Пустое место

Пиццу Гелен одобрял, особенно с ветчиной и грибочками, поэтому отказываться не стал. Пока пиццу доставляли, Хасан вспомнил про курсовую и даже целых семь минут покорпел над какими-то статьями в интернете, потом бросил раздражённо: «Да гори оно всё, пусть отчисляют», захлопнул ноутбук и заинтересовался новеньким телевизором. Гелен услужливо предложил свою помощь с огоньком, но Хасан почему-то шутки не оценил. Вскоре выяснилось, что под пиццу полагается хороший фильм. Смотреть человеческие фильмы на трезвую голову было тем ещё сомнительным удовольствием, поэтому Гелен дополнительно сгонял за красным полусладким и закусочками к нему. Так они с комфортом разместились на двухместной кровати (старенький диван Гелен выкинул, а кровать решил поставить большую, — место позволяло, да и девушек повелителя, которые непременно будут оставаться на ночь, где-то нужно было размещать), обложились вкусняшками и начали просмотр. Хасан выбрал недавно вышедший фантастический экшн про космических пришельцев и межзвёздные сражения, Гелен выбор не оспаривал, ему было по большому счёту всё равно, что смотреть, — все человеческие фильмы его одинаково либо забавляли, либо ставили в тупик. Пиццу умяли быстро (вообще удивительно было, как в такого поджарого повелителя столько еды помещалось), затем Хасан принялся таскать у Гелена закуску, но от вина отказался, сославшись на проблемы с алкоголем («Я, когда захмелею, перестаю различать призраков и людей»). — А как ты понял, что я не призрак? — моментально заинтересовался Гелен. — Ты слегка светишься, — закинув виноградину в рот, ответил Хасан. — И ты вёл себя иначе. Эти, — он неопределённо махнул рукой в сторону окна, — они будто потеряны, не понимают, что происходит. А ты целеустремлённо что-то искал. — А как ты догадался, что я — джинн? — Мне подсказали. — Кто? — Ты. — Хм... когда это? — Помнишь рыженькую девочку примерно пяти лет? Ты подходил к ней в парке месяца три назад. Гелен озадаченно нахмурился и, прожевав ломтик сыра, отрицательно мотнул головой. — Нет, ничего такого не помню... и что, она тоже видела меня? — Да, недолго, правда. Она играла в песочнице с пластиковыми стаканчиками, строила куличики. Ты забрал у неё один стаканчик и попытался в него залезть, — Хасан сделал паузу, чтобы отпить чаю и, не удержавшись, фыркнул: — Это выглядело так комично, ты бы себя видел... — Начнёшь ржать, стукну! — тут же вспыхнув от стыда, пригрозил Гелен. — И что было дальше? — Она малость прифигела. Потом спросила, что ты делаешь. Так что, Гел, даже пятилетний ребёнок сообразил, что взрослому в стаканчик не залезть, — Хасан всё-таки бессовестно заржал, за что тут же получил увесистый подзатыльник, который, впрочем, его нисколько не вразумил. — Мы оба знаем, что я прекрасно могу поместиться хоть в тюбике от зубной пасты! — огрызнулся Гелен и, дождавшись, когда повелитель успокоится, обречённо потребовал: — И что потом? Хасан хитро глянул на него, театрально откашлялся и, скорчив надменную физиономую, писклявым, но при этом высокомерным голосом процитировал: — «Огненным духам не пристало отчитываться перед человеческими детёнышами!». И гордо удалился в закат. — Издеваешься, — мрачно заключил Гелен. — Ну-ну, развлекайся. Только не забывай, у меня козырей в рукаве достаточно припрятано. — Хм? — Хасан иронично изогнул бровь, будто показывая, что такой мелочью его не напугать, непринуждённо закинул в рот очередную виноградину, но тут же скривился и сплюнул себе на ладонь. — Чёрт, что это?! — Крыжовник. Только неспелый. — Капец. Ты... как ты это сделал? — Магия, — мстительно проворковал Гелен и с наслаждением отпил вина. Хасан молча уронил пожёванный крыжовник в пустую коробку из-под пиццы, вытер пальцы салфеткой и уставился на экран. Фильм не сказать, что был интересным, но вполне сносным. Излишек пафоса в диалогах и пробелы в сюжете с лихвой перевешивала красивая графика, так что если не уши, то глаза точно получали эстетическое удовольствие. А мозг можно было не включать, — Гелену вообще хватало того, что повелитель был доволен, он уже от этого получал позитивную энергетическую подпитку. Когда на экране показали одноместный космический корабль, маленький и юркий, по форме напоминавший кусок пиццы, Хасан спросил: — Просто ради интереса: а ты такую штуку можешь наколдовать? — Неа, — равнодушно мотнул головой Гелен (корабль его нисколько не впечатлил: игрушечный какой-то, и дизайн халтурный). — Ты можешь пожелать только что-то реальное. Самолёт, например, или машину. Кстати, тебе не надоело в автобусах трястись? Давай мы тебе классный автомобиль организуем? Что сейчас модно, феррари? — Не надо, у меня прав нет, — отмахнулся Хасан, вернувшись к просмотру фильма. — Так это не проблема, и права тебе сделаем... — Нет, Гел. Мне нельзя за руль. — Почему? Хасан вздохнул и иронично посмотрел на него. — Угадай с трёх раз. Гелен на секунду задумался и, припомнив недавние события, а в частности привычку Гаера внезапно возникать у Хасана на пути, порой дезориентируя и сбивая с толку, виновато скривился. — Ну да, призракам на правила дорожного движения наплевать. Я об этом не подумал... Погоди, но я тогда могу стать шофёром! — Нет, спасибо, — скептически фыркнул Хасан. — Мне ещё пожить хочется. — А чего тогда спросил? — обиженно насупился Гелен. — Просто, — Хасан пожал плечами и, свернув фильм, так как начались титры, принялся что-то искать в библиотеке онлайн-кинотеатра. — Помечтать захотелось. — Хм, — Гелен оценивающе глянул на него и, хитро улыбнувшись, отобрал пульт от телевизора. — Помечтать, это мы запросто, сейчас, уберём только всё лишнее... Очистив кровать от мусора и остатков еды, Гелен накинул на комнату визуальную завесу и, велев Хасану устраиваться поудобней, погрузил их в мираж. Только постепенно, чтобы не сильно шокировать человека с непривычки. Сначала по потолку проплыли розовато-рыжие вечерние облака, затем иллюзорное небо загустело тёмно-синей эпоксидной смолой, в которой постепенно начали проявляться россыпи мерцающих звёзд. — Прикольно, — сказал Хасан, завороженно разглядывая «небо». — Как настоящие... — Ш-ш-ш, не порть магию, — шикнул на него Гелен и, глубоко вздохнув, рывком опустил руки, которые до этого держал поднятыми к потолку. И небо обрушилось на них. Буквально секунды, — и всё залило чернотой. Исчезли стены, пол, кровать и хоть какие-то видимые границы. Куда ни посмотри, был бескрайний космос, усеянный миллиардами неподвижных точек, и где-то там вдали раскинулась туманность Бумеранг, которую Гелен считал одной из самых красивых туманностей. — Чёрт, Гел, — Хасан судорожно вцепился в огненного духа и нервно огляделся. — Мы в космосе? Как мы можем дышать?! — Это мираж, всё в порядке, — бесцветным тоном ответил Гелен, направив их к туманности. Когда вся энергия была сосредоточена на волшебстве, на эмоции её уже не оставалось. — То есть, это не настоящее? — не успокаивался повелитель, испуганно озираясь по сторонам. — А почему я кровать не чувствую?! — Так надо. Всё настоящее, Хас, но ты это просто видишь, как по телевизору. Это безопасно, расслабься. И отпусти, пожалуйста, мою руку, ты мне уже синяков наставил... — Извини, — Хасан отцепился от него и, глубоко вздохнув, будто успокаиваясь, снова огляделся, уже с восторгом. — Круто как! А инопланетяне есть? — Секрет. Если скажу, придётся тебя убить. Хасан скептически фыркнул и обернулся, явно собираясь съязвить, но вместо этого вытянулся лицом и удивлённо вскинул брови. — Ух ты, у тебя в глазах огонь! И кожа покраснела... ты не расплавишься? — Нет, это нормально, — успокоил Гелен и, не сдержавшись, улыбнулся: — Какой же ты всё-таки забавный. Хасан снова фыркнул и принялся с интересом озираться по сторонам. Блуждали по бескрайнему космосу они недолго, всего полчаса, поскольку на большее сил у Гелена пока не хватило, — всё-таки он ещё не до конца восстановился. Но даже за это время многое успели посмотреть, и к астероидам подлетали, и на планеты Солнечной системы полюбовались, и по Луне немного походили. В общем, Хасан остался весьма доволен, о чём сказал прямо и с нескрываемым восторгом, так что Гелен буквально разомлел от счастья. Закончить вечер хотелось чем-то приятно-убаюкивающим, и огненный дух наколдовал северное сияние. Умиротворённые и счастливые, они долго лежали на кровати и молча смотрели разноцветные всполохи и разводы на иллюзорном небе, пока Гелен не заметил, что Хасан уснул. Тогда он рассеял мираж и, заботливо укрыв повелителя одеялом, исчез. Чтобы в следующий миг появиться рядом с комодом, на котором лежал загадочный конверт. Гелен был любопытен от природы. Ему нравилось докапываться до сути вещей и разгадывать разные тайны. И даже сейчас, несмотря на лёгкую усталость от насыщенного дня и подкрадывающуюся где-то на периферии сознания тревогу о завтрашнем непростом деле, его продолжали терзать вопросы: кем же на самом деле был его повелитель? Что он скрывал или о чём не хотел рассказывать? И что за послание лежало в этом конверте? Хасан велел не трогать его, но... любопытство брало верх. Гелен бесшумно вскрыл конверт, достал письмо и пробежался взглядом по строчкам. Нахмурившись, прочитал ещё раз. Затем засунул письмо обратно, запечатал конверт и, вернувшись в комнату, задумчиво огляделся. Так, что у нас тут? Телефон Хасана, ноутбук Хасана, документы... где-то Гелен их сегодня видел, когда наводил порядок... Ага, вот они. Гелен неслышно щёлкнул пальцами, и нужные предметы телепортировались на кухню. Там он налил себе остатки вина и уселся разгадывать ребус. Ребус оказался весьма печальным. Хасан был сиротой. Как умерла его мать, Гелен уже знал, а вот про отца ничего не знало даже государство, — в свидетельстве о рождении стоял прочерк. Получалось, невозможно было проверить, унаследовал Хасан свои способности от родителей или приобрёл как-то иначе. Хотя Гелен уже догадывался, что скорее второе. Раннее детство Хасан провёл в доме малюток, потом его забрал к себе настоятель храма Никон, ставший опекуном. В пятнадцать лет у мальчика диагностировали параноидальную шизофрению. Несколько раз он лежал в психиатрической лечебнице, о чём свидетельствовали выписки из больничной карты, потом, видимо, лечение помогло, и Хасан смог вернуться к нормальной, насколько это было возможно, жизни. У нормальной жизни была своя цена: нужно было принимать таблетки и регулярно посещать психиатра. В письме, которое лежало на комоде, был ультиматум от врача: если Хасан продолжит игнорировать звонки и не явится в клинику в ближайшие дни, к нему отправят «спецнаряд». Гелен задумчиво побарабанил пальцами по столу, затем встал и подошёл к окну, чтобы взглянуть на ночной парк. Его парк. Как же там было тягуче однообразно и муторно, но зато спокойно и понятно. Гелен пребывал там, как во сне, и не было ему забот, — ищи себе обиталище, и все дела. Теперь у него появился Хасан. Самый необычный повелитель из всех, кому когда-либо довелось служить. И самый проблемный. Но нет, назад вернуться Гелен не хотел, как и сбежать. Он просто поражался тому факту, что за какие-то сутки успел настолько прикипеть к новому повелителю, что теперь страшно боялся потерять его. Боялся, что завтра что-то может пойти не так, и Хасан ввяжется в неприятности. Боялся, что за своими мыслями и догадками не смог разглядеть истину, которая всё это время лежала на поверхности и оказалась ужасней, чем он мог представить. А что, если Хасан действительно болен? Что, если шизофрения, разрушая его мозг, стирает тонкие грани между «мирами», и помимо собственных глюков Хасан видит то, чего не должен? Что, если всё так банально и просто, а клыки и глаза... ну, может, в наследство от отца достались? Который был каким-нибудь полукровкой-перевёртышем или полу-вампиром, — генетические черты передал, а способности — нет. Либо Хасан просто не знал про них, поскольку они никогда не проявлялись. Когда дело касалось полукровок, сложно было что-то сказать наверняка... И всё же такие выводы Гелену сильно не нравились. Настолько, что он решил проверить ещё одну версию и покинул дом. Возникнув у храма, огненный дух неспешно прошёлся вокруг здания, внимательно рассматривая его со всех сторон. Затем остановился у невысокого крыльца, на котором скончалась мать Хасана. Ничего необычного здесь не было. От храма по-прежнему веяло какой-то неправильностью или даже запущенностью, но теперь это казалось Гелену вполне логичным, — место и правда было тяжёлым, тут же постоянно умирали люди... В храме горел свет, кто-то там находился, и этот кто-то не спал. Гелен рискнул проверить и обнаружил у алтаря настоятеля Никона. Настоятель явно готовился к завтрашнему ритуалу: неспешно прохаживался вдоль двух раскладных столов, расставляя по нужным местам ритуальные атрибуты и негромко бубня какую-то молитву. Гелен подошёл ближе и, щёлкнув пальцами, чтобы привлечь внимание, взмахнул рукой перед лицом настоятеля, когда тот обернулся. «Медведь» остолбенел и, вытянув руки по швам, невидящим взглядом уставился прямо перед собой. — В ночь, когда умерла мать Хасана, ты успел провести ритуал? — Да, — хрипло и невнятно, будто сквозь сон, ответил Никон. — Ты заметил что-нибудь странное? — Нет. — Как ты думаешь, почему мальчик выжил? — Ритуал прошёл удачно. Душа Сары вселилась в него. — Хм, — Гелен помолчал, задумчиво разглядывая замысловатые сюжетные картины на стенах, явно изображавшие процесс реинкарнации, точнее то, каким его видели приверженцы данной конфессии. — А кладбище за храмом как давно основали? — Оно здесь с самого построения храма, уже более ста лет. Гелен кивнул и, хлопнув в ладоши, исчез. Кладбище было небольшим, но действительно очень старым. Судя по нетронутой земле, здесь давно никого не хоронили (банально было некуда), но и «старичков» не выгоняли. Вообще, нынче у людей кремация была в моде, что казалось Гелену очень даже разумным и экономичным. Да и правильно это было — уйти из жизни в виде костра. Лично он так когда-то и сделает, когда придёт его время. Обход всего кладбища занял не более получаса. Могилы казались обычными, надгробия и кресты интереса не вызывали, призраков и мелкой нечисти здесь было, хоть ложкой ешь, но никто из них не подходил под категорию «случайного подселенца». Гелен предполагал, что ритуал на самом деле мог пройти успешно, потому что в Хасана вселилась другая душа. Вот только не его матери, а кого-то другого. Кого-то, кто мог жить тогда на кладбище и воспользоваться моментом. Но бесцельно блуждающие призраки и вся та пакостная мелочь, что тут развелись, не подходили. Это должна была быть душа посильнее, которая даже после смерти осознавала себя, и от которой после ухода мог остаться заметный след... а вот, кажется, и он. Остановившись у покосившегося креста, Гелен присел на корточки и провёл пальцами по потрескавшейся дряхлой деревяшке. Годы жизни прочитать уже было невозможно, как и фамилию, осталось только имя — Ада, и каким-то чудом уцелела эпитафия, написанная уже на латыни: «Ты видела больше, чем могла рассказать». На могиле, единственной из всех на кладбище, до сих пор цвёл белый клевер. Сорвав один цветок, Гелен понюхал его и, смяв в кулаке, задумчиво пробормотал: — Ясновидящая Ада, значит? Что ж, проверим.