Пустое место

Хасан всё-таки потерял сознание. Растерянно оглядевшись, Гелен чертыхнулся и, отбросив ногой валявшиеся на пути осколки зеркала, практически волоком потащил повелителя в ванную комнату. На что-то большее сил уже не хватало, а раны нужно было как можно быстрее обработать, пока Хасан не истёк кровью или не началось заражение. Штриги были теми ещё мерзопакостными и ядовитыми тварями, один укус чего стоил, а тут была целая россыпь порезов от когтей и следов от зубов... Поставив Хасана в душевой кабине, Гелен остатками магии зафиксировал его в вертикальном положении и, включив воду, принялся вручную срывать с него одежду, стараясь не обращать внимания на то, как быстро пачкались красным пальцы, а в поддоне душевой разрасталась кровавая лужа. Тщательно промыв все раны, вплоть до мельчайших царапин, Гелен принялся обрабатывать их. В человеческой медицине огненный дух разбирался поверхностно, но разбирался, — приходилось в своё время с незавидной регулярностью латать одного питавшего страсть к рыцарским турнирам повелителя. Современная медицина, конечно, сильно отличалась в средствах, что радовало, в положительную сторону. Мазь вот эта, судя по описанию, очень годная была, раньше что-то такое попробуй раздобудь. И бинты стали гораздо удобнее, да и санитарные условия улучшились, так что можно было не бояться, поправится Хасан, куда денется. Вон он какой живучий оказался, столько продержался в схватке против штриги, любой другой на его месте давно поломался бы, а он вон — даже более-менее целенький... Видимо, побоялась штрига Хасана основательно калечить, сильно хотела до джинна добраться прежде, чем его повелитель испустит дух. А когда Хасан вошёл в раж, ответно пришла в ярость и уже не сдержалась... Признаться, если бы Хасан так отчаянно не боролся, то и Гелен, скорее всего, не решился бы. Столько раз уже в жизни у него была возможность «физически» помочь бывшим повелителям одолеть врагов, но каждый раз Гелен одинаково робел, пасовал и пугался. Он будто выставил перед собой ментальные границы, дальше которых не мог зайти, а Хасан своим неистовым напором снёс эти границы к чертям... И нет, как бы теперь ни осуждал его повелитель, — не смог бы Гелен сразу и сам одолеть штригу. Не хватило бы ему тогда ни смелости, ни злости. И огонь на неё так хорошо подействовал только потому, что она уже была ранена подготовленным для атаки «клинком» и ослабла в драке. Если бы не этот урон, она смогла бы защититься, Гелен был уверен, что смогла бы... Эх, жаль он не такой смелый, как повелитель! Смешно даже: чего боялся-то?! Убил ведь, и ничего, мир не перевернулся, конца света не наступило... Правильно говорят, что у страха глаза велики. Как же глупо и трусливо он поступил, как вот теперь в глаза повелителю смотреть? Ещё и обманул, отличный помощник, ничего не скажешь. Не огненный дух, а позорище... В руке предательски кольнуло, и следом по пальцам пронеслась нервная дрожь — предвестник онемения. — Зараза, так быстро, — испуганно пробормотал Гелен и пару раз встряхнул кистью руки, стараясь привести пальцы в рабочее состояние. Терять «работоспособность» никак было нельзя, ему ещё Хасана в комнату тащить. Тащить не пришлось. Когда Гелен заканчивал с повязками, старательно доклеивая пластыри там, где те были не столько нужны, сколько «пусть будет на всякий случай» (превратив при этом повелителя то ли в диковинную зебру, то ли в недоделанную мумию), Хасан вдруг резко дёрнулся и, судорожно вздохнув, закашлялся. — Сейчас, — спохватился Гелен и, сбегав на кухню, принёс стакан с разведённым водой порошком обезболивающего. — Вот, выпей. Хасан послушно приоткрыл рот, когда Гелен поднёс к его лицу стакан и, сделав несколько глотков, отстранился. Затем не без труда разлепил глаза, поморгал, будто фокусируя зрение, как-то пьяно огляделся и попытался выйти из душевой. — Не двигайся, а то я тебя уроню, — поспешно предупредил Гелен. — У меня сил совсем немного осталось. Хасан понятливо замер, снова поискал глазами и хрипло, едва слышно спросил: — Что с Лёвкой? — Тебе нужно допить лекарство, — вместо ответа сказал Гелен, стараясь скрыть тревогу за заботой. Из комнаты уже несколько минут доносилось ворчливое рычание и скулёж проснувшегося щенка, малыша же слышно не было. С учётом того, что они лежали в одной кроватке, щенок по-любому должен был своей вознёй разбудить ребёнка, и тот бы захныкал, но нет. Лёвка не издавал ни звука. Гелен подозревал, что ошибся в подсчётах. Похоже, жизненных сил в малыше оставалось лишь на один маленький «глоток», который штрига успела сделать, и... Додумывать мысль Гелен боялся, как и подходить к кроватке, чтобы проверить. Лекарство Хасан допил, но потом вновь попытался выйти из душевой кабины. Магия оборвалась, и он, не устояв на ногах, повалился на огненного духа. Машинально отбросив пустой стакан в сторону, Гелен не без труда удержал повелителя и помог выйти из душевой. — Где моя одежда? — спросил Хасан, тяжело навалившись на тумбу рядом с раковиной. — Испортилась, вот халат есть... Халат скорее был халатиком. Шелковистым, коротеньким, женским. На Хасана он едва налез, но и на том спасибо. Провозились с халатиком они долго, Гелен совсем выбился из сил, а вот Хасан вроде как даже очухался и взбодрился. — Не ходи туда, там битое зеркало на полу, — предупредил Гелен, когда Хасан заковылял в сторону большой спальни, в которой они устроили полнейший разгром. Хасан не послушался. Мысленно ругнувшись, Гелен метнулся следом и, преградив повелителю дорогу, взмолился: — Хас, пожалуйста, там очень грязно, иди в другую спальню... — Дай мне тапки, — потребовал Хасан, кивком указав на полки с обувью. — Хас... — Я хочу его видеть. Хватит перечить, мне и так тяжело. Гелен досадливо скрипнул зубами и вынужденно подчинился. Доковыляв до детской кроватки, Хасан какое-то время неподвижно стоял над ней, будто погрузившись в транс. Гелен близко подходить побоялся, поэтому остался стоять рядом с перевёрнутым кофейным столиком. Щенок, заметив человека, радостно затявкал и начал суетливо выкарабкиваться из своей «ловушки», но получалось у него это откровенно плохо: он вставал у перил, опираясь на них, подпрыгивал, активно перебирал задними лапами, затем соскальзывал вниз, падал на спину и дальше по новой. Наверное, в любой другой ситуации Гелен решил бы, что это выглядело весьма потешно. — Щенка забери, — сказал, наконец, Хасан и, наклонившись, бережно взял Лёвку на руки. — Покорми его или воды дай, не знаю, что ему там надо... — Угу... Гелен поспешно приблизился к кроватке и, не удержавшись, мазнул взглядом по Лёвке. Тот был очень бледненький, и даже непонятно было, дышит он или нет. С трудом сглотнув вставший в горле ком, Гелен подхватил довольно взвизгнувшего щенка на руки и ретировался на кухню. Готовой еды в холодильнике не нашлось, в шкафах имелась разная крупа, соль, сахар, но животное этим явно было не накормить. Налив в глубокую миску воды, Гелен поставил её на пол и принялся наблюдать, как щенок жадно лакает. Щенок был очень забавный. Не сдержавшись, Гелен ласково потрепал его за ухом и, сыпанув прямо на пол сухих макарон, вышел из кухни, прикрыв за собой дверь. Вернувшись в комнату, Хасана он нашёл полусидевшим опершись на подушки на кровати с Лёвкой на руках. Малыш будто спал, Хасан с каким-то отстранённо-задумчивым видом смотрел на него. Неуверенно переступив с ноги на ногу, Гелен шагнул ближе и, решившись, спросил: — Хас, ну как он? — Умирает, — хрипло ответил повелитель, не поднимая головы. Гелен почувствовал, как в груди что-то неприятно кольнуло, или даже обожгло холодом. Поморщившись, он сглотнул вновь вставший в горле ком и растерянно забормотал: — Хас, прости, пожалуйста, я думал, у него хватит сил, я же не хотел, чтобы так... Мне казалось, что всё получится, я дурак, Хас, я ошибся, прости... — Хватит ныть, — раздражённо оборвал Хасан и, судорожно вздохнув, бросил на него полный отчаяния взгляд. — Лучше сделай что-нибудь. Ты же джинн, ты многое знаешь. Что-то же можно сделать?! Гелен затравленно мотнул головой, но заметив, с какой болью на лице повелитель вновь уставился на малыша, постарался взять себя в руки и припомнить. Вдруг и правда что-то можно было сделать? Ну же, он ведь джинн, он многое видел, многое знает, Хасан прав, какой-то же способ помочь Лёвке должен быть... Охваченный мыслями, Гелен принялся метаться по комнате, не обращая внимания на хруст осколков под ногами. Проходя в очередной раз мимо кровати, он бросил рассеянный взгляд на Лёвку и, будто налетев на невидимую преграду, замер, как вкопанный. Хасан, заметив это, вопросительно изогнул бровь. — Я вижу пустое место, — помолчав, неуверенно сказал Гелен. — Что ты имеешь в виду? — насторожился Хасан, внимательно глянув на Лёвку. — Он ещё жив. — Да, но... он будто... подвинулся, — с трудом подбирая слова, с запинкой проговорил Гелен и, машинально тряхнув онемевшей рукой, шагнул ближе. — В него можно войти. Как... как с тобой было. Кто-то тоже увидел пустое место и вошёл в тебя, и ты выжил! Получается, я могу... Гелен осёкся и в страхе уставился на повелителя. Тот внимательно смотрел в ответ, и по взгляду его было понятно, что он прекрасно додумал несказанное. Несколько секунд они так и пялились друг на друга, потом Хасан спросил: — И что с тобой станет? Гелен облизал вмиг пересохшие губы и, глянув на Лёвку, негромко ответил: — Думаю, я стану его частью. И перестану существовать как отдельная личность. Хасан задумчиво кивнул и, отвернувшись в сторону, сосредоточенно уставился куда-то в пространство, явно осмысливая услышанное. Гелен покорно ждал, отчётливо понимая, что сейчас решалась его судьба. На секунду он малодушно подумал, что нужно было держать язык за зубами, но тут же одёрнул себя, — это же он виноват в том, что Лёвка умирал. Это он предал Хасана, и по логике вещей должен был понести наказание. Такое, как решит повелитель. Это будет справедливо. Повелитель медлил. Гелен догадывался, почему, — нелегко было совершить такой чудовищный выбор. Лёвка Хасану был не безразличен, да и к Гелену, несмотря на короткое знакомство в жалкие два дня, он успел привязаться. Гелен знал это наверняка, чувствовал по той энергетической отдаче, которую получал от повелителя. Наверное, неправильно было заставлять его самостоятельно принимать такое решение. Подойдя ближе, Гелен присел на край кровати и мягко сказал: — Хас, я не против. Я виноват и... — Нет, — коротко оборвал Хасан, даже не обернувшись к нему. Гелен досадливо поджал губы, жалостливо глянул на малыша и повторил попытку: — У нас нет выбора, только так мы можем... — Мы не будем тобой жертвовать, — снова перебив, с нажимом повторил Хасан. — Найди другой способ. — Что, не все желания успел загадать? — не сдержавшись, грустно пошутил Гелен. Хасан мрачно глянул на него, буркнул осуждающе «дурак» и вновь уставился куда-то в сторону. Взгляд у него при этом был слегка расфокусирован, и движение головы какое-то вяло-заторможенное. Гелен понял, что повелитель держался из последних сил и вот-вот снова отключится. Что ж, может, это было и к лучшему, и теперь оставалось дождаться удобного момента и сделать по-своему. Один раз он уже обманул повелителя, так что, чего уж там миндальничать... Поднявшись с кровати, Гелен вновь принялся ходить по комнате, прикидывая, есть ли другой вариант. По идее, пустое место в Лёвке могло заинтересовать и других духов, но где их сейчас искать и как уговаривать вселиться в малыша? Времени на это потребуется уйма, Лёвка столько не продержится. К тому же, обычный призрак тут не подходил, нужна была душа наподобие ясновидящей Ады. Эх, если бы у Гелена было достаточно сил, он бы мог стаскать Лёвку на кладбище или ещё куда, чтобы поискать желающих, но он и так с трудом передвигался, какие уж там телепортации и прочая роскошь. Если бы Хасан простил его, ещё можно было бы рассчитывать на прилив энергии, а так Гелен был опустошён и едва мог восстанавливаться. Проходя мимо окна, Гелен почувствовал сквозняк и, чертыхнувшись, принялся затыкать подвернувшейся под руку занавеской трещины. Сам он холода не ощущал, но Хасан наверняка продрог уже, и молчит, главное! И так весь израненный, простыть ещё не хватало... Едва он закончил с трещиной, со стороны кухни послышался отчаянный скулёж. Гелен поспешил выяснить, что же там такого стряслось. Оказалось, что ничего, щенок просто расправился со скудным кормом, разлил воду и для порядка наложил под дверью кучу, в которую Гелен чуть не вляпался. — Вот же безобразник! — мягко пожурил Гелен и, сунув радостно завилявшего хвостом невольного питомца в посудомойку, принялся устранять бардак. Вручную, сильно жалея, что нельзя магией. Закончив, он опустил щенка на пол, насыпал ему ещё макарон и, вновь закрыв на кухне, вернулся в комнату. Хасан всё-таки задремал. Скорее всего именно задремал, не отключился, потому что поза у него была напряжённая и ребёнка он держал надёжно, просто глаза закрыл и опустил голову. Гелен неслышно приблизился, окинул Лёвку сочувственным взглядом, затем огляделся, подмечая устроенный ими бардак, и горько усмехнулся: всё ж придётся потом Хасану как-то самому это разгребать, и тут Гелен его подвёл. Жаль, так и не удалось разгадать, кто такой Хасан. Штрига хоть и дала подсказку, но что означало «страж», Гелен понятия не имел. Глубоко вздохнув, Гелен ностальгически улыбнулся, припоминая свою долгую и удивительную жизнь, всех повелителей, все сосуды, все приключения... Всё-таки у него за плечами было много чего, а у Лёвки и года не было, так что честно будет поделиться теми крупицами жизни, которые у него ещё оставались. А Хасан потом поймёт, должен будет понять... Что ни говори, повелитель у него был замечательный, добрый и сердобольный. Прикрыв на секунду глаза, Гелен вновь сделал глубокий вдох и на выдохе начал медленно растворяться, превращаясь в лёгкий дымок, чтобы с дыханием малыша войти в него и занять пустое место...