. Мелодия становилась требовательнее, побуждая Таргариена закружить её в танце. Их ладони попеременно касались, переплетаясь пальцами. Вытягивая руки по обе стороны от тела, муж с женой прижимаются со спины, перемещаясь к соседнему партёру. Но пара непрерывно смотрит друг другу в глаза, с поразительной точностью и плавностью повторяя заученные движения. Грациозные, не сводящие обоюдного взора, они кажутся остальным идеальной партией. Флорис возвращается к Эймонду, который приподнимает её наверх, делая круг вокруг своей оси. Его ладони проходятся по девичьим бедрам, когда тот опускает жену, тем самым завершая танец. Они до сих пор не обменялись и парой-тройкой слов. Баратеон не знала, о чём он думает, но лезть в чужую голову не хотелось. Хотя бы, пока не разбёрется со своей. Флорис уже собиралась вернуться на место, как на её руку опустилась чужая. Кассандра увлекла её за собой, уводя в сторону от танцующих. — Как ты, Фло? — её карие глаза наполнены такой неподдельной заботой, что девушка порывисто прижимает ту к себе. — Пока не понимаю, — младшая Баратеон прикусывает губу, опасливо оглядываясь по сторонам, ведь горький опыт повторять не хотелось, — кажется, всё прошло хорошо. — Они нарядили тебя в драконью принцессу, — Кэсс недовольно сморщила нос, понижая голос до шёпота, — а родители только и говорят, что ждут внуков. Выносить это почти невозможно! — Крепись, — Флорис улыбнулась, подавляя смешок, — надеюсь, борское тебе в этом поможет! — Ты готова к брачной ночи? — неожиданно выпалила Кассандра, беспокойно оглядывая лицо Фло. — Да, — щёки девушки налились предательским румянцем, — но вот провожание… — Неужели тебе ещё не сказали, — сестра пододвинулась ближе, дабы их точно никто не мог услышать, — говорят, Эймонд лично просил разрешения у Короля с Королевой, чтобы его отменить. И ему позволили. — Откуда ты знаешь? — Фло изогнула бровь, не понимая, шутит та или нет. — Родители обсуждали это ещё утром, — Кэсс лишь отмахнулась, — кажется, твой принц не намерен тебя ни с кем делить. Он даже сейчас глаз с тебя не сводит. — Тогда мне лучше вернуться, — Флорис благодарно сжала ладонь сестры, — спасибо, что подошла! — Как же ещё, — та кивнула в ответ, сочувственно улыбаясь, — удачи, малышка Фло. Уже вечерело. Гости развлекались, ни в чём себе не отказывая. Король удалился из-за плохого самочувствия, но праздник был продолжен. Её приглашали танцевать, отводили на светские беседы и усыпали лестными словами. Флорис ни разу не выдала усталости или раздражения, хотя ноги уже отказывались двигаться. Её муж тоже был занят, отвечая на обращения и поддерживая разговоры с мужчинами. Оставшись наконец одна, та приложилась губами к спасительному кубку. Дорнийское вино было её любимым, ведь неизменно отвлекало от неприятных мыслей, что с наступлением темноты, начали проскальзывать всё чаще и чаще. И будто в подтверждение, на её талии своевольно смыкаются мужские руки. — Нам пора. — Таргариен ладонью отодвигает кубок в принудительном жесте. — Я ещё не натанцевалась, — лжёт в ответ Флорис, цепляясь за вино, — мы можем удалиться позже. — Вы ждёте приглашения от кого-то особенного? — его смешок раздаётся над ухом, вгоняя ту в краску. — Может и так, — девушка разворачивается, замирая в нескольких сантиметрах от мужских губ, — неужели вас это смущает? Эймонд смотрит на неё сверху вниз, а после подхватывает на руки, заставляя выронить кубок на пол. Тот звонко отскакивает, а бордовая жидкость хаотично растекается, привлекая общее внимание. Мужчины, разгоряченные выпивкой и танцами, начинают вопить о провожании. Таргариен стремительными шагами направляется к выходу, а Флорис покорно замирает, когда они просачиваются через толпу. Королева объявляет о том, что обычай не состоится и разочарованный гул наполняет зал. Но её мужа, кажется, абсолютно это не волнует. Флорис пытается унять дрожь, когда тот толкает дверь в опочивальню. Небрежно поставив ту на ноги, Эймонд принялся закрывать дверь на засов. Баратеон тут же нашла глазами штоф с вином, за мгновение осушая целый кубок. Наполнить ещё один ей не удалось, ведь Таргариен грубо перехватил её руку. — Не смейте больше пить, Флорис, — Эймонд подталкивает её к стоящей сзади стене, угрожающе возвышаясь напротив, — или вы решили посоревноваться с моим братцем? — Вы не можете мне приказывать, — та пытается придать голосу стойкости, но выходит это весьма скверно, — я ваша жена, а не служанка. — Неужели? Эймонд схватил её за плечи, разворачивая спиной к себе. Он резко дёргает за девичьи волосы, разрушая сложную конструкцию причёски. Темно-русые локоны податливо обрушиваются на плечи, а выпавшие рубины сыпятся на пол, гулко стуча по полу. Его ладони спускаются на её бедра, теснее прижимая к себе. — Я сделаю ещё один подарок, — его вкрадчивый голос заставил её вздрогнуть, ожидая очередную порцию грубости, — вы вольны выбрать, как пройдёт эта ночь. Если извинитесь, я доставлю вам удовольствие. — А если не стану? — дрожащий шёпот выдаёт её состояние, что возбуждает Таргариена лишь сильнее. — Тогда можете начинать кричать. Одна из его ладоней медленно поднимается от бедра до груди, показательно сжимая её. У Флорис же начинает кружиться голова, а дыхание становится рваным. Она ссылается на выпитое вино, что ударило в голову, заставляя её вожделеть нежелаемое, когда произносит ответ. — Прошу простить меня, — девушка начинает разворачиваться, понимая, что Эймонд её не останавливает, та встаёт на цыпочки и шепчет ему на ухо, — мой принц. Таргариен смотрит в её потемневшие глаза, а затем остервенело впивается в девичьи губы. Он кусает до крови, тут же подцепляя алую жидкость языком. Ладони свободно блуждают по телу, не встречая сопротивления. Флорис запрокидывает голову и сцепляет зубы, не собираясь поощрять его самодовольство своими стонами. Мужские руки тянут за шнуровку, умело избавляясь от последней преграды к обнажённой коже. Оно лёгко скользит, чуть задерживаясь на изгибе бедер, но тот помогает ему спуститься вниз. Всё, что на ней остаётся — рубиновое колье и диадема, чудом удержавшаяся в волосах. Два его подарка. Флорис смущается, когда он придирчиво осматривает её тело. Долгожданная похоть наконец вспыхивает в фиалковом глазе, отчего низ её живота сжимается в узел. Он действительно хочет её. Таргариен подхватывает её на руки, опуская на прохладный атлас простыней, а сам наваливается сверху. Его губы вылизывают её шею, поддевая солоноватую кожу и спускаются ниже. Ладони сжимают оголенную грудь, а язык находит сосок. Тот тягуче-медленно проводит по ореолу, после переходя ко второму. Флорис непроизвольно выгибается, подставляя разгоряченную кожу под мужскую ласку. Эймонд довольно усмехается, уже скользя фалангами по плоскому животу. Его пальцы мягко проводят по внутренней стороне её бедра, ожидая, пока та наконец попросит большего. Но Флорис прикусила губу, дабы не вымолвить и звука. Тогда Таргариен кладёт пальцы ей в рот, кивком головы показывая, что делать. Девушка послушно проводит по ним языком несколько раз, отчего парень в истоме закатывает глаза. Он проникаёт внутрь, отчего ей уже не удаётся скрыть протяжного стона. Ладони Флорис впиваются в мужские плечи, не понимая, чего хочется больше: оттолкнуть или притянуть к себе. Тот размеренно двигается внутри, вновь припадая губами к её груди. Флорис не удаётся сдержать ещё одного разгоряченного вздоха, прежде чем тот завладевает её ртом. На этот раз, та пылко отвечает, повторяя движение его губ. Эймонд окидывает её сверху довольным взглядом, продолжая наращивать темп. Когда тот вытаскивает пальцы, чтобы снять с себя одежду, Фло уже почти готова умолять его о продолжении. Но обида, глубокая и горькая, засевшая с их первой встречи где-то в подкорке, выбирается наружу именно сейчас. Таргариен входит в неё одним рывком, сразу на всю длину. В ней узко и влажно, так, как он и представлял. Флорис вскрикивает, но ей тут же закрывают рот ладонью. Боль эпицентром вспыхивает внутри, гранича с удовольствием от аккуратных толчков. Её ногти впиваются в мужскую спину, оставляя там заслуженные кровоподтёки. Эймонд начинает двигаться быстрее, пытаясь выбить из неё всю дурь, что его раздражала. Флорис стонет, громко и пошло, а Таргариен лишь упивается сладострастными звуками. Всё только для него и ради него. И, видят Семеро, все её выходки стоили этого момента. И даже больше. Эймонд изливается внутрь, гортанно рыча. Девушка крупно дрожит, когда тот оставляет короткий поцелуй на губах и утыкается лицом в её грудь. — Тебе было хорошо? — тот опускается рядом, пытаясь отдышаться. — Да, — Баратеон шумно выдохнула, чувствуя, как его семя вместе с собственной кровью стекает по бёдрам, — было действительно хорошо. Эймонд притянул её к себе, шепча о том, что хочет войти в неё ещё раз. А Флорис ужаснулась от осознания, что на этот раз лгать ей не пришлось. Ей понравилось всё, что тот дал. И боль, и удовольствие.