***
Никто из них не говорит друг другу слова «прощай», когда утром все волки без исключения уходят на битву, а у Хитоми перед глазами до сих пор стоит лицо Рана. Она кожей чувствует его горячие объятия и поцелуи, которым ночью не было конца и края, а ей всё равно мало, и эту жажду утолить нельзя. Ведьма коротко обнимает Камори, с которой они также вынуждены на время расстаться: Кондо ещё ранним утром дала ведьмам из города сигнал, и кое-кто из них откликнулся, так что девушке предстоит встретиться с ними, а после — отвести на битву. Никто из перевёртышей, разумеется, об этом не знает: Акаши не позволил бы такого самоуправства. — Удачи, — шепчет Камори, и Хитоми слабо улыбается, потому что сейчас она точно слепой котёнок: следует в никуда, чтобы спасти любимых. — И тебе, вишенка. Хитоми набрасывает на голову капюшон и входит под сень деревьев. Сегодня ощущения в корне отличаются от того, что было вчера — лес будто чувствует настроение юной ведьмы и подстраивается под него: вокруг натурально сгущается сумрак, несущий в себе холод и ужас, пока Кимура упрямо идёт вперёд. Она останавливается через двадцать минут, понимая, что без ориентира дальше не продвинется. Хитоми прикрывает глаза, жадно слушая звуки могучего древнего леса, про себя взывая к обладателю голоса. — Откликнись, прошу тебя, — едва слышно, на грани осязания. — Мне нужна твоя помощь. «Итак, юная Хитоми, всё обернулось так, как я и сказала?» — голос раздаётся прямо в голове, и сперва Кимура дёргается, но тут же приходит в себя — нет времени на обмороки и сантименты, потому что её истинный идёт навстречу смерти. — На это нет времени, — твёрдо говорит ведьма, всё ещё стоя с закрытыми глазами. — Как мне найти тебя? «В этом нет необходимости, ведьмочка, ведь я везде», — усмехается голос, и девушке кажется, что он действительно звучит отовсюду сразу. Даже изнутри её груди. — «Посмотри прямо и доверься мне!» Когда Кимура распахивает глаза, то первым её порывом было закричать, потому что прямо перед ней зависает огромный чёрный призрак, смотрящий на неё кровавыми провалами вместо глаз. Он жутко улыбается, а после протягивает ведьме руку с растопыренными пальцами, предлагая довериться, пойти вместе с ним, и Хитоми делает это, потому что отчаянно хочет спасти своего волка и всю стаю. Их пальцы соприкасаются, и девушку будто крючок подхватывает, заставляя на мгновение задохнуться, а в следующий момент очутиться за многие мили от того места, где находилась деревня волков. Это место было не похоже ни на озеро, ни на источники сил, да и вообще на всё, что успела увидеть Хитоми. Здесь буквально всё было пропитано чёрной магией, и она проникает в лёгкие, отравляя. Так что Кимура зажимает ладонью рот и нос, чувствуя во рту отвратительную горечь. — Это плата за разбитое сердце, дитя, — Хитоми резко оборачивается на голос, вглядываясь во тьму, из которой медленно выплывает женский силуэт: женщина будто облита молоком, настолько белая у неё кожа, а вокруг узкого лица змеятся длинные чёрные локоны волос, что достают почти до земли. Но сам лик… Хватит одного раза, чтобы запомнить это навсегда, словно вид этой женщины вырезается скальпелем с обратной стороны глазницы. Глаз у неё нет, только абсолютно чёрные бездонные провалы, и Кимура старается не смотреть туда, потому что ей кажется, что ещё миг — и она растворится в них. На щеках и лбу длинные уродливые шрамы, и они не заживают, продолжая сочиться багровой кровью. Вместо рта — пасть с острыми зубами, больше напоминающими железные лезвия. И в контраст этому роскошные длинные волосы, чёрные, как тьма вокруг. — Мне потребовалось много времени, чтобы снова стать сильной, дитя, — голос холоден, но почему-то Хитоми не чувствует сейчас никакой опасности, потому что знает — враг здесь не она. — Но я не могу покинуть пределы этого круга. Так глупо попасться в собственную ловушку... Женщина взмахивает рукой с непропорционально длинными пальцами, и Кимура видит, как загораются белые огни, рассеянные по большому кругу вокруг них — когда свет концентрируется, то ведьма понимает — это руны, создающие клетку, выйти из которой нельзя. — Кто вы? — осторожно спрашивает Хитоми. Она знает, что времени у неё в обрез, но понимает, что это та самая ситуация, когда нельзя торопиться, иначе всё пойдет прахом. — Ты очень удивишься, маленькая Хайтани, если я скажу, что тоже являюсь жертвой инквизитора? — женщина склоняет набок голову, и густая грива волос стекает вниз по хрупкому плечу, пряча молочную кожу под чёрной рекой локонов. Наверное, удивиться надо бы, но Кимуре сейчас не до того. Правильнее было бы спросить, кому не успел навредить Юкио за свою долгую, полную жестокости и безумия жизнь? Воспоминания о бабушке заставляют вздрогнуть, а ведь сейчас в плену у охотников находится Харучиё, и если перевёртыши проиграют, то младшего брата Такеоми замучают до смерти. — Вы и сами знаете, что нет, — голос слегка надламывается. — Но как это произошло? Женщина усмехается своим жутким ртом, а в сознании Кимуры вдруг возникает яркая картинка, как издевательство над окружающей их тьмой. Хитоми видит молодую красивую девушку с редким даром владением рунами, она живёт замкнуто и никого к себе близко не подпускает, пока в eё уединённое существование не врывается Юкио Такахаси — взрослый, уверенный в себе мужчина, что мгновенно меняет жизнь юной ведьмы. — Я влюбилась в него сразу же, стоило увидеть впервые в лесу, — даже голос меняется, становясь мягким и ласковым, будто объятия матери. — Мне казалось, что никто и никогда не любил меня так, как Юкио. — Вы открылись ему, верно? — Хитоми не нужно знать конца этой истории, чтобы быть уверенной — тут точно не будет счастливой концовки, учитывая место, где они сейчас находятся. — Да, я не утаила ничего, и он слушал, — женщина хмыкает, коря саму себя за наивность и доверчивость. — Говорил, какая я прекрасная и уникальная. — А потом? Картинка исчезает, возвращая Хитоми обратно в глухую ледяную тьму, и девушка вздрагивает, смотря теперь прямо на ещё одну жертву издевательств инквизитора. Она улыбается Кимуре, делая шаг вперёд. — Этот ублюдок обманом отнял у меня силу, заставил помогать ему, уничтожая волшебных существ, а после — загнал в самую глушь, чтобы я не смогла отомстить ему, но я умею ждать, будущая Верховная, и вот ты пришла сюда. — Как ты можешь мне помочь? — Я сделаю это не просто так, — ведьма вздыхает, потому что —разумеется — с неба помощь просто так не сваливается. — Что ты хочешь? — спокойно интересуется Кимура, готовая отдать всё, лишь бы Ран и остальные были живы. —Когда всё закончится, ты должна привести ко мне Юкио живым. Я хочу лично его убить, идёт? — женщина протягивает Хитоми руку, чтобы они смогли скрепить сделку, и ведьма шагает вперёд, чтобы с силой сжать узкую ладонь, молча давая согласие. — Идёт. — А в качестве знака доверия, юная Хитоми, позволь мне дать тебе пару даров. И первый из них — знание о том, что Юкио гораздо хитрее и опаснее, чем полагает вожак волков и его истинная, — усмехается женщина.— Смотри. На глаза Кимуры ложится холодная рука, и девушка мгновенно оказывается далеко от места обитания озлобленного ужаса, что жаждет мести. Вокруг вырастают каменные стены камеры, освещённые тусклым светом факела, а прямо перед собой Хитоми видит Харучиё, что сидит на полу, скрестив ноги, а рядом с ним темноволосая девушка. — Хару? — шепчет Кимура, и Акаши-младший вскидывает голову, сразу же вставая на ноги. — Хитоми? «Ты можешь коснуться его, дитя», — голос раздаётся прямо в голове, и ведьма начинает чувствовать твёрдый камень под ногами, а на коже сырую прохладу подземелья, где держат пойманного перевёртыша. Горячее тепло волчьего тела прошибает до самых костей, и Хитоми на мгновение испытывает почти детский восторг, пока Акаши обнимает её. Девушка поднимает голову и видит страх на дне голубых глаз Харучиё, а он сжимает руками её плечи. — Как ты здесь оказалась? Что со стаей? — Они ушли ещё до рассвета, Хару, — говорит девушка. — Ты знаешь, что задумал Юкио? — Волков ждут тысячи охотников, — Кимура резко поворачивает голову на голос, когда рядом с Акаши появляется девушка с тёмно-карими глазами. На ней тоже одежда охотника, но оружия нет, и у Хитоми брови ползут вверх, когда Харучие переплетает с ней пальцы. — Это Хикари, моя истинная, — поясняет Акаши и без того очевидную вещь. Вряд ли бы он стал водить амурные дела, сидя в плену у охотников. — Инквизитор привёл за собой целое войско, и они вошли в город под видом обычных жителей. — У дедушки есть амулеты, что могут блокировать силу волшебных существ, — добавляет Хикари, а Кимура вдруг понимает, что они с этой девушкой — родственницы, имеющие общего деда — безумца. — Он знает о вашей связи? — интересуется ведьма. — Нет, конечно, иначе я не смогла бы быть рядом с Хару. Хитоми слегка склоняет голову, смотря на истинную Акаши потемневшими зелёными глазами, а в следующий момент размахивается и отвешивает ей пощёчину. Голова охотницы откидывается назад, и она, вскрикнув, хватается за щеку. Харучиё реагирует на это рыком и резко заводит Хикари себе за спину. — Добро пожаловать в стаю, — нежно говорит Кимура. — Она знает, за что это, Хару, сама тебе потом расскажет. Вы сможете выбраться отсюда? — Инквизитор зачаровал дверь рунами, Харучиё не может покинуть подземелье, — карие глаза на мгновение наполняются раздражением и гневом, но истинная Акаши быстро берёт себя в руки, зная, что травма ведьмы, бывшей здесь до Харучиё, действительно нанесена именно Хикари. «Я помогу его разрушить», — звучит голос женщины. — «Коснись пола, Хитоми». Ведьма присаживается на корточки и кладёт ладонь на холодный камень, а затем начинает шептать магические формулы, нашёптываемые ей голосом Ужаса. Проходит всего мгновение, и руны, начертанные на проёме, разрушаются, теряя свою силу. — Уходите отсюда, — говорит Хитоми. — Вряд ли кто-то сторожит дверь снаружи. Увидимся на лугу. Ладонь исчезает с её лица, и Кимура снова оказывается посреди запертой клетки женщины, что отходит от неё, продолжая смотреть тёмными провалами глаз на юную ведьму. — Тебе пора, будущая Верховная, иначе опоздаешь, и все твои близкие погибнут, — ведьма на секунду ощущает на себе ледяные объятия. — Это мой прощальный подарок, Хитоми, надеюсь, что он не пригодится. Ведьма не успевает больше ничего сказать, как женщина выталкивает её из своей импровизированной клетки, и Кимуру подхватывает уже знакомый призрачный силуэт, перенося обратно на тропу, откуда забрал. Страх обрушивается сверху, как плотный ливень, и Хитоми срывается на бег, сейчас жалея, что не умеет телепортироваться так же, как призрак-помощник Ужаса, что решила помочь ведьме, хоть и с помощью сделки для себя самой. Но как они смогут победить, учитывая, что Кимура узнала только одно —охотников действительно намного больше? Когда юная ведьма оказывается около кромки леса, то ещё не видит сражение, но прекрасно слышит его, и оно сопровождается громкими криками, рычанием, лязгом оружия и выстрелами, а ещё — магической вибрацией: значит, Камори успела привести ведьм, что согласились помочь в этой битве. Нога ступает на траву, окрашенную густой алой кровью, и Хитоми сперва теряется, смотря на живое месиво из людей и волков, что бьются друг с другом, будто плавятся в огромном кипучем море злобы и ненависти. Вокруг каждого перевёртыша находится минимум сорок охотников, что нападают, а звери отбиваются, накрытые сверху щитовой магией ведьм. Справа вдруг раздаётся громкий скулёж, и Кимура резко поворачивает туда голову. Тело парализует, потому что ведьма видит, как Вакаса Имауши, ещё секунду назад рвавший зубами тело одного из охотников, падает замертво, а из его головы торчит рукоять длинного топора. — Чёртова псина, — усмехается Юкио, и их взгляды с Хитоми встречаются. — А вот и моя вторая внучка пожаловала. Пришла лично умереть? Так иди сюда. Но прежде, чем девушка делает шаг вперёд, наполняясь изнутри звериной сутью своего истинного, желая рвать и убивать каждого охотника на своём пути, за её спиной раздаётся рёв тысячи глоток, а из леса начинают выходить волшебные твари всех мастей и размеров, что способны сражаться. Кимура расплывается в улыбке, видя, как битва на мгновение замирает, а все взгляды устремлены на неё. — Ты не умрёшь быстро, ублюдок, — говорит Хитоми, смотря прямо в глаза своего деда, что заметно напрягается от явного преимущества стаи и ведьм. — Это я тебе обещаю. Бой возобновляется.18. Дух и Ужас
6 марта 2024 г. в 21:20
Хитоми долго стоит на узкой тропинке, смотря на толстые стволы деревьев, поросшие мхом. Она знает, что перевёртыши давно пересекли защитный купол и теперь движутся в сторону города, чтобы вызволить Кин из плена. При одной мысли о том, что инквизитор мог сделать с бабушкой, у юной ведьмы внутри всё сжимается, а к горлу подкатывает тошнота — замученная Рэй яркий пример тому, что у Юкио богатая фантазия на пытки.
И сейчас Ран спешит туда! Кто знает, что может случиться с волками, если охотники их поймают? Кимура прекрасно знает, что её истинный достаточно сильный и крепкий, чтобы выдержать пытки, но от одной мысли о том, что ему причинят боль, заставляет ведьму дрожать от ужаса. И это чувство ширится в её сознании, как отрава: окутывает своей плотной чёрной гнилью всё нутро, не давая свободно дышать.
Хитоми резко поворачивает голову, когда слышит осторожные шаги позади себя. Она сталкивается взглядом с Шиничиро, что поднимает перед собой ладони.
— Это я, расслабься, — он ласково улыбается, но Кимура чувствует — Сано напряжён точно так же. Вся стая сейчас переживает одно и то же: страх и ожидание. — Они вернутся, Хитоми. Иди в дом, здесь тебе точно нечего делать.
И ведьма думает, что Шиничиро прав, как никогда. Здесь ей точно делать сейчас нечего, потому что от бездействия она только ещё больше накрутит себя. Что толку от мыслей, когда лучше — действовать?
— Да, — она облизывает сухие губы. — Ты прав.
Волк склоняет черноволосую голову набок и слегка улыбается, а потом обходит Хитоми и перебрасывается в огромного зверя — пока Такеоми нет в деревне, Сано никому не позволит потревожить их. Кимура идёт вперёд, а в голове уже формирует отчаянный план, полный риска, но если на кону стоят все их жизни, то она обязана сделать хоть что-то, чтобы спасти тех, кто ей бесконечно дорог.
Девушка успевает кинуть взгляд на первый дом, дверь которого распахнута настежь. Там Камори уже вовсю колдует над ранами Асами, чтобы вылечить свою наставницу. Хитоми не задерживается здесь, потому что уверена, что её подруга справится. Ну, а роскошные смоляные волосы Рэй вновь отрастут, и она заново наполнится своей магией.
— И больше никогда её не потеряет, — шепчет Кимура. Она заходит в их с Хайтани дом, чтобы переодеть обувь и наложить на себя чары невидимости — никто из стаи не должен знать о том, куда направляется юная ведьма: в лучшем случае начнут отговаривать, в худшем, а он наиболее вероятен, никуда не отпустят.
Хитоми касается пальцами своего запястья и произносит заклинание — inodorus, так даже волки с их чувствительным обонянием не смогут обнаружить исчезновение Кимуры из деревни, а сейчас вокруг неё патруль несёт не только Шиничиро, но и ещё минимум три перевёртыша. Девушка осторожно открывает дверь и выскальзывает наружу, стараясь издавать как можно меньше звуков.
Она ещё никогда не находилась в лесу одна, без сопровождения, но то место, куда собирается Хитоми, она посещала с Кин, чтобы лучше узнать, как устроен лес и его иерархия. И теперь Кимуре придётся лицом к лицу столкнуться с огромной силой, в которой она собирается найти поддержку для волков и ведьм.
Как назло, около тропинки, куда ей следует идти, Хитоми видит лохматый песочный силуэт — Шион. Волк замирает, когда она подходит ближе — невидимая, но звериное чутьё всё равно сложно обмануть. Мадараме принюхивается, а Кимура боится даже вздохнуть, пока волк внимательно вглядывается в пространство перед собой, не зная, что смотрит прямо в глаза ведьмы. Наконец, он отступает и исчезает за деревьями, решая, что ему показалось. Кимура облегчённо вздыхает и идёт дальше, через пару десятков метров проходя сквозь защитный купол.
На неё сразу же обрушивается ощущение лёгкости и полной свободы, что каждый раз дарит это полное волшебства место. На мгновение все проблемы и страхи отступают назад, однако Хитоми знает, что всё это временно — охотники всё так же жаждут смерти всего магического и непонятного им, а значит — ведьма никогда не сможет жить в безопасности, если сейчас не предпримет попытку попросить о помощи.
Лес никогда не спит, он всегда полон звуков, запахов и жизни; она течёт вокруг девушки, ощущаясь, как яркие мощные цветные потоки, движущиеся в воздухе и земле. И Хитоми глубоко дышит, пока идёт по тропе, стараясь взять от этой атмосферы как можно больше. Сколько всего видели деревья вокруг, какие знания они впитали через корни? Масштаб поражает и пугает одновременно. Этот лес был до Хитоми, будет и после, но каким именно, если необразованные жестокие варвары войдут сюда в попытке уничтожить это чудо?
— Я не позволю никому из вас погибнуть, — шепчет ведьма, углубляясь дальше в густые зелёные заросли, а над её головой шумят широкие кроны. Изредка раздаются крики птиц и копошения мелких зверушек в изумрудной траве: они не пугаются, когда видят пожаловавшую к ним гостью, а Хитоми сняла чары невидимости почти сразу же.
Справа раздаётся какой-то шум, и Кимура замирает, когда перед ней появляется ослепительно белая волчица Мононоке. Хитоми приветствует её, и оками отвечает тем же, учтиво мигая глазами.
— Что здесь делает будущая Верховная, да ещё и в одиночку? — интересуется волчица, но Кимура точно знает — оками известна причина её визита.
— Я хочу поговорить с Духом леса, уважаемая Мононоке.
Оками склоняет голову набок, усаживаясь посреди тропы. Она молчит некоторое время, внимательно глядя в зелёные глаза Хитоми, легко читая в них страх и волнение.
— Кин говорила тебе, что Дух-отец никогда не вмешивается в мирские дела?
— Разумеется, но я должна хотя бы попытаться, — девушка упрямо сжимает губы, и оками будто бы улыбается, когда слышит это.
— Пойдём, — она разворачивается и заходит в густую траву, предлагая Кимуре следовать за собой. Ведьма без колебаний сходит с тропы, ощущая под ногами мягкость сочной зелени и твёрдость длинных корней, что змеятся под землёй, уходя глубоко-глубоко.
Хитоми никогда раньше не встречала лично хозяина леса, зная только, что он принимает личину огромного оленя с золотыми ветвистыми рогами, а там, где он проходит, распускаются цветы и зарождается жизнь. Её бабушка так же хранит лес, но больше времени уделяет именно внешним угрозам, Дух же распоряжается внутри. Он управляет всем, что видимо глазу: как растительностью, так и живностью.
Сколько точно проходит времени, Кимура не знает, но даже если в деревне её хватились, поворачивать назад нельзя. В какой-то момент окружающая реальность начинает меняться, и Хитоми с удивлением понимает, что небо над головой становится бархатно-синим, цвета глубокого кобальта, и на нём загораются звёзды — здесь большие, цвета жёлтого золота, будто паталь. Ведьма любуется, а когда опускает взгляд, то не может сдержать восторженного вздоха, потому что такой лес точно не видело большинство из ныне живущих на земле. Под ногами шуршит густая ярко-зелёная трава, и, когда Хитоми идёт вперёд, из неё выпархивают яркие цветные светлячки, словно капельки краски, летающие в воздухе.
— Пришли, юная Хитоми, — говорит Мононоке, и Кимура смотрит ей за спину, на секунду забывая, как дышать. Перед взором лежит идеальной формы озеро с нежно-голубой водой, будто она состоит из чистых аквамаринов, а на её поверхности — прямо посередине — стоит огромный олень, и Хитоми кажется, будто он весь состоит из тёплого золотистого света. — Дух-отец этого леса.
Ведьма осторожно приближается к краю озера и несколько мгновений жмётся у берега, боясь ступить на очень красивую водную поверхность, что совсем не кажется безопасной. Дух вдруг стучит по ней копытом, будто сам зовёт Хитоми к себе, давая понять — это безопасно и здесь ей ничего не угрожает. Кимура ступает ногами на воду и понимает, что она больше похожа на гладкий металл, но под толщей видит рыбок, что снуют туда-сюда.
— Изумительно, — шепчет девушка. Она на краткий миг забывает обо всём, но почти сразу же в сознание врывается чувство неполноценности — Рана нет рядом, как и Кин. Хитоми вскидывает голову и смело идёт вперед, любуясь статным оленем, глаза которого больше напоминают две маленьких вселенных, наполненных мерцанием миллиарда звёзд. — Я пришла без приглашения…
— Очевидно, что по великой нужде, дитя, — откликается Дух. — Твои намерения чистые, но что конкретно ты хочешь попросить?
Хитоми закусывает губу, чувствуя, как в груди всё вскипает от волны ужаса: если волки проиграют, то охотники буквально разорвут остатки стаи, маленького Райля, ведьм. Они уничтожат всё самое прекрасное, уверенные в том, что поступают правильно. Девушка вздыхает, понимая, что действительно: или они, или мы.
— Помощи для перевёртышей и всех нас, — говорит Кимура. — Охотники пойдут на любые ухищрения, лишь бы избавиться от стаи и ведьм, но что потом? Они уже знают, что лес полон магии и волшебных существ, а значит, рано или поздно придут сюда.
— Так далеко в лес они никогда не смогут проникнуть, — снисходительно говорит Дух. — Люди всегда пытаются разгадать наши тайны, но это бесполезно.
— Даже если так! Они выманили Кин, а она всегда боролась за этот лес, и Вы вот так бросите её, даже не отомстив? — Хитоми стискивает пальцами свои плечи.
— У Верховной есть истинный. Разве вожак стаи не вызволит свою возлюбленную? — рога мягко сияют в свете звёзд, но Кимуре это сейчас не приносит никакой радости. — Кин знала, какую цену ей придётся заплатить за возможное раскрытие её сути.
— Они придут сюда и убьют всех, если Вы не поможете нам, —говорит Хитоми. — Это и Ваша ответственность, как Духа-отца. Разве связь ведьмы с лесом односторонняя? Если так просто дать погибнуть Верховной и стае, то какой смысл вообще в этом симбиозе?
— Я не могу тебе помочь, дитя, — ласково улыбается Дух. — Это не битва леса.
У Кимуры в груди всё стынет, и ведьме банально хочется разреветься, как маленькому ребёнку, у которого отняли последнюю радость в жизни. Глаза становятся сухими, и она зажмуривает их, понимая, что только зря потратила здесь время, а могла бы помочь Камори или другим девушкам в деревне.
— Что ж, — холодно говорит ведьма. — Не пожалейте об этом, потому что людская жадность не знает границ, а пришедший инквизитор — настоящее зло.
— Юкио? — Кимура не подаёт вида, что удивлена тому, что Дух-отец знает имя этого чудовища. Она кивает, а величественный олень на мгновение прикрывает глаза. — Ступай домой, юная Хитоми, волки возвращаются домой.
Ведьма не помнит, как добирается обратно, потому что всё её мироощущение концентрируется на безысходности и отчаянии: Хитоми безумно страшно, потому что она ничего не может уже изменить. Механизм пришёл в действие, успев принести первые жертвы, и теперь не остаётся ничего иного, кроме как сражаться. Конечно, вряд ли перевёртыши — молодые уж точно — хотя бы мысленно рассматриваются вариант проигрыша, но если это случится, то им не дадут сбежать! Юкио перебьёт всех, ведьм в том числе, потому что они, по его мнению, жизни не заслуживают.
Кимуре везёт только в одном: в деревне она оказывается ровно в тот момент, когда с другой стороны в неё попадают волки, и девушка сразу же понимает — что-то не так. На краткий миг раздаётся громкий возглас, а после Сенджу закрывает лицо руками, и Хитоми понимает, что Харучиё попался.
— Он жив, — Вакаса касается рукой светлой макушки, в попытке успокоить младшую сестру Такеоми. — Ты же знаешь, что Харучиё не даст себя в обиду.
Хитоми не успевает как следует прочувствовать этот момент, потому что видит Рана — живым и невредимым, а после — Кин на руках Такеоми: слабую, всю в крови, но в безопасности. Девушку ненадолго захватывает облегчение, а в следующую секунду Хайтани заключает её в свои объятия, и Кимура льнет к нему, находя губы и целуя.
Ей хочется хотя бы на краткий миг полностью забыться, и Ран будто чувствует это, крепче прижимая к себе и целуя так, будто они не виделись не пару часов, а несколько месяцев точно.
— С тобой всё в порядке? — блеск фиолетовых глаз успокаивает, и Хайтани кивает, давая понять, что вернулся к ней невредимым.
— Идём скорее, — перевёртыш утягивает девушку за собой к тому же дому, где ранее Камори занималась Асами. — Кин нужна твоя помощь.
— Что он сделал с ней?
Хайтани на секунду пропускает удар сердца, когда сознание подсовывает картинку того, что на месте Такахаси могла бы быть его Хитоми, и Ран мгновенно звереет, желая только одного — убить каждого охотника и заставить их страдать перед смертью.
— Пытал, — коротко отвечает волк. — Палец был только началом. Этот ублюдок вырезал на лбу Кин своё имя.
Кимуре становится дурно от слов Рана, но она берёт себя в руки, потому что сейчас не время впадать в истерику. Когда они входят в дом, то первым, что видит Хитоми, это как Такеоми склоняется над своей истинной, смотря ей в глаза, а их руки крепко переплетены и слегка мерцают — Акаши отдаёт Кин часть своей силы, чтобы та смогла быстрее излечиться.
— Достаточно, — голос у Верховной охрипший, связки опухли после долгих криков. — Тебе тоже нужны силы.
Вожак стискивает зубы, но делает так, как велит Кин, потому что понимает — она права. Завтра им предстоит выступить против охотников, и он собирается самолично убить большую часть, но главное — эту тварь, посмевшую издеваться над его женщиной. Такеоми поворачивает голову и видит Хитоми, которую сзади за плечи обнимает Ран. Их взгляды встречаются, и Акаши видит там тот же чёрный злобный огонь.
— Идём, — говорит вожак, на мгновение кладя ладонь на щеку Кимуры. — Позаботься о ней.
— Бабушка, — шепчет Хитоми, подходя ближе к кровати и уже не слыша ничего вокруг, только становится ощутимо холоднее без объятий Хайтани. Но это ведьма намерена наверстать ночью по максимуму, отпущенному им до рассвета. — Я…
Слова застревают в горле, когда Кимура видит весь масштаб причинённых бедствий. Девушка хочет обнять Кин, но ей и трогать её страшно, потому что все тело напоминает огромную рану.
— Всё уже позади, мой цветочек, — Такахаси улыбается бескровными губами и протягивает внучке руку, и Хитоми переплетает их пальцы. — Я жива, вот только Харучиё попался.
— Мы вызволим его, — Кимура сбрасывает с себя оцепенение. — Сейчас я должна позаботиться о тебе.
— Юкио выжег своё имя чарами рун, — грустно усмехается Верховная. — Их так просто не убрать, но с остальным ты без проблем справишься.
Хитоми кажется, что она чувствует всю ту боль, что перенесла Кин, пока лечит бабушку, а женщина наконец-то засыпает, полностью доверяя свою жизнь и здоровье внучке. Время от времени из соседней комнаты доносятся тихие стоны Рэй: она и во сне продолжает пребывать в жутком подвале, где ведьму снова и снова пытают.
Кимура шепчет заклинания, вливает в рот Такахаси зелья и втирает мази, под конец этого изнурительного дня понимая — бабушке становится намного лучше: исчезают следы от плетей и ножа, многочисленные синяки и ссадины, кожа приобретает здоровый цвет, а дыхание выравнивается. Но стоит малахитовым глазам остановить свой взгляд на лбу Кин, то в груди поднимается волна злобы и боли — вырезанные буквы больше не кровоточат, затянувшись новой кожей, уже розоватой, но они яркие, будто маяк. Идиотское клеймо безумца, которое не удаётся стереть, как ни старайся.
Когда солнце садится, напоследок обливая верхушки деревьев нежным розовым и оранжевым светом, в дом заходит Камори. Под ярко-зелёными глазами залегают тени, а толстая тёмная коса растрепалась, но Кондо всё равно выглядит прекрасно, потому что внутри неё живёт любовь, и Хитоми не может не улыбнуться. Подруги обмениваются понимающими взглядами, и Камори ненадолго заглядывает к Асами, чтобы проверить наставницу.
— Ты как? — подруга помогает Кимуре убрать со стола использованные полотенца, марлевые тампоны и гору флаконов с зельями. — Твоей бабушке досталось намного больше, чем Рэй.
— Я в ужасе, — честно отвечает Хитоми. Она никому не рассказывает о том, что покидала деревню в надежде выпросить помощи у Духа: какой смысл? Но Ран поймёт, что что-то не так, и Кимура знает, что скажет её истинный. Для него это битва просто игра, и Хайтани даже не допускает мысли о том, что они могут проиграть. — Послушай, Камори, все жители города слышали слова Такеоми, ведьмы в том числе. Ты сможешь завтра перед рассветом вызвать их для помощи?
Девушка приподнимает одну бровь, прикладывая палец к пухлым губам, и задумчиво смотрит на Хитоми.
— Я смогу, но что в это время будешь делать ты? — Кондо точно знает, что её закадычная подружка не станет просто отсиживаться, надеясь на чудо. Кимура что-то задумала, и Камори это беспокоит; хотя бы той причине, что девушка не посвящает в это своего истинного.
— Попытаюсь помочь нам иным способом, — загадочно отвечает ведьма, не поясняя, как именно собирается провернуть задуманное. Мозг у Хитоми был настолько загружен, что за всеми переживаниями и делами Кимура не сразу вспомнила об ещё одном звене этой цепочки — обладатель голоса в лесу.
Девушка не понимает, откуда к ней приходит это осознание, но она уверена — если позовёт, то загадочный носитель откликнется, а Хитоми сейчас готова пойти на крайние меры, лишь бы помочь своим близким.
Кондо больше ни о чём не расспрашивает, и они выходят из домика, напоследок активировав заклинание сигнала, чтобы прийти сюда сразу же, как Рэй или Кин потребуется помощь. Девушки обходят буйно разросшиеся кусты и сразу же видят огромный костёр, вокруг которого уже расселись некоторые члены стаи — сердце сжимается от осознания, что это последний их вечер, когда они собираются все вместе. Охотники хоть и слабее, но имеют численное преимущество, а значит — жертвы среди перевёртышей неизбежны.
— Я не могу, — шепчет вдруг Камори. — Давай подождём их дома?
И Хитоми понимает Кондо, тоже не горя желанием находиться около костра. Они открывают дверь и заходят внутрь, слушая треск пламени, редкие смешки и бесконечные тихие разговоры — они делят один страх на всех, даже если не говорят о нём вслух.
Ведьмы не разговаривают, потому что нет сил вообще хоть что-то обсуждать, а страх почти парализует. Хитоми чувствует, что Камори разрывает от страха за Риндо, но она молчит, потому что сейчас любые слова поддержки как пластырь на раскорчёванной груди — бесполезны. Кондо слишком мало времени провела рядом со своим истинным, и это — нечестно.
Кимура заваливается в постель, утыкаясь лицом в подушку и жадно вдыхая острый резкий запах Рана, мечтая завернуться в него, а ещё лучше — утонуть, чтобы не чувствовать ничего; не думать о завтрашнем дне, когда все их жизни пойдут прахом. Вдруг Хайтани пострадает?
— Ты меня уже оплакиваешь? — доносится довольный голос волка, и Кимуре хочется и треснуть ему, и рассмеяться. — Любимая, я оскорблён до глубины души.
— Я всё время забываю, что ты абсолютно бессовестный, — ведьма ложится на бок и подпирает голову рукой, смотря на Рана: как всегда великолепного и соблазнительного. От одного вида на истинного у Кимуры дух захватывает, и она чувствует, как учащается дыхание и сердцебиение. — Как всё прошло?
Ран проходит внутрь и прикрывает за собой дверь, а Хитоми успевает заметить силуэт Риндо и Камори, что прижимается к груди истинного, а тот целует её в тёмную макушку. Волк скидывает с себя футболку и вытягивается рядом с Кимурой, сразу же обхватывая её рукой и привлекая к себе, чтобы зарыться лицом в густые волосы, вкусно пахнущие туберозой, ванилью и бергамотом.
— Такеоми не видит смысла растягивать всё удовольствие — нападём сразу после рассвета на их казарму, — бубнит Хайтани, а его рука заползает под ткань блузки, и ведьма усмехается: у Рана свой язык любви. — Я люблю тебя.
За грудной клеткой всё замирает, и Хитоми зажмуривается, чувствуя, что её сейчас просто разорвёт от любви и страха. Она кожей ощущает всю гамму эмоций, что транслирует ей Хайтани: ему действительно не страшно умереть, он не боится боли, его единственный страх — потерять Кимуру, больше не иметь возможности обнять свою истинную.
— Я не хочу думать о том, что будет завтра, — горячий шёпот раздаётся над ухом, а длинные пальцы рвут блузку. — Я хочу забыть обо всём, кроме тебя, Хитоми. Поэтому набрось на спальню чары звукоизоляции и будь только со мной.