Сказ о волке и его красной шапочке

      Быть частью стаи — значит почти не оставаться наедине. Вот это девушка уловила чётко и сразу же, как только Такеоми выгнал весь молодняк из дома, заявляя, что им со старшими волками ещё предстоит обсудить важные дела, а перевёртыши галдят, как стая сорок на проводах — идите, мол, к кострищу и тараторьте там.       У Хитоми не было боязни толпы или громких голосов, но молодые волки, пышущие нескончаемой кипучей энергией, что лилась через край, переговаривались на повышенных тонах, много смеялись и устраивали бесконечные шуточные потасовки. До огромного кострища, вокруг которого расположились скамейки и массивные брёвна, было идти всего ничего — пару десятков метров, но даже за такой короткий промежуток Кимура успела стать свидетелем трёх склок, которые сопровождались смехом, свистом и задорными подначиваниями.       — Щитовая магия у бабушки — что-то с чем-то, — усмехается Хитоми, шагая рядом с Раном, с другой стороны от неё шёл Риндо. И что-то девушке подсказывает, что теперь так будет всегда, разве что их цепочка станет длиннее в тот момент, когда младший Хайтани найдёт свою пару.       — В смысле? — волк чувствует себя сейчас абсолютно счастливым, буквально переполненным положительной энергией, чего с ним не было давно. Обычно Ран был наполнен холодной яростью и колючей злобой, дающей ему стимул и преимущество в драках; исключением был только Майки с его черным импульсом, который сейчас был взят под жёсткий контроль Шиничиро и Такеоми. Встреча с истинной за считанные дни сменила жизненную установку, раскрывая в старшем Хайтани новые стороны и грани, которые было позволено видеть только Хитоми.       — Вы пиздец шумные!       — Это мы ещё прилично себя ведём, погоди немного, — сообщает Риндо, а потом его сзади за ногу хватает Райль, обхватывая маленькими ручонками. Они трое останавливаются, поворачиваясь к мальчику. — Что, Ио и Кейзо отправили тебя следить за нами?       Ран и Риндо присаживаются на корточки, чтобы волчонок мог смотреть им в глаза. Юный Араши задорно улыбается, переводя взгляд на Хитоми, которая опирается о плечо старшего Хайтани и ласково смотрит на Райля.       — Нет, но со взрослыми так скучно, — немного капризно тянет мальчик. — Можно мне с вами?       Младший Хайтани усмехается, а потом берёт Райля на руки и усаживает себе на плечи, от чего волчонок громко хохочет, осторожно кладя ладони на голову Риндо.       — О, смотрите-ка, — расплывается в улыбке Шуджи. — Вон главный боец едет к нам, да, маленький Гром?       Волчонок издаёт боевой клич, и перевёртыши подхватывают его, от чего птицы на всех соседних деревьях в ужасе слетают с насиженных мест, разлетаясь во всех направлениях. Хитоми усмехается, получая удовольствие от созерцание этого единства и теплоты, царивших в стае. По телу проходит дрожь, когда Кимура чувствует горячее тело Рана, и он обнимает её за талию, прижимая к себе.       — И как тебе твоя семья? — шепчет перевёртыш, чувствуя удовлетворение и гармонию внутри себя — и он, и Хитоми именно там, где и должны быть — дома.       — Я от них в восторге, — честно отвечает девушка, ощущая тепло от картины перед собой: взаимоотношения внутри стаи были тёплыми и прочными, будто между ними всеми протянулись невидимые нити, сплетая жизнь отдельно волка в общий узор невероятно завораживающей картины. — Простым людям есть чему у вас поучиться.       — У нас, малышка, — исправляет её Ран, а потом целует в беззащитную шею, вызывая скоп мурашек на нежной коже. Волк расплывается в улыбке. — Может, нам стоит продолжить то, что мы не закончили днём?       Хитоми закусывает губу, прекрасно зная, что Хайтани слышит её участившийся пульс и быстрое биение сердца. Длинные пальцы бесцеремонно забираются под край легкой блузки, вычерчивая на коже живота узоры, медленно спускаясь вниз к шортам.       — А я думала, что ты менее провокационно предложишь посмотреть свой с Риндо дом, — отвечает Хитоми, поворачивая голову и встречаясь взглядом с мерцающими фиолетовыми глазами Рана, в которых ширится целая вселенная, бесконечный космос и единственно-желанный мир для них двоих.       — Как только мы в деревню вошли, меня не оставляет мысль: как потрясающе ты бы смотрелась в моей постели, абсолютно голая и ждущая меня, — Хайтани склоняет голову и касается губ Кимуры, проводя по ним языком и проникая во влажную глубь рта. — Хоть мы с Риндо и уйдём сегодня в дозор, но мне будет намного легче провести время вдали от тебя зная, что ты ждёшь меня здесь, а не в доме Кин.       — Я всё думаю, почему ты родился волком, а не лисом? — усмехается Хитоми, но теперь ей самой эта идея кажется весьма соблазнительной.       — Чтобы встретить тебя, конечно, — и он совершенно искренен сейчас, потому что принял факт того, что всё-таки умеет любить. И Ран обязательно скажет об этом Хитоми, будет говорить и показывать каждый день, потому что этого чувства в Хайтани предостаточно. — Кицунэ не умеют любить.       — Большое упущение, — Хитоми касается ладонью лица Рана, ласково проводя пальцами по скуле. — Я останусь.       Время застывает вокруг них, полностью отрезая от существующей реальности, и Хайтани почти целует Кимуру, когда…       — Дайте мне тазик! — громко вопит Шион, картинно хватаясь за сердце. — Меня сейчас стошнит сахарной ватой.       Вокруг раздаётся смех, а Ран прикрывает глаза, рыча. Он знал, что так будет, но блять — испортить ему момент и не дать поцеловать Хитоми — Мадараме труп. Хайтани выпрямляется, подносит руку девушки к губам и оставляет на пальцах лёгкий поцелуй, а потом одним стремительным прыжком перебрасывается в волка, издавая грозный рёв, от которого содрогаются стекла в домах.       Шион ухмыляется, обходя сидящих на брёвнах волков, что с широкими улыбками наблюдают за интересным шоу, и точно также перекидывается в зверя. Он уступает Рану в размерах, выглядит не таким пушистым — скорее всклокоченным, с песочной шерстью и зелеными глазами, по цвету напоминающими молодой мох.       — А вот и драка, — весело произносит Шуджи, закуривая.       — Хитоми, — зовёт Риндо, оставляя юного волчонка сидящим между Харучиё и Хитто. Он поднимается и идёт навстречу девушке, протягивая ей руку. — Иди сюда.       Кимура делает шаг вперёд, встречаясь взглядом с Шионом и, ухмыльнувшись, показывает ему средний палец. Перевёртыши заходятся смехом, а Мадараме весело щёлкает пастью. Девушка ласково проводит ладонью по шее Рана, зарываясь пальцами в густой мех, и тот на мгновение прикрывает глаза, отвечая на ласку, а потом подталкивает Хитоми к брату, который обнимает её за плечи и отводит на безопасное расстояние.       И снова это ощущение могучей жаркой энергии, исходившей от перевёртышей в их животных ипостасях. Даже воздух загустел, концентрируясь вокруг тел волков, что скалили зубы и рычали, смотря друг на друга. Хитоми затормозила, сжимая пальцы на предплечье Риндо. Хайтани остановился, усмехаясь, а потом встал чуть впереди, прикрывая девушку брата собой — Ран и волоску не даст упасть с её головы, но в таких шуточных драках азарт обычно брал верх, а старший Хайтани любил покрасоваться, так что тушка Шиона могла вполне полететь в их сторону.       — Да как вы заколебали! — голос Такеоми разрезал пространство, как нож масло, вклиниваясь между перевёртышами. Те прижали уши и развернулись к вожаку, стоящему в дверях своего дома. — Энергию девать некуда? Я сейчас всем дела найду.       Из-за его спины вышла Кин, кивая Хитоми, мол, пойдём со мной. Кимура ласково улыбнулась Рану, провожающему её взглядом, и, махнув остальным, пошла к бабушке, державшей в руке корзину.       — Ну что, детка, раз уж теперь нет никаких тайн, то думаю настало время познать таинства ведьминского искусства, — улыбнулась Такахаси, беря девушку за руку и ведя за собой в противоположную сторону, уводя в ту часть леса, в которой Хитоми прежде не была. ***       В приоткрытое окно то и дело доносились звуки дикой волшебной природы, что существенно отличалась от той, что была за завесой, поставленной Кин. Даже запахи и само восприятие в деревне волков были ярче, гуще и красочнее. Хитоми повернула голову, ложась на бок и смотря на серебристую дорожку луны, свет которой долетал до сюда даже сквозь густые кроны деревьев. Будто на теплом деревянном полу было разлито серебристое молоко, в котором кружили яркие пылинки, поблёскивая, как драгоценные камни.       У Кимуры ныло всё тело, ещё не привыкшее к длительным передвижениям по неровной местности. Плюс ко всему, нервная система попросту перегружалась от количества новой информации и впечатлений от нахождения в эпицентре волшебной жизни. Девушка знала, что Ран легко мог бы восполнить в ней нехватку душевного и эмоционального спокойствия просто держа в своих объятиях; вместо этого Кимура куталась в лёгкое одеяло, пахнущее Хайтани и его футболку. Братья снова были в дозоре, потому что охотники участили свои ночные рейды, обыскивая лес в преддверии фестиваля, на который должны были съехаться люди из соседних городков — безопасность превыше всего, а то вдруг хитрые перевёртыши нагрянут на праздник и отымеют там всех девушек?       На рассвете должна была прийти Кин, ночевавшая в доме вожака, чтобы продолжить обучение внучки. Говорящий взгляд Рана был красноречивее любых слов, когда он обнимал Хитоми перед ночным дозором, прижимаясь губами к её макушке — Такеоми-то будет держать свою истинную всю ночь в объятиях, пока Хайтани и Харучиё будут лазать по лесу, следя за охотниками, которые легко могли влезть в крупные проблемы, зайдя не в тот участок леса.       — Да, Ран, привыкай к этому ощущению, — усмехается вожак. — Зато ты добился своего и Хитоми теперь живёт с тобой.       Волк зарычал, крепче обвивая руки вокруг талии своей истинной. Акаши знал на что давить: одна мысль о том, что утром Хайтани вернётся в дом, зайдёт в спальню, а в его кровати спит Хитоми — приводила перевёртыша в восторг, и он был согласен на любые условия Такеоми, лишь бы не лазить в окна дома Такахаси, как вор, чтобы побыть со своей парой.       На самом деле, Кимура была даже рада тому, что оказалась именно здесь, потому что ей казалось, что находясь в деревне — учиться легче, схватывая информацию и новые знания буквально на лету, а ведь Кин учила её не только базовым заклинаниям, заговорам и созданию амулетов, но и тому, как правильно собирать и сушить травы, их составу и назначению, как изготовлять настойки и мази; где искать нужные ингредиенты и какое лучше для этого выбрать время года и часы в сутках — некоторые травы, например мифический цветок папоротника, который существовал на самом деле, нужно собирать ночью, цветет он раз в три года и только в июльское полнолуние.       Кроме того, огромный пласт информации охватывал волшебных существ, живших в лесу. Некоторых бабушка показывала ей воочию, пока они бродили по лесу в поисках очередных трав, ягод и корешков.       Буквально на третий день её обучения, Кин привела девушку к месту, которое поражало своей красотой: три небольших озерца, с гладкой, как галька, поверхностью, кое-где украшенной желтыми кувшинками и высоко растущим камышом. Вода в них была прозрачно-голубой, как аквамарин. Ведьмы опустились на большие валуны, лежащие около кромки озера. У каждой в руках были корзины, набитые нужными ингредиентами: варить зелья — не шутка, ведь нужно было соблюдать точность в пропорциях и времени приготовления, иначе нужного эффекта не достичь. По этой причине Кин решила запастись травами про запас — опять же лишняя возможность для Хитоми научиться правильно срезать или рвать нужную траву.       Рядом вдруг раздался плеск, и Хитоми успела заметить, как какое-то существо стремительно нырнуло в озеро, преодолевая водное пространство за считанные мгновением. На другой берег выбралось нечто, напоминающее смесь лягушки и черепахи. Существо обернулось на ведьм, а потом учтиво склонило голову перед Кин и Хитоми. Такахаси поприветствовала его лёгким взмахом руки, и странная лягушка скрылась в высокой траве.       — Кто это? — по первости Хитоми пугалась странных громких шорохов в лесу, а потом привыкла, и хотя каждое появление откровенно магического существа заставляло её трепетать — страха не было. В такие моменты Кимура искала глазами бабушка и считывала её реакцию, чтобы понимать есть ли опасность в данный момент.       — Это каппа, — улыбнулась Кин, протягивая внучке бутылку с водой. Хотя большую часть дня они проводили в лесу, где царил приятный полумрак и прохлада, здесь было жарко — озера были окружены плотным зелёным кольцом, и их вода красиво сверкала под прямыми лучами солнца. — Водяной дух. Этой уже около пятисот лет, она хранитель этих озёр. Вообще, люди считают их злыми, но они безобидны, если не покушаться на их территорию — в противном случае хитростью заманят к себе и утопят.       — Есть ли вообще злые существа изначально, а не по рассказам людей? — Хитоми чувствует, как по шее течёт пот, а ноги гудят, но она абсолютно счастлива, чувствуя себя в своей стихии. Здесь не нужно было скрывать способности, потому что встреча со случайными путниками равна нулю, поэтому Кин частенько прямо на ходу могла показать Кимуре какое-нибудь простенькое заклинание. Телекинез, например. Шикарная вещь, по мнению юной ведьмы, особенно когда вещь, нужная тебе, далеко лежит.       — Есть, но они живут глубоко в лесу, где почти нет дорожек, поэтому туда даже мы не заходим, — отвечает Такахаси, а потом, весело улыбнувшись внучке, произносит заклинание — ventus — и на них сразу же дует лёгкий приятный ветерок. — Например, Йорогумо. Раньше их было много, они притворились красавицами, игравшими на сямисэне в одиноких хижинах в лесу, куда заманивали путников, заслушившихся чарующей мелодией, а потом обращались в гигантских пауков и сжирали несчастных.       Это казалось немыслимым, но Хитоми знала — Кин не лжёт и не придумывает: их мир наполнен магией, она течёт буквально под ногами, но люди, чаще всего боящихся того, чего не могут понять, искореняли волшебство и всех, кто хоть как-то связан с ним. Немудрено, что волшебные твари обозлились, жестоко и коварно мстя своим обидчикам. Кимура поворачивает голову обратно к озеру, любуясь девственной красотой этого места. Девушка думает, что должна быть бесконечно благодарна своей судьбе, потому что оказалась причастна ко всему необычному и магическому.       — Ещё есть нингё, — продолжает Кин, изящно спускаясь с валуна, а затем снимая высокие сапоги. Женщина избавляется от носков и подворачивает штанины, заходя по щиколотку в кристально-чистую воду. Она раскидывает руки в стороны и вокруг зажигается яркое золотое свечение, распространяющееся на всё окружавшее их пространство. Бабушка зовёт лес, и он откликается, ласково шевеля массивными ветвями и посылая в сторону озёр свежий запах листвы и ягод. — Вообще, это безобидное существо. По виду напоминает рыбу с человеческим лицом и ртом, как у обезьяны. Их частенько путают с сиренами, потому что они имеют тихий мелодичный голос, а ещё если отведать их мяса, то заимеешь необычайно долгую жизнь. Единственное, если найти нингё выброшенным из моря на сушу — плохой знак, предвестник войны или большого бедствия.       — А многочисленные призраки, которых так боятся местные жители? — Хитоми присоединяется к Такахаси, и та берёт девушку за руку, делясь энергией. Они стоят в воде, слушая шум ветра, облитые тёплым солнечным светом, и это потрясающее чувство — полного единения с природой.       — Такие действительно есть, они питаются человеческими эмоциями и чувствами — чаще страхом, поэтому, конечно, предпочитают жить вблизи от человеческих поселений.       — Кутисакэ-онна? — спрашивает Кимура.       — Да, — усмехается Кин. — Одна из самых популярных призраков, которые существуют в Японии. Ладно, идём, а то твой ненаглядный распугает всех волшебных существ поблизости, если мы не вернёмся во время.       Но пока что самое неизгладимое впечатление — не считая встречи с Раном, — на Хитоми произвела другая вылазка, в которой их сопровождали перевёртыши: оба Хайтани, Такеоми и Шиничиро. Такахаси решила показать девушке ведьмин круг, а заодно одно из мест силы, куда позже Кимура сможет приходить и черпать энергию в неограниченных количествах.       — Понимаешь, ты можешь брать силу и из окружающих тебя растений, но если возьмёшь слишком много, то они погибнут, — они с бабушкой сидели на заднем дворе её дома, перед клумбой с дикими розами. Ведьма коснулась пальцем нежного лепестка растения, и Хитоми увидела, как из него начала тянуться нежно-зелёная нить, растворяющаяся внутри Такахаси, но через пару секунд цветок начал сохнуть и увядать. Кин остановилась и вернула всё, как было. — Для того, чтобы поддерживать баланс и не отбирать жизнь, и существует места сила — оттуда можно черпать энергию под завязку, не боясь ничему навредить.       Они вышли из деревни утром, когда солнце ещё не поднялось высоко. Ведьмы шли одна за другой в круге из перевёртышей, что сразу же обратились в волков, стоило потерять поселение из виду. Хитоми повернула голову в сторону Риндо, впервые видя брата своего истинного в волчьем облике. Младший Хайтани был таким же угольно-чёрным, чуть уступая старшему в холке, его шерсть красиво блестела в золотых лучах солнца, проникающих сквозь листву. Риндо заметил её взгляд, и склонил голову, моргая удивительными аметистовыми глазами.       «Впечатляет?», — голос Рана был довольным, наполненным удовольствием — он давно хотел оказаться рядом с Хитоми в лесу именно в таком виде, чтобы она смогла воочию увидеть его силу и мощь.       «Да, а разве могло быть иначе?» — Кимура протягивает руку, и перевёртыш охотно подставляет ей свою шею, при этом зорко следя за густыми зарослями, окружавшими их — вряд ли кто-то появится внезапно, но появление Верховной всегда сопровождалось спецэффектами.       Перевёртыши передвигались абсолютно бесшумно, учитывая их внушительную комплекцию. Если бы Кимура не чувствовала отголоски горячего дыхание на своей спине, то решила бы, что сзади никого нет, однако замыкал их круг Шиничиро Сано: тёмно-серый волк с белой грудью и абсолютно чёрными глазами, в которые было боязно смотреть. Хотя сам волк был вполне дружелюбен, Хитоми всё равно немного пугал взгляд его глаз — внимательных и абсолютно бездонных.       — Смотри, Хитоми, — зовёт её Кин, указывая направление рукой. Девушка выходит чуть вперёд, по-прежнему заслонённая Раном. Ярко-зелёные глаза распахиваются от восторга и удивления: на небольшой поляне играют два шиши. Они совсем маленькие с телом собак и гривой львов. Щенки перетягивают друг у друга палку, смешно тявкая при этом. Хитоми с умилением следит за игрой волшебных существ, а потом видит, как из зарослей появляется их мать, сначала с подозрением смотрящая на незваных гостей, а потом учтиво склоняющаяся перед Верховной. — Пойдёмте дальше.       Они забираются всё дальше в лес, и деревья здесь становятся выше, толще, с гигантской корневой системой, что змеится по земле, изменяя рельеф, но дорожка, по которой следуют ведьмы и перевёртыши, остаётся нетронутой и вполне широкой — будто специально утоптанной. Кимура поднимает голову, замечая, что к ветвям привязаны амулеты, неспешно покачивающиеся от их ходьбы. В основном на серебристых или деревянных кружках были нарисованы луна, костёр, звезды и силуэты ведьм.       — Зачем они здесь? — спрашивает девушка, любуясь искусно вырезанными талисманами.       — Указывает дорогу новым ведьмам и охраняет от незваных гостей, — не поворачивая головы отвечает Кин. — Этот путь защищён и от злых духов, в сам круг ведь могут войти только те, кто чист душой.       «Бляха, а если нет, то молнией шандарахнет что ли?» — интересуется Риндо, и Ран издаёт звук, похожий на смех.       Перед походом Кин соединила их всех ментальной связью, чтобы в случае чего ведьмы могли связаться с другими волками, а не только с истинными.       «Да, жопу тебе подпалит. Поэтому, надеюсь, ты хорошо помылся перед сегодняшним походом», — замечает Сано, закатывая глаза. — «Души Хайтани — потёмки».       — Его не пропустит барьер, — отвечает Такахаси, а потом шикает на Рана. — Мы почти пришли, будьте потише.       Среди деревьев внезапно мелькает что-то белое, и перевёртыши останавливаются, окружая ведьм плотным кольцом, чтобы в случае чего отразить атаку.       «Здравствуй, Мононоке», — раздаётся голос Такеоми, и Хитоми замечает несколько абсолютно белых — белоснежных, шерсть будто инеем покрыта, — волков, что смотрят на их группу. — «Давно ты не появлялась».       — Это оками, — поясняет Кин, беря внучку за руку. — Такеоми, пропусти их.       Вожак сдвигается в сторону, и ведьмы выходят вперёд, чтобы встретится взглядами с красными глазами Мононоке. Волчица опускает голову, вторя жесту Такахаси, а потом смотрит на Хитоми, что точно также склоняется в приветствии. Оками делает шаг вперёд, и Ран издаёт предупреждающий рык.       — Хайтани, угомонись, — Кин обнимает Кимуру за плечи. — Это моя внучка — Хитоми, будущая Верховная и хранительница этого леса.       Мононоке останавливается в паре шагов от них, смотря в ярко-зелёные глаза Хитоми, но девушка чувствует — видит её душу и сердце.       — Рады приветствовать тебя, дитя, — наконец произносит волчица приятным женским голосом. — Да будет жизнь твоя долгой. Путь свободен.       — Оками охраняют ведьмин круг, — говорит Такахаси, когда они прощаются с Оками и следуют дальше. Кимура проводит рукой по волосам, убирая за уши выбившиеся из косы пряди, и в этот момент чувствует, как Ран мягко толкается в её плечо носом. Девушка поворачивает к нему голову и улыбается, а потом оставляет короткий поцелуй между глаз, и волк успокаивается. — Пришли.       Ведьмин круг, по сути, был местом для совершения общих больших ритуалов. На широкой поляне, над которой нависли ветви могучего дуба, были расставлены двенадцать камней, а в центре что-то типо массивного каменного алтаря с возложенными на него дарами в виде цветов, фруктов и самодельных талисманов. По самому периметру росли цветки ликориса, горецвета и вербены — ещё одна защита от нечистых сил и духов.       Едва Хитоми ступает в его пределы — все волоски на теле встают дыбом, а магия ищет выход, и Кин чувствует это, утягивая девушку в самый центр — к алтарю. Когда Кимура касается его, магия внутри успокаивается, напоминая спокойный океан, воды которого неспешно плещутся, навевая дрёму и умиротворение.       — В первый раз это нормально, — улыбается Кин. — Твоя магия ещё не в полной мере поддаётся контролю. А здесь всё пропитано волшебством, и твоё естество стремиться соединиться с ним, наполняясь силой.       — Так вот где вы проводите свои вечеринке с Сатаной, — усмехается Кимура, и бабушка вторит ей, а потом оставляет на алтаре новые подношения. — Часто?       — По всем важным датам, то есть — каждое полнолуние. Растущая луна тоже дает силы, — Такахаси заканчивает раскладывать подношения. — Здесь же пройдёт твоё посвящение, когда займёшь моё место.       — Надеюсь, что случится это ещё не скоро, — Хитоми дотрагивается до румяного бока яблока. — Дай мне насладиться.       — У тебя будет на это время, — ласково говорит женщина. — Ты не обязана постичь всё и сразу, мой цветочек. Получай от этого удовольствие. А теперь давай-ка прогуляемся до места силы.       На этот раз им не повстречалось никого из волшебных существ, хотя Кин рассказывала, что они любят селиться около подобных мест, подпитываясь — там жизнь била ключом в прямом смысле этого слова: всё сочнее, больше, ярче. И Хитоми действительно обратила внимание, что чем ближе они подходили, тем ярче и больше была вокруг зелень. Абсолютно вся. Даже грибы были гигантские: одного такого хватило бы и на суп, и на второе.       Около дорожки Кимура углядела землянику, и от неё шёл такой умопомрачительный аромат, что рот наполнился слюной. Сами ягоды были размером с нормальную садовую клубнику, ярко-красные, почти глянцевые. Девушка, не удержавшись, сорвала пару плодов, кидая в рот. Вкусовые рецепторы взорвались от свежей нежной сладости, обволакивающей язык: это было восхитительно вкусно.       «Ты любишь землянику?» — Ран жадно следит за движением юркого языка, что слизывает сок с нижней губы. Хочется укусить.       — Да, — смущённо говорит Хитоми. — Ещё чернику, но меньше.       — И какао с зефирками, — как бы невзначай подсказывает Кин, за что получает лёгкий тычок в лопатку от внучки. — Ладно-ладно, молчу.       Место силы оказалось — на первый взгляд — ничем не примечательным валуном, но стоило подойти ближе, как Кимура услышала гул; то были токи магии, напоминающие мощные протуберанцы, бьющие фонтанами из-под земли — только коснись камня, и можно наполниться этой силой до краёв, расплёскивая её вокруг себя, как тёплые капли летнего ливня.       Вокруг него росли гигантские цветы и кустарники, в которых можно было легко спрятаться с головой. Казалось, что нежные лепестки были бархатными, коснись — и на пальцах останется яркий плотный цвет вместе с пыльцой.       Хитоми уже хочет коснуться камня, впитывая в себя энергию, но Такахаси останавливает её.       — Ещё рано, — говорит женщина. — Ты не истощена, и твоя магия бушует, вспомни ведьмин круг. Тебя порвет от такого количества силы. Просто запомни это ощущение, хорошо? Когда услышишь что-то подобное в лесу, то знай — очередное место силы рядом.       — Они все найдены?       — Нет, — сама Такахаси тоже не касается камня. — Лес слишком большой, а энергия бывает возрастает в каком-то месте слишком рьяно и тогда образуется новое место силы. У них, кстати, иногда бывает градация: конкретно этот источник универсальный, а есть направленные на водную магию или огненную. Ну что, домой? ***       Информации про ведьмовство было столько, что к концу недели Кимура действительно выдохлась — они начали изучать боевую магию. Она устало сидела на крыльце дома Рана и Риндо, поджидая их после тренировки. Чем больше она училась, тем больше ей требовался по вечерам истинный — было действительно сложно, когда Ран уходил в ночные дозоры. Казалось, что без объятий Хайтани, Хитоми рассыпется на части.       — Эй, малышка, — голос Рана раздаётся над головой, а потом девушка чувствует, как он берёт её на руки, и Хитоми буквально окунается в запах и тепло Хайтани, зарываясь лицом ему в шею. — Снова гоняла тебя?       — Кин похлеще Араши и Имауши вместе взятых, — рядом оказывается Риндо, открывая дверь в дом, где вкусно пахнет едой. — Умираю с голоду.       — Упражнялась ещё и в домоводстве? — ласково усмехается Ран. Он с Риндо и сам всё умел — ещё бы, столько жить вдвоём, тут хочешь-не хочешь, а научишься, — но естественно — забота Хитоми о них с братом была дико приятной, что чувство любви буквально переполняло Хайтани.       — Это уже автоматически выходит, — еле слышно отвечает Кимура, цепляясь тонкими пальцами за голые плечи Рана. Они оба вернулись с тренировки. — Сегодня просто как-то особенно тяжело было.       Риндо деликатно исчез, заявив, что потратит всю горячую воду в душе. Ран только рукой махнул: вали. Брат исчез, а старший Хайтани опустился на диван, устраивая Кимуру на своих коленях. Девушка сжалась в комок, напоминая перевёртышу маленького котёнка, что ищет тепло исключительно в его объятиях. Это приводило волка в восторг и умиление.       — Всё хорошо, моя девочка, я здесь, — он уже собирается поцеловать Хитоми, и она тянется к нему, сразу же заводя этим волка до состояния дитанирующей бомбы, как в дверь стучат. — Кому ещё надо прописать, чтобы шастать перестали?       — Не спеши, волчонок, — ехидно объявляет Кин, заходя в их дом вместе с вожаком. — Я пришла серьезно поговорить.       — Весь во внимании, — насупленно отвечает Хайтани, поглаживая Хитоми по ногам, не скрытым короткими шортами. Он следит за ведьмой и Акаши, что кладёт на стол какую-то шкатулку.       — Ты знаешь, что энергия у ведьм не бесконечна, и нам нужна подпитка, — начинает Такахаси, в упор смотря на Рана, что нахмурился.       — Так мы же ходили к месту силы, почему не дала Хитоми дотронуться до камня? Она же совсем без сил, — холодно произносит Хайтани, злясь на Верховную — она подвергала опасности его истинную, и волк внутри него наполнятся гневом.       — Об этом мы и хотели поговорить, — в разговор влезает Такеоми, проводя пальцем по крышке шкатулки. — Мы думаем, что тебе самому стоит отвести Хитоми к месту силы.       — Мне? — Хайтани не понимающе смотрит на пришедших, продолжая поглаживать Хитоми, которая так устала, что заснула в его объятиях. — Не то чтобы я против, но почему не ты?       Ран смотрит на Кин, и та расплывается в улыбке, которая не нравится Хайтани: ведьма что-то задумала.       — Скажи мне, волчонок, как далеко ты готов зайти ради Хитоми?       — Глупый вопрос, — ухмыляется Ран, дерзко смотря на Такахаси. — На всё.       — Отведи её к звёздному озеру, — медленно, и с явным наслаждением произносит Кин, смотря в глаза Хайтани.       Ран застывает, понимая, что этой просьбой ведьма загнала его в ловушку с одним единственно правильным сейчас ответом, и это — уж точно, — не нет. Но готов ли он действительно зайти настолько далеко уже сейчас? Хайтани опускает взгляд вниз, смотря на Хитоми.       В первое утро, когда он вернулся домой после дозора, то чуть с ума не сошёл от безграничной эйфории и счастья, найдя девушку спящей в своей постели, с длинными золотыми волосами, разбросанными по подушке, в его футболке — этот вид отпечатался в мозгу, на самой подкорке.       Хитоми — его, а он её, и так будет всегда.       — Я отведу её туда, — твёрдо отвечает Ран, смотря в довольные глаза Кин.