Шэнь Цзю наблюдал за Шэнь Юанем, читающим работы учеников, но комментарии и восклицания того ускользали от него. Его совершенно не волновало мнение собеседника, но Цинцю не был против того, чтобы тот занимался его работой. Юань закончил дочитывать последнее эссе, улыбнувшись.
— У Нин Иньин такое богатое воображение! Ее работа — одна из моих любимых.
Шэнь Цзю цокнул языком с явным отвращением: он же несколько разочаровался в своей любимой ученице.
— Текст приличный, не спорю, но каллиграфия явно оставляет желать лучшего.
— Возможно, но ее почерк довольно оригинален, да и она очень умело использует слова. Что, кстати, является полной противоположностью работы Мин Фаня: изысканная каллиграфия, но его предложения пусты.
Шэнь Цинцю нахмурился, поскольку считал эссе Мин Фаня лучшим, как, впрочем, и ожидалось от его главного ученика. Он пригубил свою чашку чая.
— Иногда мне кажется, что ты забываешь, что в первую очередь Цинцзин — это вершина четырех искусств и стратегии. Мне не нужны посредственные ученики.
— Я не это имел в виду! — горячо запротестовал мужчина, размахивая руками. — Умение интересно писать так же важно, как и красивый почерк. Поверь, я знаю, о чем говорю — в своей прошлой жизни я был очень известным литературным критиком.
— О? —Шэнь Цзю посмотрел на того с любопытством. Шэнь Юань ничего не рассказывал ему о том, кем был до того, как странная сила втянула его в чужое тело. — Расскажи об этом поподробнее.
— Я читал различные книги, в основном художественную литературу, и писал свое мнение о них. У меня есть талант распознавать плохие истории и указывать на все ошибки и недочеты авторов. — он откашлялся, на его щеках появился легкий румянец, и Цинцю понял, что больших подробностей тот давать не собирался. — Вот почему я считаю, что то, как человек излагает свои мысли на бумаге, так же важно, как и то, как он пишет текст.
Тот был абсолютно прав, но Шэнь Цзю не собирался признавать это вслух. Поэтому он продолжил пить свой бамбуковый чай, а его собеседник снова вернулся к просмотру работ детей. На несколько секунд между ними повисло молчание. Но затем спокойствие перешло в некомфортную тишину: Шэнь Юань явно хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать слова.
Цинцю фыркнул и ударил чашкой по столу.
— Если ты так хочешь что-то сказать, то просто сделай это уже наконец.
— Ну… — Юань мял пальцами кончик бумаги, его взгляд нервно бегал по лицу Шэнь Цзю. — Я не знаю, были ли у тебя какие-то планы, но что ты думаешь насчет того, чтобы предложить ученикам индивидуальные занятия?
— Подробнее.
— Те, кто хорошо пишут, как Нин Иньин, но нуждаются в улучшении каллиграфии, могут переписать свои работы по несколько раз. Те же, кто, как Мин Фань, обладают хорошей каллиграфией, но их стиль написания оставляет желать лучшего, должны будут написать что-то новое. А те, кто пошел по стопам Ло Бинхэ… — он тяжко вздохнул, явно разочарованный: талант и энтузиазм мальчика не находили отражения в искусстве. — Пусть попробуют улучшить его последнее сочинение.
Пиковый Лорд подпер рукой подбородок, оценивая данную идею. Он не мог сказать, что она ему не понравилось. Совершенно наоборот. Он открыл для себя новое чувство и не знал, как справиться с ним. Цинцю был в ужасе от того, что добровольно начинал делиться с Шэнь Юанем своей жизнью, отдавать тому ее безвозвратные маленькие кусочки.
— Делай что хочешь. — его ответ сухой, несколько язвительный, но мужчина напротив улыбнулся с неприкрытым счастьем на лице. Это ощущалось странно и неловко, и Шэнь Цзю сглотнул, задаваясь вопросом, сможет ли он снова научиться улыбаться или же он потерял это умение навсегда.
Спокойствие прервалось громкой ссорой снаружи, состоящей из детских криков. Хозяин Сю Я раздраженно вздохнул, узнав явные признаки того, что варвары с пика Байчжань пришли досаждать его ученикам. Снова. Он потер виски, чувствуя головокружение от внезапной головной боли.
— Твоя очередь, — прошипел он.
Шэнь Юань захлопал глазами столь же растерянно, сколь и удивленно.
— Какая очередь?
— Твоя очередь разнимать этих шумных детей.
Тот проворчал что-то вроде «Чудесно», поднимаясь с насиженного места. Его шаги ускорились и постепенно стихли, когда он открыл дверь и вышел из дома. Столь желанная тишина вскоре снова возобновилась, и Шэнь Цзю удовлетворенно прикрыл глаза, прежде чем налить себе еще чая. В обмен на восстановление спокойствия Шэнь Юань вернулся, принеся с собой хаос в виде кучи жалоб и проклятий.
— Да что не так с детьми с Байчжаня? Это уже третий раз за всего лишь неделю!
— Это традиция пика этих варваров — беспокоить пик Цинцзин, — объяснил Цинцю, одним глотком осушая половину чайной чашки. — Когда я был учеником, было намного хуже, уж поверь мне. Эти идиоты не оставляли меня в покое, они даже несколько раз устраивали мне засады. Лю Цингэ вообще однажды разозлился на меня из-за того, что я сломал руку одному из его соучеников, даже не подозревая, что на самом деле его шиди пытался вероломно напасть на меня со спины на Радужном мосту.
Шэнь Юань широко раскрыл глаза, обиженный и раздраженный. Хотя это был и не первый раз, когда Шэнь Цзю раскрывал тому что-то из своего позорного прошлого (и он до сих пор не знал, почему и зачем он это делал), на этот раз мужчина понял, что Юань верил ему без каких-либо оговорок и раздумий. Он действительно верил ему. Впервые кто-то поверил ему на слово, не сомневаясь в нем ни секунду и не требуя каких-либо доказательств. Столь новое ощущение заставило его содрогнуться.
Он не понимал, нравилось ли оно ему или нет.
— Это ужасно! Разве у вас здесь нет закона, запрещающего буллинг? — иногда тот использовал незнакомые слова, которые Шэнь Цзю не мог распознать. — То же самое было и с Бинхэ несколько лет назад! Ну почему заклинатели такие ублюдки? — Цинцю прищурился, поняв, что Шэнь Юань в прошлом явно не был культиватором, несмотря на все свои глубокие знания, никак не связанные с обычными людьми. — Неужели никто не пытался что-нибудь сделать, чтобы это изменить?
Лорд пика Цинцзин сделал глоток.
— Мир жесток. Он меняет людей. Если ты не пересилишь себя и не пойдешь по головам, то загнешься в ближайшей подворотне.
— Это бесчеловечно!
— Отнюдь, это реальность. Либо у тебя есть талант, либо ты пресмыкаешься перед теми, у кого он есть.
Шэнь Юань поджал губы. Когда он злился, его сходство с Шэнь Цзю было почти идеальным.
— Или ты можешь стать достаточно могущественным и изменить мир, — заявил он с наивностью, присущей тем, кто никогда не знал страданий.
Хозяин Сю Я вздохнул и покачал головой.
— Подобного никогда не случится. Власть развращает людей. Ты забываешь все свои добрые намерения после того, как в одиночку взбираешься на гору трупов, ломая себе кости и окрашивая дорогу кровью. Когда же ты наконец достигнешь вершины, то потеряешь всякую надежду на лучший мир.
Искра печали светилась в глазах Шэнь Юаня, но его оптимизм и не думал исчезать. Шэнь Цинцю пока едва знал его, но уже сделал выводы, что человек напротив был довольно своеволен и упрям. И имел образ мышления, сильно отличающийся от остальных людей, которых Пиковый Лорд встречал на своем жизненном пути.
— Если бы это было правдой, мир всегда оставался бы таким же, — заявил он с такой уверенностью, что та лишила Шэнь Цзю дара речи. — Почему бы нам не начать с маленьких шагов? Давай поговорим с Лю Цингэ насчет того, чтобы его ученики перестали беспокоить наших. — на его лице засверкала яркая улыбка. — Может быть, мы сможем покончить с этой дурацкой традицией.
— Отказываюсь.
Цинцю допил свою чашку чая под разочарованным взглядом Шэнь Юаня.
— Но почему?!
— Я не хочу тратить на него свое время. — тот поднял голову, и на его губах появилась кривая ухмылка. — Хочешь попробовать? Я не буду тебя останавливать. Но скажу сразу: это будет бесполезно.
— Пфффф, я пойду прямо сейчас!
— Да ладно? — Шэнь Цзю почти смеялся. Странно, он не помнил, когда в последний раз ощущал хоть что-то похожее на веселье.
— Да. Меня не волнует, что мы, по сути, являемся кем-то вроде соперников. Наша борьба не должна никак влиять на учеников.
Владелец Сю Я считал затею того абсолютно бессмысленной, но не остановил его, даже махнул веером по направлению к двери, своеобразно поощряя. Шэнь Юань поднялся, направляясь к выходу.
— Если у тебя получится, я позволю тебе побыть Шэнь Цинцю в течение недели.
Тот остановился.
—Ты серьезно?
— Я всегда серьезен. Удачи, — и злобно добавил. — Она тебе понадобится.
***
Шэнь Юань яростными шагами направлялся к пику Байчжань. Разговор, состоявшийся с подонком-злодеем, оставил горький привкус в горле и какое-то странное беспокойство в груди. Сначала это заставило его задуматься о судьбе Ло Бинхэ. Потом о Шэнь Цинцю. С таким-то складом ума у учителя неудивительно, что душа мальчика в итоге почернеет. Но Юань хотел попытаться сделать все возможное, даже если это безнадежное дело. Ведь изменение этой маленькой жестокой традиции будет означать, что у него все-таки есть сила хоть как-то изменить мир в лучшую сторону. В ту, в которой Ло Бинхэ останется наивным и счастливым, в которой он не будет бояться за свою жизнь. И Шэнь Цинцю…
Его мысли замерли.
Шэнь Юань понемногу начинал сомневаться в своем устоявшемся мнении об ублюдке-злодее.
Он нашел Лю Цингэ, когда тот занимался обучением учеников пика Байчжань. Другими словами, избивал всех детей, которые в конечном итоге жестко приземлялись на землю в нескольких метрах от своего мучителя после стремительного полета. Юань вздохнул, закатив глаза, прежде чем подойти к тому. Его присутствие не осталось незамеченным. Зеленый цвет его одежд сильно выделялся на фоне песка и пыли, шаги отдавались эхом, уверенные и решительные, несмотря на громко колотящееся сердце. Все ученики прекратили бессмысленную борьбу и теперь с подозрением наблюдали за ним. Лю Цингэ повернулся к нему лицом и приподнял бровь в знак узнавания.
— Лю-шиди, — поприветствовал его заклинатель. — Могу я перекинуться с тобой несколькими словами?
Тот кивнул. Очень красноречиво, впрочем, как всегда. Его взгляд был прикован к Шэнь Юаню, еще немного приподнявшему веер, чтобы скрыть лицо.
— Знаешь, я действительно высоко ценю тебя. Ты храбрый и верный воин, но я не могу понять, почему ты позволяешь своим ученикам преследовать и вероломно нападать на моих. — Лю Цингэ нахмурился, но это только поощрило его собеседника продолжить говорить. — Довольно трудно сосредоточиться на работе Повелителя Пика из-за такой суматохи, да и я уже устал посылать детей к Му Цинфану. Неужели это и есть то, что ты называешь честным боем?
У Шэнь Юаня была мощная мотивация (быть свободным в течение всей недели), так что его решимость была на высоте, несмотря на нахождение на вражеской территории. Он заранее мысленно отрепетировал, что следовало сказать, и, в случае, если Бог Войны будет действовать как противник, ослепленный ненавистью, он собирался шантажировать того тем фактом, что спас ему жизнь.
К его удивлению, Лю Цингэ скрестил руки на груди и развернулся к своим ученикам. Хотя выражение его лица почти не изменилось, Юань смог распознать в нем намек на разочарование.
— Это правда? — спросил тот, его голос был четким и громким.
— Подожди, то есть ты ничего не знал? — он захлопнул веер, даже не пытаясь скрыть своего недоумения.
Ученики обменялись испуганными взглядами, некоторые начали бормотать оправдания, которые только еще больше омрачили лицо их учителя. Шэнь Юаню не требовалась дополнительная информация, чтобы понять, чем все это закончится. Лю Цингэ снова развернулся к нему.
— Прости, — сказал он. — Я и вправду ничего не знал об этом. Я решу эту проблему.
— Стой, Лю-шиди! Избиение до смерти ничего не решит!
К тому же он против жестокого обращения с детьми.
Мужчина напротив посмотрел на него с любопытством, ожидая продолжения. Хотя Юань и представлял себе множество сценариев развития дальнейших событий по пути к пику Байчжань, он даже не думал, что упрямый Бог Войны действительно будет слушать его, интересоваться его мнением. Легкий румянец появился на щеках заклинателя, когда он начал обмахиваться веером.
Почему все Пиковые Лорды так плохо обращаются с детьми? Сдавали ли они вообще какой-нибудь экзамен, чтобы стать учителями?
— Их наказание не принесет абсолютно никакой пользы, если они так и не поймут, что в их действиях было неправильным. Или, по крайней мере, если твое наказание является чем-то почетным или даже обыденным для них. Заставь их переписывать трактаты о добродетели минимум тысячу раз, и они никогда не забудут данный урок. Ну, я надеюсь на это, — добавил он с нотками отчаяния. — Я всего лишь хочу избежать новых драк. Ученики всех пиков являются боевыми братьями, так что я не понимаю, почему они так сильно ненавидят друг друга.
— Я приму это к сведению. — Лю Цингэ кивнул. — И подумаю о таком наказании, благодаря которому они точно усвоят свой урок. Навсегда.
Он выглядел еще более угрожающим, чем когда притащил труп монстра на пик Цинцзин. Шэнь Юань ушел со спокойной душой, а ученики наперебой завизжали и замолили о прощении.
— Учитель, пожалуйста! — хныкали они. — Бейте нас хоть тысячу раз, но не заставляйте нас переписывать трактаты!
***
Шэнь Цзю решил дать пику Байчжань месяц, чтобы те подтвердили успех затеи Шэнь Юаня. Он ощущал некое противоречие своих чувств, ибо с одной стороны, его гордость не стерпела бы собственный проигрыш, но с другой же, небольшая его часть желала этой маленькой победы над байчжановцами.
Он разъяснял ученикам следующую часть задания после разделения тех на три группы (по улучшению каллиграфии, письма или всего вместе), когда рядом с ним приземлился Лю Цингэ. Его присутствие на пике Цинцзин стало уже неким анекдотом. Шэнь Цзю тяжело вздохнул, прежде чем бросить на того ледяной взгляд из-за веера.
— И что же ты тут забыл на этот раз, шиди? — спросил он язвительным тоном. Его собеседник, к удивлению, проигнорировал выпад в свою сторону.
— Я разговаривал с Чжанмэнь-шисюном. Мы отправляемся на ночную охоту.
— О чем ты говоришь? — маска непроницаемости Цинцю пошла трещинами перед лицом неожиданных новостей.
— Ты, я и наши дет… — хозяин Чэн Луаня запнулся, его уши покраснели. — Ученики.
— Не мог бы ты, пожалуйста, объяснить более подробно?
У Лю Цингэ хватило наглости посмотреть на него так, будто это Шэнь Цзю вел себя странно.
— Ты сказал мне, что наши ученики дерутся между собой. И простого наказания будет недостаточно, если драки снова продолжатся. Тогда пусть они тренируются вместе.
— Подожди, я правильно понимаю, — помассировал он виски. — Что ты хочешь, чтобы мы вдвоем отправились на охоту вместе с твоими мелкими варварами и…? — он остановился и обнаружил, что все его ученики смотрели на них блестящими глазами с нотками неуверенности, смешанной с интересом.
— Всего на несколько дней. Лучший способ для них прекратить ссориться — это научиться работать сообща.
Шэнь Цзю стиснул зубы, отказываясь признавать, что идея Лю Цингэ на самом деле не так ужасна, просто несколько наивна. Люди никогда не меняются. Но если Юэ Цинъюань дал свое согласие, он не мог отказаться от этой затеи. К тому же он не осмелился бы встретиться с ним лицом к лицу, зная, что тот снова подвел его.
— Если ты так хочешь, мы, конечно, можем попробовать, но уверяю тебя, это не сработает, — вздохнул Цинцю. Он мог бы послать вместо себя Шэнь Юаня, так как ему совершенно не хотелось проводить так много времени вместе со своим бывшим заклятым врагом и кучей глупых детей, но это было слишком рискованно. — Единственное, я надеюсь, что мы отправимся в какое-нибудь нелюдимое место, где я смогу закопать твое тело, чтобы его никто не нашел.
По какой-то необъяснимой причине Лю Цингэ улыбнулся, и что-то внутри Шэнь Цинцю вздрогнуло.
