Пустое место

Гостеприимно распахнув входную дверь, Гелен практически сразу понял две вещи. Первая — это была она, штрига. Перед ним стояла женщина неопределённого возраста, высокая, почти с Хасана ростом, но худенькая и хрупкая на вид. Мышиного цвета волосы были убраны в строгий пучок, одежда ничем примечательным не выделялась: классическое светло-коричневое пальто, теплый платок на шее, заношенные перчатки, удобные осенние полуботинки на низкой подошве, утеплённые брюки. В руках она держала увесистую дорожную сумку со скромной эмблемой, по которой можно было догадаться, что внутри находятся медикаменты и портативная медицинская аппаратура. Лицо у неё было самое обычное: невыразительные черты, чуть кривоватый нос с горбинкой, внимательно сощуренные глаза за слегка затемнёнными очками для чтения. Женщина как женщина. Человеку действительно было не понять, кто перед ним. Но Гелен просто знал, куда смотреть. Вон у виска стыки «маски», неправильные заломы морщин. За ухом из-под волос слегка выбивается шерсть, — кажется, будто короткие волоски торчат, но нет, толщина другая и цвет отличается. В глазах едва заметный, типичный для животных, но не для людей блеск. Но главное — запах. Тщательно замаскированный ароматом дешёвого парфюма и стойким амбре лекарств чуть сладковатый, едва уловимый душок гнильцы. Будто где-то неподалёку что-то сдохло и медленно разлагалось. Человеку не учуять, но Гелен человеком и не был. — Клара Марковна, спасибо большое, что приехали! — залепетал он, с трудом шевеля непослушным от страха языком, и принялся теребить заранее сунутый в карман бумажный платочек и отчаянно шмыгать носом. — Вы простите, что я вас так посреди ночи дёрнула. Лёвочка меня совсем напугал, он ведь так и не просыпается, прям и не знаю, что делать... — Всё в порядке, Риточка, вы молодец, что набрали мне. Не переживайте, я уже здесь, сейчас посмотрим, что с ним такое, — мягким, доброжелательным голосом проворковала штрига и уверенно шагнула в помещение, мимоходом будто случайно дотронувшись до него. Гелен честно попытался отпрянуть, притом так, чтобы это выглядело естественно. Он предвидел, что она захочет «пощупать» его, это было вполне ожидаемо. Он даже специально держал близкую к людской температуру тела в тридцать девять градусов, хотя норма для него была на порядок выше. Но штрига оказалась проворней. И, что больше всего смутило, — как-то легко у неё получилось достать его, можно было даже сказать, играючи. Сделав вид, что ничего не произошло, так называемая Клара Марковна как бы невзначай огляделась, заглянула в комнату, бросила приветливо: — Здравствуй, Лёвушка! Давай, просыпайся, хватит мамочку пугать! Ну, ничего, сейчас я к тебе подойду, мой сладенький, пальтишко только сниму, ручки сполосну... — и начала деловито скидывать верхнюю одежду и разуваться, демонстративно не обращая внимания на бестолково застывшую в дверях хозяйку квартиры. А Гелен так и стоял в оцепенении, чувствуя, как внутри всё сжимается и холодеет. Итак, второе, что он понял — штрига пришла их проверять. И, более того, уже проверила, вот так сразу, с порога. Всё, приплыл кораблик, — Титаник налетел на айсберг и бодренько пошёл ко дну, можно сворачиваться, хэппи энда не будет... — Что-то душно у вас сегодня, может, форточку приоткрыть? — предложила штрига, чуть раздув ноздри, будто принюхиваясь, и самостоятельно направилась в сторону ванной комнаты. Видать, решила, что они каких-то дурманящих благовоний к её приходу могли «накурить». А ведь могли, что-то Гелен не догадался... — Боюсь, как бы не просквозило, — с сомнением возразил он. В ванной зашумела вода. Счёт пошёл на секунды. Сваливать или попытать удачу? Бежать, как трусы, или героически сразиться и будь, что будет? Обычно Гелен предпочитал первый вариант, а что выбрал бы Хасан?.. — И сколько часов, говорите, он уже спит? — перекрикивая шум воды, спросила штрига. — С пяти вечера, — живо ответил Гелен, отстранённо порадовавшись, что такой вопрос они репетировали. — Я пыталась разбудить его и дать грудь, но он ни в какую... — И правда долго, так у него и обезвоживание может начаться, — озабоченно отозвалась штрига. Шум воды стих. Время вышло. Гелен на секунду крепко зажмурился, пытаясь прогнать панику и сосредоточиться. Так что выбрал бы Хасан? Глупый вопрос, тщедушная попытка спастись самообманом, потому как понятное дело, что бы он выбрал... Эх, жаль, на штригу нельзя напустить морок или как-то иначе вогнать в транс, она это сразу почует и «стряхнёт» чары. Штрига в каком-то смысле была ведьмой и вполне могла защититься от воздействия магии... Ладно. Так и быть. Придётся прибегать к плану «С». Сделав глубокий вдох, затем выдох, Гелен повернул замок, запирая дверь, а заодно захлопывая ловушку. Всё, назад пути у них не было. И как-то даже весело от этого стало, — то ли нервы сдали, то ли он словил лихой кураж. Похоже, не зря существовало поверье, что огненный дух, «прикипев» к своему повелителю, начинал подражать ему и становился даже в чём-то на него похожим... — А каким полотенчиком можно руки вытереть? — вновь подала голос штрига. — Э-э, зелёным, там на полотенцесушителе висит, — ответил Гелен, параллельно скользнув в комнату, чтобы проверить, чем занят повелитель. — Нашли? — Да, спасибо. Хасан стоял на исходной и внимательно смотрел в сторону ванной комнаты. Гелен мрачно усмехнулся (эх и влетит же ему потом, но это ещё дожить надо...) и неслышно щёлкнул пальцами. Заметив его, Хасан обернулся и вопросительно вскинул бровь. Гелен коротко кивнул, — да, она. Хасан стиснул челюсти так, что проступили желваки и, переложив в руке нож поудобней, тоже кивнул, — готов. — Ох, Риточка, на вас же лица нет, что же вы так себя не бережёте, — осуждающе покачала головой штрига, проходя в комнату. — Не переживайте вы так, всё будет хорошо. Сейчас посмотрим, имеет ли смысл капельницу ставить, так-то не хотелось бы, конечно... Поставив свою сумку на край диванчика, она принялась энергично копаться в ней, доставая то одно, то другое. Гелен промычал в ответ что-то неопределённое, расстроенно хлюпнул носом и, подойдя ближе, остановился рядом с лежащим на двухместной кровати малышом. — А вам тут удобно будет его посмотреть? У меня, вы извините, бардак такой, и часть мебели уже вынесли, как-то всё так внезапно и некстати... Поскольку штрига продолжала играть свою роль, ему не оставалось ничего другого, как делать то же самое. Возможно, он ошибался, и она ещё не раскусила их. Возможно, она догадывалась, но пока не чуяла явной угрозы и при этом не хотела упускать шанса допить жизненную силу малыша. Либо она попросту издевалась над ними и ждала первого прокола, чтобы атаковать. Как бы то ни было, не стоило первыми раскрывать карты. — Всё в порядке, не переживайте, так даже удобней, — ободряюще улыбнулась так называемая Клара Марковна. Натянув одноразовые перчатки, она взяла тонометр и подошла к малышу. — Сначала давление померим, потом сердечко послушаем... Как только она склонилась над Лёвкой, Хасан неслышно шагнул ближе, встав у штриги за спиной, занёс над ней нож и выжидающе уставился на Гелена. Гелен тоже ждал, мысленно проклиная себя за предательство, которое аукнется ему не только разносом от Хасана, но и серьёзным упадком сил. Но другого способа хоть как-то обставить эту тварь он не видел. Устные соглашения с повелителями играли большую роль в жизни огненных духов. Обязуясь служить верой и правдой, огненный дух должен был соблюдать ряд правил, игнорирование которых нарушало баланс энергообмена, что выходило боком в первую очередь самому духу. Например, на повелителя запрещалось накладывать так называемые «управляющие» и «подавляющие» чары, — нельзя было вводить повелителя в транс, пытаться что-то внушить с помощью магии и как-то иначе дурачить голову. Нельзя, конечно, не означало, что невозможно, и многие этим пользовались, вот только что с ними стало, лучше не спрашивать. Серьёзные «штрафы» прилетали за искажение воли повелителя в попытке избежать выполнения неугодного духу желания. Но это было тоже терпимо и поправимо. А вот предательство — когда были получены чёткие указания, и дух сам обязался им следовать, но нарушил данное слово, — каралось весьма серьёзно. И не потому, что кто-то неведомый следил за соблюдением уговора и вёл статистику в своём блокноте, нет. Дух сам прекрасно осознавал, что натворил, и это осознание буквально сжигало его изнутри, доставляя немалые страдания и лишая сил. Гелен за свою долгую жизнь предавал всего два раза, и оба раза последствий ему хватило с лихвой, чтобы уяснить, насколько выгодно держать данное повелителю слово. Это был третий раз и... так нужно было. Гелен просто не мог поступить иначе. Пусть немалой ценой, но он постарается сделать так, чтобы у Хасана был шанс нанести этот решающий удар. Иначе всё пропало. Главное теперь было дождаться, когда штрига начнёт питаться... — Вот так, умница, — ворковала так называемая Клара Марковна, суетясь над младенцем, затем вдруг кашлянула и попросила: — Риточка, милая, у вас водички попить не будет? Что-то в горле пересохло с дороги. — Да, конечно, — спохватился Гелен и... остался стоять на месте. Отходить было никак нельзя. Штрига немного повозилась с тонометром, затем косо глянула на него, едва заметно дёрнула уголком губ и... в кулаке у неё блеснула спрятанная заранее игла. Гелен так и остолбенел от ужаса. Несмотря на то, что именно этого он и ждал, всё равно происходящее казалось настолько неправдоподобным и жутким, что буквально взрывался мозг. Гелен с трудом представлял, как можно быть такой мерзкой и беспринципной тварью... Штрига решила сделать своё черное дело прямо так, не таясь, у него на глазах. Это была уже не игра в «кто кого перехитрит» или «кто первый проколется», это был откровенный вызов. Гелену даже подумалось, что штрига им попалась молодая, взбалмошная и слегка заскучавшая без приключений. Она будто потешалась над ним, откровенно резвилась... Как-то даже обидно было это осознавать, но, тем не менее, нужно было выждать ещё немного. Планы расстроил Хасан. Смекнув, видимо, что что-то пошло не так, как они договаривались, повелитель приподнялся на цыпочках, чтобы озадаченно глянуть на Лёвку номер два. Каким-то образом поняв, что перед штригой лежит настоящий Лёвка, Хасан уничижительно сверкнул взглядом на Гелена и, проигнорировав предупреждающий жест, нанёс удар... И промахнулся. Будто почувствовав невесомое движение за спиной, штрига в последний момент успела отклониться в сторону, — нож глубоко вошёл ей в область между плечом и шеей, поранив, но не причинив существенного вреда. Дальше начался какой-то ад. Взревев от боли и ярости, штрига рывком развернулась и с такой силой толкнула Хасана в грудь, что тот пролетел через всю комнату. Врезавшись в стеллажный шкаф, он подстреленной уткой рухнул на пол, да так и остался лежать, не обращая внимания, как следом на пол с грохотом посыпалось всё, что стояло на пошатнувшихся от столкновения полках: книги, рамки с фотографиями, которые Рита почему-то решила оставить здесь, разные сувениры... Гелен попытался перехватить повелителя ещё «в полёте», но удалось лишь слегка смягчить удар, — бросок у штриги оказался слишком сильным, огненному духу с его «штрафными» было уже не тягаться. Следом Гелен попытался переместить повелителя подальше от сыпавшейся на его голову всякой всячины и заодно вновь сделать невидимым, но не успел, поскольку штрига ринулась в атаку, и пришлось срочно спасаться самому. Едва он успел «развоплотиться» и скользнуть в сторону, как штрига уже находилась там, где он только что стоял, притом отчего-то прыгала на одной ноге и гневно разбрасывалась ругательствами. «Серьги забыл», — отстранённо догадался Гелен, заметив что-то блестящее на полу, и поспешно хлопнул в ладоши прежде, чем рассерженная тварь успела метнуться к видимому противнику. Хасана резко стало три штуки. Копии рассредоточились по комнате, притом отличить их друг от друга было невозможно, как и понять, который экземпляр оригинальный. Но самый прикол заключался в том, что оригинал был невидим и теперь лежал за спиной у Гелена, а эти три — все проекции. Нужно было потянуть время, дождаться, когда Хасан очухается и добьёт штригу. И параллельно вымотать эту тварь, хотела повеселиться — развлекайся... Развлекаться штрига не спешила. Остановившись посреди комнаты, она окинула каждую копию Хасана изучающим взглядом, затем обернулась, поискала глазами, заметила, что на кровати Лёвки уже нет (Гелен спрятал его, пристроив рядом с Лёвкой номер два в кроватке за ширмой), и неожиданно зашлась надтреснутым каркающим смехом, от которого по спине моментально побежали мурашки. — Так у нас тут джинн! Вот это я удачно зашла, — изменившимся голосом прошипела штрига и кинулась к своей сумке быстрее, чем Гелен успел среагировать, выхватила оттуда какой-то пакетик и, разорвав, рассыпала по комнате содержимое. В воздухе замерцала зеленовато-белая пыль и ярко запахло сушёной травой. Поняв, что это, Гелен метнулся к дальней стене и практически одновременно «дёрнул» за собой Хасана, но было уже поздно — невесомый порошок успел распределиться в воздухе и осесть на повелителе. Магия не сработала. Гелен мысленно чертыхнулся и с тоской глянул на окно, оставшееся там же, в «мёртвой» зоне, — всё-таки надо было открыть форточку, когда штрига попросила! Как вот теперь эту гадость выветрить?! Как назло, штрига будто прочитала его мысли и, подскочив к межкомнатной двери, захлопнула её, лишая даже малейшего сквозняка. Гелен лишь зло стиснул кулаки. Мелко натёртая в ступе смесь зачарованных трав серьёзно навредить ему не могла, но отлично «отпугивала», блокируя любое проявление магии. Там, где она была рассыпана, огненный дух был бессилен. Ситуация начинала выходить из-под контроля (хотя тут можно было усомниться, был ли вообще этот контроль). — Ах, вот ты куда спрятался, гадёныш, — довольно прорычала тварь, заметив оригинального Хасана, когда с того спала пелена невидимости, а проекции самопроизвольно исчезли. — А ты самонадеянный. Думал, можешь воткнуть мне в спину нож и уйти безнаказанным? Да ты хоть понимаешь, с кем связался? Я тебе сейчас кишки выпущу, ты у меня будешь так орать от боли, что сам оглохнешь, ты будешь долго мучиться, это я тебе гарантирую, будешь умолять меня о лёгкой смерти... — она осеклась и, задумчиво помолчав, чуть мягче добавила: — Хотя, впрочем, я могу и пощадить тебя. Да, пожалуй, я так и сделаю. Если ты скажешь мне, где хранишь сосуд джинна. Гелен так и оторопел. Забавно, но проигрывая в голове возможные варианты развития событий и мало-мальски пытаясь «подстелить солому», они почему-то не учли этот, казалось бы, вполне логичный и банальный вариант. Они думали, что штрига либо нападёт, либо сбежит. И они её либо завалят, либо упустят. Но — сюрприз — недозаваленная штрига убегать и убивать не спешила, и даже захотела себе в обладание шикарный трофей. Некстати вспомнилось, что буквально час назад Гелен поведал Хасану свою тайную тайну, и теперь штриге даже урну искать не нужно было, — просто выпытать из Хасана нужную ей информацию. И что-то Гелену подсказывало, что пытать штрига не только умела, но и получала от этого наслаждение... — Ну же, скажи мне, где сосуд джинна, — мягким голосом Клары Марковны проворковала штрига. — И я пощажу тебя. Хасан не ответил. Он уже успел очухаться от внезапной встречи со шкафом и теперь сидел на полу, потирая ушибленное плечо и рассеянно озираясь по сторонам так, будто не мог сообразить, что он тут делает и какого селезня вообще происходит. — Не испытывай моё терпение, малыш, — с лёгкой угрозой в голосе предупредила штрига и, лениво нагнувшись, подобрала оброненный повелителем нож. На пол с кончика ножа тягуче закапала самая обычная на вид кровь. Штрига задумчиво осмотрела лезвие, медленно провела пальцем по острию, затем окинула Хасана изучающим взглядом и, склонив голову чуть набок, доброжелательным тоном сказала: — Сначала я отрежу тебе уши. Они у тебя такие симпатичные, так и хочется съесть. Хотя, признаюсь, хрящики я не особо люблю, но уверена, твои будут исключительны на вкус... Гелен понял, что нужно срочно что-то делать. Вот только что? Попробовать вызвать кого-то на помощь, наделать шума, чтобы сбежались соседи?.. Точно, соседи! Если внушить кому-то прийти и позвонить в дверь, чтобы отвлечь или напугать штригу... Но тогда Гелену нужно будет на время отлучиться, оставить повелителя одного... — Гел, тут что-то в воздухе, — заговорил, наконец, Хасан, продолжая непринуждённо сидеть на коленях и напрочь игнорируя неспешно направившуюся в его сторону штригу. — Да, она заблокировала меня, — так же вслух отозвался Гелен, поскольку другого варианта не было. — Не могу использовать магию там, где эта пыль. Хасан кивнул и, слизав с прокушенной губы каплю крови, оценивающе сощурился на подошедшую практически вплотную к нему штригу. — Так кинь в неё чем-нибудь. — Точно! — воскликнул Гелен, мысленно выругав себя (вот дурак, как сам не догадался!). Подхватив стоявшее рядом кресло, он что было сил зашвырнул его, только не в штригу, а в окно, и следом переместился к двери, чтобы распахнуть её со стороны коридора и создать желанный сквозняк. Сработало — стекло охотно треснуло, запуская в комнату свежий воздух, пыль начала рассеиваться. Со штригой, впрочем, тоже сработало, — испугавшись, тварь отвлеклась на ожидаемую угрозу и пропустила момент, когда Хасан бросился на неё, сбивая с ног. Выражение «сцепились, как дворовые псы» характеризовало то, что происходило дальше, лучше всего. Штрига по большей части рычала и царапалась, Хасан орудовал кулаками, но пару раз пустил в ход и клыки. Какое-то время нож блестел у штриги в руке, за которую Хасан отчаянно цеплялся, не давая ранить себя, но в переломный момент, когда повелитель, видимо, ослабел в схватке, штрига смогла выкрутиться и вонзила остриё ему в предплечье. Хасан коротко вскрикнул, попытался отбиться, но получив увесистую затрещину, ударился затылком о пол и обмяк. Штрига самодовольно рассмеялась, снова врезав ему, чисто ради удовольствия, оседлала сверху, затем рывком вырвала нож из предплечья повелителя, обрызгав стоящий рядом диван кровью, и занесла над головой. — Хасан! — в панике выкрикнул Гелен. Он попытался применить магию, но ничего не вышло. Зачарованная пыль практически рассеялась, но её было ещё слишком много. Тогда он схватил стоявшее рядом ростовое зеркало и зашвырнул в них. Плохая была идея, осколки наверняка попадут и на Хасана, но больше ничего под рукой не имелось (хоть кусок стены отдирай). И отвлекаться на поиски подходящего снаряда было страшно, мало ли что тут за эти две-три секунды произойдёт. На этот раз штрига спокойно отбила «снаряд», просто выбросив вперёд руку. Полюбовавшись, как по комнате разлетелось множество зеркальных осколков, она с интересом глянула в то место, где стоял невидимый Гелен, и одобряюще сказала: — Меня радует, что ты так защищаешь своего повелителя, джинн. Скажи мне, где хранится твой сосуд, и я пощажу его. «Опять двадцать пять, вот заладила», — нервно подумал Гелен, прикидывая, чтобы ещё придумать. — Забирай Лёвку и уходи, — негромко, чуть заплетающимся языком велел Хасан. Оказалось, он был ещё в сознании, просто, видимо, сильно ослаб и не мог уже бороться. Задним умом Гелен даже удивлялся, как повелитель вообще ещё держался. Смотреть на него было страшно: весь в крови, буквально исполосован когтями штриги так, будто сразился с разъярённой рысью, одежда изодрана в клочья... Штрига по сравнению с ним выглядела более-менее «целой», хотя на приличного вида медсестру Клару Марковну давно уже не походила. Сглотнув вставший в горле ком, Гелен отрицательно мотнул головой, затем, спохватившись, ответил вслух: — Хас, послушай... — Такова моя воля, — упрямо перебил повелитель. — Я хочу, чтобы ты... — А ну, молчать! — гневно рыкнула штрига, сдавив ему горло свободной рукой. На Хасана это подействовало отрезвляюще. Будто очнувшись от дрёмы, он отчаянно вцепился в душащую его руку, стараясь разжать когтистые пальцы, при этом уставившись на штригу с такой лютой ненавистью своим жутким потусторонним взглядом, что Гелен поразился, как она от одного этого не околела на месте. Впрочем, штригу столь яростное сопротивление тоже застало врасплох. Слегка растерявшись, она ослабила хватку, и Хасан, воспользовавшись этим, попытался скинуть её с себя и завладеть ножом. Борьба продолжилась, но теперь очевидно было, что это финальное противостояние. Хасан не столько пытался победить штригу, сколько не желал легко даться ей. Он дрался, как загнанный в капкан волк, решивший живым не сдаваться. Штрига силой и угрозами пыталась утихомирить его, заставить лежать спокойно, но Хасан будто слетел с катушек и даже на удары не реагировал, продолжая разъярённо рычать и отбиваться. — Ты хочешь сдохнуть, глупый страж?! — сообразив, видимо, что договориться не получится, раздосадовано взвизгнула штрига и снова замахнулась ножом. — Так сдохни!! Гелен понял, что пора. Пора переступить через свои страхи, принципы, предрассудки и прочее. Тем более, зачарованная пыль, наконец, рассеялась. — Эй, тварь! — крикнул он, вспыхнув факелом. — Отвали от моего повелителя!! Штрига горела ярко, но недолго. Видимо, после схватки у неё тоже оставалось не так много сил, и выставить какую-то защиту она не успела. Гелен вложил в огонь столько мощи, что температура горения была, как в печи для плавки стали, — можно сказать, потратился практически до последнего «уголька». Благо, сообразил заведомо поднять штригу в воздух и накинуть на повелителя и окружающие предметы «заслонку», а то бы полкомнаты спалил и Хасана заодно кремировал. Ещё до того, как тварь успела полностью прогореть дотла, Гелен магией подхватил с пола нож и взмахом руки всадил ей промеж глаз, чтобы наверняка. Этого оказалось достаточно — штрига, наконец, сдохла. Хасан сначала закрылся от яркого огня руками, затем, когда жар спал, осторожно глянул на посыпавшийся на него сверху пепел, кашлянул и, закатив глаза, обессиленно обмяк. — Хасик, радость моя, ты как? — спохватившись, бросился к нему Гелен. — Ну же, посмотри на меня! Хасан с трудом разлепил левый глаз (правый у него практически заплыл фингалом) и, осуждающе покосившись на Гелена, хрипловато спросил: — А почему сразу нельзя было так сделать?