Сказ о волке и его красной шапочке

      Странное было чувство — новое, волнующее, мягко щекочущее там, за рёбрами, где быстро бьётся сердце, подобно маленькой птичке, которую теперь со всех сторон окружает прочный кокон из любви и заботы. Хитоми чувствует тепло от ладони Рана, пока они идут обратно в деревню, пробираясь через пушистую зелень и многовековые деревья, в могучих ветвях которых живут разнообразные волшебные существа.       Теперь, ощущая приятную тяжесть кольца на пальце, весь окружающий мир кажется Кимуре ещё более красочным и солнечным, чем был. Хотя, казалось бы, куда уж больше? Но в магическом мире предела совершенству нет; особенно, если ты влюблена, а твоя душа и сердце теперь навсегда соединены с истинным древним лесным духов, и союз этот не рушим.       — Что, не рассчитывала выйти замуж так рано? — голос Рана буквально сочится удовлетворением и самодовольством, а волк внутри него довольно виляет хвостом, потому что теперь их связь закреплена навсегда не только в этом мире, но и в другом — потустороннем, где обитают древние духи и их предки, которые записывают такие события на страницах летописей, сплетая новый гобелен жизни.       — Можно подумать ты рассчитывал, что этим летом женишься, — фыркает Хитоми, убирая за ухо выбившуюся золотистую прядь волос.       — Конечно, — невозмутимо отвечает Хайтани, а девушка кидает взгляд на их переплетенные пальцы, чувствуя, как любовь переполняет её. Блеск кольца притягивает взгляд, и Кимура думает, что Рану это украшение идеально подходит. — Вторым пунктом стояло в планах на год.       — А первым? — усмехается Хитоми, когда перевёртыш резко разворачивается к ней и обхватывает ладонью затылок ведьмы, склоняясь к её лицу.       — Встретить тебя, — его шёпот ложится на кожу мягким флёром, окутывая страстью и любовью, а потом Ран накрывает губы Кимуры своими, раздвигая их языком и утягивая истинную в очередной медленный ласковый поцелуй, который всё равно перерастёт в жадный — сколько бы времени не проходило, а они оба становились только голоднее в отношении друг друга. Хайтани второй рукой обнимает Хитоми за талию, притягивая к своему телу и чувствуя мурашки, проходящиеся по коже, когда девушка обнимает его в ответ и привстаёт на мысках, чтобы быть ещё ближе.       Волк про себя усмехается, потому что и представить не мог, что так полюбит свой строгий ошейник, поводок от которого находится в изящных руках Хитоми. Юная ведьма — вся целиком — принадлежит ему, и от этой мысли тело наполняется эйфорией, граничащей в безумием, ведь перевёртыш остаётся жадным, наполненным первобытными инстинктами животным, которое ни за что не будет делиться или терпеть посягательства на то, что считает своим.       Ран медленно разрывает поцелуй, с нежностью смотря в самые красивые зелёные глаза на свете, до краев наполненные любовью, которая предназначена ему одному. Он и представить не мог, что заполучит в истинные такую необыкновенно прекрасную девушку, делающую его абсолютно ручным. Только с ней он был таким, с остальными же оставаясь дерзким, злым, а порой чересчур жестоким, демонстрируя силу и пресекая попытки отобрать положенную ему власть.       Теперь Хайтани точно знает, когда придёт его время занять место вожака — стая заживёт совсем иначе, а он, вместе со своей очаровательной женой, перевернёт устои человеческого мира, заявляя ему, что больше перевёртыши и все остальные магические создания не намерены прятаться в тени.       Этот мир достаточно велик, чтобы вместить в себя и тех, и других.       Когда они подходят к деревне, уже в сумерках — смородиновых, стелющихся по земле тёплыми волнами, которые обнимают мягкой чернотой всё окружающее пространство, — то видят, как около дома вожака пылает огромный костёр, который выбрасывает вверх снопы ярко-оранжевых искр, которые растворяются в пространстве, отдавая волкам своё тепло и свет.       Шум стоит невообразимый, но это и не мудрено, ведь вокруг яркого пламени собралась вся стая, которая затихает, стоит им услышать приближение Рана и Хитоми, которые выходят из леса на дорожку, ведущую к костру.       Волки, более не скрытые от пары деревьями, смотрят на пришедших блестящими яркими глазами, одновременно расплываясь в широких довольных ухмылках, и тогда Ран издаёт громкий приветственный вой, поднимая вверх ту руку, где сияли кольцо и татуировка. Стая подхватывает клич Хайтани, соскакивает с насиженных мест и несётся навстречу Кимуре и Рану.       Хитоми думает, что перевёртыши просто снесут их с ног, накидываясь со своими крепкими объятиями, а потом оказывается зажата практически в тиски, когда стая облепляет их со всех сторон, радостно воя и смеясь, передавая от одного к другому, чтобы каждый мог поздравить их с венчанием.       Их яркие запахи, аура, голоса и магия смешиваются в одно целое, танцуя вокруг ведьмы, и наполняя её счастьем и спокойствием — она дома, в окружении тех, кто принял бы её любой, даже если бы она не владела магией, но Хитоми — часть Рана, его сердце, точно так же, как и он её. Девушка дома, в окружении семьи, и любой из них готов прийти ей на помощь. Кимура улыбается, чувствуя чьи-то руки в волосах и на плечах; слушает веселые голоса, выкрикивающие поздравления; ведьма вновь ощущает, как магия переполняет её, разбрызгиваясь вокруг, словно шампанское, опьяняя своей силой.       — Задушите же, — смеётся она, когда чувствует сменяющие друг друга объятия — крепкие от волков и мягкие — от девушек. Такеоми ласково касается её лба поцелуем, а потом Хитоми оказывается лицом к лицу с Кин, и та хитро улыбается, заключая внучку в нежные объятия.       — Поздравляю, — голос Такахаси сквозит радостью и теплотой, и Кимура понимает — бабушка приняла Рана, отдавая ему любимую внучку, зная, что рядом с ним ей не грозит никакая опасность.       — Готовься, Хайтани, — голос Ханмы слышен громче всех, пока он, стоя сзади Рана, обнимает его за плечи. — Я перерыл всю свою коллекцию и нашел самое лучшее из кальянного рэпа. Будем слушать и кайфовать.       — Такое ощущение, что это ты с ним на озеро сходил, — хмыкает Кисаки, а стая заходится от смеха, и Шуджи картинно прикладывает руку ко лбу, демонстрируя отсутствие кольца.       — Что ты, Тетта, — ехидно отвечает волк, — я бы пошёл туда с тобой. Ну, с Дракеном в крайнем случае.       — Избавь меня от своего общества, — Рюгуджи расплывается в улыбке, больше похожей на оскал. — Ты в качестве жены так себе.       — Сердце мне разбиваешь, — фыркает Ханма, пока Ран выпутается из его объятий и привлекает к себе Хитоми, встречаясь взглядом с Кин.       — Кто бы мог подумать, что мы станем настолько тесно связаны, — Хайтани склоняет голову, и Такахаси кивает в ответ.       — Поверь мне, волк, я всяко лучше, чем твоя тёща, — Ран закатывает глаза, но мысленно соглашается с Верховной — им с Хитоми ещё предстоит знакомство с её родителями и, так сказать, узаконивание их отношений людским способом. — Передо мной можно быть любым, даже наглым засранцем, а там ты, явно, испортишь благопристойный лик семьи.       — Очень хорошо, — ехидно замечает Хитоми, обнимая волка за талию. — Хоть разбавить этот пафос.       — Идёмте, — Акаши-старший берёт Кин за руку. — У нас вся ночь впереди, чтобы отпраздновать ваше венчание.       — А кто сегодня в дозоре? — тихо интересуется Ран у Риндо, пока они идут обратно к кострищу. — Должны же были пойти Сано и Имауши, а они оба здесь.       — Кин расширила круг чар на эту ночь, а около границ помогают Оками, — Риндо собирает волосы в хвост, а потом переступает через широкое бревно и усаживается рядом с братом и Кимурой. — Мононоке передаёт свои поздравления, как и все ведьмы.       — Ни от кого ничего не скроешь, — усмехается Ран, а потом слышит звон бутылок, и как волки наливают в бокалы виски. — Надеюсь, Такеоми не обнаружил пропажу?       — Обнаружил, — около Риндо садится Харучиё, вытягивая вперёд длинные ноги. — Но ваша духовная свадьба спасла нас от пиздюлей, поэтому, Ран, береги свою истинную — удачу приносит.       Они прыскают со смеху, а потом наступившие сумерки пронзает общий громогласный вой, наполненный счастьем, весельем и общей радостью, когда перевёртыши выкрикивают поздравления и поднимают бокалы за новую пару истинных.       По другую сторону от Хитоми садится Такахаси, меняясь на время местами с Сенджу, упорхнувшей ближе к подружкам.       — Скажи-ка мне, а ты с Такеоми там была? — Хитоми склоняет голову, смотря на бабушку хитрыми зелёными глазами, в которых танцует языки пламени.       — Была, — Кин проводит рукой над своими пальцами, и на безымянном возникает красивое широкое кольцо из темного золота, усыпанное жёлтыми топазами, по цвету напоминающими глаза вожака. — Извини, что не позвала на свадьбу.       Ведьмы прыскают, а потом осторожно соприкасаются бокалами, слушая какофонию, творящуюся вокруг: Шуджи слов на ветер не бросал, и вокруг костра разнеслись звуки музыки, от которой большая часть стаи измучено взвыла.       — Снова этот «кайф ты поймала», — Харучиё залпом осушил стакан, наблюдая за довольным Ханмой, лениво дымящим в пространство и полностью игнорирующим злобные взгляды. — Длинный, смени репертуар!       — На танец хочешь меня пригласить? — ехидно отвечает волк, сверкая янтарными глазами, в которых блестели лукавые искорки. — Я Кену не изменяю.       — Я тебе изменяю, — Ругюджи показал другу неприличный жест, а потом притянул к себе весело хохочущую Эму, оставляя в волосах девушки почти невесомый поцелуй.       — Вот и верь после этого в любовь, — Ханма тушит бычок о подошву кроссовка, а потом присоединяется к молодым волкам, столпившимся вокруг Рана и Хитоми; Кин вернулась к Такеоми, а на её место вновь села Сенджу, передавая Кимуре заново наполненный бокал. — Ну, что, Хайтани, когда нам ждать от вас маленьких волчат?       На глазах выступают слёзы, когда Ран давится алкоголем, попавшим не в то горло от слов Ханмы. Волки заходятся в новом приступе смеха, а Хайтани поворачивает голову к Хитоми, встречая такой же обалдевший взгляд.       — Просто скажи мне, что третьего пункта в плане не было, и я успокоюсь, — слёзно просит девушка, прикладывая руку к груди. — Становиться матерью я пока не готова.       — Не было, — заверяет Ран, а потом притягивает девушку ближе к себе, так что их бёдра соприкасаются. — Я пока не готов делить тебя.       — Оставьте это на брачную ночь, — меж их лицами возникает ладонь, и оба поворачивают головы к Изане, стоящему над ними. — А то глядя на тебя, Ран, поневоле начинаешь завидовать…       — … и молиться, одновременно, чтоб не стать таким же, — заканчивает за Курокаву Шион, предварительно отошедший подальше от братьев — пиздюля у них были невкусные, а раздавали их Хайтани в избытке.       — Не ссы, псина, — Риндо расплывается в улыбке, опасно сверкнув аметистовыми очами. — Твоя истинная быстро от тебя избавится — тебя убьёт длинный язык и отсутствие инстинкта самосохранения.       — А твоя тебе просто давать не будет, — парирует Мадараме, с удовольствием отпивая янтарную жидкость из бокала. — Ты прикинь, только вы решите предаться разврату на кухне, а Рану пожрать ночью приспичит! Советами же заебёт, как лучше.       — У вас есть намордник? — спрашивает Хитоми, и глаза Шиона расширяются, а его слова возмущения тонут в волне смеха перевёртышей, которая обрушивается на барабанные перепонки так, что девушке хочется закрыть уши ладонями.       — Всё-таки вы реально созданы друг для друга, — говорит Сенджу, когда смех стихает, а Шион перестаёт нервно бубнить. Девушка поднимается с места, и волки следуют её примеру, окружаю парочку полу-кругом. Их глаза горят, источая свет и тепло. — За Рана и Хитоми!       — За Рана и Хитоми! — подхватывают остальные, а ночь длится ещё бесконечно долго, наполненная смехом, радостью и любовью. Прочный защитный купол даёт возможность перевёртышам расслабиться, и они пользуется этим на славу, веселясь почти до рассвета: танцуют, дурачатся и кажутся Хитоми совершенно обычными людьми, которые умеют радоваться моменту, они искренне счастливы за Рана, и он отвечает им тем же. Единение стаи завораживает, и Кимура рада, что является её частью.       «Будь счастлива», — девушка поворачивает голову на мысленное послание, встречаясь взглядом с вожаком, что сидит в окружении друзей и своей истинной, точно так же ласково смотрящей на Кимуру. — «Хитоми Хайтани».       Ведьма усмехается, слыша своё новое имя, а потом склоняет голову в знак почтения и возвращается к празднованию, сразу же оказываясь к надёжных ласковых объятиях Рана. ***       Через пару дней большая часть стаи собирается наконец-то в свою вылазку, чтобы пополнить запасы, а это означает, что их не будет минимум дня полтора: сначала добраться до машин, укрытых заклинанием Кин, а после проехать ещё несколько сотен километров до соседнего города, где никто не будет чураться толпы незнакомых мужчин, громко вопя «волки» на всю округу.       В деревне оставались лишь четверо волков, что должны охранять периметр и следить за любопытными охотниками, снующими в лесу — перед фестивалем их нервозность усиливалась, потому что в городок должны были съехаться люди и из соседних селений, а это означает — много незнакомцев, то есть потенциальных перевёртышей, которые только и думают, как бы затащить в ближайшие кусты их девушек и надругаться.       — Ага, как же, — фыркает смешно Харучиё, сидя на крыльце дома Хайтани и завязывая шнурки на ботинках. — Охотники такие страшные, что девчонки сами кидаются нам на шею.       Хитоми сзади беззвучно смеётся, когда Ран в очередной раз возводит глаза к потолку, мечтая придушить друга за его длинный язык, хотя юная ведьма плевать хотела на все похождения Хайтани до её появления, но девушку каждый раз веселила его реакция — будто поймали за воровством яблок из соседнего сада.       — И ты, такой любезный, никогда им в этом не отказываешь, — рядом с Акаши усаживается Риндо, держа в зубах недоеденный хлебец, на котором тонким слоем размазано масло. Харучиё вырывает у волка лакомство и откусывает большую часть, отходя на безопасное расстояние и ехидно улыбаясь.       — Конечно, ведь им так нравится снимать с меня маску, чтобы поцеловать, — младший брат Такеоми подмигавает старшему Хайтани, а потом с хохотом несется вперёд, но у Риндо ноги длиннее, и в итоге они кубарем скатываются прямо под ноги вожаку, который упирает руки в бока и тяжело вздыхает, глядя в небо.       — За что мне это наказание? — Акаши разводит волков в стороны, предварительно рыкнув на них, но как только мужчина отворачивается, Харучиё пихает Риндо в бок.       — Спорим, в этот раз я соберу больше трофеев?       — Спорим, — улыбается Хайтани, и они пожимают руки, успокаиваясь и идя за вожаком.       — Что за трофеи? — интересуются Хитоми, и сразу видит, как напрягается Ран, чертыхнувшись. — Так-так, не выйдешь отсюда, пока не расскажешь.       — Свяжешь меня? — игриво интересуется перевёртыш, поворачивая голову и касаясь губами коленки Кимуры, стоящей около него, пока Хайтани обувался.       Хитоми присаживается на корточки, касаясь ладонью щеки Рана, и волк ласково потирается о неё, смотря на истинную тёмными хитрыми глазами. Ведьме снова кажется, что в мире нет никого, кроме них.       — Свяжу, — соглашается Кимура, приближаясь к Хайтани ближе, и чувствуя горячее дыхание на своих губах. — И не дам тебе, если не расскажешь.       Ран фыркает, прекрасно зная, что выберется из любых пут, лишь бы взять Хитоми, в очередной раз оставляя на нежной коже свои следы, которые теперь ярко сияли на шее и ключицах.       — Лифчики, — отвечает он лениво, а потом притягивает Кимуру к себе, впиваясь губами в рот девушки и глубоко целуя, желая продлить этот момент как можно дольше. — Я скоро вернусь, любовь моя.       — Буду ждать с нетерпением, — усмехается Хитоми, смотря на Рана уже снизу вверх, и он тяжело вздыхает, легко проводя параллель с их жаркой игрой у озера.       — Если бы ты только знала, ведьма, как сильно я люблю тебя, — волк касается большим пальцем нижней губы девушки, испытывая острое сожалению, что не сможет разложить её прямо сейчас. — Скучай как можно сильнее.       Он спускается со ступеней, потому что если задержится ещё хоть на секунду, то плюнет на всё и не сможет уйти.       — Эй, Ран, — раздаётся нежный голос позади него, и перевёртыш замедляется, но головы не поворачивает, стискивая зубы. — Я люблю тебя.       Он усмехается, а потом исчезает за деревьями, нагоняя остальных волков, что становятся в стройную колонну и перебрасываются в зверей, переходя на бег.       — Хитоми? — девушка поворачивает голову и улыбается, встречаясь глазами с Сенджу, что поднимается по ступеням и усаживается рядом с Кимурой на пороге, глядя на деревья, за которыми исчезли волки. — Ты не уходишь сегодня с Кин?       — Нет, бабушка потратила изрядное количество магии на щит, поэтому мы будем здесь. Нужна с чем-то помощь? — вместе с перевёртышами ушли Ио и Одзуки, чтобы толпа мужчин так не бросалась в глаза, поэтому маленький Райль остался на попечении девчонок. — Где, кстати, волчонок?       — У Сано дома, я пришла позвать тебя к нам, если ты не уходишь с Кин. Пойдёшь?       — Конечно, — девушки спускаются с крыльца, следуя на другую сторону к первому дому по правую руку от жилища вожака, где жили Шиничиро с Майки и Эма. Старший Сано был сейчас в деревне за главного, и находился за периметром, охраняя границы вместе с Кисаки. На другой стороне пост несли Хитто и Муччо.       В просторном доме семьи Сано вкусно пахло выпечкой и слышался заливистый смех Райля, с которым играла Акане, пока Эма хлопотала у плиты. Старшая сестра Инуи и младший Араши расположились в зале, раскидав вокруг себя множество игрушек, в данный момент лежавших без дела: мальчик решил, что дело первой необходимости — сыграть в прятки, поэтому Сейшу выпала честь искать его.       Хитоми ухмыльнулась, заходя в комнату и ловя взгляд юного Райля, что приложил палец к губам, стоя за занавеской, из-под которой торчали его ноги в разных носках: один зелёный, другой фиолетовый. Девушка кивнула, пообещав не выдавать волчонка.       — Привет, Акане, — блондинка улыбнулась ведьме и продолжила считать, пока Кимура усаживалась позади неё на полу, следя за процессом игры.       — Я иду искать, — сообщает Акане, и из-за занавески доносится задорный смех.       — До вечера ведь не найдёшь, — усмехается Хитоми, ловя веселый огонёк в глазах Сейшу, что притворно тяжело вздыхает, прикладывая ладонь к груди.       — Я понимаю, что вызвалась играть с профессионалом, — девушка встаёт и начинает старательно делать вид, что не замечает детских ножек, торчащих из-за занавески. Вместо этого Сейшу медленно обходит комнату, заглядывая в каждый уголок. — Где же ты, Райль?       — Я хочу помочь в поисках, — предлагает Сенджу, заходя в комнату с увесистым подносом, на котором стояли кружки с чаем, вкусно пахнущим малиной и мятой. Хитоми поднимается и забирает у неё поклажу, ставя на стол. — А ты?       — Я клятвенно обещала не выдавать укрытие нашего маленького вожака, — Кимура усаживается за стол, беря в руки чашку. — Поэтому наблюдаю за безуспешными поисками.       День в компании с маленьким волчонком и девушками проходит совершенно незаметно, но в юном Араши столько энергии, что под вечер Кимура ног не чувствует, медленно идя с Райлем за руку к их дому, чтобы забрать игрушку, с которой мальчик спал.       — Давай, бери и пойдём, — ведьма ждёт на крыльце, пока Араши исчезает в глубине дома, а над его головой порхает небольшой светящийся шар, наколдованный Хитоми, чтобы мальчику было не страшно. Через пару минут он возвращается, держа в маленьких ручках потрёпанного временем волка, кое-где уже заштопанного. — Ух ты, какой красавец.       Игрушечный зверь был грязно-серого цвета с золотистыми глазами, но то, с какой любовью Райль прижимал его к груди, не оставляло сомнений, что он никому не позволил бы отнять у него этого потрёпанного временами волка.       — Чисто Шион с похмелья, — тихо говорит Хитоми, которая наблюдала несчастного Мадараме аккурат на следующий день после их с Раном венчания. Волк, благодаря регенерации, быстро пришел в себя, но первые минуты, когда Кимура его увидела в окно, были поразительными: реально побитая жизнью собака. — И как его зовут?       — Это Такеши, — авторитетно заявляет мальчик. — Как папа.       — Да, твой папа действительно такой, — они заходят в дом Хайтани, и волчонок смешно тянет носом, чувствуя тяжёлые запахи взрослых перевёртышей. Хитоми улыбается, кладя на стол лимонный пирог, испеченный Эмой, завёрнутый в крафтовую бумагу. — Ты голоден?       — Не-а, — Райль забирается на диван, на котором ещё с утра осталась лежать футболка Риндо. — Давай выпьем тёплого молока?       Они с мальчиком открывают настежь дверь, садясь на деревянном крыльце, нагретом за день солнцем. Райль держит в руках большую кружку, вглядываясь своими необыкновенными глазами в сгущающиеся сумерки, опускающиеся на деревню. Где-то там, за небольшим лугом, который расположен прямо за домом Хайтани, перемещаются волки, охраняя тех, кто остался внутри защитного круга. Кин сегодня целый день не появлялась, занимаясь своим огородом и связываясь с ведьмами, которые были в городе, чтобы разузнать там обстановку.       Кимура поднимает руку, и над головой Араши плывут разные фигуры животных, подсвеченные изнутри тёплым жёлтым цветом. Мальчик поднимает к ним глаза и протягивает ладонь, с восторгом следя, как на неё опускается упитанная изящная выдра, красиво скручивая пушистый хвост вокруг лапок. Наколдованное животное сменяется следующим: милой капибарой, у которой даже в таком придуманном облике видны длинные густые ресницы. Миг — и её место заменяет обезьянка, обнимающая тонкими лапами большой палец Райля, и юный волчонок смеётся, словно веселый ручеёк бежит.       — Классные, а волка можешь? — просит он с восторгом.       — Хочешь знать, каким будешь, когда вырастешь? — ласково интересуется Хитоми, а потом касается ладонью светлой макушки, мягко проводя по волосам мальчика.       — До первого обращения ещё долго, — уныло говорит Райль, пряча лицо за кружкой. — И меня никогда не берут с собой дальше луга — опасно.       Кимура чувствует, как сердце внутри наполняется горечью: каково это — быть представителем расы, которая почти истреблена невежественными людьми, душащими на корню всё, что хоть как-то отличается от них самих? Райль — единственный волчонок во всей стае, и у него нет здесь ровесников, он не может разделить с такими же детьми свои интересы, потому что вынужден жить в изоляции. Порой, даже волшебный мир, наполненный тайными, кажется клеткой. Ему бы хотелось уже сейчас быть на равне со взрослыми волками, и хоть они никогда не отказывали ему в любых играх, учили драться и нападать, всё равно чётко проводили черту, за которую нельзя было ступать.       — Смотри, — шепчет Хитоми, и из темноты к ним выходит фантом огромного перевёртыша песочного цвета, глаза которого ярко блестят серебристым светом. Животное склоняет в приветствии голову, глядя на Райля, расплывающегося в довольной улыбке. — Вот каким ты будешь, юный Араши.       Восторг на лице волчонка вызывает искреннюю улыбку, и Хитоми продолжает наблюдать за тем, как мальчик соскакивает со своего места, подходя к фантому, послушно опускающемуся перед ним на живот, чтобы Араши мог рассмотреть волка со всех сторон.       Когда-нибудь, думает ведьма, Райль будет жить в свободном мире, без шор и оков, и он сможет сам выбирать свою судьбу, где и как ему жить, и никто — никто — не посмеет ему препятствовать.       Утром, после завтрака, Хитоми ведёт мальчика на тот самый луг, где он играл обычно со взрослыми. Они бесятся в высокой душистой траве, играя в догонялки и прятки, ловят цветные пузыри, которые создаёт Кимура, а потом вместе заваливаются на мягкое зелёное море из растительности и рассматривают огромные облака, плывущие над их головами. В какой-то момент юный волчонок оказывается подле Хитоми, укладывая голову ей на живот и засыпает, а девушка мягко гладит его по волосам, продолжая смотреть в небо и не зная, что волки вернулись в деревню, а за ней и Райлем уже минут двадцать наблюдает Ран, чувствуя, как наполняется умиротворением и мыслями, которые до этого момента и не посещали его голову.       — Действительно завораживающая картина, — мягко произносит Риндо, кладя ладонь на плечо брата. — Слова Ханмы, получается, были пророческими?       — Завались, но, не поверишь, даже жалко, что это будут исключительно пацаны, — Рану хочется сорваться на бег, чтобы как можно скорее оказаться около Хитоми и заключить её в свои объятия, но в то же время ему совершенно не хочется нарушать эту идеалистическую картину. — От неё я был бы рад любому ребёнку.       — Но не сейчас, — Риндо не надо мыслей читать, чтобы знать о чем думает старший брат. Хайтани хочет, чтобы их дети жили в мире, где им не придётся прятаться.       — Не сейчас, — усмехается Ран. — И хотя это до мурашек завораживающе, я сам пока не насытился, поэтому не готов делить её внимание с кем-то ещё, даже если это мои дети.       — Иди, — мягко улыбается Риндо. — А то через пару часов разлучитесь снова, а на фестивале полно охотников — не уединишься.       — Ты меня не дооцениваешь, — старший усмехается, а потом вступает в густую траву, стремясь к своей истинной, чтобы наконец-то ощутить её в своих руках и понять — он дома. ***       Хитоми стоит у зеркала, держа в руках изящную шёлковую маску фиолетового цвета. Сегодня они все спрячут свои лица, представая на фестивале под другой личиной, и молодые волки смогут всласть наиграться с девушками из города; к тому же, лишний раз щёлкнуть охотников по носу, тоже входит в их планы: перевёртыши будут так близко, но всё равно недосягаемы.       Однако, Кимура нервничает, поглаживая пальцем тёплую поверхность кольца. Вернуться обратно в город — встретиться с родителями, а ещё хуже — с Нахоей, что совсем не прельщает юную ведьму, уже ставшую женой волка. Интуиция буквально кричит, что сегодняшняя ночь станет отправной точкой для чего-то грандиозного, и Хитоми очень надеятся, что это будет что-то хорошее и светлое.       — Готова? — бабушка открывает дверь, выходя в свой сад. — Поверь мне, мой цветочек, сегодня тебя ждёт что-то незабываемое.       — Например? — девушка надевает маску на голову, не опуская на глаза.       — Встреча со старым другом, который откроется тебе с другой стороны, — таинственно вещает Кин. — Идём, маленькая Хайтани, твой истинный уже почти на месте.       Они ступают за порог, на встречу ночи.