«And you ain’t gonna stop this, stop it
Stop it, yeah»
Falling — Chase Atlantic
A little death — The Neighborhood
Sex — The 1975
— Рыжеволосых вампиров не бывает, Чуя. — Да мне как-то похуй. — В «Алисе» вообще не было вампиров. — И че? Осаму драматично вздыхает и продолжает старательно красить губы какой-то блядской матовой красной помадой. Чуя мрачно смотрит на Дазая из-под огромной палетки с пятьюдесятью оттенками серого (черного и белого) и думает, как он на это согласился. И вообще, Чуе уже больше двадцати и у него мешки под глазами похожи на гребанные ямы, он может быть любым вампиром, которым только захочет, потому что от этих синяков на лице не поможет ничего и ему похуй, как это выглядит. И самое главное: ему похуй, если он не подойдет под тематику, потому что все равно через десять минут там все нахуй останутся голыми, потому что чего они вообще ждут от кинк-пати в стиле Алисы в стране чудес? Причем тут вообще Хэллоуин? И вообще, а что Чуе нужно было делать? Резко искать ебучий костюм синего кота, чтобы соответствовать Дазаю, старательно прячущему свое белое нечто под бежевым тренчем? На нем черный жилет, он всегда может огрызнуться, что он Шляпник, а если их не пустят — Чуе же лучше, хоть и Осаму вынесет ему мозг. Накахара не виноват, что у Дазая специфические вкусы, комод с секс-игрушками (да, как только коробка перестала закрываться, Чуе пришлось поехать в ИКЕЮ и купить ему комод с кучей ящиков. Дазай визжал от счастья и распихивал по верхнему смазку с презервативами, а Накахара тупо пытался не ржать от клишированности ситуации) и гребанные туфли на каблуках, из-за которых они ругались весь вечер. Потому что блять Белый кролик на ебанных шпильках и с сумкой с секс-игрушками. Вы даже не представляете, какая это потеря гетеросексуальности. Нет ну и все даже могло бы быть хорошо. До момента пока Дазай не снимает этот гребанный плащ. Чуя все еще считает, что на сексе реально помешались, потому что ну нельзя столько трахаться, это точно плохо кончится, и все эти кинк-пати это только подтверждают. Что это вообще? Порно IRL? Нет, Чуя понимал весь прикол подобных мероприятий: раскрепощение, принятие того, что нравится, еще раз попытка показать, что секс не табуирован… Но по факту это особо ничем не отличается от стрип-клуба, но даже стрип-клуб будет поприличнее импровизированных сцен, где в парня с гримом хуйпомикого запихивают нечто сантиметров в пятьдесят. Нет ну типа такое. Но когда Осаму на полном серьезе на этих гребанных каблуках и в ебучем косплее девчонки из «Блондинки в Законе» (только сука белый кролик вместо розового, потому что Алиса же в стране чудес нахуй) притаскивает от бара два пол-литровых стакана пива, даже не игнорируя все взгляды на него, Чуе кажется, что он чего-то просто не понимает. Как можно выглядеть так тупо, и при этом настолько блять горячо? Дазай по-блядски ухмыляется, и Чуя даже не удивляется, что сказал это вслух. Потому что эти гребанные ноги, обтянутые гребанными колготками в крупную сетку (потому что Дазай все-таки блядь), невинная сумка с секс-игрушками и его искренне-заинтересованное лицо, когда на сцене какому-то парню с ярко-зелеными усами (они даже не пытались соответствовать тематике) отсасывают целых двое, а рядом кто-то агрессивно практикует шибари… Если в стране чудес всегда были такие развлечения, Чуя понимает, почему там все ебнулись. Он знает, что, несмотря на все это, Дазай не любит, когда напоказ, поэтому Чуя лениво изучает свой стакан с пивом, чтобы тупо случайно не увидеть вены на каком-нибудь левом члене, потому что здесь трахаются тупо, блять, повсюду, пока Осаму с каким-то поистине исследовательским интересом наблюдает за какими-то хаотичными движениями языка на чьих-то бедрах. Нет, Чуя никого, естественно, не осуждает, но опять же сам абсурд ситуации. Прийти с парнем на кинк-пати и ходить и смотреть на все попавшиеся члены? Ну для него это такое. Кому что нравится — пожалуйста, ебитесь где хотите, с кем хотите, как хотите… Но тоже как бы хоть в каких-то рамках. Он давится пивом и отшатывается за стаканом чего-то покрепче, потому что прямо рядом с ним вдруг какая-то девушка начинает пытаться оттрахать схваченного за руку первого попавшегося парня немаленьким страпоном, и просто старается не начать закатывать глаза. Хуже кроликов, серьезно. Поэтому когда Дазай резко хватает его за руку и оттаскивает к первой попавшейся стене (на полу кто-то в открытую дрочит, и Чуя мысленно все-таки закатывает глаза), пытаясь расстегнуть пуговицы на рубашке, Накахара вздыхает. Нет, он даже не против потрахаться, но не прям здесь же, а. Он понимает, что Дазая, возможно, возбуждает вид на подвязанную под потолком Алису и трахающихся под ней трех кроликов, но это не означает, что Дазай хочет, чтобы его трахнули прямо здесь, правда. Наверное. Поэтому как только Дазай перестает насиловать его рот языком и прижимается вставшим членом к бедру, Чуя каким-то реально чудом умудряется схватить его за руку и оттащить к коридору с приватными комнатами, начиная устало дергать ручки дверей. Первые как минимум четыре оказываются заняты, все это время Дазай безостановочно шарит руками по его телу, пытаясь, кажется, порвать его рубашку (пусть только попробует, она из старой коллекции U.S. Polo, пока он не купит такую же — ему никакого секса не будет), и Чуя облегченно вздыхает, когда дверь наконец-то поддается. Он реально чудом успевает повернуть замок, прежде чем Дазай практически виснет на нем, глубоко целуя и скрещивая ноги на чертовых шпильках за спиной, и Чуя приходится практически опереться лопатками на дверь, подхватывая его за бедра, потому что возможно это и сексуально, но у Чуи проблемы со спиной от сидения на лекциях и из-за роста они немного в разных весовых категориях, хоть и Осаму это явно нихуя не смущает. Чуя уверен, что он в чертовой помаде, и хорошо, если только лицо и шея, потому что он знает, как плохо эта гадость отстирывается, но он готов простить только из-за того, насколько же по-блядски это все выглядит. Какая-то комната без окон, в которой помещается буквально только кровать размера king-size, света практически нет, если не считать бордовой подсветки откуда-то над дверью, но об этом как бы сейчас лучше не думать, правильно. Чуя облегченно роняет Дазая на кровать, нависая сверху только из-за того, что ноги перестают держать, и прижимается губами к скуле, ведя вниз и тщательно избегая губ. Он знает, что у Осаму в сумке наручники, две бутылки смазки (он ее, что, есть собрался, зачем так много?) и целых три вибратора, потому что он как всегда слишком хорошо думает об их возрасте, а еще что он перед выходом перебил гребанные пробки, поэтому в нем точно сейчас что-то есть, но он не собирается торопиться. Потому что Дазай всегда может продолжить развлекаться в одиночку, а Чую, после того, как он увидел, как кто-то трахался прямо на барной стойке, точно надолго не хватит. Поэтому он неспеша проводит руками по напрягшейся груди, специально избегая самых очевидных зон и заставляя Дазая недовольно закатывать глаза и наигранно начать зевать. Вот же сволочь. Чуя резко перехватывает Осаму за голень и приподнимает одну ногу, немного лениво проводя губами вплоть до ступни на этих проститутских шпильках. Но снимать явно не собирается, так и продолжая водить самыми кончиками пальцев по ноге до колена, едва-едва подцепляя эту чертову сетку Чуя бы точно не выпустил его из дома, если бы они не ехали на машине. И нет, Осаму, конечно, может носить все, что хочет, но все-таки шпильки и колготки в сетку для прогулок по улице ночью мало подходят. Осаму резко закидывает голову назад, пряча лицо в сгибе локтя. — Чертов фетишист. Чуя усмехается, наконец-то ведя рукой чуть выше и сжимая бедро. Нога при этом так и остается у него на сгибе локтя и нет, он совершенно не против. — Тебе же нравится. — Ты ведь даже не трахаешь, ты просто лапаешь ме… — он резко замолкает, когда рука Чуи замирает на внутренней стороне бедра, и рвано вздыхает. — Ты трахнешь меня или нет? — А ты куда-то торопишься? Но когда Дазай уже практически начинает пытаться ухватиться за него руками и шепотом вперемешку с матом и вздохами просить сделать хоть что-то, Чуя сдается и помогает Осаму стащить с себя это гребанное нечто. Он даже не знает, что это, боди или какая-то очередная мутная хрень с непроизносимым названием, поэтому он просто избавляется от кожаного этого, надеясь, что Осаму додумался запихать в сумку хотя бы футболку, потому что ходить в этом — ебучий мазохизм. Чуя опять останавливается, но только за тем, чтобы дотянуться все-таки до этой гребанной секс-сумки, потому что черт с этим Дазаем, не зря же он это барахло туда-сюда таскал. Он вытряхивает из сумки какую-то смазку, пачку презервативов (уже хорошо. Чуя тупо надеется, что на этот раз без вкуса лимонада…) и конечно же эти чертовы кожаные наручники. Но Дазай снова вот так по-блядски улыбается и вытягивает руки над головой, поэтому Чуя устало вздыхает, аккуратно фиксируя запястья. Он каждый раз твердит, чтобы тот говорил, как только руки начнут затекать, но конечно, ага, скажет он. Когда Дазай только купил эти чертовы наручники, он заставил Чую трахнуть его со связанными руками, глазами и в гребанных наушниках с включенным плейлистом, состоящим исключительно из Chase Atlantic, The neighborhood и The Weeknd, и после этого восторга в каждом вздохе, вскрике и практически испорченном ортопедическом матрасе, Накахара не мог перестать думать об этом каждый раз, когда видел этот гребанный кусок кожи. У Чуи никогда не было проблем с самоконтролем, особенно если выбрать правильные брюки, поэтому он глубоко вздыхает, аккуратно проводит пальцами по чужому члену сквозь эти гребанные колготки (белья на Дазае, конечно же, нет, потому что сюда даже стринги не подойдут, Чуя, а у тебя в машине сидения с подогревом), заставляя Дазая несильно дернуть бедрами вверх, и скользит пальцами ниже, легко находя конечно же ограничитель пробки с включенной вибрацией. Он также легко находит кнопку выключения, тут же слыша возмущенный стон, возвращает пальцы на член и одновременно с этим несильно надавливает на основание пробки. Дазай громко стонет и чуть сильнее разводит ноги, проводя этими гребанными шпильками по плечу Чуи, и он реально сдерживается, чтобы просто не трахнуть его так, как он хочет. Но так неинтересно, правда. Страна чудес, манипуляции, все дела. Чуя уже откровенно смеется, когда несколько раз подряд вытягивает и вставляет пробку, зная, что еще немного — и Осаму лягнет его ногой, потому что это сводит его с ума. Поэтому он наконец нашаривает лежащий рядом флакон со смазкой, не сразу разбирается с дебильной насадкой, ухая в ладонь слишком много (много не мало, похуй), уверенно вытягивает пробку и легко заменяет ее сразу двумя пальцами, почти сразу разводя их ножницами, и Дазай, наконец, облегченно выгибается и чересчур громко стонет, хотя ничего пока особо не произошло. Чуя знает, что гораздо легче заставить кончить только с помощью пальцев, но он также знает, что Дазай будет ныть, пока тот не трахнет его нормально, поэтому он легко добавляет третий палец, не спеша увеличивать темп, и опять тянется за смазкой, позволяя себе еще раз оглядеть эту блядскую картину. Все-таки темно-красный цвет, видимо, в тему. Дазай так сильно выгибается на каких-то темных и ужасно холодных типа шелковых простынях (отвратительно, кто это придумал? Они скользкие и холодные, что пиздец), когда Чуя вытаскивает пальцы, что еще немного — и он упрется головой в стену, колготки окончательно превращаются в рыболовную сеть из-за огромных дырок, левая туфля уже практически болтается на кончиках пальцев, едва не падая на пол, член стоит, что пиздец, несмотря на подозрительно держащуюся резинку колготок, связанные над головой руки сжимают какой-то поручень в стене (все для извращенцев)… У Чуи дрожат руки, когда он пытается вскрыть пачку презервативов. У Чуи никогда не было проблем с самоконтролем, но это чертов Дазай. Дазай практически кричит, когда Чуя наконец входит, и вздрагивает бедрами, автоматически пытаясь насадиться сильнее. Чуя устало проводит по сцепившимся у него за шеей ногами и думает, насколько его хватит, потому что, кажется, еще немного и у него откажет или спина, или сердце. Дазай раскрывает рот в беззвучном стоне и закатывает глаза, когда кончает, и Чуя готов взять свои слова назад: нет, первым у него определенно отказывает мозг, потому что это что-то совершенно вне этого ебучего мира. Он каким-то чудом умудряется связать и закинуть презерватив в найденную под кроватью мусорку, найти там же коробку с влажными салфетками и бутылку воды (только за это он уже готов простить эти лютейшие цены на билеты) и наконец свалиться на кровать рядом, спихнув на пол грязную простынь (под которой обнаруживается точно такая же противная шелковая гадость). Он помогает Осаму размять руки после этого кожаного извращения, протягивает ему бутылку воды и пытается вспомнить, как начать дышать не как дед после кардио. Дазай хрипло смеется, пытаясь открутить крышку бутылки не слушающимися и мелко дрожащими пальцами: — Ладно, это лучше секса в универе. Чуя закатывает глаза и аккуратно проводит по свежим синякам у Осаму на шее, надеясь, что хоть это заставит его носить водолазки осенью. — Да че ты так пристал к этому сексу в универе? — Потому что мы студенты, мы должны хоть раз потрахаться в универе! — Не должны, мы не в порно. — Ну Чу-у-уя! Чуя устало закатывает глаза и отбирает у него бутылку с водой. — Я надеюсь, ты достаточно доволен Хэллоуином в этом году. Дазай распахивает глаза. — Стой, а это, что, все? Мы так не договаривались! Чуя закатывает глаза, наклоняется и осторожно целует Осаму в уголок все еще накрашенных губ (вот это помада), пока он не разразился возмущенной тирадой по поводу того, где и как еще он должен ему секс в ближайшие два часа, и выпрямляется: — Мне скорее интересно, как ты собрался ехать домой. Дазай усмехается и наклоняет голову набок: — В плаще. Чтобы ты не устоял и трахнул меня в лифте. Чуя мысленно считает до десяти, потому что это значит, что ему нужно тащиться и доставать плащ, банально чтобы довести эту недостаточно трахнутую королеву до машины. Конечно, никто не удивится, там все ходят едва одетые, но Осаму так не пойдет до гардероба. — Чуя. — М? Он устало заводит машину, все еще не слушающимися руками вбивает в навигаторе адрес и поворачивается к зеркалу заднего вида, пытаясь оттереть со своего лица эту гребанную пиздецки стойкую помаду. Дазай распахивает глаза и поворачивает к нему экран телефона. — Там хэллоуинские скидки в сексшопах!!! Чуя не выдерживает и смеется, утыкаясь лбом в руль.