Когда раны больше не болят

Несогласие Вай попросили встать в очередь рядом с другими членами банды. Они только что закончили грабить пилтованский склад. Управляющим был парень, который носил костюм, как будто он был владельцем этого места, в то время как он был всего лишь лаптежником хозяина, вторым лицом в команде. Как и у всех в синдикате, на его шее было клеймо в виде двух крестиков, такое же, которое они поставили Вай всего несколько недель назад — боль от этого клейма все еще жгла левую сторону ее шеи. Он прошелся по строю, спрашивая каждого члена синдиката, что они украли. Это был склад отгрузок, то есть товары были разнообразными. Некоторые украшения, безделушки, различные приспособления, а более простые — продукты питания или предметы первой необходимости. Когда его остроносые кожаные туфли остановились перед Вай, он уставился на нее в свои тени. «Что у тебя есть для меня, дорогая?» Вай хотела плюнуть в него и ударить его в челюсть там и сям. Но она помнила о головорезах, стоявших на входе и выходе из здания, которое было их штаб-квартирой. «Я не буду делать вашу грязную работу». Ее голос был грубее, чем у большинства детей ее возраста, но она все еще была подростком в комнате, полной в основном взрослых. Он рассмеялся, показав серебряный зуб, который стоял вместо его клыка. «Они не шутили, когда сказали, что у тебя есть дух». В ее памяти все еще было свежее воспоминание о том, как банда забрала ее и разлучила с сестрой. Мысль о Паудер вызывала боль в груди — подумает ли она, что та бросила ее нарочно? Сможет ли она справиться одна? Эти возможности были не менее болезненными, чем реальность ситуации. Менеджер наклонился к ней вплотную. «Вы научитесь получать свою добычу. Как вы уже поняли, мы взвешиваем ценность товаров, которые каждый из вас принесет. Более крупная и ценная добыча поможет вам выбраться отсюда. А до тех пор вы — наша собственность. И мы покажем вам, почему не стоит с нами связываться». Он повернулся, чтобы посмотреть на одного из своих людей, и кивнул. Двое крупных мужчин в потной и испачканной одежде схватили Вай за обе руки. Они потащили ее в центр комнаты, где ее могли видеть остальные члены банды, и поставили на колени. Управляющий шел, держа в руках деревянную дубинку, которой он размахивал. Вай почувствовала, как ее сердце забилось в горле. «Послушай, ты еще ребенок, мы не будем так сурово с тобой обращаться. Но пусть это будет предупреждением, чтобы ты не перечила начальнику. Не пытайся сбежать. Ты должна слушаться и выполнять то, о чем мы тебя просим». Управляющий встал за ее спиной и один ударил ее в лопатку. Вай упала на руки, дух выбило из нее, она почувствовала острую боль на спине. Головорезы снова подняли ее на колени, на этот раз крепко держа за руки. Управляющий снова замахнулся, ударив по той же точке, которая теперь горела. Ви сдержала всхлип — она не должна была плакать перед этими людьми. Она не даст им такого удовольствия. Менеджер наклонился, положив руки на колени, чтобы сравняться с ней ростом. «Ты все поняла?» «Да». Он улыбнулся ей, показав свой серебряный зуб. «Рад, что я ясно выразился». У вашего порога Между бессонным ночами и случайными воспоминаниями о той ночи, Ви обнаружила, что ее мысли блуждают о Кейтлин. С тех пор, как она рассталась со своим прошлым, у нее не было много знакомых. Она заводила друзей мимоходом, но ни с кем не поддерживала активные отношения. Конечно, Кейтлин была ее начальником и не должна была считаться другом, но каким-то образом она понимала ее так, как никому не удавалось. Вай часто задавалась вопросом, что с ней случилось, не был ли несчастный случай причиной того, что она потеряла зрение. Она знала, что эту тему трудно поднимать, и что бы это ни было, это было тесно связано с ее затворничеством. Ее увлечение боссом было не просто поверхностным — она хотела узнать, что она за человек. Не помогло и то, что Вай находила ее привлекательной — что-то в резкости ее черт в сочетании с ее чопорным и правильным характером действительно задевало, что-то где-то глубоко внутри Вай. На бумаге она была очень похожа на Пилтовер: ее манера говорить, ее любовь к изысканным вещам, таким как дорогие десерты, но она была и чем-то большим — ее выбор профессии не вписывался в рамки того, чем должна зарабатывать на жизнь девушка из аристократической семьи; кроме того, она проявляла к Вай неподдельный интерес, и это было самое большее, что кто-либо когда-либо выражал в ее адрес. Она не была человеком, которого можно вписать в рамки, и Вай это нравилось. «Ты звала меня?» Вай заглянула в обычно тусклый кабинет. «Ах да. Я заметила, что ты иногда работаешь подолгу». Кейтлин перебирала пальцами в перчатках. «Да, маршруты патрулирования стали длиннее. Да еще и с этим расследованием в придачу». «Понятно», — кивнула Кейтлин. «Ну, в любом случае, ты можешь лично завезти кассеты ко мне домой. Обычно я освобождаюсь в шесть, но если ты закончишь позже, то можешь отдать их прямо мне. Я до сих пор работаю дома». Вай не ожидала такого предложения. Заглянуть в квартиру Кейтлин было перспективой, которую она даже не могла себе представить. «Конечно. Я так и сделаю». «Ты можешь взять мой адрес на стойке регистрации, скажи им, что я дала его тебе». В один из вечеров, когда Вай пришла на станцию в 8 часов, она поняла, что, возможно, все-таки последует совету Кейтлин. Она шла по адресу, напечатанному на маленькой визитной карточке, пока он не привел ее к границе верхнего Пилтовера — туда, где жили богачи. Улица была усеяна другими шикарными квартирами и дорогими бутиками, в которые Вай никогда бы не решилась зайти в одиночку. Квартира была четырехэтажной, а Кейтлин жила на первом этаже. Вай покачнулась на ногах, когда нажала на дверной звонок. Она не знала, чего ожидать. Когда дверь открылась, она удивилась, увидев Кейтлин уже одетой: майка без рукавов, пижама, которую она закатала до колен. Ви почувствовала прилив крови к щекам. «О, привет, шериф, эм-Кейтлин. Кейтлин улыбнулась. «Рада тебя видеть». Вай протянула кассету. Кейтлин протянула обе руки, и Вай почувствовала, как ее грудь сжалась, когда она ощутила мягкие руки Кейтлин, обхватившие ее. В конце концов, они сомкнулись вокруг магнитофона. «Спасибо за это, Вай». «Прости, я, наверное, нарушила твой покой». «Нет, вовсе нет». Ее брови взлетели вверх. «Не хочешь остаться на чай?» «Конечно», — Вай не могла заставить себя сказать «нет». Кейтлин широко открыла дверь, и Вай последовала за ней. Квартира была большой — намного больше, чем ее однокомнатная квартира. В ней было ковровое покрытие, замысловатые обои, позолоченная отделка почти в каждом уголке. Почему-то это была именно та квартира, которую Вай представляла себе. Кейтлин шла уверенно, держась одной рукой за стену. Она быстро свернула в первый же проем, и Вай увидела кухню с округлым столом в центре. Кейтлин указала на стол: «Пожалуйста, распологайся поудобнее». Робко присев на мягкое сиденье, Вай осмотрела обстановку вокруг. Кухня, как и большая часть дома, казалась очень пилтовской, но в то же время она казалась какой-то голой, лишенной обычной фирменной вычурности. Но все же Вай знала, как выглядит дорогая мебель. Вай восхитило то, насколько Кейтлин чувствовала себя в доме в своей стихии. Свет был включен, но он не был ярким — желтоватый отблеск не был чрезмерным, но все же обеспечивал необходимую видимость. Она протянула руку к чайнику, стоящему на плите, и взяла фарфоровую чашку. Кейтлин поставила перед ней чашку с чаем и села напротив. Вай поразило, что впервые она была так близка со своим боссом — никакой стол шерифа не разделял их двоих. Если раньше Вай чувствовала себя неловко под ее взглядом, то теперь она находила в нем комфорт. «Хорошая у тебя квартира», — сказала Вай, сделав глоток травяного чая. «Спасибо. Хотя родители наложили свой отпечаток на обстановку. Уговорила их немного сбавить тон. Я не привередлива — какое мне дело до того, отражающий холодильник или нет, ну и все такое, знаешь ли.» «Ты живешь одна?» «По большей части, да. Хотя у меня есть помощники, которые время от времени помогают мне наводить порядок. Уборка сложнее, чем кажется». «Да, уборка — это вселенская боль». Некоторое время они молчали. Кейтлин, похоже, не хотела начинать разговор о себе. «Могу я просто сказать? Мне очень приятно видеть тебя такой. Ты такая собранная. У тебя вся жизнь в порядке», — Вай не знала, было ли это ее место, но она имела в виду каждое слово. Кейтлин мягко улыбнулась. «Спасибо, но раньше так было не всегда. Но я научилась справляться». Она повернулась к кассете, которую положила на стол, и повертела ее в руках. Впервые Вай смогла увидеть ее руки без перчаток — тонкие, с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. «Я ценю то, что ты сказала о дожде на днях, это было так ярко. Я почти видела его». «Без проблем, рада, что тебе понравилось». Вай допила чай и встала, чтобы уйти, так как почувствовала, что переборщила с гостеприимством. Когда они дошли до двери, Вай обернулась. «Кейтлин, спасибо за это». «Не стесняйся заходить после работы за кассетами, как я уже сказала». Вай сделала шаг за дверь, но остановилась. Слова, которые она обдумывала в течение некоторого времени, вырвались наружу: «Знаешь, тебе не обязательно закрываться от мира. Ты можешь выйти на улицу, почувствовать, как дождь падает на твои ноги, ощутить теплые лучи солнца, почувствовать суету ожившего города. Не обязательно все время прятаться в своем офисе». Челюсть Кейтлин сомкнулась на ее словах, ее поведение слегка изменилось, что Вай быстро заметила. Вай наблюдала за ее ровным дыханием, рука уже побелела от хватания за дверную ручку. «Я не прячусь, Вай», — ее голос внезапно стал защитным. Существовала невидимая грань, которую она пересекла. «Извините, это было неуместно». Вай спустилась по ступенькам, не в силах заставить себя посмотреть на своего босса. «Забудь о том, что я сказала. Спокойной ночи, Кейтлин». Подбор слов Вай боялась, что, возможно, она перегнула палку после той встречи в квартире Кейтлин. Но если ее босс и питал к ней какие-то чувства, Вай не могла этого сказать — все это время она была просто профессионалом. После обеда Вай отнесла в офис Кейтлин коробку со свежими кассетами. Она поставила ее на свободное место на своем столе. Вай прислушалась к ее перепадам настроения. Вай заметила, что иногда это было связано с общей обстановкой. Все слишком яркое или слишком громкое, обычно это делало ее более раздражительной, чем обычно. Но когда она была в своей стихии, Кейтлин могла пошутить пару раз, что Вай очень ценила. В тот день у нее было хорошее настроение. «Скажи мне, Вай, зачем человеку из закона работать на силовиков?» — ее манера говорить была такой, словно она представляла дело. Вай вспомнила, как узнала, сколько людей погибло в ту ночь в музее. В голове у нее всплывали фотографии всех силовиков, висевшие на стене станции. Эти маленькие мысли складывались и разъедали ее внутренности. «Тут хорошо платят». Кейтлин насмехалась. «Нет, я серьезно». Этот ответ, возможно, и сработал бы с остальными исполнителями, задавшими ей подобный вопрос, но с ее начальником он не прошел бы. Вай прислонилась к стене кабинета. «Я знаю, каково это, когда тебя заставляют работать на что-то против твоей воли. Совершать преступления, потому что к твоей голове приставили пистолет. Я хочу делать что-то другое, что-то хорошее, потому что я хочу это делать». «Это из того времени, когда ты работала в синдикате?» Выражение лица Кейтлин стало серьезным. Вай никогда не рассказывала ей полную историю. Эту информацию она почерпнула из всех тех случаев, когда Вай рассказывала ей кусочки своего прошлого. «Да, такие вещи заставляют тебя хотеть контролировать свою жизнь, свой выбор». «Есть ли у тебя планы на ближайшие несколько лет в плане карьеры?» Вай поразило, что этот вопрос даже она никогда не задавала себе. «Все еще выясняю». Кейтлин кивнула. «Что ж, я рада и польщена, что ты веришь в то хорошее, что мы можем здесь сделать». «Конечно». Кейтлин взяла ее с собой на закрытые брифинги. Это происходило в свободной комнате для брифингов Кейтлин — гораздо большей, чем те, которые доступны остальным сотрудникам; за прямоугольным столом, который обычно заполнялся ключевыми лицами, требующими такой встречи — лейтенант, полковник, капитан, главный следователь и секретарь. Обычно один или несколько из присутствующих представляли свои отчеты, часто освещая темы, которые необходимо знать — угрозы, которые получает Пилтовер и о которых обычным людям знать не обязательно. Обычно речь шла о громких расследованиях, таких как выяснение подробностей о хембаронах и их различных действиях. Секретарь работала с магнитофоном, записывающим на большую кассету с двумя вращающимися катушками, а она вела стенографические записи в журнале. Кейтлин сидела во главе стола, где она обычно сидела со сложенными перед собой руками, словно в глубокой задумчивости. Вай не сразу догадалась, что ее, должно быть, тоже мучает мигрень, учитывая, что свет в комнате для брифингов всегда был включен. Хотя ее усадили рядом с Кейтлин, она не знала, какое место займет за столом. «Этот новый хембарон, похоже, изворотливый тип», — заговорил лейтенант, глядя на всех в комнате. «Я говорю, что мы должны устроить облаву, чтобы остудить ситуацию, пока она не обострилась. Один или два наших лучших отряда». «Ты сошел с ума? Мы не можем нарушать мир в иерархии Зауна. Мы поддерживаем порядок, а не создаем хаос», — ответил главный следователь. «Думаю, нам стоит послушать, что скажет шериф Кирамман», — сказал капитан, жестом указывая на Кейтлин. Все головы в комнате повернулись к ней. Кейтлин закрыла глаза, пальцы сжали переносицу. «Мы не можем сделать первый шаг. В таких случаях, как этот, мы хотим быть максимально осторожными и бдительными, не вызывая никаких подозрений. Мы должны сохранять нейтралитет как миротворческий орган — это политика Зауна, и юридически мы не имеем на нее юрисдикции. Однако, — она указала рукой в перчатке на стол, — это не значит, что мы не можем проводить собственные частные расследования. Мы делаем все осторожно, ничего слишком открытого». Затем она достала катушку с пленкой и протянула ее через стол секретарю, который вставил ее в магнитофон. «Я проверила записи, сделанные в ходе расследования на прошлой неделе. Моя догадка заключается в том, что этот новый хембарон имеет глубокие связи с одним политиком здесь, в Пилтовере. Хотя мы не можем сразу принять меры против заунских хембаронов, мы можем отсеять одного из наших собственных. Мы начнем с того, что в наших силах». В такие моменты Вай чувствовала себя просто зрителем, а Кейтлин — звездой собственного фильма. Ее манера говорить была властной, она контролировала ситуацию, как будто занималась этим всю жизнь. Она была прирожденным лидером — способность заставить других офицеров, намного старше ее, смотреть на нее с уважением была тем, чем Вай очень восхищалась. Лейтенант застыл на своем месте, одергивая воротник мундира. «Полагаю, это правильный выбор». Позже Вай постучала в открытую дверь кабинета Кейтлин. Она заглянула в дверь и увидела, что Кейтлин держит голову на руках, сидя за своим столом. «Кейтлин, у меня есть записи, сделанные ранее. Куда ты хочешь их положить?» Вай заговорила, переступив порог. «Пока что здесь». Кейтлин говорила, не двигаясь со своего места. «Ты хорошо себя чувствуешь? Могу я принести тебе что-нибудь?» Кейтлин не сдвинулась с места, пока не сделала движение рукой. Вай последовала ее указанию и потянулась к шкафу у дальней стены. Она увидела стеклянную бутылочку с рецептурными таблетками и протянула ее ей. Она открутила крышку и погремела пузырьком, когда белые таблетки дождем посыпались на ее руку, некоторые проскользнули сквозь пальцы. Но Кейтлин, казалось, это не волновало, трясущимися руками она выпила три таблетки за один раз, запивая их чаем, который остыл за полдня. Вай наклонилась, чтобы подобрать овальные таблетки, упавшие на пол. Она знала, что это должно стоить немалую сумму. «Просто выброси их», — пробормотала Кейтлин, взмахнув рукой. Вай наблюдала за измученным выражением лица своей начальницы, которое она старалась преуменьшить, когда находилась рядом с ней. Внутри у нее все болело от того, насколько беспомощной она была в этой ситуации. «Я могу еще что-нибудь сделать для тебя?» Кейтлин нахмурилась. «Хватит унижаться, Вай. Ты лучше, этого». «Я твой помощник». «Нет, ты мой партнер». Дыхание Вай застряло у нее в горле. Она всегда чувствовала себя ниже Кейтлин, и было трудно не чувствовать этого на станции. Она никогда не обижалась на это, потому что это было то, на что она подписалась, но Кейтлин видела это по-другому. Было приятно, что она видит это иначе. «Хорошо, береги себя». Вай попрощалась, бросив на Кейтлин последний взгляд с нечитаемым выражением лица, прежде чем повернуться. Мементо Вай вернулась в свою квартиру, сняв сапоги возле двери. Она расстегнула форму, сняла куртку, оставшись в одной майке, и встала перед зеркалом в ванной. Там красовалась черная татуировка на ее шее. Она поднесла к ней руку, узнавая татуировку, которая когда-то была там, пока ее не перекрыли — попытка вернуть себе право принадлежать только себе. Войдя в спальню, она опустила глаза на деревянную прикроватную тумбочку. Она прекрасно знала, что там лежит, но иногда открывала ее, чтобы проверить, все ли на месте — привычка, от которой она не могла отказаться, куда бы ни пошла, будь то рюкзак или ящик в спальне. Она открыла ящик и обнаружила старую грязную мягкую игрушку кролика. Если бы это не была единственная живая реликвия, напоминающая ей о сестре, Ви бы выбросила ее. Единственное, что было у ее сестры, когда ее забрали у нее. Единственное, что она получила от сестры, когда встретила ее снова под именем Джинкс. Это был тот факт, что она сохранила ее после всех этих лет. Она никогда не переставала думать о ней, так почему же Вай оставила ее? Ее рука дрогнула, и она почувствовала, как сжалось ее горло В последнее время ей было очень хорошо с Кейтлин, которая была ее начальником, ее партнером, как она это называла — что вызывало у Вай ощущение, будто ее внутренности сделаны из хлопка. Все шло своим чередом — она привыкла к работе и прекрасно ладила со своими коллегами и начальством. Хотя она не знала, что делать с тем фактом, что испытывала сильные чувства к своему боссу, в кои-то веки она была рада увидеть, как что-то разворачивается на ее глазах. Ей было неприятно, что она не может полностью позволить себе быть счастливой, не думая о том, что она оставила позади. Но Вай была полностью во власти прошлого, которое отбрасывало длинную тень, жнеца, который часто стучался в ее дверь — дверь, которую она не могла держать закрытой слишком долго. Хорошая компания Вай шла по станции, когда почувствовала, что сзади ее схватили за руку. Инстинкты подсказывали ей, что нужно сопротивляться, поэтому она схватила неизвестного за руку, готовая перевернуть его, когда оказалась лицом к лицу с Джейсом. Его лицо было так близко, что она почти чувствовала запах его мускусного лосьона после бритья. «Джейс?» «Ой.» Вай поняла, что схватила его за вывернутую руку. Она отпустила ее. Он помассировал руку в том месте, где она ее заломала. «Извини, старая привычка. Как дела?» «Ты не возражаешь, если мы поговорим?» Его глаза сканировали по обе стороны от него, как будто на станции были шпионы, которые подслушивали. «Не здесь.» «Конечно». Джейс привел ее в кафе в квартале от станции. Это было одно из тех, где есть открытые площадки на свежем воздухе. Если бы он не сказал ей, что напитки за его счет, Вай никогда бы не пошла в такое модное место. Он занял место в углу, подальше от толпы. Когда к ним подошел официант, Джейс щелкнул меню и улыбнулся. «Только два кофе. Хочешь сахар в свой?» Вай покачала головой. Официант черкнул в своем блокноте и поклонился, оставив их наедине. Джейс приходил в участок уже не раз, и она успела с ним познакомиться, но остаться с ним наедине было все еще новым ощущением. Вдалеке справа от нее послышался шум воды, льющейся из фонтана. «Так зачем ты привел меня сюда?» «Наверное, чтобы сказать спасибо». Он наклонился вперед, его лицо потеряло то самоуверенное выражение, которое она так хорошо знала. «Не знаю, говорила ли тебе Кейт, но ты мне очень помогла. Я на самом деле настаивал на том, чтобы она искала помощника, потому что она всегда настаивала на том, что может все делать сама. Но ничего не получалось, пока… не появилась ты». Вай откинулась на спинку стула в кафе. Было странно хоть раз не услышать, как Джейс рассказывает о своих изобретениях, о которых он болтал без умолку, когда был с Кейтлин. «Я знаю». «Моя подруга, видишь ли, довольно упряма, если захочет. С тех пор как произошел несчастный случай, она всегда отказывалась от помощи. Я говорил ей, что это не так. Работа слишком тяжела для одного человека. А теперь посмотри на себя, ты перегружена работой на станции». Он жестикулировал руками. «Все в порядке, меня это не беспокоит». Пришел официант с подносом, на котором стояли их чашки с кофе. Он поставил их перед ними, под ними были белые блюдца. «Какой она была? До…» Джейс шипел на обжигающий кофе, когда он коснулся его губ, и опустил чашку. «Прости. Ну, она почти не изменилась. Не очень веселая, иногда слишком серьезная для своей собственной пользы. Но у нее всегда была такая черта: если она что-то задумала, то сделает все, чтобы этого добиться. Вот почему она шериф». Вай улыбнулась, представив себе, какой Кейтлин была раньше. Та самая девушка на фотографии, которую она видела в архиве газеты. На лице Джейса промелькнуло выражение сожаления, как будто он ошибся в выборе кофе. «Но Кейт выросла очень защищенной. Ты знаешь, ее семья и все такое — они были моими покровителями некоторое время, пока я не получил работу в мэрии, так что я знаю, какие они. Она всегда хотела увидеть мир, выйти за пределы этого пузыря. Вот почему она хотела стать полицейским, это позволяло ей делать то, что ей нравилось, и видеть за пределами того, что было ей знакомо. Ты можешь только представить, как тяжело было после аварии…» Джейс поперхнулся, прочистил горло и отвел глаза, чтобы посмотреть на людей, идущих по улице. Она сидела, глядя на струйки пара из своей чашки, на далекий плеск воды в фонтане. Ей было знакомо чувство, когда ее собственная жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову. Это сокрушало душу. «Я просто рад, что с ней теперь все в порядке. Прошло много времени». Он вздохнул. «Раньше я часто навещал ее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но я стал более занятым, и заезжать стало труднее. Но я рад, что у нее есть ты, Вай, я слышал, ты хорошая компания». Она была у Кейтлин. Мысль об этом заставила ее сердце забиться. Это было приятное чувство — быть желанной, быть важной. «Она лучший босс, который у меня когда-либо был». Вай сказала уверенно, зная, что она также была ее первой. В правильном месте Вай снова оказалась в личной комнате Кейтлин для проведения очередного раунда обсуждений. В основном она оставалась молчаливым наблюдателем, но однажды вечером все изменилось. «Мне кажется, все эти разговоры о новом хембароне заставили нас забыть о том, что не так давно происходило нечто подобное. Помните подъем всех этих преступных лордов? В то время Заун кипел синдикатами». Остальные люди в комнате кивнули. «Когда их оставляют без присмотра, посмотрите, что происходит, как с той сумасшедшей девчонкой, которая сжигала здания в переулках много лет назад». Вай почувствовала, как ее горло сжалось. Она была благодарна, что ее рука была под столом, так что никто не мог видеть, что она сжимает кулак. «Хватит, — огрызнулась Кейтлин, — это скользкая дорожка, полковник. То, что это случилось однажды, не гарантирует, что случится то же самое». «Ну, это Заун для вас, шериф — когда вы отрезаете голову гидре, на ее месте сразу появится новая. Она может выглядеть по-другому, но это то же самое…» «Не все в Зауне преступники», — ответила Вай. Перестав быть невидимой, Вай выдержала взгляды всех людей в комнате, словно заметив, что она здесь впервые. Это было неудобно, но она держалась уверенно. «Люди совершают плохие поступки, потому что у них нет другого выбора». Лейтенант, мужчина с коричневыми усами и глубоко посаженными глазами, окинул ее мрачным взглядом. «То, что вы оказались на правильной стороне закона, не означает, что все заунцы будут поступать так же». «У пилтовера нет права так говорить, если он никогда в жизни не принимал по-настоящему трудных решений». «Что этот помощник вообще делает здесь, на этом собрании, шериф?» «Хватит», — укорила Кейтлин. Взгляд Вай упал на деревянный стол. «Лейтенант, моя напарница права». Вай вдруг подняла голову, лицо Кейтлин превратилось в застывшую маску. «Мы придерживаемся расследования, холодных фактов. Никакого предвзятого мышления. Это опасно, особенно когда мы хотим сохранить мир. Мы не разжигаем пламя, которое уже давно разожгли силы много лет назад. Мы делаем лучше». Лейтенант издал хрип, откинувшись на спинку стула. «И Вай, — Кейтлин наклонила голову в ее сторону, — ты не будешь говорить, пока к тебе не обратятся. Я ясно выразилась?» «Да, шериф». Вай побрызгала водой на лицо, рассматривая свое лицо, отраженное в зеркале ванной. О чем она думала? Она поставила Кейтлин в трудное положение только потому, что не смогла сохранить профессионализм. Работая в Пилтовере, она должна была ожидать, что предрассудки все еще существуют. То, как вела себя Кейтлин, было исключением, а не нормой. Но был еще и тот факт, что некоторые исполнители знали о Джинкс — о том, что она сделала под крылом Силко. Вай знала, что не может оправдывать действия сестры, но ее пугало то, как сильно она все еще чувствовала себя виноватой. Ей было интересно, где она проведет черту. Вай вышла в главный коридор, когда услышала голос Кейтлин, зовущий ее по имени. Она тихо прокралась в кабинет, где увидела, как Кейтлин убирает кассеты в коробки. «Закрой дверь», — приказала она. Вай позволила двери щелкнуть, стоя перед ее столом. «Вай, я знаю, что это очень личное для тебя и что это влияет на тебя, но ты должна знать, когда тебе следует говорить», — она сделала устойчивое ударение в своих словах. «Я уверена, что ты это уже знаешь». Кейтлин была права, но от того, что это произнесла ее партнерша, боль не стала меньше. Они были командой, и она подвела ее. «Да, шериф. Мне жаль.» Кейтлин вздохнула, положив руки в перчатках на стол. «Послушай, я тоже не согласна с тем, что говорит лейтенант. Многие люди здесь не так непредвзято относятся к Зауну, как я. Но я думаю, что это упражнение в сдержанности, которому ты могла бы научиться, пока находишься здесь, а? Послушай мой совет». «Да, шериф». Вай увидела, что Кейтлин выглядит скорее усталой, чем раздраженной, и обдумала свои следующие слова. «Спасибо, что спасла мою шкуру там». Выражение лица ее напарницы смягчилось. «Не знаю, говорили ли тебя это, но у тебя доброе сердце, Вай. Ты хороший человек». Никто не говорил Вай этого раньше.